Минуло 77 лет с того времени, как японские войска были разгромлены в районе реки Халхин-Гол. Однако продолжает сохраняться интерес к этому вооруженному конфликту среди историков, исследующих сложный комплекс проблем, связанных с причинами Второй мировой войны. Продолжается поиск более точных и обоснованных ответов на вопросы: конфликт возник случайно или организован преднамеренно, каковы его причины, какая из сторон являлась инициатором и какие цели преследовала?
Точка зрения японских военных историков была изложена в «Официальной истории войны в Великой Восточной Азии». В ее основе лежит утверждение, что это был пограничный конфликт, который советское руководство использовало «для нанесения удара по японской армии, желая лишить ее надежд на победу в Китае и сосредоточить затем все свое внимание на Европе». Авторы заявляют, что в СССР прекрасно знали, что погруженное в военные действия в Китае японское правительство делало все возможное для недопущения новых пограничных конфликтов. Однако некоторые японские исследователи все-таки считают это вооруженным столкновением, преднамеренно организованным актом антисоветски настроенными военными, особенно командования сухопутных войск и Квантунской армии. Для определения причин данного конфликта кратко необходимо рассмотреть предшествовавшие ему события.
В начале осени 1931 года японские войска оккупировали часть Маньчжурии и приблизились к советской государственной границе. Генштаб японской армии в это время принимает «Основные положения плана войны против СССР», предусматривающих выдвижение войск страны Восходящего солнца к востоку от Большого Хингана и скорый разгром основных сил Красной Армии. В конце 1932 года был подготовлен план войны против нашей страны на 1933 год, предполагавший последовательный разгром соединений РККА, ликвидацию советских дальневосточных авиабаз и занятие, ближайшего к границам Маньчжурии, участка Дальневосточной железнодорожной магистрали.
Японское военно-политическое руководство учитывало, что СССР к середине тридцатых годов сумели значительно усилить свою обороноспособность на Дальнем Востоке, поэтому приняло решение заключить союз с Германией. В секретном решении правительства Японии от 7 августа 1936 года отмечалось, что в отношении Советской России, интересы Берлина и Токио в целом совпадают. Германо-японское сотрудничество нужно направить на обеспечение обороны Японии и «осуществление борьбы с красными». 25 ноября 1936 года японский министр иностранных дел Арита во время заседания Тайного совета, ратифицировавшего заключенный «антикоминтерновский пакт», объявил, что с этого момента русские должны осознавать, что им приходится находиться лицом к лицу с Германией и Японией. Наличие союзников на Западе (в 1937 году к пакту присоединилась Италия) воодушевило японские правящие круги на раскручивание маховика военной экспансии в Азии, направленной в первую очередь против Китая и СССР.
7 июля 1937 года был спровоцирован инцидент у моста Лугоуцяо близ Пекина, который стал предлогом для начала крупномасштабных военных действий против Китая. Западные державы проводили политику фактического попустительства агрессора, надеясь на советско-японское столкновение. Об этом совершенно откровенно заявил 26 августа 1937 года в беседе с американским послом в Париже Буллитом, французский руководитель МИД Франции Дельбос: «Японское наступление в первую очередь направлено не против Китая, а против СССР. Японцы хотят захватить железную трассу от Тяньцзиня до Бейпина и Калгана, с целью подготовки наступление на Транссибирскую ж/д в районе Байкала и против Внутренней и Внешней Монголии». Такое предвидение французского министра вряд ли явилось случайностью. На Западе знали об антироссийской направленности японского внешнеполитического курса в его стратегических планах. Однако в 1938 году Япония, проводившая наступление в северных и центральных частях Китая, не была еще готова, чтобы нанести широкомасштабный удар по Транссибирской магистрали в районе Байкала через Монголию. Для подготовки такой операции требовалось время, и поэтому в том же году она спровоцировала военный конфликт вблизи озера Хасан, завершившийся его поражением. Однако японскому руководству удалось показать западным державам серьезность своих намерений направить удар на север. И осенью 1938 года японский генштаб начал разработку плана войны против СССР, проходившего под кодовым названием «План операции № 8». План разрабатывался в двух вариантах: «А» («Ко») — главный удар наносился против советских войск в Приморье; «Б» («Оцу») — нападение осуществлялось в самом мало ожидаемом, Советским Союзом направлении — на запад через Монголию.
