Подборка.

В ночь с 8 на 9 февраля 1904 года, когда в Порт-Артуре уже гремели орудия, грохотали взрывы и лучи русских прожекторов метались по темной воде в поисках атакующих японских миноносцев, в 260 милях южнее, над корейским портом Чемульпо, сгустилась напряженная тишина. В свете ярко пылавших на берегу костров на городскую пристань высаживались японские войска, а на рейде среди иностранных кораблей рассеялись японские крейсеры и миноносцы, державшие под прицелом своих орудий и торпедных аппаратов русский крейсер “Варяг” и канонерскую лодку “Кореец”... 

Утром 9 февраля командиры находившихся в Чемульло французского крейсера “Паскаль”, английского “Тэлбот”, итальянского “Эльба” и американской канонерской лодки “Виксбург” получили уведомление японского контр-адмирала Уриу о предстоящем нападении его эскадры на русские корабли. А в 9.30 на борту “Тэлбота” командиру “Варяга” капитану 1 ранга В. Рудневу вручили ультиматум японцев: “Варяг” и “Кореец” должны покинуть порт до полудня, или они будут атакованы на рейде. 

В 11.10 на русских кораблях прозвучала команда: “Все наверх, с якоря сниматься!” — и через десять минут “Варяг” и “Кореец” дали ход. При медленном прохождении мимо английского, французского и итальянского крейсеров музыканты “Варяга” исполняли соответствующие национальные гимны. В ответ с иностранных кораблей, на палубах которых выстроились во фрунт команды, неслись звуки русского гимна. “Мы салютовали этим героям, шедшим так гордо на верную смерть!” — писал потом командир “Паскаля” капитан 1 ранга Сенес. 

И действительно, невозможно было сомневаться в исходе этого боя. Русскому бронепалубному крейсеру и устаревшей канонерской лодке японцы противопоставили пятнадцать боевых единиц: броненосный крейсер “Асама”, бронепалубные крейсеры “Нанива”, “Такачио”, “Чийода”, “Акаси”, “Нийтака”, посыльное судно “Чихайя” и восемь миноносцев. Против русских двух 203-мм и тринадцати 152-мм орудий и семи торпедных аппаратов готовились вести огонь четыре 203-мм, тридцать восемь 152-мм орудий и сорок три торпедных аппарата — более чем тройное превосходство! 

Японцы поджидали “Варяга” и “Корейца” в 10 милях от Чемульпо, скрываясь в шхерах за островами. В 11.45 “Асама” с дистанции 7-8 км открыл огонь. Спустя две минуты загремели орудия “Варяга”, и закипел беспощадный артиллерийский бой, продолжавшийся ровно час. 1105 снарядов выпустил за этот час русский крейсер, нанеся тяжкие повреждения “Асаме” и “Такачио”. Но какой ценой достался урон, нанесенный врагу! 

“Я никогда не забуду потрясающего зрелища, представившегося мне, — вспоминал капитан Сенес, поднявшийся на борт “Варяга” сразу после боя, — палуба залита кровью, всюду валяются трупы и части тел. Ничто не избегло разрушения”. 

Из двенадцати 152-мм орудий осталось только два, а из двенадцати 75-мм — пять, все 47-мм пушки выведены из строя. Но самым ужасным было то, что из состава команды, находившейся на верхней палубе, выбыла почти половина — 45%. О продолжении боя не могло быть речи. Соглашаясь с мнением военного совета, Руднев приказал разместить раненых и команду на иностранных кораблях, а “Варяга” и “Корейца” уничтожить... 

Так закончился знаменитый бой “Варяга” — крейсера, судьба которого оказалась драматически связанной с судьбами русских крейсеров.

Немецкий механизированный траншеекопатель. 1943 год

Данная установка была создана осенью-зимой 1943-го года. Представляет собой самозаглубляющийся плуг, на прицепе у тягача Sd.kfz.11. Применение данной установки позволяло механизировать рытье траншей даже при промерзшем грунте, однако полученные траншеи не были полного профиля. Данных о практическом применении плуга нет.

