fly

Войти Регистрация

Вход в аккаунт

Логин *
Пароль *
Запомнить меня

Создайте аккаунт

Пля, отмеченные звёздочкой (*) являются обязательными.
Имя *
Логин *
Пароль *
повторите пароль *
E-mail *
Повторите e-mail *
Captcha *
Март 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
26 27 28 29 1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31
1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 Рейтинг 5.00 (2 Голосов)

Статья из американского журнала Collier’s (Кольерс), вышедшая в апреле 1942 года, о создании в СССР польской армии генерала Андерса. Статью написана корреспондентка журнала Элис Леон Моатс. Благодаря своему авантюризму, настойчивости и связям она оказалась в СССР перед самым началом войны и смогла продержаться почти полгода, до середины ноября. Она написала несколько статей, часть из которых не прошла советскую цензуру, часть была опубликована в сильно урезанном виде. Статью о генерале Андерсе, с которым она была знакома и неоднократно встречалась, она писала в эвакуации в Куйбышеве, вероятно с оглядкой на то, что она будет порезана цензурой, но отправила ее уже из Тегерана, хитро обойдя цензурные правки.

Конечно, Андерс рассказал ей о себе не все, либо она написала не все, что могла слышать о нем. Описание ряда событий отличаются от других, в том числе исторических источников. Но статья интересна тем, что была отправлена и вышла еще до того, как польские войска покинули территорию СССР. (отмечу еще раз, что отправлена она была в ноябре 1941, а вышла только в апреле 1942 года).

В статье упоминается, что не удалось найти 5000 польских офицеров, 10 генералов, включая Станислава Галлера — о Катыни и Медном на тот момент еще не было известно.

Генерал Андрес, генерал Сикорский, Сталин и Молотов, 3 декабря 1941 года.

Фактически в этот день Сталину пришлось согласиться с тем, что армия Андерса уйдет из СССР в Иран.

Польские сердца.

Элис Леон Моатс

Проведя два несчастных года в советских тюрьмах, генерал Владислав Андерс вернулся с триумфом, чтобы возглавить армию из 150 000 закаленных солдат готовых воевать против нацистских орд. Это одна из самых удивительных историй этой войны.

Исторические аксиомы не всегда оказываются верными на все сто процентов. Но аксиома о несокрушимости поляков как нации всегда верна. Поляки, формирующие армию в России, еще раз доказывают это. С августа прошлого [1941] года, когда в Лондоне был подписан российско-польский договор, по которому полякам, находившимся в заключении в СССР, была предоставлена общая амнистия и разрешалось организовать армию на территории Советского Союза, они тысячами выходят из тюрем и трудовых лагерей, все с твердой уверенностью увидеть возрождение Польши. Они измождены, их глаза впали, они полуголодны и одеты в лохмотья, но их дух великолепен. Все, что они хотят — это вернуться к себе домой и убивать немцев.

Их главнокомандующим стал генерал-лейтенант Владислав Андерс, который был освобожден из Лубянской тюрьмы в Москве после 18-ти месячного заключения. На него возложена работа по формированию армии.

«Выбирая для вас лидера», — сказал генерал Сикорский своим соотечественникам в СССР в радиообращении из Англии, — «я дал вам самого храброго солдата Польши».

Сикорский назначил на этот пост одного из самых опытных солдат Польши: Андерс участвовал в четырех войнах, и над тремя рядами наград на его груди, есть еще восемь вышитых серебром звезд. Каждая из них обозначает ранение, полученное в бою.

Смелость и опыт —два необходимых качества командира, но и этого было бы недостаточно для выполнения гигантской задачи, поставленной перед генералом Андерсом. Здесь требуются терпение, эффективность, реализм, энергия, такт, решительность, исполнительные способности и сила, чтобы внушить своим солдатам веру в победу, но также, знание психологии русских. Это сложная задача, но Андерс справляется с ней одновременно становясь одной из немногих по-настоящему романтических фигур на этой войне. В этом ему помогает даже внешность. Он высокий, прямой, с немецкой формой головы, и при этом с полностью славянским типом лица, на котором выделяются замечательные карие глаза. Где бы он ни появился, он сразу привлекает к себе внимание.
Человек без врагов

Столь много качеств, собранных в одном человеке, могут заставить вас думать о нем как как супер крутом парне, который сильно раздражает своих товарищей. Андерс избавлен от этого, потому что в действительности он очень человечный и классный. «Когда генерал Сикорский назначил Андерса, — сказал мне один польский офицер, находившийся в то время в Лондоне, — не возникло никаких сомнений в абсолютной правильности выбора. Он единственный человек, которого я когда-либо знал, который достиг своих высот, не нажив ни одного врага на своем пути».