Восточное направление давно привлекало внимание японских стратегов. Военный министр Итагаки в 1936 году указывал, что достаточно взглянуть на карту, чтобы увидеть насколько важное положение, с точки зрения влияния Японии и Маньчжурии, занимает Внешняя Монголия (МНР) которая является крайне важным районом, так как прикрывает Сибирскую ж/д, являющуюся основной трассой, связывающей советский Дальний Восток с остальной частью СССР. Поэтому, если Внешнюю Монголию присоединить к Японии и Маньчжурии, то безопасность русского Дальнего Востока сильно пошатнется. Если понадобиться, то можно будет ликвидировать влияние Советского Союза на Дальнем Востоке без борьбы.
С целью обеспечения подготовки к вторжению в нашу страну через Монголию на территории Маньчжурии и Внутренней Монголии японцы начали строительство железных и шоссейных дорог, а также аэродромов, в частности, срочно прокладывалась железнодорожная магистраль из Солуня на Гуньчжур через Большой Хинган, после чего пути шли параллельно монголо-маньчжурской границе.
В апреле 1939 года в японском генштабе была произведена оценка европейского военно-политического положения и отмечено, что там стремительно назревают события. Поэтому 1 апреля было решено ускорить подготовку к войне. Командование Квантунской армии активизировало подготовку варианта «Б» «Плана операции № 8» с целью его реализации ближайшим летом. Оно считало, что, в случае боевых действий на удалении 800 км от ближайшего железнодорожного узла, Красная Армия не сможет организовать подвоз необходимых подкреплений, вооружений, а также иного материального обеспечения войск. При этом части Квантунской армии, расположенные не дальше 200 км от железной трассы, смогут заранее создать базы снабжения. Командование Квантунской армии докладывало генеральному штабу, что СССР для обеспечения военных действий в районе Халхин-Гола понадобится затратить в десять раз больше усилий, чем японцам.
9 мая 1939 года начальник генштаба японской армии принц Каньин представил императору доклад, где подтверждал желание сухопутных войск придать Тройственному союзу прежде всего антисоветскую направленность. Вооруженный конфликт на реке Халхин-Голе должен был проверить степень боеготовности и боеспособности советских войск и испытать силу Квантунской армии, получившей после поражения на озере Хасан соответствующее усиление. Японское командование знало, что в Германии, Англии и Франции существует мнение о снижении боеготовности Красной Армии после чистки ее высших командных кадров. В районе планируемой операции японцы сосредоточили 23-ю пехотную дивизию, чьи командные кадры считались знатоками Советского Союза и РККА, а ее командующий генерал-лейтенант Комацубара был в свое время военным атташе в СССР.
В апреле из штаба Квантунской армии была разослана инструкция о действиях японских подразделений в приграничной зоне, где предписывалось, что в случаях пересечения границы нарушителей следует немедленно уничтожать. Для осуществления этих целей допускается даже временное проникновение на территорию Советского Союза. Кроме того, указывалось необходимость определения командующим частями обороны места прохождения границы, в тех районах, где она четка не определена и указания ее отрядам первой линии.
