Обрывки.. И выдержки..

Неделю назад из плена сбежали 15 русских солдат. Погоня загнала их в полуразрушенный дот. На предложение поднять руки и сдаться они ответили пулеметным огнем - в доте еще оставались пулеметы и боеприпасы. До вечера наши солдаты пытались уничтожить русских, но те оказались слишком живучи, а дот - еще крепким. Утром артиллеристы подвели на прямую наводку зенитное орудие , но это не принесло большой пользы - дот устоял , а русские огрызались огнем.

Мы понесли большие потери. Только к вечеру второго дня двое наших саперов подобрались поближе и огнеметами выжгли внутренности блиндажа. И тут оттуда выскочили два огненных факела, двое русских солдат, горевших заживо, - с винтовками наперевес они пошли на нас, стреляя на ходу , они сделали всего несколько шагов и упали .
Воевать с таким врагом невозможно - русские бьются до последнего, пока еще живы.

Нормандия, 1944 год.
Я направил свою колонну Шерманов прямо на прятавшийся недалеко танк Тигр.
Tигр уничтожил " 7 " Шерманов из моей роты, прежде чем отступил. Мы вели огонь бронебойными и противотанковыми фугасными снарядами прямо по лобовой броне Тигра с расстояния всего 100 метров. Ни один из них не пробил его лобовую броню.
___
Командир английского броне-батальона

11 апреля 1944 года был освобожден город Керчь.
О тяжести и ожесточенности боев свидетельствует тот факт, что за это время 146 человек были удостоены звания Героя Советского Союза, а 21 воинская часть — звания "Керченская".
11 апреля 1944 года Керчь была окончательно освобождена в ходе общего наступления советской армии, численность мирного населения многотысячного города на тот момент составляла 30 человек.
Всего на Керченском плацдарме сложили головы более 254 тысяч советских воинов.

Сталинград – это ад на земле, Верден, красный Верден, с новым вооружением. Мы атакуем ежедневно. Если нам удаётся утром занять 20 метров, вечером русские отбрасывают нас обратно.
___
Ефрейтор - Вальтер Опперман.

Когда в нашей деревне объявили о начале мобилизации, вся молодежь дружно побежала записываться добровольцами, некоторые даже приписывали себе пару лет, чтобы попасть на фронт. Нам дали два часа на то, чтобы собраться и взять с собой самое необходимое. Никогда не забуду ту атмосферу, что царила, когда нас погружали в грузовики. Женщины плакали, а мы, молодые парни, лишь улыбались и шутили. Мой сосед Федя обнял свою маму и сказал: "Мамуля, через месяц вернусь, разгромлю фашистов и обратно приеду, по хозяйству помогать тебе", один парень даже гордо заявил своей возлюбленной: "Жди меня через пару недель, я тебе кости Гитлера в мешке привезу".

Никто из нас и подумать не мог, что этот ад продлится целых четыре года.
__
Неизвестный Советский солдат

Без поддержки пехоты мы были почти беззащитны перед русской пехотой. Время от времени мы били по заборам осколочно-фугасными. Никакого видимого результата это не давало, и стреляли мы больше для укрепления собственного духа. Внезапно раздался оглушительный, резкий грохот. В нас попали. Учитывая, что вокруг было множество русских, вылезать из танка было бы самоубийством. Однако двигатель продолжал работать, а башня все еще ворочалась. Я вызвал по радио Штольмайера, шедшего сразу следом за мной, и спросил, что случилось. Тот сухо ответил:
- Я сбил с твоего танка русского осколочно-фугасным. Он чуть не подпалил тебя " коктейлем Молотова ".
- Можно было сделать это и из пулемета!
- Пулемет заклинило, а медлить я не мог. Пришлось стрелять осколочно-фугасным.
_____
© Унтерштурмфюрер СС Рудольф фон Риббентроп, командира танка Pz IV.

Смерть на войне, глазами очевидца. ( 18+ )

" Над моим окопом пролетел огромный ком земли и какой-то темный предмет. Инстинктивно я прижал голову к коленям и сильнее вжался в дно своей ячейки. Через миг что-то глухо ударилось, свалившись в грязь рядом со мной. Я резко дернулся назад, охваченный ужасом. Это были изуродованные останки моего товарища, занимавшего соседнюю ячейку туловище с оторванными конечностями. Осколки превратили в дрожащее кровавое месиво его грудную клетку, шею и лицо. Но его рот, который, как ни удивительно, ничуть не пострадал, вдруг начал издавать гортанные стоны и заговорил, словно из другого мира:
— Что со мной не так? Что случилось? Почему так неожиданно стало темно? Почему я не чувствую своего тела?
Искореженные обрубки его рук и ног, оторванных по самые бедра, беспомощно дергались.
— Помогите, помогите мне, пожалуйста! — слова его мольбы звучали со странным булькающим звуком.
Меня охватила паника. На грани истерики я вжался в стену окопа, чтобы не касаться изувеченного тела. Парализованный, не в силах сдвинуться с места, я не мог отвести глаз от умирающего, который пронзительно заорал:
— Я ослеп, ааа-а-а, ослеп, ааа-а-а! Где мои руки? Ааа-а! — конвульсивно дергаясь, туловище начало ворочаться в грязи.
Я подумал, что сойду с ума, и вдруг весь задрожал. Я начал мысленно орать: «Боже, дай ему умереть! Проклятие, проклятие, дай ему умереть! Ну почему он не умрет?!» Мой смертельно раненный товарищ кричал все громче, и, наконец, с диким воем «Аааааа-а-а!» искореженные обрубки туловища в последний раз конвульсивно дернулись и затихли навсегда".

© Немецкий снайпер - Йозеф Аллербергер.

В земле солдат намного больше,
Чем на земле.

Перед Москвой, над Волгой, в Польше,
В кромешной мгле,
Лежат дивизии лихие
И корпуса.

А сверху дали голубые
И небеса.

Лежат бригады, батальоны
И тыщи рот.

А сверху по траве зеленой
Проходит взвод.

Какая ждет его дорога?
Встает рассвет.

В земле солдат и так уж много
За много лет.

спасибо