Мнение одного человека. Анализ книги.

Два тома и 500 страниц повторяющихся, напыщенных и примитивных обличений – вот что такое «Майн Кампф». Тем не менее, у книги есть своя логика. Идеи – служившие поначалу предвыборными заявлениями, а после прихода Гитлера к власти, ставшие холодной реальностью – были анти-версальскими, анти-веймарскими, антикоммунистическими и антисемитскими. В этой статье мы рассмотрим подобные анти-идеи, а заодно и другие, такие как «единство немецкого народа» и идею расового превосходства.

Автобиография и Мировоззрение

Помимо выражения сущности нацизма, «Майн Кампф» содержит интересные сторонние высказывания и, благодаря поразительной откровенности автора, отчасти проливает свет на мировоззрение одного из самых ненавистных диктаторов двадцатого века. Адольфу Австрийскому хватило самоуверенности, чтобы стать диктатором соседней страны.

«Майн Кампф» демонстрирует явную заносчивость Гитлера. Он пишет, что в школьные годы он был необычайно одарённым мальчиком, с «врождённым ораторским талантом… <и> очевидным талантом к рисованию». Более того, он «стал маленьким вожаком. Занятия в школе давались <ему> очень легко». Тем не менее, правда состоит в том, что Гитлер оставил школу в 16 лет без диплома. И всё-таки он продемонстрировал некоторую скромность, заявив, что «всякое выдающееся движение на этой земле обязано своим взлётом выдающимся ораторам, а вовсе не выдающимся писателям». Без сомнения, Гитлер не был выдающимся писателем.

Как же тогда книга увидела свет? Предпринятая Гитлером попытка переворота в ноябре 1923 г. в Мюнхене, закончилась провалом и его тюремным заключением. По иронии судьбы, Пивной путч определённо сыграл на руку лидеру нацистов. Гитлер стал известен как человек действия: путч принёс ему национальную известность и привлёк внимание элит, которые только надавали Гитлеру по рукам, приговорив к пяти годам тюрьмы, из которых он отсидел всего 9 месяцев. Революционные усилия Гитлера привели к тому, что он всё больше становился представителем, скорее даже выразителем, политических прав Германии. Гитлер, несомненно, стал частью консервативной и националистической враждебности против послевоенной Веймарской республики.

Джеймс Мёрфи, переводчик «Майн Кампф» на английский, в издании 1939 г. отметил, что Гитлер «писал в состоянии эмоционального стресса, вызванного историческими событиями того времени». Мёрфи имеет в виду те специфические обстоятельства 1923 г., поставившие Германию в отчаянное положение – гиперинфляция, затруднения в выплате репараций, Рурский конфликт и стремление Баварии отделиться и образовать независимое католическое государство.

Несмотря на неуспех переворота, тюремное заключение предоставило Гитлеру время и место записывать – или хотя бы надиктовывать – свои идеи. Лишение свободы позволило Гитлеру «заняться книгой, которую многие мои друзья уже давно просили меня написать и которая мне самому кажется полезной для нашего движения». Именно Рудольф Гесс, партийный соратник, также заключённый в Ландсбергскую тюрьму, записывал высказывания Гитлера. Насколько сильно он поучаствовал в написании книги, никто не знает. Гитлер посвятил свою книгу 18 мученикам, «павшим героям» Пивного путча; в то время как второй том (под заголовком «Национал-социалистическое движение») был написан в память о его близком друге Дитрихе Экхарте.

«Майн Кампф» описывает юные годы Гитлера в Ламбахе, время, проведённое в кофейнях Вены, и его участие в Первой мировой войне. Между 1907 и 1913 гг. Гитлер ничего не добился в Вене, разве что стал язвительным политическим обозревателем. В течение этих шести лет, он наблюдал за работой австрийского парламента – Рейхсрата – критиковал депутатов за использование славянских языков, критиковал очевидный хаос, но больше всего критиковал «торги и сделки вокруг назначения руководителей отдельных министерств».

