Становление полководца

Героев сохраним в сердцах —
В веках погибшим жить!
Д. Пурэвдорж,
монгольский поэт, прозаик, драматург

Планы японских милитаристов по созданию на территории Монголии плацдарма против СССР

Являясь союзницей фашистской Германии, охваченной идеей мирового господства, милитаристская Япония, чьи захватнические интересы распространялись на Восток, в 30-х годах прошлого века вторглась в Китай и захватила Маньчжурию в целях создания плацдарма для военных действий против Советского Союза. В военно-политических и стратегических планах японского руководства также предусматривался и захват Монголии, так как, по мнению японских военных экспертов, наступление Японии на СССР через территорию Монгольской Народной Республики (МНР) было бы успешней, чем через Маньчжурию. Создание плацдарма на монгольской территории позволило бы осуществить прорыв к Байкалу и тем самым добиться отрыва советского Дальнего Востока от остальной части СССР. Начальник штаба Квантунской армии генерал С. Итагаки говорил, что Монголия «...является очень важной с точки зрения японо-маньчжурского влияния сегодняшнего дня, ибо она является флангом обороны Сибирской железной дороги, соединяющей советские территории на Дальнем Востоке и в Европе...».

Начиная с 1935 г. японские вооруженные отряды неоднократно вторгались на территорию Монголии. В целях предотвращения всевозрастающей агрессии со стороны Японии правительства Советского Союза и дружественной Монголии предприняли ряд защитных мер. Так, 12 марта 1936 г. был подписан советско-монгольский Протокол о взаимопомощи. По просьбе монгольской стороны, в соответствии с этим документом, в МНР были направлены подразделения советских войск, из которых впоследствии был сформирован 57-й особый корпус Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА).

С января 1939 г. действия японских агрессоров активизировались. Их вторжение на территорию Монгольской Народной Республики осуществлялось восточнее реки Халхин-Гол. Выбор этого района для провокаций был обусловлен тем, что наличие водной преграды (с преимущественно крутыми и заболоченными берегами, значительной шириной и глубиной реки), удаленность ближайшей советской железнодорожной станции от Халхин-Гола на 750 км создадут огромные трудности для Красной Армии в подвозе боеприпасов, горючего, вооружения, продовольствия и лишат ее возможности развернуть боевую технику.

В мае начались крупномасштабные боевые действия японских войск, в результате чего они значительно углубились на территорию МНР, форсировав в нескольких местах р. Халхин-Гол. Однако командование 57-го особого корпуса, недооценивая происходящие события и принимая их за мелкие приграничные конфликты, не предприняло надлежащих мер для организации должного отпора агрессору.

Принимать немедленные и решительные действия…

Советским военным руководством было принято решение в срочном порядке направить в район боевых действий группу военачальников во главе с заместителем командующего войсками Белорусского военного округа по кавалерии комдивом Г.К. Жуковым с целью разобраться в обстановке на месте.

В удостоверении на командирование данной группы в Монголию, выданным народным комиссаром обороны СССР К.Е. Ворошиловым 24 мая 1939 г., предписывалось: «...комдиву Жукову ...изучить работу командования и штаба 57 отдельного корпуса по руководству боевой подготовкой сухопутных частей корпуса, установить, какие мероприятия приняты и принимались командованием корпуса по поддержанию подчиненных им частей в постоянной боевой готовности, обеспеченность вооружением, боевой техникой и предметами материального снабжения и их состоянием.

В случае выявления недостатков в состоянии боевой подготовки войск принимать вместе с командованием корпуса немедленные и решительные меры для их устранения...».

Выбор для столь ответственного задания кандидатуры Георгия Константиновича был не случаен, так как комдив Г.К. Жуков зарекомендовал себя требовательным, решительным, волевым командиром. Военную науку он постигал и на полях сражений Первой мировой и Гражданской войн, и на курсах высшего командного состава, и в процессе напряженной, каждодневной самостоятельной учебы. Длительная служба на различных командных должностях (командир полка, дивизии, корпуса), в Наркомате обороны, в окружном звене (заместитель командующего войсками военного округа) позволили ему полнее познать природу боя, тактику и основы оперативно-стратегического мышления.

