Рапорт зам. нач. политотдела 110-й кавалерийской дивизии

Рапорт заместителя начальника политотдела 110-й кавалерийской дивизии 51-й армии Северо-Кавказского фронта батальонного комиссара И. Н. Лиджиновича о создании калмыцких дивизий в составе Сталинградского военного округа

24 июня 1942 г.

Начальнику ГлавПУРККА тов. Щербакову

РАПОРТ

Доношу до Вашего сведения следующее:

I. В конце 1941 года по указанию Наркома обороны СССР были созданы две калмыцкие дивизии в составе Сталинградского военного округа.
75–80 процентов рядового и 12–15 процентов командно-начальствующего состава этих дивизий были калмыки, а остальные преимущественно русские и украинцы, многие из них происходят из оккупированных районов Украины.

Одна из этих двух дивизий была расформирована, видимо, с целью качественного улучшения укомплектованности оставшейся дивизии людским и конским составом, снаряжением и обмундированием. Весь личный состав и кони этой дивизии находились на полном содержании трудящихся Калмыкии в течение 4–5 месяцев. Калмыцкая АССР нам дала продукты и фураж, транспорт, снаряжение, обмундирование и даже бесплатно часы для ком. нач. состава, все это говорит о высоком патриотическом духе и преданности калмыцкого народа Социалистической Родине, партии Ленина—Сталина, Советскому правительству и Великому Сталину.

Личный состав дивизии состоит из людей преимущественно старших и средних возрастов (60–70 %), значительная часть из них исключительно слабо или совершенно не знает русского языка, и особенно много не знающих среди бойцов, происходящих из степных улусов (районов) Калмыкии, но между тем большинство командиров и политработников (85 %) совершенно не знают языка бойцов. На сегодня нет ни одного командира и комиссара части и спецподразделений дивизии за исключением одного человека из 26 человек, знающего языка красноармейской массы. Среди командиров эскадронов, взводов и их политруков есть единицы (15 из 130), знающие языка большинства красноармейцев.

В силу указанных обстоятельств многие бойцы и даже младшие командиры слабо усваивают военное дело; не могут назвать на языке обучения части винтовки, пистолета, пулемета, миномета, плохо знают уставы, наставления и взаимодействие частей, не освоили элементарные военные термины, не овладели правилами, пешего и конного строя, слабо разбираются в простых командах, подаваемых командирами.

II. И к тому же некоторые командиры и политработники в своей работе по обучению и воспитанию проявляют пренебрежительное, а порой шовинистическое отношение к бойцам-калмыкам, например:
1) Командир взвода 311 кп младший лейтенант Вершов категорически отказался проводить политзанятия, мотивируя тем, что «бойцы-калмыки умственно отсталы, не развиты, с ними идти в бой только на смерть».
2) Старшина 2 эскадрона 273 кп Пономарев, выдавая седла бойцам своего подразделения, во всеуслышание заявил: «Вы, калмыки, не достойны ездить на таких седлах, как только приедем на фронт, мы вам отрубим головы». Этот старшина никогда красноармейцев не называет
по фамилии, а всегда обращается к ним со следующей фразой: «Эй, калмык!», он же в одно время красноармейцу-повару т. Воронову дал установку «бойцам-калмыкам кипяток не давать, ибо они привычны к диким условиям».
3) Красноармеец 2 эскадрона 273 кп Хюрюмтяев получил из дому бутылку топленного масла, за что политрук эскадрона младший политрук Терентьевский приказал бойцу Попову раздеть при всех
красноармейцах, арестовать бойца Хюрюмтяева и привести его к нему в обоз, что и было сделано.
4) Красноармеец Мин. батареи 273 кп Чонаев, будучи на пастбище лошадей, когда смешались три лошади мин. батареи с лошадьми саперного взвода этого же полка, стал отделять своих лошадей, когда два бойца саперного взвода, поймав и повалив его на землю, избили и руками и ногами так, что он проболел девять суток.
5) Политрук 4 эскадрона 273 кп младший политрук Дьяконов на одной из политинформаций заявил: «Калмыки — такой тип национальности, который ничего не понимает, не знает и ни от чего у них лицо не краснеет», он — Дьяконов — однажды ударил в грудь красноармейца
Бурхаева Очира.
6) Пом. ком. взвода 1 эск. 273 кп Данилов Небек (член ВКП(б), фронтовик, дважды раненный и имеющий до 10 благодарностей за отличную работу), когда бойцам его взвода не давали хлеба в течение трех суток, он заявил старшине эскадрона, «что вы спите, не получаете своевременно для бойцов хлеба», за что командование полка (командир полка — майор Бабков и военком полка — старший политрук Евграшев), обвинив его в попытке организовать коллективку* , арестовало, исключило заочно из рядов ВКП(б) и под усиленным конвоем направило его в особый отдел дивизии, как заядлого контрреволюционера, но при расследовании обвинение не подтвердилось. Командование полка за сочувствие Данилову объявило выговор секретарю низовой парторганизации — отличнику Хазыкову и откомандировало младшего лейтенанта Санджиева в распоряжение штадива для отправки дальше. Подобных фактов много и в других частях и подразделениях нашей дивизии.