С началом русско-японской войны 10 февраля 1904 года Акаси Мотодзиро был назначен военным атташе в Стокгольме, но ездил по всей Европе, собирая информацию. Через Акаси финансировались российские революционеры, финские, польские и кавказские сепаратисты в России. Японские деньги получали лидер финской Партии активного сопротивления журналист Конни Циллиакус, деятель партии грузинских социалистов-федералистов Георгий Деканозишвили. В июле 1904 года Акаси встречался с Плехановым и Лениным в Женеве. Через посредство Циллиакуса финансировал проведение Парижской конференции российских оппозиционных партий в 1904 году и Женевской конференции — в 1905 году. Всего через Акаси на подрывную деятельность в России было израсходовано около миллиона иен, выделенных японским генеральным штабом. 

11 сентября 1905 года вскоре после заключения Портсмутского мирного договора Акаси было приказано возвращаться в Японию. 28 декабря прибыл в Токио. 

После отчёта о своей работе Акаси был назначен военным атташе в Германии. Однако в 1906 году в России была опубликована брошюра "Изнанка революции", в которой освещалась тайная деятельность Акаси, в свою очередь пересказанная европейскими газетами. Возможно, из-за этого в 1907 году Акаси был снова отозван из Европы. 

В октябре 1907 года он был назначен главой военной полиции в Корее. В декабре 1913 года – произведен в генерал-лейтенанты, а в апреле 1914 года назначен заместителем начальника Генерального штаба. На этом посту он настаивал на захвате Циндао и выдвижении 21 требования к Китаю. 

В 1918 году был назначен генерал-губернатором Тайваня. Умер в 1919 году.

Командир подводной лодки "Щ-320" капитан 3-го ранга Иван Макарович Вишневский. 1941 г.

Начало Великой Отечественной войны подводная лодка «Щ-320» встретила в Таллине, во время прохождения среднего ремонта. В октябре 1940 года командование сменило на корабле не только командира, но и полностью весь экипаж, который был полностью им разложен морально. 20 сентября 1941 года вышла из Кронштадта в боевой поход, через 60 часов форсировала Финский залив, после чего заняла позицию к северу от Данцигской бухты. Трижды атаковала одиночные суда, подтверждений побед нет. В течение всего похода не имела связи с командованием из-за неверных радиоданных. 

14 июня 1942 года вышла из Лавенсари в боевой поход. 16 июня атаковала плавбазу тральщиков MRS-12. 5 июля потопила торпедой немецкое судно «Анна Катрин Фритцен» (677 брт). 16 июля двумя торпедами безуспешно атаковала транспорт «Гудрун», 27 июля вернулась на базу. 

В ночь на 2 октября 1942 года вышла в боевой поход, на связь не выходила, на базу не вернулась. Обнаружена 4 мая 2017 года, предполагаемая причина гибели — подрыв на мине. 

В 2017 году участники поисковой экспедиции "Поклон кораблям Великой победы" обнаружили в районе острова Большой Тютерс в Финском заливе две советские подводные лодки класса "Щука". 
Цитата: "Подлодка Щ-406 обнаружена на глубине 60 метров, Щ-320 находится на глубине 46 метров. Обе лодки погибли при форсировании немецкого минного заграждения "Зееигель" ("Морской еж"), в 1942 и в 1943 годах.

Уже в конце ноября 1917 года Ленин обязал Дыбенко сосредоточить в столице до 10 тысяч матросов для разгона «учредиловки». С такими силами Дыбенко мог запросто разогнать и ленинскую партию. Но он знал, кому обязан министерским портфелем. 