5 июня 1939 г. Г.К. Жуков прибыл в район расположения штаба советских войск. Из доклада командования 57-го корпуса ему стало ясно, что информацией об истинном положении дел оно не владеет. Лично в районе вооруженных столкновений никто из командования не был, управление войсками велось на значительном удалении от поля боя. Детальное ознакомление с местностью в районе событий, беседы с командирами советских воинских частей и частей монгольской армии, а также со штабными работниками дали возможность Г.К. Жукову более полно представить характер и масштаб происходившего.

«Все говорило о том, что это не пограничный конфликт, что японцы не отказались от своих агрессивных целей и в отношении Советского Дальнего Востока, и МНР, и что надо ждать в ближайшее время действий более широкого масштаба», — вспоминал впоследствии Георгий Константинович.

Оценив обстановку и предвидя возможное дальнейшее развитие событий, он также пришел к выводу, что теми силами, которыми располагал 57-й особый корпус, пресечь японскую авантюру будет невозможно.

По докладу Г.К. Жукова командование РККА приняло решение о срочном усилении группировки советских войск в МНР за счет увеличения ее численности и дополнительных поставок военной техники. Одновременно было решено отстранить от занимаемой должности действующего командующего корпусом, а на его место назначить Георгия Константиновича.

Вступив в командование войсками корпуса, Георгий Константинович в полной мере проявил свои незаурядные полководческие и человеческие качества: способность быстро вникать в обстановку, оценивать происходящее, предвидеть развитие событий, смелость, настойчивость, решительность, умение принимать нестандартные решения и брать ответственность за них на себя.

«Георгий Константинович не раз мне говорил, что главное в бою — решительность, непоколебимость, умение разобраться в обстановке каждый час, каждую минуту, смотреть вперед. И особенно — вести бой так, чтобы было можно меньше наших потерь, умело использовать боевую технику, чтобы расчищать путь пехоте и кавалерии», — вспоминал соратник маршала МНР X. Чойбалсана генерал-полковник Ж. Лхагвасурэн.

Уже на первом этапе развития событий Г.К. Жукову, обладавшему исключительными организаторскими способностями, удалось остановить продвижение противника в глубь территории МНР без получения пополнения, а только за счет перегруппировки наличных сил и средств и создания из них подвижного резерва.

«Георгий Константинович чутко вслушивался в войну. И если боевой оркестр фальшивил, тотчас принимал решительные меры... По его приказу командиры полков, батальонов, рот и даже взводов, призванные недавно из запаса, были переведены соответственно на должности заместителей, а во главе частей и подразделений поставлены командиры из отменно дравшейся кадровой ...дивизии. Запасникам он сказал: «Никаких обид. Учитесь воевать», — отмечает в своих воспоминаниях генерал армии А.Л. Гетман.

Такая перестановка сил заметно сказалась на боеспособности воинских соединений.

Георгий Константинович придавал большое значение подготовке и проведению широкой разведки в целях изучения не только боевых возможностей и планов противника, но и его морального состояния.

«Сражения на Халхин-Голе явились большой школой боевого опыта…»

В организации и проведении боевых действий Жуков отдавал предпочтение активной обороне. Используя разновременные контратаки и контрудары по противнику, он добивался дробления его сил и средств, лишая тем самым возможности широкого их использования. Одновременно, в ходе оборонительных сражений Георгий Константинович создавал наступательные группировки для последующих неожиданных и решительных переходов в наступление. В ходе боевых действий Жуков признавал обязательным создание решительного превосходства в силах и средствах над противником на направлениях главных ударов.

В период подготовки наступления немало времени, сил и средств затрачивалось на проведение дезинформирующих противника действий.