Монголо-маньчжурская госграница в этом районе проходила примерно на 20 км восточнее р. Халхин-Гол, но командующий Квантунской армии определял ее строго по берегу реки. 12 мая командир 23-й пехотной дивизии провел рекогносцировку, после чего приказал японским подразделениям отбросить за Халхин-Гол переправившийся отряд монгольской кавалерии, а 13 мая ввел в бой полк пехоты при поддержки авиацией. 28 мая 23-я пехотная дивизия после проведенной предварительной бомбардировки перешла в наступление. 30 мая генштаб армии придал Квантунской армии 1-е авиасоединение в составе 180 самолетов, а, кроме того, запросил о потребностях армии в людях и военных материалах. Войска Квантунской армии приступили к непосредственной подготовке к военному конфликту.
Агрессия против нашей страны и МНР, таким образом, готовилась загодя. Японская сторона с 1936-го по 1938 год более 230 раз нарушала госграницу СССР, 35 из которых явились крупными военными столкновениями. С января 1939 года объектом постоянных нападок стала и госграница МНР, но боевые действия с участием регулярных войск императорской армии начались здесь в середине мая. Соотношение сил к этому времени сложилось в пользу противника: против 125000 солдат, 186 танков, 265 бронемашин и 82 боевых самолетов советско-монгольских войск, Япония сосредоточила 33000 солдат, 135 танков, 226 самолетов. Однако планируемого успеха она не добилась: упорные бои продолжались до конца мая, и японские войска были отведены за линию госграницы.
Начало боевых действий оказалось для оборонявшихся не совсем удачным. Нападение японцев на восточном участке госграницы для нашего командования было неожиданным, поскольку считалось, что японские войска начнут активные действия в западной части границы, где советское командование и сосредоточило наши войска.
Негативное влияние наряду со слабым знанием местных условий оказало отсутствие боевого опыта, особенно в управлении частями. Крайне неудачными оказались действия и советской авиации. Во-первых, из-за того, что самолеты были устаревших типов. Во-вторых, аэродромы оказались оборудованными не полностью. Кроме того, отсутствовала связь между авиачастями. И наконец, у личного состава отсутствовал опыт. Это все привело к значительным потерям: 15 истребителей и 11 пилотов, в то время как у японцев была сбита только одна машина.
Были срочно приняты меры для повышения боеспособности частей ВВС. К месту боевых действий направили группы асов под командованием комкора Я.В. Смушкевича, увеличили парк боевых машин, коренным образом улучшили планирование боевых действий и их обеспечение. Принимались также энергичные меры и по повышению боеспособности частей 57-го особого стрелкового корпуса. В конце мая 1939 года на Халхин-Гол прибыла группа командиров, во главе с комкором Г.К. Жуковым, принявшим 12 июня командование советскими войсками в Монголии.
Первая половина июня прошла относительно спокойно. Учтя опыт майских боев, обе стороны подтягивали к району действий свежие силы. В частности, советская группировка усиливалась, кроме иных соединений, и двумя мотобронебригадами (7-й и 8-й). Японцы к концу июня сосредоточили в районе Халхин-Гола полностью 23-й пехотную дивизию, 2 пехотных полка 7-й дивизии, 2 бронетанковых полка, 3 кавалерийских полка Хинганской дивизии, порядка 200 самолетов, артиллерию и другие части.
В начале июля японцы вновь начали наступление, желая окружить и уничтожить наши войска, которые находились на восточном берегу реки Халхин-Гол. Основные бои развернулись вблизи горы Баин-Цаган и продолжались в течении трех суток. На этом участке с обеих сторон сошлось в сражениях почти 400 танков и бронеавтомобилей, более 300 артиллерийских орудий и сотни боевых самолетов. Первоначально успех сопутствовал японским войскам. Форсировав реку, они и потеснили советские соединения, и вышли к северным скатам Баин-Цагана и продолжили развивать успех вдоль западного берега реки, стараясь зайти нашим войскам в тыл. Однако советское командование, бросив в бой 11-ю танковую бригаду и 24-й мотострелковый полк, сумело переломить ход боевых действий, вынудив утром 5 июля японцев начать отступление. Противник потерял до 10 тыс. солдат и офицеров, практически все танки, большую часть артиллерии и 46 самолетов.