В день открытия всенародно избранного Учредительного собрания (напомним читателям, что ленинскую власть никто не избирал), 5 января 1918 года, на улицы Петрограда вышло до 60 тысяч демонстрантов — интеллигенция, рабочие, солдаты гарнизона, чтобы поддержать демократию и потребовать передачи власти в стране Учредительному собранию. 

На углу Невского и Литейного демонстрацию расстреляли под началом Дыбенко. Особенно отличились «братишки» родного Дыбенко корабля «Император Павел Первый». И хотя современникам было известно о жертвах (несколько десятков убитых и сотни раненых), Дыбенко отметит в своих воспоминаниях, что матросы «дали залп в воздух».

Савченко Виктор Анатольевич 
Авантюристы гражданской войны: историческое расследование

Окопный день начинается с наступлением сумерек. В семь часов человек моего отделения подымает меня от послеобеденного сна, идущего мне в запас в преддверии ночного бдения. Я застегиваю ремень, засовываю ракетницу и ручные гранаты в портупею и покидаю сравнительно уютный блиндаж. При первом прохождении хорошо знакомого участка проверяю, все ли часовые на своих местах. Шепотом обмениваемся паролями. Тем временем наступает ночь; серебрясь, ввысь поднимаются первые осветительные ракеты, и напряженные глаза всматриваются в нейтральную полосу. Между консервными банками, набросанными на укрытие, шурша пробегает крыса. К ней со свистом присоединяется другая, и вскоре уже повсюду кишат шныряющие тени, хлынувшие из разрушенных деревенских погребов или простреленных штолен. Охота за ними — излюбленное развлечение во время одинокой постовой службы. В качестве приманки кладешь кусочек хлеба и на него нацеливаешь ружье, или же в норы насыпаешь порох из неразорвавшихся снарядов и поджигаешь. Визжа, крысы с опаленной шкурой прыскают оттуда. Это отвратительные существа, у меня все время перед глазами их блудливое мародерство в деревенских погребах. Однажды, когда теплой ночью я прохаживался по руинам Монши, они таким неправдоподобно могучим потоком извергались из своих засад, что земля походила на живой ковер, на котором точками высверкивалась белая шкура альбиносов. В окопах приютились и кошки, потянувшиеся сюда из разрушенных деревень, — им приятна человеческая близость. Большой белый кот с простреленной передней лапой, как привидение шныряет по ничейной земле и, по-видимому, водит дружбу и с теми и с другими. 

На морозе приплясываешь, переминаясь с ноги на ногу, чтобы не замерзнуть, так что твердая земля от топота гудит. В холодные ночи слышен беспрерывный кашель, разносящийся далеко вокруг. Когда пробираешься по нейтральной полосе, то кашель — первый признак вражеской линии. Иногда часовой насвистывает или тихо напевает что-нибудь, создавая зловещий контраст, если крадешься к нему со смертоносными целями. Часто идет дождь, тогда печально стоишь, подняв воротник шинели, под козырьком у входа в штольню и прислушиваешься к однообразному падению капель. Едва услышишь шаги начальника, идущего по мокрому дну траншеи, — быстро проходишь чуть-чуть дальше, резко поворачиваешься, щелкаешь каблуками и докладываешь: «Унтер-офицер стрелковой службы. На участке без перемен!» Ибо стоять у входа в штольню запрещено. Мысли блуждают. Глядя на луну, думаешь о чудесных, уютных днях, проведенных дома, или о большом городе там, далеко, где в этот час выходят из кафе и фонари освещают оживленную ночную суету центральных улиц. Кажется, что когда-то видел все это во сне — в какой-то неправдоподобной дали. 