Как бы то ни было, великая война наполнила его жизнь светом. В самом деле, он пишет, что когда разразилась война: «Я немедленно подал заявление принять меня добровольцем в один из баварских полков». Здесь же Гитлер отмечает, что собирался служить Германии, а не многонациональной, непрочной Австрийской империи, в которой был рождён.

Помимо автобиографических сведений и явной злобы, Гитлер демонстрирует определённую последовательность мыслей и тем. Сперва «человек вырабатывает себе, так сказать, общую платформу, с точки зрения которой, он может определять свое отношение к той или другой политической проблеме. Только после того как человек выработал себе основы такого миросозерцания и приобрел твердую почву под ногами, он может более или менее прочно занимать позицию в злободневных вопросах». Поиском и выражением такого мировоззрения и стал его главный труд – «Майн Кампф». За своими взглядами на действительность Гитлер обратился к таким идеям XIX века, как социал-дарвинизм, евгеника и антисемитизм – понятие, введённое Вильгельмом Марром для обозначения ненависти к евреям.

Гитлер, как социал-дарвинист, расценивал жизнь (и существование нации), как борьбу за выживание. В противоположность своим марксистским соперникам, которые обращали внимание на классовую борьбу, Гитлер фокусировался на межрасовом конфликте. Он полагал, что народы и расы находятся в неизбежном соревновании друг с другом и только наиболее приспособленный мог выжить. Интересно, что первоначально он назвал свой труд «Четыре с половиной года борьбы против лжи, глупости и трусости». Человеком, который предложил гораздо более простое название «Майн Кампф» – «Моя борьба» – был издатель Макс Аманн, разочарованный малым количеством автобиографических сведений, описанных Гитлером.

Его книга выражает страстный и мутный национализм, стремящийся возродить древние германские мифы. «Майн Кампф» – труд убеждённого антисемита, который сумел увязать ненависть к евреям со своими взглядами на Версальский мирный договор 1919 г., Веймарскую республику и марксизм. В этом смысле можно сказать, что сочинение Гитлера подпитывало, а возможно и сформировало, основные предвыборные заявления нацистов. Помимо консервативных взглядов, Гитлер высказал свои расово-националистические убеждения.

Навязчивый национализм Гитлера подтверждается одним из самых интересных мест «Майн Кампф» – невероятной одержимостью Гитлера гимном «Deutschland überAlles» (Германия превыше всего). Он рассказывает, как он и его товарищи для поднятия духа громко пели эту песню в окопах, на партийных собраниях и при любом удобном случае. Адольф, несомненно, пел лучше всех: в конце концов, в детстве он был церковным певчим.

Адольф не только долго тянул ноты, также долго он таил злобу. Националисты и многие немецкие солдаты, вернувшиеся с войны, были убеждены, что победу Антанты обеспечили забастовки рабочих (во время революционных волнений осенью 1918 г.) и сдавшееся правительство. «Майн Кампф» поддерживает эту «Легенду об ударе ножом в спину», но также невольно демонстрирует неосведомлённость Гитлера о дефиците и тяжёлом положении военной Германии, охваченной эпидемией гриппа («испанкой»). Невозможно было и дальше поддерживать военное напряжение, к тому же, если бы Веймарское правительство не капитулировало, Германию ожидало вторжение и оккупация.

Против Версальского договора

«Майн Кампф» сконцентрирована на капитуляции Германии и условиях мира. В самом первом абзаце книги Гитлер отстаивает нарушение версальских условий и утверждает, что Аншлюс (соединение) с Австрией ради Великой Германии – это «цель, которой нужно добиваться всеми средствами». Далее он продолжает:

"Лишь после того как Германская империя включит в рамки своих границ последнего немца, лишь после того как окажется, что такая Германия не в состоянии прокормить в достаточной мере все свое население, – возникающая нужда дает народу моральное право на приобретение чужих земель. Тогда меч начинает играть роль плуга, тогда кровавые слезы войны орошат землю, которая должна обеспечить хлеб насущный будущим поколениям".