Андерс покинул Лубянку буквально на костылях, он все еще страдал от серьезного ранения ноги, которое он получил в Польше в 1939 году и последующего отсутствия медицинской помощи. Комендант тюрьмы сообщил ему о назначении главнокомандующим польскими войсками в России одновременно с объявлением об освобождении. Андерс ответил, что сомневается, сможет ли он принять это назначение из-за своего ранения. Но две недели спустя он уже ходил с тростью и летал по России на небольшом самолете, посещая поляков в тюрьмах и лагерях, основал свою штаб-квартиру в Бузулуке и исследовал около тысячи миль, выбирая места для других лагерей для расквартирования войск.

Когда он колебался взять ли взять на себя командование, генерал понимал, что ему предстоит столкнуться с рядом самых сложных проблем, с которыми когда-либо сталкивался командующий армией. Позже, он убедился, что проблем даже больше и они более сложны, чем ему представлялось. На сегодняшний день посольство Польши в Куйбышеве официально установило, что в Советском Союзе проживает 1 500 000 поляков, но информация, полученная от освобожденных заключенных, указывает на то, что их число может превысить 2 000 000. Пока что удалось установить местонахождение только семисот тысяч. Остальных еще предстоит найти, и среди них, как известно, более 5000 офицеров и десяток генералов, включая Галлера. Они находятся в лагерях для военнопленных по всему СССР, от Земли Франца-Иосифа до Мурманска, от Мурманска до Казахстана. Всевозможную помощь в поиске оказывает НКВД (современное название ОГПУ). Но предстоит прочесать несколько тысяч квадратных миль, что в России при ее состоянии связи и транспорта, невозможно осуществить за несколько дней и даже месяцев.

Строго говоря, работа по вызволению поляков из тюрем лежит на посольстве, но в итоге она все равно падает на Андерса. Русские всегда предпочитают иметь дело с человеком, который, по их мнению, находится на самом верху, и ничего не происходит, если он не участвует в процессе. Другими словами, все происходит исключительно благодаря личности Андерса.

Освобождение мужчин и женщин из лагерей, оказалось не самой тяжелой частью всей работы. Это лишь начало. Мужчин, способных быть солдатами, и женщин, обладающих достаточной силой, чтобы работать во вспомогательных службах, необходимо отобрать и отправить в Бузулук или в один из других лагерей. Остальные переводятся дальше на восток и юг. Советские власти договорились расселить их в основном в районе Ташкента. Это, помимо финансовых сложностей, влечет за собой множество переговоров с НКВД.

В итоге именно Андерс всегда ведет переговоры и принимает решения. Возникают неожиданные вопросы, например, что делать с тысячей только что освобожденных проституток. Он отказался иметь дело с ними.

«Все, о чем я прошу вас, — сказал он послу, — это держите их подальше от моих войск, по крайней мере, до тех пор, пока армия не будет полностью сформирована».
Несчастные, но полные решимости

Положение людей, прибывших из лагерей, было плачевным. Мне удалось скрытно подобраться к вокзалу, когда в Куйбышев прибыл поезд с двумя тысячами поляков.

В вагонах было шестнадцать трупов — мужчин и женщин, умерших от голода по дороге. Те, кто остался в живых, чаще всего больны или сильно ослаблены почти двухлетним каторжным трудом с недостаточным питанием. Многие из них раньше были профессорами, юристами, представителями знати, государственными чиновниками, да и далеко не все женщины были проститутками. На самом деле большинство из них происходили из респектабельных семей и имели хорошее образование. Их бросили к преступникам, убийцам и прочей нечисти. Они работали по двенадцать часов в день, часто по грудь в снегу, занимаясь тяжелым ручным трудом, таким как погрузка кораблей и поездов или лесозаготовками. В качестве еды они получали шестьсот граммов черного хлеба в день, стакан чая на завтрак, стакан супа на обед и стакан каши на ужин. Тем, кто не выполнял рабочие нормы, давали меньшие пайки, что делало их слабее и менее трудоспособными, и в этом случае их пайки снова урезали, и так далее по замкнутому кругу.