Вдруг перед самым окопом что-то зашевелилось, две проволоки звякнули, коснувшись друг друга. Вмиг улетучиваются мечтания, чувства обостряются до боли. Взбираешься на пост, посылаешь ракету: ни единого звука. Наверно, это был заяц или куропатка. Иногда слышишь, как противник копошится у своего заграждения. Тогда посылаешь ему целую очередь, пока не разрядишь весь патронник. И не только потому, что приказ есть приказ, но и удовольствия ради. «Теперь они там прижаты. Может, и уложил кого-нибудь». Мы тоже каждую ночь тянем проволоку, и у нас частенько бывают раненые. Тогда эти гнусные свиньи, англичане, удостаиваются нашей отборной ругани. В некоторых местах позиции, например у взрывных камер, посты расположены не далее чем в тридцати метрах друг от друга. Иногда здесь завязываются личные знакомства; Фрица, Вильгельма или Томми узнаешь по его манере кашлять, свистеть или петь. То и дело слышатся короткие оклики, не лишенные грубоватого юмора: «Эй, Томми, ты еще здесь?» — «Да!» — «Спрячь голову, приятель, стреляю!» Вдруг следом за глухим выстрелом раздается свистящий, вибрирующий звук. «Внимание, мина!» Все устремляются к ближайшему входу в штольню и прислушиваются. 

Грохот от разрыва мины совсем другой, он действует на нервы гораздо сильнее, чем граната. В нем вообще есть что-то хищное, хитрое, что-то от личной ненависти. Мины — коварные существа. Ружейные гранаты по сравнению с ними — миниатюрные изделия. Как стрелы вылетают они из вражеского окопа и несут с собой боеголовки, изготовленные из красно-бурого металла, который, дабы производить более эффективное разрывное действие, разграфлен наподобие плиток шоколада. Когда в определенных местах ночного горизонта появляются их всполохи, все часовые вскакивают с постов и исчезают в укрытии. По своему долгому опыту они точно знают, где стоят орудия, направленные на участок С. 
Наконец светящийся циферблат показывает, что два часа прошло. Скорей будить смену — и в блиндаж. Может быть, подносчики еды принесли письма, посылки или газеты. Испытываешь удивительное чувство, читая вести из родного дома с его мирными заботами, пока тени от мигающих свечей скользят по низким, неотесанным балкам. Соскоблив щепкой грубую грязь со своих сапог и вытерев ее о ножку грубо сколоченного стола, я ложусь на койку и натягиваю на голову одеяло, чтобы часа четыре «всхрапнуть», как говорится на здешнем жаргоне. Снаружи с монотонной повторяемостью по укрытию хлопают снаряды, мышь пробегает по лицу и рукам, не нарушая сна. Не беспокоит меня и более мелкая живность — за несколько дней до этого мы основательно прокурили блиндаж. Еще дважды меня вырывают из сна, и я иду справлять службу. К концу последнего дежурства светлая полоска на востоке возвещает о наступлении нового дня. Очертания окопа становятся резче; в серых рассветных сумерках он производит впечатление несказанной заброшенности. Жаворонок поднимается ввысь; я воспринимаю его трели как раздражающее меня навязчивое противоречие. Прислонившись к поперечине, без малейшего восторга, тупо смотрю на мертвое, оцепленное колючей проволокой предполье. Нет, последние двадцать минут никогда не кончатся! Наконец в траншее гремят котелки вернувшихся раздатчиков кофе: 7 утра, ночное дежурство закончилось. 

— Из произведения Эрнста Юнгера "В стальных грозах"

В Польше откопали капсулу времени, оставленную нацистами в 1934 году 

В польском городе Злоценец (бывший немецкий Фалькенбург) обнаружили «капсулу времени», заложенную нацистами 22 апреля 1934 года при основании тренировочного лагеря Орденсбург. Медный цилиндр был вскрыт в Национальном музее в Щецине. Внутри оказались газеты, датированные апрелем 1934 года, книги, выпущенные по случаю 600-летия Фалькенбурга, монеты, пергамент, фотографии Адольфа Гитлера и два экземпляра «Майн кампф». В России «Моя борьба» внесена в список экстремистских. Сообщается, что все предметы сохранились в отличном состоянии.