fly

Войти Регистрация

Вход в аккаунт

Логин *
Пароль *
Запомнить меня

Создайте аккаунт

Пля, отмеченные звёздочкой (*) являются обязательными.
Имя *
Логин *
Пароль *
повторите пароль *
E-mail *
Повторите e-mail *
Captcha *
1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 Рейтинг 0.00 (0 Голосов)

ИНТЕРВЬЮ С ДЖАННИ РОССИ (GIANNIROSSI)
До Перемирия в сентябре 1943 года служил в Итальянском ВМФ, после этого вступил в партизанскую бригаду Стелла Росса и стал заместителем ее командира
Я родился в Марцаботто в 1923 году. Точнее, в Гардалетто, но в коммуне Марцаботто.
Ваши родители были крестьянами?
Нет, мой отец имел мелкий бизнес в строительстве.
У вас были братья, сестры?
Брат на 5 лет младше меня и сестра на год старше.
Какой была жизнь в те времена: тяжело было, или ваша семья жила в материальном благополучии?
Нет-нет, мы были в порядке, но вокруг нас царила нищета.
Всего не хватало?
Да, во времена фашизма.
Что, и еды не хватало, и всего такого?
Да, нехватка всего, люди голодали.
Что ваш отец думал о Муссолини?
Отец? Он всегда был антифашистом. Когда какой-нибудь фашистский лидер должен был проехать мимо нас по этой вот дороге, его брали под арест с целью безопасности и сажали за решетку. Наша семья всегда была настроена против фашистов…
Были ли у вас родственники в округе? Дядья, тетки?
Дядья и тетки? Да, и все они были против фашизма. Брат и сестра, он был женат, она замужем. В Гардалетто еще жил дядя - брат моего отца.
Политика имела значение для вашей семьи? Говорили ли о ней?
Да, и много.
То есть, ваше детство было счастливым?
Да, мы и семья Анджолино были из числа тех немногих, которые ни в чем не нуждались. У нас были деньги, не так, чтобы очень много, но…
Вы хорошо знали эти места? Будучи ребенком, ходили ли вы горы, забирались ли на Монте Соле?
Да, само собой. Я здесь родился и знал эти места. Когда мы ходили в церковь по воскресеньям, это было в Касалии, рядом с сан Мартино.
Пешком?
Да.
А в Гардалетто была церковь?
Позднее построили, но главная была в Касалии. Там люди встречались.
И школа ваша была в Гардалетто?
Да. Рядом с нашим домом была начальная школа. Средняя школа была в Вадо. Туда я ходил пешком.
4 километра?
3. 6 туда-обратно. Автобусов тогда не было. Да, времена изменились, и не всегда в лучшую сторону.
Когда вы были ребенком, случалось ли, что вы проводили каникулы не дома? Или круглый год были дома?
Да, в те времена так было…
И на море не бывали?
Я бывал на море в детстве, меня отправляли в Каттолику, в место отдыха имевших ранения ветеранов ПМВ. Мой отец был ранен во время той войны, и Ассоциация, помогавшая раненым ветеранам - Associazioneperi Mutilati, имела летний лагерь в Каттолике, куда мы ездили каждый год. Это было близ Риччоне/Riccione. Три года подряд, раз в год на месяц.  
Вся семья?
Нет, только дети.
Это было благотворительностью, и Associazione была благотворительной организацией?
Да.
Ваш отец рассказывал что-нибудь о ПМВ?
Да, ведь он был ранен. У него был разорван нос, он получил 9 осколков. Еще рука… были видны его шрамы, там и тут. И со мной случилось то же самое!
Пуля?
Осколок снаряда.
Не считал ли ваш отец, что фашизм был продуктом ПМВ? Что она привела к фашизму?
Нет.

