Подборка.

А произошло это потому, что война для него, Козыря, была призванием, а учительство лишь долгой и крупной ошибкой. Так, впрочем, чаще всего и бывает в нашей жизни. Целых лет двадцать человек занимается каким-нибудь делом, например, читает римское право, а на двадцать первом — вдруг оказывается, что римское право ни при чем, что он даже не понимает его и не любит, а на самом деле он тонкий садовод и горит любовью к цветам. Происходит это, надо полагать, от несовершенства нашего социального строя, при котором люди сплошь и рядом попадают на свое место только к концу жизни. Козырь попал к сорока пяти годам. А до тех пор был плохим учителем, жестоким и скучным.

Михаил Афанасьевич Булгаков “Белая гвардия”.
1925

7 января 1938 года Государственный театр имени Вс. Мейерхольда (ГОСТИМ, ГосТиМ) был закрыт приказом Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР «О ликвидации Театра им. Вс. Мейерхольда», опубликован на следующий день в «Правде».

Изданию приказа предшествовала публикация в «Правде» в декабре 1937 года статьи председателя Комитета по делам искусств П. М. Керженцева «Чужой театр», в которой Мейерхольд, помимо прочего, обвинялся в том, что создал в своём театре «антиобщественную атмосферу, подхалимство, зажим самокритики, самовлюблённость». На риторический вопрос, которым заканчивалась статья, — нужен ли такой театр советскому искусству и советским зрителям, — тотчас были организованы «отклики» с требованием закрыть театр.

В приказе от 7 января утверждалось, что театр «окончательно скатился на чуждые советскому искусству позиции и стал чужим для советского зрителя». С одной стороны, «в угоду левацкому трюкачеству и формалистическим вывертам, даже классические произведения русской драматургии давались в театре в искаженном, антихудожественном виде», в качестве примера приводились поставленные много лет назад «Ревизор», «Горе уму» и «Смерть Тарелкина». С другой стороны, недобрым словом поминались «Самоубийца» Н. Эрдмана, «Окно в деревню» и «Командарм 2», как дающие «извращённое, клеветническое представление о советской действительности, пропитанное двусмысленностью или даже прямым антисоветским злопыхательством». В приказе утверждалось, что в последние годы из репертуара театра совершенно исчезли советские пьесы, драматурги от театра Мейерхольда отвернулись, а лучшие актёры его покинули; и наконец, «к 20-летию Октябрьской революции театр им. Мейерхольда не только не подготовил ни одной постановки, но сделал политически враждебную попытку поставить пьесу Габриловича („Одна жизнь“), антисоветски извращающую известное художественное произведение Н. Островского „Как закалялась сталь“».

Последний свой спектакль ГосТиМ сыграл 8 января, и это было 440-е представление «Ревизора».

По утверждению советских историков к 1917 году уровень грамотности в России составлял примерно 300 человек на тысячу, что не мешало при этом до революции ради подготовки переворота и дискредитации царского правительства издавать тонны агитационной и пропагандистской литературы на деньги иностранных спонсоров.
И тем не менее основной формой вложения в умы "освобождённого" пролетариата информации о строительстве нового строя, идеалах этого нового общества, о всех смыслах и задачах революции, советские идеологи сочли некую визуальную образную систему. Новому человеку предлагались новые образцы для подражания. Товарищ Бронштейн, например, возил с собой памятники Иуде, известно о установке подобного монумента в Свияжске. Одним из первых декретов советской власти был декрет о монументальной пропаганде, изданный намного раньше декрета о ликвидации неграмотности. Переформатировать мозги населения было более актуальной задачей. Тем более и грамотность основной массы населения предполагалась в объеме, достаточном для ознакомления с декретами новой власти. Первые временные памятники появляются на улицах Москвы и других крупных городов уже к весне 1918 года. Торопились так, что делали памятниками всяким робеспьерам буквально из дерьма и палок, то есть из глины на деревянных постаментах. Но именно эти изделия стали основой будущей советской массированной визуальной пропаганды, заложили основу новой эстетики безобразного и новой идеологии, плоды которой мы пожинаем сейчас. Предлагаем вашему вниманию документальный фильм "Рассекреченная история. Пантеон революции", более полно раскрывающий эту тему и дающий представление о методах и образах советской агитации и пропаганды

Человек в хоккейной маске 

Жак Плант – вратарь хоккейной команды «Монреаль Канадиенс». 2 ноября 1959 года состоялся матч между «Нью-Йорк Рейнджерс» и «Монреаль Канадиенс». Нападающий «Рейнджерс», Энди Батгейт, бросил шайбу, которая угодила прямо в лицо Жаку.