Врач, которому разрешили лечить своих соотечественников в одном из лагерей, сказал мне, что все больны дизентерией от голода, каждый третий болен цингой и пятьдесят процентов тех, кто моложе двадцати лет, болеют туберкулезом. Это подтвердили и другие, с кем мне удалось поговорить. Я спросила одного бывшего заключенного, много ли людей в его лагере умерло. «О нет, — ответил он, — смертность была низкой — не более десяти процентов».

О гигиенических условиях и говорить нечего. Кровати представляли собой деревянные койки, поставленные одна на другую, как полки, где заключенные спали, сбившись в кучу для тепла, в одежде, промокшей от работы в снегу, которая замерзала к утру. Крысы крали любой жалкий кусок еды, сэкономленный из дневного рациона. Клопы укрывали спящих, как коричневые одеяла, и это были их единственные одеяла. Обычно заключенные получали ежемесячную заработную плату от двадцати до сорока рублей, которую они могли потратить в местном магазине. Здесь продавались только хлеб и табак. Хлеб стоил десять рублей за килограммовую буханку, пачка табака стоила сорок рублей.

Справедливости ради стоит добавить, что поляки не были изолированы. Они были вместе с русскими, с которыми обращались точно так же.

Единственный способ получить эту информацию — снова сыграть в детектива, и расспросить поляков, когда они прибыли [в Куйбышеве] на станцию. Это было непросто, поскольку русские были полны решимости, чтобы ни один посторонний не увидел в каком состоянии находятся эти люди, а генерал Андерс настаивает на том, чтобы весь вопрос о перенесенных страданиях был закрыт: фактически он приказал своим солдатам полностью забыть все что с ним произошло за последние два года. «Наша задача сейчас — помочь победить немцев», — сказал он. «У нас нет времени на личные обиды или жалость к себе».

Таким же образом он запретил антисемитизм в армии и принимает в свои ряды любого еврея, у которого есть задатки стать хорошим солдатом. Генерал может приказать своим людям забыть о своих трагических событиях, но каждый день, в той или иной форме, он сталкивается с последствиями тех тяжелых времен. Тем не менее, он никогда не унывает. Боевой дух и моральный подъем, демонстрируемый его солдатами, позволяют быть ему таким оптимистичным.

В качестве иллюстрации он рассказывает историю мессы, которую он приказал провести, когда первая партия в 16 000 человек была собрана в Бузулуке. Хотя сам Андерс протестант, он понимал, что будет значит святое служение для набожных католиков, лишенных утешений своей церкви в течение двух лет, и устроил его при первой же возможности. Он описывает, какими он увидел своих людей, когда они проходили строем — лишь у каждого четвертого была рубашка, у каждого десятого ботинки, у каждого двадцати пальто. «Я с трудом сдерживал слезы, потому что, не смотря, на это они промаршировали, как гвардейцы», — добавляет он.

Андерс настаивает на том, что этот превосходный дух обусловлен исключительно их патриотизмом. Но польские офицеры заверили меня, что это также во многом связано с тем, что у них есть лидер, которому они могут полностью доверять и уважать. В Куйбышеве у меня было много возможностей видеть его вместе с его людьми, и всегда было ясно, как они к нему относятся. Каждый раз, когда он входил в ресторан отеля, все офицеры вставали и ждали, пока он сядет за свой столик. Когда он выходил, они вставали снова. Это была дань уважения ему как человеку, так и его двум [генеральским] звездам на плечах.

В его армии нет необходимости в суровых дисциплинарных мерах. «Нашему генералу Владеку», как его называют, достаточно лишь отдать приказ. Как хороший руководитель, он выбирает правильных людей для выполнения поставленных задач. Ежедневно опрашивая пятьдесят или шестьдесят человек, он не может позволить себе тратить время на подробные инструкции, но до сих пор все, кто был отправлен с заданием отлично с ним справлялись.
Время подготовки

Собственная теория генерала о том, почему он может управлять людьми, состоит в том, что он прошел все уровни, начиная с рядового, и они понимают, что он досконально знает свое дело. Андерс родился недалеко от Варшавы 11 августа 1892 года, и начал военную службу рядовым в возрасте семнадцати лет. Его отец, чьи предки были из Саксонии (эта наследственность, вероятно, объясняет чрезвычайную эффективность Андерса), был зажиточным землевладельцем, который мог позволить себе дать своим детям хорошее образование.