Так, перед генеральным наступлением советско-монгольских войск в августе 1939 г. командованием 1-й армейской группы принимались меры для создания у японцев впечатления, что наши войска готовятся к длительной зимней обороне. «Каждый день с командного пункта шли в тыл телеграфные запросы о проволоке и кольях для оборонительных сооружений. По радио передавались ложные распоряжения и запросы о зимнем обмундировании... На фронт прибыла мощная звуковещательная станция. Она прекрасно имитировала забивку кольев, работая, по меньшей мере, за сотню саперов... Противника приучали к шуму танков... Этот шум впоследствии принес нам большую пользу. 19 августа, накануне нашего наступления, японцы так и не разгадали, что к исходным рубежам сосредоточились две наши танковые бригады...», — отмечал в своих воспоминаниях Г.К. Жуков.

Будучи одним из наиболее подготовленных командиров Красной Армии, комкор Жуков особое внимание уделял технической оснащенности своих войск и способам применения имеющихся в его подчинении бронетанковых частей, артиллерии и авиации. Вопреки существовавшей на тот момент организационно-штатной структуре войск, применение всех этих видов вооружения в крупных ударных группировках позволяло Г.К. Жукову наносить сокрушительные удары по противнику. Так, уже в первых числах июля советско-монгольские войска смогли нанести контрудар, явившийся полной неожиданностью для противника, вследствие чего враг вынужден был перейти от наступления к обороне.

Дальнейший положительный ход событий в результате успешных боевых действий советско-монгольских войск позволил их командованию подготовиться к генеральному наступлению. В ходе проведения операции по окружению противника решение Г.К. Жукова о создании внешнего и внутреннего фронтов привело к полному уничтожению всех частей японской армии, находившихся в районе боевых действий.

Следует отметить, что Георгий Константинович не только сам использовал нестандартные решения, но и внимательно прислушивался к мнению своих сослуживцев, умел оценить его по достоинству. Так родились и были использованы идеи оборудования траншей, сопровождения танков в атаке полевыми орудиями, базирования истребительной авиации на «передовых» аэродромах. Их воплощение способствовало победе над агрессором и позволило значительно снизить потери советско-монгольских войск.

28 августа 1939 г. Г.К. Жуковым в адрес Наркома обороны К.Е. Ворошилова было отправлено донесение о том, что «японо-маньчжурские войска, нарушившие границу МНР, частями 1-й Армейской группы и МНР полностью окружены и уничтожены. В 22.30 28.8 ликвидирован последний центр сопротивления — «РЕМИЗОВСКАЯ» высота, где уничтожено до трех батальонов пехоты. Остатки — 100-200 человек, бежавшие в барханы, уничтожаются в ночном бою...».

К 31 августа территория Монгольской Народной Республики была полностью очищена от японских захватчиков.

Таким образом, благодаря проявившемуся в сражениях на Халхин-Голе полководческому таланту Г.К. Жукова, его умелому руководству советско-монгольскими войсками была ликвидирована не только опасность, нависшая над МНР, но и стабилизирована обстановка на Дальнем Востоке. Августовское наступление было поучительной операцией по окружению и уничтожению врага. Урок, полученный японскими агрессорами, вторгшимися на территорию Монголии, не только предотвратил их дальнейшие провокации, но и впоследствии сдерживал Японию от вступления в войну против Советского Союза на стороне фашистской Германии.

Впоследствии, полученный советскими войсками опыт ведения боевых действий был широко использован и в ходе Великой Отечественной войны.

«Для всех наших войск, командиров соединений, командиров частей и лично для меня сражения на Халхин-Голе явились большой школой боевого опыта», — отметит позже Георгий Константинович.

По окончании боевых действий командование 1-й армейской группы вернулось в столицу МНР Улан-Батор. Георгий Константинович оставался в Монголии как командующий советской группой войск до весны 1940 г., помогая монгольскому народу в строительстве национальных вооруженных сил.