Книга призывает к нарушению международного права, особенно к преодолению версальских условий и потерь, которые понесла Германия. Ради этого Гитлер готов отстаивать использование «всей силы меча». Однако Гитлеру мало одного возвращения к прежнему положению. Сначала он хочет Аншлюс, а потом и «жизненное пространство»:

«Чтобы стать мировой державой, Германия непременно должна приобрести те размеры, которые одни только могут обеспечить ей должную роль при современных условиях и гарантировать всем жителям Германии жизнь».

Гитлер считал, что такую безопасность обеспечили бы условия, достигнутые Брестским миром в марте 1918 г. Этот договор, заключённый с поверженной Россией, отрезал от неё западные территории – от Прибалтики до Кавказа – на которых находилась половина российской промышленности и сельскохозяйственных земель.

Странным образом, Гитлер считал Брестский мир «невероятно гуманным», а Версальский договор – «грабежом среди бела дня». Несомненно, территориальные потери, репарации и ответственность за развязывание войны были тяжким бременем, но не менее тяжкими были условия немецкого «мира», наложенные на поверженную Россию.

Гитлер считал, что территория Германии неприемлемо мала, по сравнению с Великобританией, Россией, Китаем и Америкой. «Майн Кампф» не скрывает военных целей и завоеваний, к которым стремился лидер нацистов. Более того, он сделал свои амбиции достоянием общественности. И такая искренность должна была предостеречь Союзников от политики умиротворения в 1930-х.

Против Веймарской республики

Послевоенная Германия была связана парламентской конституцией и пропорциональной избирательной системой. Это стало полным разрывом с кайзеровской Германией. Гитлер с презрением относился к этой системе: «Демократия, существующая сегодня в Западной Европе, это предвестник марксизма». Более того, он не особенно доверял избирателям: «Народ по большей части глуп и забывчив».

Не меньше склонности он проявлял, критикуя Веймарскую республику, называя Рейхстаг «кукольным театром». Несомненно, Веймарская демократия имела проблемы роста, а недолговечные, хрупкие политические коалиции эту демократию совершенно не укрепляли. Однако Гитлер возмущался самой демократической системой: «Большинство <избирателей> не только является представителями глупости, но и представителями трусости».

Гитлер отдавал предпочтение твёрдому, авторитарному лидеру – ницшеанскому сверхчеловеку, возможно – «человеку, обладающему мудростью… моральной силой и стойкостью». Каким-то образом, Гитлер видел себя в подобном качестве, даже в 1924 г.

Против коммунизма

Страх перед хаосом кровавой российской революции 1917 г. добавил ещё одну тему в список ненависти Гитлера, который стал непримиримым антикоммунистом и антисоциалистом. Гитлер оплакивал падение царского строя, правящую элиту которого считал «германской». В то время как новый большевистский строй был всего лишь проявлением и платформой еврейской агрессии. Он считал, что коммунисты – это «человеческая накипь, которая захватила врасплох громадное государство, произвела дикую кровавую расправу над миллионами передовых интеллигентных людей, фактически истребила интеллигенцию и теперь, вот уже скоро десять лет, осуществляет самую жестокую тиранию, какую когда-либо только знала история». Помня о волнениях рабочих, которых Гитлер обвинял в капитуляции Германии в 1918 г., и дальнейших социалистических волнениях, он уверенно считал, что «ближайшей приманкой для большевизма в нынешнее время как раз и является Германия».

Гитлер ненавидел уклонистов, дезертиров и негодяев, которые избежали «сражений на полях Фландрии» и вместо этого ускорили Ноябрьскую революцию 1918 г. «Из-за марксистских махинаций, Социал-демократическая партия, преданная на словах новой республике, помогла подавить радикалов (независимых социалистов и спартакистов) и эффективно подмяла под себя Веймарскую республику».