Всего их было пятеро — четыре мальчика и девочка. Двое братьев генерала, ныне полковники, находятся в плену в Германии; третий — капитан, служит в Англии. Его сестра находится в Варшаве.

По окончании тринадцатимесячной военной службы Андерс уехал в Ригу, где четыре года проучился в политехническом институте с намерением стать инженером. Британский офицер, которого я встретила в Москве, сказал мне, что он хорошо помнил Андерса во время его учебы в Риге, тот был самым красивым мужчиной и блистал как лучший танцор мазурки и ведущий котильонов.

С началом Первой мировой войны Андерс, лейтенант запаса, был призван в русскую армию. Сначала он служил в кавалерийском полку в Восточной Пруссии, но это было только начало. В 1915 году его эскадрон воевал на правом фланге фронта, возле Балтики. К 1916 г. он находился на левом фланге у Черного моря. За три года, что он сражался в русской армии, он получил все награды, которые они должны были вручить, включая очень редкий орден Святого Георгия. К этой награде он был представлен в 1915 году после того, как он и его люди прорвались через  немецкую оборону, чтобы действовать в их тылу. Знание местности — сильная сторона Андерса, и он оказался бесценным руководителем партизанской войны на польских болотах. В ходе этих операций он захватил генеральный штаб группы и взял в плен генерала. Это был единственный немецкий генерал, взятый в плен русскими за всю войну.

К 1917 году в царской армии не хватало штабных офицеров из-за больших потерь и увеличения численности армии. От каждого корпуса отобрали по одному офицеру и отправили учиться в Петроград [в Академию Генерального Штаба].

Андерс был одним из избранных. После его окончания он стал начальником штаба седьмого отряда егерей, а в момент развала России ушел из армии в звании подполковника. На тот момент ему было двадцать шесть лет.

В том же году, во время революции, когда была организована польская армия, он служил в Первом уланском полку, а затем был начальником штаба Первой польской пехотной дивизии.

После войны он остался в Польше, где работал членом подпольной организации, которой в конце концов удалось изгнать немцев из Польши. В конце декабря 1918 года Падеревский прибыл в Познань, где вспыхнуло Великопольское восстание. Андерс был там и помог разоружить немцев, что заняло всего двадцать четыре часа.
Неуслышанный пророк

Он стал начальником штаба армии Познани, затем командовал Первым полком уланов, который впоследствии получил название Пятнадцатый. С его помощью он сражался против немцев и большевиков в 1919 и 1920 годах. Его полк был одним из пяти полков, получивших высшую награду Польши — орден Virtuti Militari. Андерс также добавил Virtuti Militari к двум другим наградам, полученным им за храбрость в боевых условиях.

Крест за храбрость ему вручался четыре раза. Остальные свои медали он считает «наградами мирного времени». Он никогда не носил царских наград.

Когда все утихло, он отправился во Францию, где закончил двухгодичный курс в Ecole Superieur de Guerre, а затем вернулся в Польшу, для исполнения обязанностей начальника штаба генерального инспектора кавалерии. Он стал полковником в 1926 году.

Как офицер присягнувший служить правительству, он сражался против Пилсудского во время революции 1924 года. Когда Пилсудский победил и пришел к власти, Андерс остался в армии, приняв командование бригадой. Через восемь лет после этого он получил звание генерал-майора.

С 1926 по 1939 год генерал провел самый спокойный период своей взрослой жизни в Варшаве с женой, на которой он женился в 1918 году, и их тремя детьми, двумя мальчиками и девочкой. С той же дальновидностью, что и де Голль, он посвятил свои мирные годы попыткам убедить правительство в необходимости механизации армии. Как опытный кавалерист он понимал, что танки можно использовать так же, как и лошадей, но с большей эффективностью. Насколько безуспешными были его мольбы, стало очевидно во время немецкого вторжения в Польшу. В предвоенные годы он мог в полной мере насладиться видами спорта, в которых он особенно преуспел: верховой ездой, боксом, плаванием и стрельбой. В 1925 году он входил в польскую команду по верховой езде, которая отправилась в Ниццу. Три года спустя он выступал за Польшу на Олимпийских играх в Амстердаме.

Дважды он занимал первое место по стрельбе из пистолета на приз мэрии Парижа.

Он также создал конюшню скаковых лошадей, которая, была развивалась за счет знаний, а не денег, и в итоге стала третьей по значимости в стране.