На льду сразу образовалась огромная лужа крови, а пострадавший покинул площадку. В раздевалке хоккеисту наложили 7 швов. Стоит отметить, что запасного игрока команда не имела, и матч пришлось приостановить на 45 минут. Когда первую помощь Жаку оказали и кровотечение остановилось, вратарь сделал шокирующее заявление: «На лед без маски я не выйду!». А почему шокирующее? Да потому что в то время вратари в хоккее не надевали на лицо никакие средства защиты. Ранее это было признаком трусости. Травмы в таком виде спорта – дело обычное как для товарищей по команде, так и для фанатов. Это являлось лишь причиной приостановить игру.

Гектор Блейк, тренер «Монреаль Канадиенс» был, мягко говоря, в бешенстве. До травмы тренер разрешал вратарю надевать маску только на тренировках, но никак не на игре. Он был убежден в том, что данное средство защиты мешает обзору. Но единственный вратарь настоял на своем и тренер отступил. С тех пор Плант выходил на лед только в маске.

Жак Плант стал первым голкипером, носящим средство защиты. Стоит отметить, что о своей безопасности профессиональные хоккеисты заботились и ранее. Элизабет Грэм, вратарь команды Королевского Университета Кингстона, в 1927 году вышла на лед в защитной маске для фехтования. Правда, прихоть была не ее: это было условие ее отца. В те времена услуги стоматолога обходились недешево.

Плант стал именно тем, кто ввел маску не как экзотическую прихоть, а как средство защиты. Нападки были не только со стороны болельщиков, но и от других хоккеистов. Терри Савчук, вратарь команды из Канады, в открытую заявил, что Жак Плант – трус. Заявление не многие приняли всерьез, поскольку голкипер не раз удостаивался премии лучшего голкипера НХЛ, а среди своих был признан лидером. За всю карьеру у него были 2 раз поломаны скулы, нос ломали 4 раза. Один раз ему пробили даже лобную кость. На лице Жака примерно 200 шрамов.

Кстати, Терри Савчак и сам надел маску спустя три года после обвинения своего коллеги в трусости.

Фестиваль Жанны д’Арк в Орлеане, 1912 год.

В 1430 году 8 мая освобождения Орлеана в Столетней войне стало официальным праздником города и с небольшими перерывами отмечалось в течение всех следующих лет до нынешнего времени. Именно в начальное время существования праздника сформировался основной обряд, оставшийся неизменным по сию пору. По этому поводу предполагаются реконструкция осады и инсценировки боев, пиры, концерты, костюмированные парады, фейерверки и церковные службы в честь Орлеанской девы.

В 1912 году в процессии впервые появляется девушка, изображающая Жанну, которая движется на коне, облачённая в доспехи XV века. Сохранилось имя первой исполнительницы роли — ею была 17-летняя Жанна Бюро.

Из дневника Эрнста Юнгера, офицера вермахта находившегося с инспекцией на Кавказе:

Теберда, 4 января 1943

Далее вверх по долине Теберды до командного пункта капитана Шмидта, перегораживающего вместе со своими высокогорными стрелками два перевала наверху. Я воспользовался мотоциклом на гусеничном ходу, машиной для подъемов по бездорожью.

Узкая тропинка вела наверх между гигантскими хвойными деревьями и замшелыми валунами. Ручеек бежал по ней из-под намерзшего пузырьком ледяного колокольчика. Справа, между отвалами бледной гальки, — словно разделенная на множество сосудов Теберда, а потом Аманаус, питающийся водой из ледников. Веселое журчание, своего рода голос вершин.