Штрихи к портрету

В Монгольской Народной Республике в должности водителя автомобиля комкора Г.К. Жукова проходил службу П.С. Леонов. Спустя годы он рассказал в своих воспоминаниях:

«В сентябре 1939 г. я был призван в ряды РККА и направлен для прохождения службы в Монголию (в автороту 11-й танковой бригады М.П. Яковлева). К тому времени я был водителем 2-го класса. Вскоре после моего прибытия пришло указание отобрать водителей из нового пополнения для обслуживания командования и штаба армейской группы, куда попал и я. После собеседования в штабе меня определили водителем командующего -комкора Г.К. Жукова. В его распоряжении находились две автомашины: «ЗИС-101» для поездок по городу и «Форд-8» для выездов в войска. Приняв автомашины (сделав им профилактический ремонт) я доложил командиру автороты о готовности к исполнению своих обязанностей. Помню первый вызов к комкору: «Подать к подъезду «ЗИС-101»!» Подъехав, я вышел из машины, при этом очень волнуясь. Однако взял себя в руки и, когда командующий вышел, доложил ему по всей форме. Он внимательно посмотрел на меня, подал руку для приветствия: «Ну что ж, будем вместе служить. А сейчас поехали в штаб». По дороге Георгий Константинович спросил меня, откуда я родом, какая у меня семья. Узнав, что я уроженец Тульской области, он сказал: «Так мы с тобой почти земляки! Ведь я из Калужской области, а это рядом».

Поначалу я побаивался Георгия Константиновича, но, узнав его поближе, полюбил. Он был замечательным человеком — с одной стороны требовательным, суровым, а с другой — веселым, отзывчивым, заботливым. Всегда интересовался условиями службы и бытом красноармейцев.

Расскажу несколько случаев.

Части, куда мы выезжали с командующим, располагались далеко друг от друга, поэтому между ними были оборудованы промежуточные пункты, называемые этапами, где можно было дозаправить свой автомобиль, покушать, обогреться и отдохнуть. Однажды мы заехали на такой пункт, и Г.К. Жукову предложили пройти в другую комнату, куда ему должны были подать обед. Однако Георгий Константинович сказал, что будет обедать вместе с красноармейцами: «Посмотрю, — говорит, — чем вы их здесь кормите». Обед ему в целом понравился, но вот хлеб, как он заметил, был мороженый. Тогда Жуков вызвал помощника командира по хозяйственной части и говорит ему: «Возьмите хлеб и ешьте. Нельзя? А как же вы кормите людей? Ведь им предстоит еще дальний путь по холоду». А погода действительно стояла морозная. Приказав, чтобы этого больше не повторялось, Георгий Константинович обещал еще раз заехать с проверкой.

Вспоминается и другое. Однажды пришлось мне всю ночь ремонтировать машину, а утром, после доклада командующему о готовности к выезду, мы выехали в расположение одной из частей. Чуть отъехав, Георгий Константинович спрашивает: «Ну, Петро, что было на завтрак?» А я позавтракать-то и не успел! Так прямо и сказал, не подумав. «Разворачивайся, — говорит он, — голодному ехать нельзя». Пришлось вернуться. Тут командующий сделал своему адъютанту капитану Иванову внушение: «Какой ты командир, если не заботишься о подчиненных? Надо накормить красноармейца, одеть, обуть и только тогда спросить с него службу».

А как-то раз, досталось и мне. Дело было так. Поехали мы в степь поохотиться. Вдруг прямо на нас выскочила лиса. Я за ней. А место неровное, вся степь в бугорках от нор зверьков, машину очень трясет, так и бросает из стороны в сторону. Лиса и ушла, упустили мы её. Тут Георгий Константинович бросил мне в сердцах: «Ну, какой ты ...шофер? Лису догнать не можешь!» Потом настреляли куропаток, поехали домой. У меня настроение — хуже некуда. Ну, все, думаю, обругал меня командующий, конец моей службе. А Георгий Константинович тут и говорит: «Ты, Петр, извини меня, это я так, охотничья ярость. Как шофер ты мне нравишься, а слова мои те - забудь». У меня - как гора с плеч. Очень мне не хотелось, чтобы командующий мной недоволен был. То, что Жуков прощения попросил, просто, по-человечески, теплом тронуло мою душу. И, если бывали случаи, что скажет он что-либо сгоряча, то извинится позже обязательно.