Все эти факты известны командованию полка, дивизии и политотделу, но никто никаких мер не принимает, каждый стремится скрыть и замазать.

III. Командование дивизии, и в частности военком дивизии полковой комиссар тов. Заярный и начальник политотдела — батальонный комиссар тов. Заднепрук, систематически проявляют в своей работе излишнее недоверие и явное пренебрежение к калмыцкому народу (не к отдельным товарищам), факты:

1) С 1 марта 1942 года по настоящий день отправлено около 30 старших и средних командиров и политработников — калмыков в распоряжение округа, фронта и других частей, не говоря уже о числе рядовых. В числе 30 человек; два майора — командиры полков, 3–4 начальников и помощников начальников отделений, отделов и служб дивизии, остальные командиры и политработники подразделений. Причем, они по своим деловым и политическим качествам не хуже, а лучше тех, которые заняли их посты. Следовательно, командиров и политработников -калмыков вполне достаточно, но «они
политически не благонадежны», как любят выражаться часто наш военком дивизии. Наличие военных кадров у такого народа, как калмыки, которые находились на пути к полному вымиранию при царизме, это результат полного торжества мудрой Ленинско-Сталинской
национальной политики нашей славной большевистской партии.

2) Старший политрук Бадмаев М. (ранее служивший в РККА младшим командиром, до Армии работавший секретарем райкома ВКП(б), приказом по СтВО был назначен военкомом див. ветлазарета, но спустя 6–7 дней по приказу комиссара и нач. политотдела дивизии он отправляется в распоряжение Политуправления СтВО34, а на его место ставят тов. Балабанова, ранее исключавшегося из рядов ВКП(б) и не имеющего военного звания. Таким образом, тов. Бадмаев трижды ходил в Сталинград (100 км от М-Дербеты) в распоряжение отдела кадров ПУ СтВО и трижды возвращался с направлением ПУ35 СтВО на прежнюю работу, но все же его на эту работу не поставили, только спустя два месяца назначили его политруком эскадрона.

3) 15 июня 19421 года состоялось собрание партийного актива дивизии. Военком дивизии — полковой комиссар тов. Заярный в своем докладе об итогах выполнения постановления предыдущего собрания партактива и задачи партийных органов дивизии, говоря об имеющихся
недостатках в частях и подразделениях дивизии, заявил: «Товарищи, командиры и политработники, вам необходимо вдолбить бойцам-калмыкам понятие о труде, ибо они не знают, что такой труд» (речь шла о сохранении садов и огородов в населенных пунктах). У меня невольно возникает вопрос: неужели калмыцкий народ — народ-тунеядец?