Высоко наверху, в котловине Аманауса, стоят деревянные здания школы альпинистов и санатория. Шмидт принял меня на своем командном пункте, над которым высились ледяные великаны: слева массив Домбай-Ёльген, затем острый Карачаевский пик, восточная и западная Белая Кайя, а между ними своеобразный рог горы Суфрудшу. На мощном леднике Аманаус с его полями зеленоватого льда, глубокими ущельями и сверкающими гранями находятся посты, обеспечивающие перевалы. Им надо еще преодолеть семичасовой путь до своих хижин из льда и снега. Дорога ведет их между валунами, лавинами, страшными обрывами. Как рассказал мне Шмидт, опасности восхождения превращаются здесь в опасности войны; на трудных подъемах помнят прежде всего о враге. Только что он получил сообщение: русские дозорные группы окопались наверху в снежных землянках; бой в разгаре. Эти снежные норы выстланы газетами, и свеча служит источником тепла. Вот и весь комфорт.

Я намеревался как можно дольше оставаться здесь наверху, поднимаясь время от времени в этот ледниковый мир. Мне было хорошо здесь; я чувствовал, в этих массивах кроются гигантские источники жизни, что остро ощущал еще Толстой. Но пока я обсуждал со Шмидтом подробности моего пребывания, из Теберды пришел радиошифр, незамедлительно требовавший моего возвращения. Это означало, по-видимому, что положение под Сталинградом ухудшилось. К тому же погода, бывшая до сих пор ясной, внезапно испортилась: над перевалами курились потоки теплого воздуха с Черного моря, вихри и полотнища тумана цеплялись за острия скал. Снова и снова оглядывался я из котловины на этих великанов — на их острые края, зубцы и пропасти. Захватывающе смелые мысли соединялись с темным страхом перед этой мощью. Замысел мира запечатлен в этих местах.

В Теберде все тоже неспокойно. Слева 1-я танковая армия оставляет свои позиции; верхнекавказский фронт охвачен движением. На днях будут сданы позиции, завоевание которых стоило больше крови и усилий, чем способен вместить человеческий ум. Из-за спешности отступления многое бросают. Полковник приказал взорвать боеприпасы и уничтожить часть провианта; кресты сняли с могил, их следы заровняли. Впрочем, полковник был настроен философски, например:

— Любопытно, кто эту Анастасию через неделю будет щипать за задницу!

Восклицание относилось к одной из двух девушек, прислуживающих здесь же за столом. Они плакали и говорили, что русские перережут им глотки; пришлось полковнику найти им местечко у троса.

17-летний Гершель Гриншпан был немецким евреем. В 1936 году из-за отсутствия будущего в нацистской Германии иммигрировал в Бельгию, а оттуда во Францию. В конце октября 1938 года его родители были с десятками тысяч других польских евреев насильственно депортированы в нечеловеческих условиях в Польшу. Чтобы отомстить за унижения и жестокое обращение с его семьёй и другими родственниками и друзьями, 
7 ноября 1938 года он купил пистолет и коробку патронов, а затем пошёл в немецкое посольство, подошёл к нацистскому дипломату Эрнсту фом Рату и выстрелил в него 5 раз. Фом Рат умер через два дня. 

В день его смерти Йозеф Геббельс произнёс речь и использовал это покушение в качестве доказательства опасности евреев, 
чтобы под девизом "Месть за убийство фом Рата" провести против еврейской общины массовый погром, ставший известным под названием "Хрустальная ночь", также известной как "Ночь разбитых витрин". В эту ночь были разрушены 200 синагог, было ограблено много еврейских предприятий, были убиты 100 евреев и были арестованы свыше 30000 евреев, которых затем отправили в концлагеря. Многие историки считают Хрустальную ночь началом Холокоста. 

Что касается Гриншпана, он был арестован 
и удерживался французами. После захвата Франции немцами в июне 1940 года его отправили в Германию для допросов в Гестапо. Никто точно не знает, что с ним потом случилось, и на протяжении многих десятилетий многие думали, что он умер в концлагере. Но в 2016 году один историк нашёл в архивах Еврейского музея в Вене фотографию, на которой был изображён человек, похожий на Гриншпана. Фотография была сделана в лагере для перемещённых лиц в 1946 году. Однако это не было подтверждено, и его настоящая судьба не известна до сих пор.

Донесение капитана 1-го ранга Оливера Р.Д.