Гитлер считал Россию не только рассадником коммунизма, он также воспринимал её, как очаг влиятельных евреев и, что важнее всего, как источник безграничных ресурсов и земель. «Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены». И далее: «Россия, лишившаяся своего верховного германского слоя, уже тем самым перестала иметь какое бы то ни было значение как возможный союзник немецкой нации… чтобы провести успешную борьбу против еврейских попыток большевизации всего мира, мы должны, прежде всего, занять ясную позицию по отношению к Советской России». Тотальная враждебность! Ничего не изменилось для Гитлера с момента написания «Майн Кампф» и до вторжения в Советский Союз в 1941 г. Только голый прагматизм заставил его подписать краткосрочный и циничный договор о ненападении с СССР 23 августа 1939 г.

Народное единство

В противоположность международному большевизму, обращавшемуся к рабочему классу, Гитлер отстаивал национализм, пронизывающий все слои общества. Идея народного единства (Volksgemeinschaft) стала логичным продолжением того единства военного времени, когда боевой опыт солдат впервые отразил сплоченность Германии. «Мы, солдаты, на фронте и в окопах не спрашивали раненого товарища: «Ты баварец или пруссак? Католик или протестант?». В окопах мы чувствовали народное единство».

Как итальянские солдаты были готовы натянуть чёрные фашистские рубахи, выступая против коррумпированного послевоенного правительства, так немецкие солдаты пополняли ряды добровольческих корпусов (фрайкоров), а некоторые входили и в штурмовые отряды (СА).

Сильно завидуя древним, фантастическим с виду, империям Британии и Франции, немецкие националисты решили опереться на своих философов XIXвека, которые вернули к жизни героические легенды прошлого. Ведь Германия, так или иначе, была отдельным европейским сообществом, и у которой был свой «особый путь» (Sonderweg). Гитлер определённо был убеждён в неразрывной связи немецкого народа со Священной Римской империей, Пруссией Фридриха Великого и Германией Бисмарка. Немецкая индивидуальность отчётливо проступала в сочинениях Гёте, Гегеля и Ницше. Идентичность немцев и свойственное им самокопание нашли своё отражение в музыке Рихарда Вагнера, которого обожал Гитлер.

Идеи народного единства и немецкой индивидуальности были не так уж редки в то время. Однако Гитлер довёл национализм до его наиболее радикальной формы – превосходства арийской расы над всеми остальными. Гитлер утверждал, что Германия является неотъемлемой частью высшей арийской культуры и расы. Вот как он размышлял во время своего заключения: «Все то, что мы имеем теперь в смысле человеческой культуры, в смысле результатов искусства, науки и техники – все это является почти исключительно продуктом творчества арийцев». Отметив такие очевидные качества арийцев, он требовал их сохранения: «Государство есть средство к цели, <которая> состоит в сохранении прежде всего только того ядра, которое действительно принадлежит к данной расе и обеспечивает ей развитие тех сил, которые заложены в этой расе».

Гитлер отстаивал устаревшие антинаучные идеи расовой чистоты. Он боялся растворения арийских качеств у немцев и проводил параллели с животным миром: «Каждое животное спаривается только со своим товарищем по роду и виду. Синичка идет к синичке, зяблик к зяблику»! Гитлер предостерегал, что сила Франции приносится в жертву её колониальной и социальной политике, которая рано или поздно приведёт к тому, что «последние остатки франкской крови исчезнут, растворившись в новом европейско-африканском мулатском государстве».

В «Майн Кампф» Гитлер отдаёт дань ещё одному очевидному расовому качеству: «Греческий идеал красоты потому и остался бессмертным, что тут мы имели изумительное сочетание физической красоты с благородством души и широким полетом ума».