Все закончилось в тот день, когда немцы напали на Польшу в сентябре 1939 года. Андерс был незамедлительно назначен командиром нескольких дивизий и вступил в бой у Литзбарка на восточно-прусской границе. Три недели спустя он отступил на юг до Самбора. Там, с очень небольшим количеством боеприпасов, он намеревался принять последний бой против немцев, прежде чем перебросить свои войска через границу в Венгрию. Он не учел вступления в войну СССР, он двигался так быстро, что не знал об захвате СССР части Польши, и он отступил прямо к ним. Его люди продолжали сражаться до тех пор, пока не была израсходована последняя пуля, но генерал к тому времени уже был в госпитале с тяжелым ранением, третьим за три недели.

Именно там русские подобрали его и поместили в санитарный эшелон якобы для возвращения домой. В пути, в начале декабря его арестовали и отправили в тюрьму во Львове, где его жене разрешили навестить его только один раз. С тех пор он ее не видел и не слышал. Все, что он знает, это то, что до недавнего времени она жила в Варшаве с дочерью и младшим сыном — старший погиб, сражаясь с немцами.

Однажды, случайно по немецкому радио (он свободно говорит по-немецки, а также по-французски и по-русски), он услышал, что на следующий день после того, как его назначили главнокомандующим польскими войсками в России, гестапо посетило квартиру г-жи Андерс в Варшава. Это были тщетные поиски, поскольку ее, очевидно, вовремя предупредили, и она ушла.

В конце февраля 1940 года генерала перевели из Львова на Лубянку в Москву, где он провел семь месяцев в одиночной камере. Невозможно заставить его рассказать о том, что происходило с ним там — все, что он скажет, это то, что библиотека на Лубянке была превосходной и что он смог наверстать упущенное: он прочел несколько исторических и других серьезных сочинений в восьми или десяти томах, на которые при его обычной активной жизни никогда не было времени. Однако у меня есть несколько русских друзей, которые являются выпускниками Лубянки (в Советском Союзе у большинства есть друзья отсидевшие срок), и они уверили меня, что его пребывание там никак нельзя рассматривать как отдых.

4 августа 1941 года генерал Андерс был освобожден из тюрьмы. С этого дня его жизнь полностью изменилась. В один момент из обычного заключенного он превратился в уважаемого человека. Его чемодан вынес из Лубянки лично комендант тюрьмы, машина, которая увезла его, принадлежала никому иному, как Берии, главе НКВД и политически самой важной фигуре после Сталина. Для него была обставлена ​​четырехкомнатная квартира в новом доме с прекрасным поваром и горничной. Там его уже ждал ужин на восемь человек, впечатляющий набор деликатесов включая икру и огромные куски масла. И это для человека, который не видел масла двадцать месяцев. Также было шампанское и несколько других сортов вина. Он был достаточно умен, чтобы есть умеренно, но, тем не менее, на следующий день ему было очень плохо.

Униформу для него шили лучшие портные НКВД из лучших материалов, выбрав нужный оттенок хаки и вышивку серебром.

Не нужно быть гением, чтобы понять, как польское сукно оказалось доступным в Москве. Даже три его самые ценные награды, исчезнувшие ранее вместе с его одеждой, внезапно нашли для него. Он случайно упомянул, что любит собак: через несколько дней в качестве подарков были представлены не одна, а две лучшие полицейские собаки.

Цементная мостовая напротив входа в его дом была уложена за несколько часов: генерал не должен рисковать, и поранить ногу, пробираясь через завалы. Такое же доброе отношение продолжилось и дальше. Русские, которые по своей природе не могут делать что-либо без уклонений, проволочек и осложнений, очень удивлены откровенностью Андерса, и его способностью принимать немедленные решения, его настойчивыми стремлениями сократить бюрократизм.

Они не совсем понимают, что делать с этими качествами, но они уважают его за них и любят его.

Они также доверяют ему настолько сильно, насколько русские вообще могут кому-то доверять. У него большая свобода передвижения, чем у любого другого иностранца, и когда он отправляет кого-то на задание с письмом, его подписи достаточно, чтобы офицер мог попасть на любую фабрику или в любую местность для ее изучения. Его люди сообщают ему больше, чем сообщают любому члену союзных или полусоюзных миссий, и он доверяет их информации. В октябре у него была возможность убедиться, насколько хорош его полководческий инстинкт. За две недели до того, как появились признаки немецкого наступления на центральном фронте, Андерс предупредил, что противник собирается атаковать через Брянск. «У меня нет причин утверждать, что это правда», — сказал он. «Но мой нюх говорит мне, что это так».