"22 ноября 1941 года самолет «Морж» вылетел на дневную разведку. Поскольку во время полета соблюдался режим радиомолчания, летчик только по возвращении смог доложить, что обнаружил торговый корабль. Курс немедленно изменен, чтобы накрыть эту точку на скорости 25 узлов. Описание корабля, предоставленное летчиком, давало основание предполагать, что это, возможно, германский рейдер... Мачты корабля были замечены в 08:09... Ветер юго-восточный, 4 балла. Частичная облачность. Видимость 10 миль. Море спокойное, легкое волнение. В 08:20 «Морж» снова вылетел для дальнейшей разведки, и с этой целью летчика снабдили фотографиями известных германских рейдеров. Замеченное судно точно соответствовало описанию рейдера 16, приведенному в приложении к «Еженедельному информационному отчету № 64» и американскому журналу «Лайф» от 23 июня 1941 года, за исключением таких характерных особенностей, как вентиляторы и деррик-мачты. HMS Devonshire маневрировал на расстоянии от 12 до 18 тысяч метров от этого торгового судна на скорости 26 узлов, чтобы сорвать торпедную атаку. В 8:37 HMS Devonshire дал два залпа справа и слева от замеченного корабля. Этим я преследовал две цели: а) спровоцировать ответный огонь и тем самым без всяких сомнений установить идентичность судна; б) вынудить команду покинуть корабль, чтобы избежать кровопролития ввиду того, что на борту могли находиться английские пленники. Противник застопорил ход, развернулся и выдал в эфир радиограмму следующего содержания: «RRR RRR RRR Polyphemus...» Было отмечено, что в радиограмме не содержалось никаких позывных, а буквы «R» передавались группами по три, а не по четыре. Теперь следовало принять во внимание тот факт, что судно, возможно, действительно является Polyphemus. Согласно содержанию радиограммы адмиралтейства от 22 октября, Polyphemus 2 сентября находился в Бальбоа и, следовательно, вне пределов моей досягаемости. Для того чтобы окончательно рассеять сомнения, я послал главнокомандующему радиограмму: «Насколько достоверна подлинность Polyphemus?» — и получил ваш ответ: «Нет, повтор, нет». Между тем была послана радиограмма на самолет: «Какого типа корма у корабля?» — и немедленно последовал ответ в 9:31: "В кормовой части корпус судна соответствует корпусу Atlantis. В 9:35 с HMS Devonshire открыли огонь, чтобы уничтожить вражеский рейдер. Всего было выпущено тридцать залпов. Противник отвернул в сторону и поставил дымовую завесу со стороны кормы и с обоих бортов на одной линии с мостиком. Команда покинула судно. Не было сделано никакой попытки открыть ответный огонь. Из-за дыма я прекратил стрельбу и изменил курс, чтобы освободиться от дымовой завесы. Была предпринята попытка вести стрельбу прямой наводкой с использованием радара, но она оказалась неэффективной. В 9:43 цель снова стала видимой и вновь подверглась обстрелу, который продолжался до 9:56, когда корабль охватило пламя с носа и с кормы. В 10:02 взорвался артиллерийский погреб, и стало ясно, что отпала необходимость в ведении боевых действий. В 10:14 последовал еще один сильный взрыв, и в 10:16 рейдер затонул. Когда я получил устное донесение от пилота и летчика-наблюдателя, у меня не осталось никаких сомнений относительно класса и типа рейдера, и я был почти абсолютно уверен в том, что поблизости находилась подводная лодка. Несомненно, было невозможно спасти уцелевших без риска быть торпедированным"

5 апреля 1942 года HMS "Дорсетшир" будет потоплен японскими самолетами. Погибнет 227 человек экипажа.

Герон Александрийский, описавший в своей работе принцип действия этого сложного механического устройства (гастрАфет γαστραφέτης), утверждал, что Дионисий Старший, правивший в то время Сиракузами и находящийся в войне с могущественным Карфагеном, собрал в городе настоящее конструкторское бюро из лучших инженеров своего времени. Конечно, в силу трудоемкости изготовления оружие не стало так же популярно, как лук. Как бы то ни было, у него был существенный плюс: как и в случае самострела более поздних эпох, для владения гастрофетом не требовалось мастерство лучника и долгие, изнурительные тренировки — в случае необходимости любой мог воспользоваться мощным и весьма дальнобойным оружием.

 Кое-что повторится..