Гитлер отстаивает ежедневные двухчасовые занятия физкультурой в школе. «При этом ни в коем случае не следует отказываться от одного важного вида спорта, на который к сожалению и в нашей собственной среде иногда смотрят сверху вниз, – я говорю о боксе… Мы не знаем никакого другого вида спорта, который в такой мере вырабатывал бы в человеке способность наступать, способность молниеносно принимать решения и который вообще в такой мере содействовал бы закалке организма». Несмотря на такое преклонение Гитлера перед боксом, немецкий чемпион мира в супертяжёлом весе начала 1930-х, Макс Шмелинг, тем не менее, аккуратно избежал вступления в НСДАП и так и не стал арийской иконой. Вместо этого, Шмелинг продолжал тренироваться под руководством тренера-еврея, а позднее даже укрывал евреев.

Совершенно ясно, что расовый национализм Гитлера и его страсть к народному единству наложились на ложную идею арийского превосходства. Германия должна была стать чистым национальным сообществом, основанным на идеализированном представлении об арийцах. В интересах нации, пишет он, «чтобы в брак вступали люди с красивыми телами, ибо только это способно обеспечить нашему народу действительно красивое потомство».

Позже, нацистская политика и такие организации, как гитлерюгенд и КДФ (институт досуга), растиражировали образ белокурых, здоровых детей и их семей. Нацистский строй провозгласил даже идею искусственного отбора: школьники изучали евгенику, а девушки следовали «Десяти заповедям выбора жениха». Здоровых женщин, не имеющих партнёров, побуждали пользоваться клиниками Лебенсборн («источник жизни») для производства следующего поколения арийцев.

Против евреев

Идеализированные представления Гитлера о немецкости и арийстве легче всего понять на фоне карикатурного еврейства. На протяжении всей книги, он неоднократно возвращается к «еврейскому вопросу». Он практически одержим этой темой.

С одних позиций Гитлер описывает евреев – обитателей венских трущоб: «Люди эти неособенно любят мыться… Меня по крайней мере часто начинало тошнить от одного запаха этих господ в длинных кафтанах. Прибавьте к этому неопрятность костюма и малогероическую внешность». С других позиций, он отмечает еврейство социал-демократов и журналистов. Более того, для него они были марксистами, желавшими уничтожить национальную экономику и пытавшимися создать себе «известную самостоятельную базу, не подчиненную какому бы то ни было контролю других государств, с тем, чтобы оттуда можно было еще более невозбранно продолжать политику мирового мошенничества».

Ещё более неудачно Гитлер описывает еврейских банкиров и политических лидеров: обе группы стремятся к своей цели – сионизму – утверждению еврейского господства. Со своей социал-дарвинистской точки зрения, Гитлер считал расовую войну неизбежной и искал возможность остановить «завоевание мира евреями». То есть, он приписывал евреям свои собственные низменные цели!

Зловеще и пророчески Гитлер сокрушается: «Если бы в начале войны мы решились задушить ядовитыми газами 12-15 тысяч этих еврейских вожаков, губящих наш народ… тогда миллионные жертвы, принесенные нами на полях войны, не оказались бы напрасными». В таких выражениях «Майн Кампф» предлагает возможное решение «еврейского вопроса».

Заключение

На фоне величественных проектов завоеваний и теорий превосходства, представленных в «Майн Кампф», Гитлер также включил в своё сочинение вполне земные подробности – в каком-то смысле, это самые интересные места в книге. Гитлер упоминает даты, количество посетителей и даже погоду во время партийных собраний. Он цитирует свои успешные споры на крупномасштабных собраниях в кофейнях. Он также рассказывает о нацистских плакатах: «Красный цвет для наших плакатов мы избрали, конечно, не случайно, а по зрелом размышлении. Мы хотели этим как можно больше раздразнить красных, вызвать у них возмущение и провоцировать их на то, чтобы они стали ходить на наши собрания».