Вспоминается и комичный случай. Двор дома, где размещался командующий с семьей, охранялся. И вот, как-то рано утром, раздались громкие странные звуки. Поднялся переполох, все вскочили с постелей и бросились во двор. Георгий Константинович уже был там. И что же? Оказалось, что возмутителем спокойствия был забредший осёл, оравший во всю глотку. Жуков часовому: «Как же ты его пропустил?» А тот: «Да не знаю, товарищ командующий, через забор, наверное, перемахнул». Георгий Константинович улыбнулся и махнул рукой: «Ладно, уж». Смеху-то было!

Командующий часто выезжал к местам проведения войсковых учений, которые, как правило, проходили в районе реки Халхин-Гол, где ранее велись кровопролитные бои. Находясь в войсках, Г.К. Жуков всегда интересовался тем, как проводятся занятия с красноармейцами по боевой и политической подготовке. Ему часто приходилось вручать бойцам и командирам, отличившимся в период боев с японцами, правительственные награды. В таких случаях командующий бывал весел, общителен, напевал русские народные песни, интересовался моей жизнью до армии и сам рассказывал о своей семье.

Комкор был душевным человеком — когда он узнал, что я остался без матери трехмесячным младенцем, то стал относиться ко мне по-отцовски. И однажды пригласил к себе домой, где познакомил со своей семьей — женой Александрой Диевной и дочерьми Эрой и Эллой. Встретили меня очень любезно, пригласили к столу, и в последующем относились приветливо и внимательно.

В свободное от службы время Жуков любил гулять с семьей по городу, посещать музеи, бывать в цирке. Еще очень любил охоту и рыбалку. Большую часть охотничьих трофеев Георгий Константинович всегда отдавал красноармейцам. Часто компанию ему составляли маршал Хорлогийн Чойбалсан, и дивизионный комиссар М.С. Никишев.

Отношения с маршалом Чойбалсаном у Г.К. Жукова были самые дружеские. Георгий Константинович был частым гостем в его доме.

С большой грустью я вспоминаю день 16 мая 1940 г., когда в МНР принимать дела у комкора Г.К. Жукова прибыл комдив П.А. Курочкин. 25 мая Георгий Константинович пригласил к себе на прощальный обед его и всех своих заместителей. Приглашен был также и посол в МНР Иванов. А на следующий день семья Жуковых улетала на Родину. Александра Диевна, Эра и Элла очень хотели, чтобы я уехал вместе с ними. Тогда Георгий Константинович попросил П.А. Курочкина откомандировать меня к нему на новое место службы, когда оно станет известным. Мне было очень жаль расставаться с полюбившимся комкором и его семьей. За недолгое время службы я привык к ним, и у меня остались самые теплые воспоминания об этих людях.

Но служить рядом с Георгием Константиновичем мне больше не пришлось. Уже после войны я узнал, что он неоднократно присылал запросы на мой перевод, но П.А. Курочкин отпускать меня не хотел.

Много лет спустя мой сын Юрий по делам службы был направлен в командировку в Улан-Батор. Я попросил его обязательно посетить музей Г.К. Жукова. Он выполнил мою просьбу и даже встретился с его директором. Узнав, что Юрий сын водителя Г.К. Жукова, директор передал для меня много фотографий Георгия Константиновича и самого музея. Я, в свою очередь, по просьбе руководителя музея написал о том, когда и как провожали Георгия Константиновича в Советский Союз.

В 1989 г. я получил приглашение в посольство МНР в Москве. Там мне была вручена памятная медаль «В честь 50-летия боев на Халхин-Голе».

Я благодарен судьбе за предоставленную мне возможность служить рядом с Г.К. Жуковым. Память об этом замечательном человеке очень дорога для меня и останется со мной на всю жизнь.

За успешное проведение операции по разгрому японских захватчиков в районе реки Халхин-Гол Георгий Константинович Жуков был удостоен звания Героя Советского Союза (1939 г.), награжден двумя орденами Боевого Красного Знамени (1939, 1942 гг.), отмечен монгольскими правительственными наградами: тремя орденами Сухэ-Батора (1968, 1969, 1971 гг.). В 1969 г. Г.К. Жукову была вручена «Золотая Звезда» Героя Монгольской Народной Республики.

В 1979 г. в столице МНР — городе Улан-Баторе был открыт музей Г.К. Жукова

Спасибо