Этот эпизод вошел в британскую историю как «Осада на Сидней-стрит». После него выяснилось, что предоставлять убежище всем революционерам из России несколько чревато. История началась 3 января 1911 года в районе Лондона под названием Ист-Энд.
Перед этим полиция узнала, что в одном из домов на Сидней-стрит скрываются анархисты из Латвии, которые месяцем ранее попытались ограбить ювелирный магазин и при этом убили трех полицейских. Ночь полиция оцепила интересный дом, на втором этаже которого находились те самые революционеры-грабители, а рано утром из окрестностей тихо эвакуировали мирных жителей.
Около 7:30 один смелый полицейский попытался разбудить анархистов, кидая в окно камни и собираясь предложить им сдаться. Проснувшиеся латыши мирных предложений не оценили и смелый полисмен получил пулю в грудь, что как бы наглядно показало настрой окруженных. После этого началась перестрелка, в которой выяснилось, что те пукалки, которые использовала лондонская полиция совершенно не играют против «Маузеров», которыми были вооружены анархисты. Кроме того, стало понятно, что боеприпасов у окруженных более чем достаточно.
После того, как попытка штурма силами полиции сорвалась, министр внутренних дел, которым тогда был Уинстон Черчилль, разрешил полицейским обратиться за помощью к армии.
В 10:00 на Сидней-стрит появился отряд шотландской гвардии. Началась новая перестрелка, которая опять не принесла видимого результата – анархисты продолжали сидеть в доме и сдаваться не собирались.
К полудню количество чинов около дома только увеличилось. Приехал и Черчилль, убедившийся, что залет полиции оказался полным. Поэтому к дому, превратившемуся в крепость – все как в лучших английских традициях, продолжили прибывать шотландские гвардейцы, а кроме того привезли еще и пару орудий и пулемет Максима.
Но пушки и пулемет применить не довелось. Примерно в час дня в доме начался пожар. Из окна высунулся один из анархистов, тут же получивший пулю. Черчилль запретил пожарным тушить огонь в опасном доме, приказав только не давать пламени распространяться на соседние.
В итоге около половины третьего стрельба из горящего здания прекратилась, а потом в нем обрушились перекрытия. После этого пожар начали тушить. Дело закончилось тем, что в доме обнаружили тела двух анархистов.
В результате в прессе поднялся жуткий вой. Ведь получилось, что лондонская полиция не в состоянии справиться с тремя преступниками. В итоге все закончилось тем, что полицию перевооружили на более приличное оружие.

Грузовое судно «Кандельфельз» было построено на верфи AG Weser концерна DeSchiMAG в Бремене в 1936 году. После начала Второй мировой войны оно было реквизировано Кригсмарине и переоборудовано в 5-й вспомогательный крейсер, получивший от своего командира фрегаттен-капитана Эрнста-Феликса Крюдера имя "Пингвин".

15 июня 1940 г "Пингвин" покинул свою базу и под видом советского сухогруза "Печора" направился в прорыв через Атлантику. У берегов Норвегии "Пингвин" был замечен и преследовался английской подводной лодкой, но сумел уйти от не используя преимущество в скорости. 

31 июля 1940 "Пингвин" атаковал первую свою жертву - британский сухогруз "Доминго де Ларринага" - рейдер полных ходом напал на судно и расстрелял его с дальней дистанции, не особо опасаясь о последствиях так как покидал этот район. 8 членов команды сухогруза погибли, 32 матроса были взяты в плен.

27 августа 1940 разведывательный самолет с "Пингвина" обнаружил танкер «Файлфьелль», двигавшийся довольно далеко от немецкого рейдера. Поскольку нагнать его "Пингвин" не мог, действовать пришлось воздушным пиратам. Самолет с "Пингвина" атаковал танкер, оборвал ему радиоантенну, сбросил бомбу, упавшую в воду рядом с бортом и обстрелял из пулемета, вынудив остановиться. Норвежцы подчинились, поскольку танкер был полностью загружен топливом - 10 405 т авиационного бензина, 643 т соляра и 144 т мазута. Рейдер высадил на борт норвежца призовую команду, и буквально через три часа обнаружил еще один танкер - "Бритиш Коммандер" - "Пингвин" осветил его прожектором, огнем орудий вынудил команду покинуть судно, после чего добил его торпедой. Не успел танкер пойти ко дну, как наблюдатели рейдера заметили еще одно судно - норвежский сухогруз "Мурвикен". Выполняя требование немцев он остановился, призовая команда заложила на борту судна заряды и пустила его ко дну - так буквально за несколько часов немцы захватили и потопили три торговых судна противника. 