Тем не менее, кроме фундаментального противостояния Версалю, Веймару, коммунизму, СССР и еврейству, «Майн Кампф» содержит предвыборные заявления нацистов (в таких слоганах, как «Разбить цепи Версаля» и «Долой слабую Веймарскую демократию») и предсказания основных направлений внутренней и внешней политики Гитлера в 1930-х. По общему признанию, в последствии он пытался преуменьшить значение идей, раскрытых в «Майн Кампф». Будучи рейхсканцлером, он даже настаивал, что его книга отражает только «фантазии за решёткой». Точно также он пытался дистанцироваться в глазах иностранной аудитории от своих наиболее радикальных и агрессивных идей: об этом свидетельствуют договоры о ненападении с Польшей (1934 г.) и с Советским Союзом (1939 г.).

В 1939 г. переводчик Мёрфи сообщил английским читателям «Майн Кампф» о том, как Гитлер заявил, что его поступки и публичные заявления нужно расценивать как частичный пересмотр отдельных положений его книги.

Проблема такого оптимистического взгляда была в том, что к этому времени Гитлер уже подстегнул широкое использование концентрационных лагерей, одобрил кровопролитие во время Хрустальной ночи, ликвидировал демилитаризацию Рейнской области, оказал военную помощь фашистам генерала Франко, захватил Австрию и аннексировал Судетскую область. Без всякого сомнения, Гитлер готовился к большой войне. По словам историка Алана Буллока: «Цель его международной политики никогда не менялась, от первых строчек в «Майн Кампф» в 1920-х вплоть до атаки на СССР в 1941 г.: Германия должна расширяться на восток».

«Майн Кампф» позволила гитлеровскому «чертежу» Третьего Рейха стать достоянием общественности. Незадолго до смерти, в своём прощальном политическом заявлении Гитлер застрял на тех же проблемах, которые он высказал в 1924 г. В разрушенном Берлине Адольф записал: «Из пепла наших городов и монументов произрастёт ненависть к международному еврейству, которое больше всех в ответе за всё»

Главный труд Гитлера не умер вместе с ним и не потерял своего настоящего значения: как обычно зло надолго переживает своих родителей. В наше время сочинение Гитлера запрещено в большей части Европы и, возможно, поэтому оно стало подпольной и незаконной культовой классикой для всех нацистов в современной Германии и Австрии.

У Британии есть свой доморощенный расист Джон Тиндейл, вдохновлённый словом Гитлера. Тиндейл был председателем Национального фронта до основания Британской национальной партии: без всякого стеснения он заявлял, что «"Майн Кампф", как Библия для меня». Он отстаивал высылку иммигрантов из Великобритании и в стиле нацистов требовал ввести «расовые законы о запрете брака между бриттами и неарийцами: нужно применять медицинские меры для предупреждения размножения тех, у кого имеются наследственные заболевания». Незадолго до своей смерти в июле 2005 г. он был запоздало арестован по обвинению в расовой ненависти.

Анти-израильские настроения арабского мира нередко обращаются к антисемитизму; отсюда и популярность сочинения Гитлера в этом мире. На пороге 2005 г. за две недели в Турции было продано 100 тыс. копий «Майн Кампф». А в Палестине обличения Гитлера уже давно возглавляют список бестселлеров. Ранее египетский президент Насер, пытавшийся повести арабский мир против Израиля, нашёл великолепный способ мотивировать армейских офицеров – подарить им карманное издание арабского перевода «Майн Кампф». Читали они напыщенную прозу Гитлера или нет – вот вопрос!

В 1979 г., когда войска Танзании успешно отразили натиск армии Уганды и в свою очередь захватили вражескую столицу, на столе в кабинете диктатора Иди Амина обнаружилась копия «Майн Кампф». Печально известный африканский смутьян, диктатор Уганды, был также рьяным критиком Британской империи. Он даже провозгласил себя королём Шотландии! Влияние, которое оказало сочинение Гитлера на такого человека, как Иди Амин, убедительно показывает что представляет собой книга и кем являются её читатели.

Автор: Роберт Карр (Robert Carr) Перевод: Игорь Олейник

спасибо