4) За некоторый недостаток в работе военкома полковой батареи 273 кп воентехника 2 ранга т. Куржинова сняли с работы и откомандировали в штаб фронта, а командира той же батареи лейтенанта Серых за те же недостатки и вдобавок за невыполнение приказа командира полка,
выразившееся в самовольном освобождении из-под ареста под учетного органами особого отдела бойца, который сбежал из части, назначили заместителем командира той же батареи. Партбюро полка при откомандировании тов. Куржинова дало ему правдивую партийно-политическую характеристику, но начподив, увидев эту характеристику, чуть не сошел с ума и немедленно потребовал от партбюро изменить характеристику и под угрозами снятия с работы секретаря партбюро полка тов Бондаренко, добился своего, то есть характеристику, нужную
по своему качеству начподиву.

5) Секретарь партбюро 292 кп политрук Устименко в результате незнания оружия и преступно-халатного отношения к изучению боевой техники, несмотря на троекратного предупреждения не щелкать затвором, выстрелом из ППШ тяжело ранил пом. нач. штаба полка младшего лейтенанта тов. Зурмхинова, за что тов. Устименко немного пожурили, освободили с работы секретаря партийного бюро и перевели в другой полк политруком пулеметного эскадрона.

6) Нач. 4 отделения штаба дивизии старший лейтенант Капранов утерял боевой приказ на выступление дивизии к линии фронта и акт приема и сдачи нашей дивизии Северо-Кавказским фронтом от Сталинградского военного округа, за что Капранова тихо и мирно освободили от занимаемой должности, и назначили командиром эскадрона, и даже не привлекли его к партийной ответственности.

7) Благодаря неорганизованности и не распорядительности командира комендантского взвода штаба дивизии лейтенант Грязина утонули в пруду два красноармейца, за что Грязину в партийном порядке объявили только выговор, а командира отделения Булуктаева вывели из состава партбюро, сняли с должности секретаря низовой парторганизации и объявили выговор (а военком дивизии на партсобрании требовал объявить Булуктаеву строгий выговор с занесением в личное дело).

8) Военком полуэскадрона связи штадива тов. Казаков, несмотря на заявление красноармейца Доляева о том, что он не умеет плавать, загнал, ударив плетью по лошади, его на лошади в воду и когда лошадь нырнула в воду, тогда он — Казаков приказал красноармейцу Доляеву бросить коня, красноармеец, бросив коня, утонул среди белого дня в присутствии всего личного состава полуэскадрона. Этот факт известен всем, но никто никаких мер не принимает.

Проанализировав вышеизложенные и другие факты аналогичного содержания, имеющиеся в нашей дивизии, я пришел к выводу, что военком дивизии и начподив не понимают или не хотят понять слова нашего вождя, учителя и полководца товарища Сталина: «...Дружба
между народами СССР — большое и серьезное завоевание. Ибо пока эта дружба существует, народы нашей страны будут свободны и непобедимы. Никто не страшен нам, ни внутренний, ни внешний враги, пока эта дружба живет и здравствует». Заместителем командира дивизии работает организатор и командир первого калмыцкого
кавалерийского полка в годы гражданской войны, орденоносец, медаленосец, депутат Верховного Совета СССР, участник Великой отечественной войны на Западном фронте — полковник В. А. Хомутников. Командование дивизии использует его на второстепенных работах, часто превращают его в командира мелких поручений, а порой в смешных ролях.

По инициативе красноармейской массы написано поэтами С. Липкиным и С. Дорджиновым «письмо воинов-калмыков Великому вождю и полководцу Советского народа товарищу Сталину» в поэтической форме.
В этом письме — клятве вождю идет речь об участии калмыков в движении Степана Разина, Емельяна Пугачева, в Семилетней войне России против пруссаков, в Отечественной войне русского народа против наполеоновской Франции в 1812 году, в гражданской войне и в Великой отечественной войне советского народа против фашистской Германии. Смысл этого письма выражен в следующих строках:
«...Вот наша гордость: советские воины мы!
Разноязыкие люди, скроены мы
Из одинаковых, в битвах полученных ран.
Тверже булата дружба советских стран!
Нас не впервые на бой за отчизну зовет
Старший наш брат — достославный русский народ.
Нам, сыновьям и больших, и малых племен,
Издавна ведомо солнце русских знамен.
...
Воин калмыцкий Родине свято служил,
Он под знаменем старшего брата служил!
...
Сила одна у народов и счастье одно,
Знамя одно у Советов и Сталин — оно!
...
Да никогда калмык не бросится вспять,
Вражью завидев неисчислимую рать.
Да никогда не скажет неправды язык,
Да никогда не будет трусом калмык.
Да никогда калмыка не дрогнет рука,
Бить наших недругов будем наверняка.
...
С именем Сталина в грозных боях победим,
С именем Сталина братьев освободим».