Капитан Крюдер пришел к выводу что в столь оживленном районе судоходства велика вероятность появления боевых кораблей противника и принял решение затопить «Файлфьелль». Танкер был расстрелян из орудий, груз его ворвался, облако дыма от пожара было видно с расстояния в 50 миль.

12 сентября 1940 года "Пингвин" атаковал английское судно "Бенавон". Англичане оказали сопротивление, едва не отправив рейдер к праотцам, однако были потоплены. Рейдер направился к берегам Австрали, где планировал выставить минные заграждения. 

16 сентября 1940 года "Пингвин" без боя захватил норвежское судно "Нордвард", на которое были пересажены 179 пленных. Сужно прорвалось во Францию в ноябре 1940 года 

7 октября 1940 года рейдеру без боя сдался норвежский танкер "Шторштадт" с грузом дизельного топлива. Крюдерер решил переделать танкер в минный заградитель, для того чтобы выставить мины одновременно с двух судов. Операция прошла успешно на высталвенных немцами минах подорвалось и затонуло 4 транспортных судно, включая первое погибшее во ВМВ американское судно «Сити оф Рэйвилл». Также на минах подорвался грузопассажирский лайнер «Кэмбридж», каботажный пароход «Нимбин», и мелкий траулер «Миллимумул». Лайнер «Нертфорд» получил серьезные повреждения и вышел на год из строя. 

19 ноября 1940 немцы остановили и потопили британский сухогруз "Ноушера", а уже на следующий день атаковали рефрижераторное судно "Маймоа". Торговец пустился наутек от рейдера, который направил за ним самолет. Немецкий самолет сбросил бомбы и атаковал судно огнем из пулеметов, однако англичане в свою очередь вжарили по немцам из винтовок и умудрились сбить самолет - пуля перебила бензопровод и немцы пошли на вынужденную посадку. На этом удача англичан оставила, вскоре они были нагнаны рейдером, и принуждены к сдаче, на судне было мало угля, и немцы его пустили ко дну подрывными зарядами, после чего подобрали самолет . Той же ночью "Пингвин" наткнулся на еще один рефрижератор, "Порт Брисбен", на котором было установлено 2 орудия. Когда их осветили прожекторами немцы с перепугу решив что наткнулись на вспомогательный крейсер и разнесли надстройки рефрижератора беглым огнем, добив его торпедой. 

30 ноября 1940 немцы пустили на дно третий английский рефрижератор "Порт Веллингтон".

8 декабря "Пингвин" и "Шторштадт" встретились с "Атлантисом", после чего танкер ушел в Германию, а "Пингвин" направился в Антарктику - охотится на китобоев. Охота оказалось успешной, в течении 14 января 1941 года, немцы действуя в ограниченном районе захватили 3 китобазы, 11 китобойных судов, танкер и 23626 тонн жира.

25 и 28 апреля 1941 года "Пингвин" захватил и пустил на дно еще два английских судна "Эмпайр Лайт" и "Клан Бьюкенен", а 6 мая атаковал небольшой английский танкер "Бритиш эмперор". Радист танкера до самой гибели передавал сигналы об атаке рейдером, и сигнал оказался принят боевыми кораблями англичан. 

Английский крейсер "Корнуолл" направился к месту боя полным ходом. Самолет с крейсера обнаружил "подозрительное" судно (подозрительным летчику показалось то, что все члены команды судна были белыми!!!!), и направил на него крейсер. 

Немецкий рейдер не стал сдаваться, поднял боевой флаг и вступил в бой с английским крейсером. В ходе боя английский снаряд угодил в трюм с минами и немецкий корабль взлетел на воздух. Кормовая часть оказалась разнесена на куски, носовая — затонула в течение пяти секунд. Из 402 человек команды рейдера в живых осталось только 60, из них всего три офицера, из 238 пленных - 24 человека. Все они были подняты на борт английского крейсера. Капитан "Пингвина" погиб вместе со своим кораблем.

Члены экипажа "Пингвина" в английском плену.

Сегодня на улице несли с музыкой красный гроб и речь говорили о том, что всех ждет такая же участь, как «товарища покойника», если не будем защищать свободу, а «товарищ покойник ее защищал». В публике говорили: «Защищал — получил, и не будем защищать — получим, как же так?». Михаил Пришвин 1919 год