Утром пришел приказ занять оборону в том порядке, в котором есть, на старых окопах. Мы их стали углублять, рыть траншеи и ходы сообщения. Между Новой Любимовкой и Канадским было расстояния около километра. Потом поступило тревожное известие. Его принес вестовой, который был послан туда с приказом. - Между нами и хутором, ближе к нам, за противотанковым рвом, окопались немцы.
Много ли их там мы не знали, и команды что либо предпринимать тоже не было. А во второй половине дня немцы долго обстреливали хутор снарядами и минами. Я вспомнил тех солдат на кладбище, которые не захотели присоединится к нам, и предпочли остаться на хуторе, думая что там безопаснее. Нам сказали, что завтра утром, мы будем предпринимать контратаку с целью, чтоб они сообразили и ударили навстречу нам, и вышли бы из окружения. Солдаты ворчали, что если бы те сразу выполнили бы приказ и не испугались танков, то этого бы не пришлось делать. Но нам это делать и так не пришлось. Ночью батальон попытался прорваться в нашу сторону, и там начал разгораться бой, в это самое время немцы сами атаковали окраины КАНАДСКОГО, применяя огнеметы.
Пламя огнеметов хорошо было видно от нас. Хутор и кукурузное поле за ним вспыхнули, и стало светлее. Некоторые взвода, по собственной инициативе попытались подняться вперед, чтоб помочь нашим, не в силах на это смотреть, но из темноты, из тени посадки справа были встречены пулеметами, которые немцы установили заранее. Контратака сорвалась, а мы понесли потери. Все закончилось за десять минут. Эта ночь оставила страшное чувство. Потом в ночи стали прибывать красноармейцы, из первого МСБ, которым удалось прорваться к своим. Их оказалось больше, чем можно было предположить. Выжившие рассказывали, что они пошли на прорыв, и немцы устроили атаку - почти одновременно, проскочили в темноте до рва, а там был противник, и все сразу же в темноте перепуталось. Многих это и спасло.
Следующие несколько дней на фронте перед нами было затишье. Нам было понятно, что вот так сходу прорвать немецкую оборону трудно, и мы опасались больших потерь, но, похоже, это понимали и в штабе. 9 октября через нас ходила к немцам в тыл разведгруппа. Сперва была с имитирована разведка боем, прям перед закатом, а как солдаты откатились назад, разведчики остались на поле, поняв расположение огневых точек противника, смогли беспрепятственно проникнуть на территорию фашистов, и вернутся обратно без потерь. На следующий день я узнал от Комбата, что немецкая оборона прорвана южнее нас под Мелитополем и скоро немцы сами побегут.
12 октября наш батальон занял оборону левее большой посадки ближе к ОКТЕБЕРФЕЛЬДУ у начала неубранного кукурузного поля. Похоже, что эти окопы остались еще с 1941 года. Края оползли, на брустверах поросла трава. Мы сменили тут часть, которая была сильно потрепана в боях.
Это значит, что будем наступать. У самой посадки кукуруза, видно была скошена в свое время на силос. Вдруг из кукурузы прям на нас выскакивает солдат, бежит к нам и говорит, сейчас сюда на скошенное поле выйдут семь танков, просьба к нам, по ним не стрелять, так как это наши, потом он побежал обратно, к нескошенной кукурузе, но был сражен немецкой пулей. Вскоре действительно появились семь танков в 200 – 300 метрах от моего пульрасчета. Танки заняли оборону по два танка. Произвели несколько выстрелов в сторону КАНАДСКОГО и противотанковому рву. Окраска танков – немецкая, желтая, на башнях кресты. Танки мне не знакомые. Что делать? Из пулемета танк не подбить. Я смотрю на них в бинокль. Видно танкисты переговариваются из открытых люков. Потом один вылез из башни и на корточках стал осматривать поле в бинокль через кукурузу. Форма вроде наша. В танкошлемах. Вдруг замечаем, рядом окапывается немецкая пехота. Аж злость берет, неужели наши артиллеристы из за кукурузы не видят танки? Начинаю осматривать, куда укрыть людей.
Если вдарить из пулемета по ним, то танки моментально уничтожат и пулеметы и расчеты. Но если они продолжат движение в нашу сторону, ничего другого не останется. Вдруг танкисты попрыгали в люки, и танки взревев, мигом скрылись в зарослях кукурузы, в сторону дальней посадки, а пехота стала перебежками двигаться в нашу сторону. Мы этим воспользовались, и как только пехота выскочила из своих окопчиков, мы заставили их залечь на открытом поле. Оказалось, что им сообщили, что на них идет группа наших самолетов. Через минуту появилась два звена Ил-2 которые проштурмовали немецкую пехоту в чистом поле.
13 Октября началось наше наступление. Приказ лейтенанта Крупы, который как выяснилось временно накануне был назначен командиром роты, наступать пульвзводу, напрямик, прямо по кукурузному полю. Я возражал, доказывал, что пулеметчики в таких условиях бессмысленны, что они не окажут ни какой помощи стрелкам, но он слушать не хотел, обозвал меня трусом, и мол что мы хотим отсидется. Я плюнул и мы пошли. Пулемет пришлось разобрать, тащили на себе, я с автоматом с другими бойцами пошел вперед, расчищая дорогу пулеметчикам. Когда рота приблизилась к кукурузе, стало понятно, что там немцы. Раздались первые выстрелы, несколько человек упало. Враги ушли в глубь поля. Дальше начался бой в кукурузе. Пехотинцы ушли слегка вперед, и мы постоянно натыкались на следы коротких стычек. Вокруг летали шальные пули. Вдруг одна из них пробила мне вещмешок.
Я решил, что это кто то из наших, от неожиданности с испугу, и закричал матом, что мол свои, но моментально откуда то из зарослей раздалось несколько выстрелов и помкомвзвод и солдат находящийся рядом со мной были убиты. Безоружные пулеметчики, идущие за мной и тащившие на себе станок, и сам пулемет бросились врассыпную кто куда. Мы растерялись меж собой. Тем не менее, рота продолжала двигаться по полю в слепую на ощупь. Немцы стали кидать в поле мины, и высохшая кукуруза загорелась, Я слышал крики раненых, которые остались там. Меня ранило осколком прям, перед самым рвом. А когда я до него добрался, и сполз вниз для перевязки, то там оказался раненый компульрасчета. Меня отправили в медсанчасть под ВОРОШИЛОВКУ
.
Комментарии
RSS лента комментариев этой записи