В порядке исторической справедливости были указаны отдельные имена участников, героев и, в частности, были указаны имена генерала-полковника О. И. Городовикова и полковника В. А. Хомутникова.Военком дивизии — полковой комиссар тов. Заярный, прочитав текст письма, через начподива приказал, во-первых, его согласовать с политуправлением фронта, а во-вторых, зачеркнуть эти имена, иначе, он говорил, нас за такое творчество могут побить. Одним словом, у нас принято бояться всякой фразы, в которой имеется слово калмык. Мне
это совершенно не понятно. Однажды начподив — батальонный комиссар тов. Заднепрук русскому поэту, по народности еврей, тов. С. И. Липкину задает такой вопрос: почему вы дружите с калмыками? Я был больше чем удивлен этим фактом.

У меня лично создалось впечатление, что командование нашей дивизии сомневается (а возможно, и не верит) в преданности калмыцкого народа и его воинов Социалистическому отечеству и партии Ленина-Сталина. Мне кажется, это предположение и недоверие лишено исторической логики и справедливости и тем более конкретных фактов.
Спрашивается, могут ли успешно руководить, вести в бой людей и добиваться разгрома врага люди, не верящие в победу и верности своих воинов Родине?

Я работаю зам. нач. политотдела дивизии с марта 1942 года. Меня ни начподив, ни военкомдив никогда не вызывают, не дают указаний, советов и не делают замечаний по работе, со мной, как с зам. нач. подивом, не советуются, многие дела от меня скрывают. Если хотят
дать мне работу, то начподив вызывает к себе и меня в числе всех работников политотдела. И всем нам дает одинаковую работу, но зато часто меня посылают в роли офицера связи и сотрудника мелких поручений. Я прямо-таки не знаю, почему так относятся ко мне? Сказать, что я не могу работать или нет у меня объективных данных для работы, то этого нельзя сказать. Я с первых дней войны и по день приезда в эту дивизию работал старшим инструктором политотдела 7 Гвардейской Ордена Красного Знамени кавалерийской дивизии 50 армии, Западного фронта и за мужество и бесстрашие в боях против фашизма под Тулой
и Калугой командованием дивизии и армии представлен к правительственной награде — к ордену «Красное Знамя» и дважды аттестован: с младшего лейтенанта на старшего политрука в ноябре 1941 года и со старшего политрука на батальонного комиссара в феврале 1942 года. За время войны по служебной лестнице я дошел с командира взвода до зам. нач. подив и с младшего лейтенанта до батальонного комиссара. Имею высшее общее и высшее партийно-политическое образование. В феврале 1942 года ГлавПУРККА я отозван из действующей армии и назначен на данную должность.

Мой уважаемый начальник, говоря откровенно, человек недалекий в политике, унтер Пришебеев по своим действиям и к тому же графически малограмотный и вообще малоразвитый человек, мастер длинных и бессодержательных речей. Недалеко ушел от него и военкомдив
полковой комиссар тов. Заярный.

Пишу все это не потому, что я ябедник, доносчик или как обиженный лично, не поэтому, а потому, что от всего изложенного выше страдает наше кровное дело — дело обучения, воспитания и подготовки личного состава дивизии для успешных действий на поле смертельной борьбы против немецко-фашистских войск во имя свободы и независимости своей матери — Родины, во имя торжества великого дела Ленина и Сталина в нашей стране.
Мой адрес: ППС 1925, политотдел, мне.

Батальонный комиссар
[подпись] Н. Иванов
Опубликовано - "Великая Отечественная война. 1941–1945. Документы и материалы. Том III. Национальные формирования Красной армии ". — М.: Издательский центр «ВОЕВОДА», 2015. с. 41-45

соц. сети.