7 июля японцы предприняли попытку взять реванш, однако это им не удалось, более того, за 5 дней боев ими были потеряны еще более 5000 человек. Японские войска были вынуждены продолжить отход.
В исторической литературе эти бои получили название Бзин-Цаганского побоища. Но и для нас эти бои были нелегкими. Только потери 11-й танковой бригады составили около ста боевых машин и свыше 200 человек. Вскоре бои возобновились и шли в течение всего июля, но ни к каким серьезным изменениям в обстановке так и не привели. 25 июля командование Квантунской армии дало приказ о прекращении наступления, приведении в порядок войск и материальной части и закреплении на том рубеже, где находятся части в настоящее время. Бои, шедшие с июня по июль, стали переломными в борьбе советской авиации за господство в воздухе. К концу июня она уничтожила около 60 вражеских самолетов. Если в мае было совершено всего 32 боевых вылета, в которых в общей сложности участвовал 491 самолет, то с 1 июня по 1 июля уже 74 вылета (1219 самолетов). А в первых числах июля количество сбитых самолетов увеличилось еще на 40. Потеряв таким образом около 100 боевых машин, японское командование с середины июля было вынуждено временно отказаться от проведения активных действий в воздухе.
Не достигнув поставленных целей в период боев с мая по июль, японское командование намеревалось их решить запланированным, на конец лета «генеральным наступлением», к которому тщательно и всесторонне готовилось. Из свежих соединений, которые срочно перебрасывались в район боевых действий, к 10 августа сформировали 6-я армию, насчитывающую 55000 человек, более 500 орудий, 182 танка, не менее 1300 пулеметов и более 300 самолетов.
Советское командование, в свою очередь, также подготовило ответные меры. Из советских внутренних военных округов к месту боевых действий были переброшены две стрелковые дивизии, танковая бригада, артиллерия, части обеспечения. К середине августа в состав 1-й армейской группы входило (с учетом трех кавдивизий МНР) до 57 тыс. человек, 2255 пулеметов, 498 б танков и 385 бронемашин, 542 орудия и миномета, более 500 самолетов. Советско-монгольским войскам была дана задача — окружить и затем уничтожить войска агрессора, вторгшиеся на территорию МНР, и восстановить монгольскую государственную границу.
Готовилась операция в чрезвычайно сложных условиях. Ввиду значительной удаленности зоны боевых действий от железнодорожной магистрали приходилось транспортировать на автомашинах личный состав, боевую технику, боеприпасы, продовольствие. За месяц на расстояние порядка 750 км, в условиях бездорожья героическими усилиями советских людей, было переброшено около 50000 т разнообразных грузов и около 18000 человек. Подводя итоги операции на одном из разборов, комбриг Богданов сказал: «...я должен подчеркнуть здесь, что... наши тылы, наши бойцы — шоферы, наши бойцы этапных рот... все эти люди проявили не меньше героизма, чем мы все на этом фронте. Не меньше. Представьте положение: на протяжении 4 месяцев шоферы машин по 6 суток делают рейсы от фронта до Соловьевска и от Соловьевска до фронта. 740 километров, и так непрерывно каждый день без сна... Это величайший героизм в тылу...»
Столь напряженная работа по подвозу материальных средств на большое расстояние и в сложных климатических условиях затрудняла регулярное техническое обслуживание, приводила к частым выходам автомобилей из строя. К сентябрю 1939 года, например, четверть автопарка оказалась неисправной. Перед ремонтно-восстановительной службой стояла задача в кратчайшие сроки ввести в строй поврежденную технику, провести в полевых условиях требуемый ремонт. И работники МТО с этой задачей успешно справились.