Русские, несомненно, тоже предполагали это, тем не менее, было впечатляющим то, что Андерс, имея гораздо меньше информации, мог предвидеть события.
Готовая армия

К данному моменту польская армия в России могла бы насчитывать 150 000 человек. Но из-за сложностей с получением продовольствия она составляет менее 50 000 человек.

В Бузулуке солдаты живут в казармах, в других лагерях — в брезентовых палатках, это не лучшие условия жизни в российском климате, но люди, пережившие столь много, вероятно, смогут пережить и это. Форма (британская боевая форма) и другие комплекты прибыли из Англии в расчете на сто тысяч человек. По крайней мере, теперь у них есть теплая одежда.

Андерс планирует организовать армию со всеми видами подразделений — с пехотой, танками и так далее, кроме авиации. Он отправил в Англию около 800 пилотов для формирования там эскадрилий. При такой установке польская армия могла быть чрезвычайно ценной, будучи даже небольшой по численности. Ее главным преимуществом является то, что в ее состав входят не только храбрые, но и опытные солдаты. Им не нужна подготовка, и, если бы у них было необходимое вооружение, 150 000 человек могли бы пойти в бой хоть завтра. Но большой вопрос в том, откуда возьмется вооружение.

Советы вооружили одну дивизию и должны вооружить остальные. Миссия Харримана-Бивербрука не делала особых условий для отправки вооружения непосредственно полякам.

Но есть еще одна точка зрения, которую мне объяснили британцы и американцы, которых можно считать российскими экспертами. Они считают, что есть основания сомневаться в том, действительно ли Советы — независимо от того, насколько велика их вера лично в Андерса — позволят когда-либо разместить крупные силы хорошо вооруженных поляков на территории России. Их укоренившееся недоверие может оказаться слишком сильным, вкупе со страхом перед тем, что такая сила может сделать в случае их фиаско.

Тем временем польские войска можно было использовать в других местах. Где именно, должно быть оставлено на усмотрение читателя. Те же самые российские эксперты, рассуждая на эту тему, задались вопросом, разрешат ли советские власти полякам покинуть страну, и решили, что этого можно добиться, если на них будет оказано достаточное давление. Если эти эксперты правы, это означает, что единственный способ нанести удар по нацистам силам прекрасных солдат во главе с великим генералом — это помощь извне. Похоже, это касается Великобритании и Америки.

источник


Комментарии   

+1 # Quatro 2021-06-03 06:01
Сталин отомстил полякам, отправив вернувшихся в уже несвободную коммунистическу ю Польшу....В 1951 году 4520 «андерсовцев» (с учётом членов их семей) были отправлены на спецпоселение в Иркутскую область, где они находились до августа 1958 года...
Вообще очень интересная страница 2МВ, очень удивлен, что сталин так свободно отпустил нежелающего класть свою армию за него, Андерса.
+1 # seaman47 2021-06-06 11:51
Цитата:
В ходе этих операций он захватил генеральный штаб группы и взял в плен генерала. Это был единственный немецкий генерал, взятый в плен русскими за всю войну.
-----------------------------------------

" О моральном духе русской армии в Первую мировую войну говорит такой факт. В плен попали 66 генералов царской армии (по данным историка Сергея Волкова и вовсе – 73). Сбежать из плена попытался только один генерал – Корнилов.

У немцев же в русский плен попали только двое генералов. Первый - генерал-лейтена нт фон Гаук. Он попал в плен 5 октября 1914 г. у города Ловича (современная Польша). Подъезжая к городу во главе колонны медицинских автомобилей, он встретил казачий разъезд. На требование остановиться Гаук выстрелил и тяжело ранил казака, после чего шофер автомобиля, в котором ехал Гаук, был убит, а сам автомобиль врезался в столб и разбился. Гаука ранило осколками в лицо, в плен он попал без сознания. В Ташкенте сидел в одиночной камере, в ней же и умер в мае 1915 года.
5 ноября 1914 года попал в плен генерал-майор Зигфрид Фабариус, командир 82-й резервной дивизии, у Пинска (у Невеля). Когда его вели, он выхватил у конвоира револьвер и застрелился. В плену он пробыл 20-25 минут. "

Комментарии могут оставлять, только зарегистрированные пользователи.