Подготовка к наступлению проходила в условиях повышенной секретности, принимались активные и эффективные меры по дезинформации противника. К примеру, войскам разослали «Памятку бойцу в обороне», написанную лично Г.К. Жуковым, передавались ложные сводки о ходе строительства оборонительных сооружений, все перегруппировки осуществлялись только ночью и по частям. Шум передислоцируемых танков, заглушался гулом ночных бомбардировщиков и стрельбой из стрелкового оружия. Чтобы создать у противника впечатление об укреплении советско-монгольскими войсками центрального участка фронта, радиостанции работали только в центре. Армейский звукоотряд производил имитацию забивания кольев и шума танков и др.
Японское командование начало «генерального наступления» запланировало на 24 августа. Но на рассвете 20 августа советско-монгольские войска, внезапно для противника, перешли в мощное наступление. Началось оно с мощного бомбового удара, в котором было задействовано более 300 самолетов. Вслед за ним была проведена артиллерийская подготовка и в бой введены танковые, а затем пехотные и кавалерийские части. Стоит отметить, что японцы достаточно быстро оправились от неожиданности, и начали упорное сопротивление, местами даже переходя в контратаки. Бои шли ожесточенные и, кровопролитные. С 20-го по 23-е августа наши войска прорвали японскую оборону и окружили врага. Попытки японцев прорвать кольцо окружения ударами извне успеха не имели. Понеся значительные потери, деблокирующие соединения вынуждены были отступить. 27 августа окруженные войска была расчленены и частично уничтожены, а 31 августа враг на территории Монголии был полностью уничтожен.
Несмотря на это, японцы продолжали вести боевые действия, и только 16 сентября их правительство признало поражение. В ходе боев противник потерял порядка 61000 человек убитыми, ранеными и пленными, почти 660 самолетов, большое количество разнообразного военного имущества и снаряжения. Общие потери советско-монгольских войск составили свыше 18000 человек.
Победа, одержанная 77 лет назад в районе рели Халхин-Гол, стала возможной не только благодаря грамотному руководству войсками со стороны командования, современной по тем временам боевой технике, но и массовым героизмом. В яростных воздушных схватках над Халхин-Голом советские летчики В.Ф. Скобарихин, А.Ф. Мошин, В.П. Кустов, израсходовав боекомплект, совершили воздушные тараны и уничтожили врага. Командующий ВВС 1-й армейской группы полковник Куцевалов отмечал: «Мы не имели в период боевых действий — ни одного случая, когда бы кто-нибудь в бою струсил и ушел бы с боя… Мы имеем целый ряд героических подвигов, которые совершали на ваших глазах, когда у летчиков не хватало бомб, патронов, то они просто таранили самолеты противника, и если и сами умирали, то все-таки и противник падал...»
Подвиги советских воинов на монгольской земле исчисляются не десятками и даже не сотнями. Общее количество награжденных боевыми орденами и медалями превышает 17000 человек. Из них трое: С. И. Грицевец, Г. П. Кравченко и Я. В. Смушкевич — во второй раз удостоены звания Героя Советского Союза, Героями Советского Союза стали 70 воинов, кавалерами орденов Ленина — 536, Красного Знамени — 3224, Красной Звезды — 1102, медали «За отвагу» и «За боевые заслуги» были вручены почти 12 тыс. человек. Все это послужило отрезвляющим уроком для японского руководства, так и не рискнувшего в течение всей Второй мировой войны напасть на МНР или на СССР.
Источники:
Горбунов Е. А. 20 августа 1939. М.: Молодая гвардия, 1986. С. 32-87.
Новиков М. Победа на Халхин-Голе. М.: Политиздат, 1971. С. 3-92.
Панасовский В. Уроки Хасана и Халхин-Гола. М.: Знание, 1989. С. 48-56
Вартанов В. Там вдали у реки. // ВИЖ. 1988. №8. С.32-37.
Кошкин А. А. Крах стратегии «спелой хурмы». Военная политика Японии в отношении СССР 1931—1945 гг. М.: Мысль. 1989. С. 24-42.
Автор Инженер-технарь
Комментарии
RSS лента комментариев этой записи