Когда вы покинули школу? Сколь вам было лет?
12 ½.
И вы пошли работать? Работать на отца?
Нет, я пошел работать в механическую мастерскую.
В офис? И где он был?
В Болонье.
Каждый день?
5 месяцев ездил из Гардалетты в Болонью и обратно на велосипеде, но через 5 месяцев отец отправил меня к своей сестре в БоргоПанигале/BorgoPanigale, что рядом с Болоньей.
И что вы делали в офисе?
В офисе? Да нет, я работал в мехмастерской(ошибка связана с тем, что по-итальянски officina – мехмастерская) учеником. Дело было в 1935-м.  
Столь многое пришлось на молодые годы вашего поколения. Трудно себе все это представить…
Это не то, что в наши дни, когда дети идут работать в 18, а школа является обязательной. Тогда люди начинали работать даже лет в 10. В наших местах в те времена многие пацаны в возрасте 10 лет шли в гарцони/garzoni – работать на местных фермеров просто за еду.   
Когда для Италии началась война, вы все еще работали в мехмастерской?
Да.
Автомехаником?
Нет, механиком по насосам, водяным насосам. В то время, с 1935-го по 1938-й я жил у тетки в Болонье. В 1938-м отец купил дом в ВиаБаттиндарно/ViaBattindarno, в Болонье. Мы до сих пор им владеем. Это дом с двумя квартирами. Отец купил его за 36 000 лир с куском земли в 800 [квадратных] метров. Вся семья переехала туда из Гардалетто. Дом в нем мы использовали в летнее время.
Вы помните, когда началась война? Или от вашей жизни это было далеко?
Помню. Меня призвали во флот в начале 1942 года. Если ты был механиком, тебя призывали во флот или в авиацию.  
А вы помните, как война начиналась в июне 1940-го? Муссолини тогда объявил войну Англии и Франции.
Конечно.
И что вы подумали?
Мы были против всего этого. Все в нашей семье.
Оказывали ли влияние фашисты на вашу повседневную жизнь? Видели ли вы их на улицах? Вели ли они себя агрессивно?
Это были банды, которые выходили на улицы вечером, угрожая людям, которые не были фашистами.
Боялась ли их ваша семья, будучи антифашистской?
Да нет. В самом деле, нет. Но нас постоянно провоцировали, и нам приходилось сидеть тихо.
Боялись ли вы ареста?
Когда намечался проезд мимо нас какого-нибудь фашистского лидера, моего отца прятали в тюрьму в целях безопасности на день или два, пока все процессии не закончатся.
Чтобы не попадался на глаза?
Да.
Когда это было? В 1940-м?
Да всегда. С самого начала фашистского правления.
А потом его освобождали?
Да. Например, когда Гитлер проезжал через город, чтобы участвовать в открытии железнодорожной линии на Рим в 1936-37 годах, его упрятали на 3 дня.
Дети, которые хотели ходить в школу, должны были стать членами юношеской фашистской организации - OperaNazionaleBalilla и получить членский билет – tessera. В школу пришел инспектор, и нам пришлось уйти из нее. Потом у них была беседа с моим отцом, и ему сказали, что он должен получить карточку для сына. Он сказал им: «А я не итальянец, я – больше, чем итальянец, я – Италианиссимо/Italianissimo. Я был ранен на Великой войне, это вы – неитальянцы. Если вы выгоните моего сына, я найду частного учителя.
И это случилось?
Нет, меня оставили в школе.
Во время военной службы участвовали ли вы в боевых действиях?
Первоначально меня отправили в военно-морскую школу в Венецию. Потом, через 3 месяца, меня отправили в Ла Специю/LaSpecia, где я оказался на борту линкора Alpino. Когда мы стояли в порту, его бомбили. Оттуда меня перевели на вспомогательное судно (вероятно, танкер – ВК)IlQuarnaroв Гаету/Gaeta.
Его бомбили англичане. Вы были на борту в тот момент?
Нет, когда прозвучал сигнал тревоги, мы сошли с него и были в порту. Потом я был в госпитале на медосмотре, а потом было Перемирие (8 сентября 1943 года). Мы были частью вооруженных сил, все они были расформированы. Потом Муссолини создал фашистские отряды, затем была сформирована фашистская армия. Мы оказались в так называемой королевской части армии, то есть, были армия короля и армия фашистов. Их знали, как волонтеров смерти/volontaridellamorte. И была нормальная армия, подчинявшаяся Королю.
Как вы добрались до дома?
На своих двоих. Общественного транспорта тогда не было. Добирался я почти неделю, вернулся, когда еще был сентябрь.   
А потом?
А потом мы начали организовываться в антифашистские отряды, потому что Муссолини начал призывать добровольцев в свою армию, потому что сначала его посадили в тюрьму, а затем освободили немцы. Меня в нее не призвали, но меня искали. Если ты не являлся [на призывной пункт], ты считался дезертиром, так что люди стали нас прятать.
После Перемирия вы радовались тому, что война окончилась?
Большинство итальянцев были счастливы. Все мы.
Но вы ведь понимали, что впереди вас ждут испытания?
Да нет. Испытания начались, когда Муссолини стал заново формировать свою армию.
Какими были Гардалетто и Болонья, когда вы в него вернулись? Изменились?
Да. Я не вернулся в Гардалетто, я ведь успел пожить в Болонье.
Когда вы начали организовываться в отряды антигерманского Сопротивления?
Через два месяца. Мы пошли в казармы искать оружие, брошенное армией. В Болонье было 5 или 6 казарм. Мы нашли там винтовки и тому подобное. Мы – это группа молодых парней, все мы знали друг друга. Забрали оружие из Болоньи и припрятали его.
Все, кто был против фашистов, должен был сражаться против них. Они снова сгруппировались, когда освободили Муссолини. Что-то нужно было делать. 90 процентов населения хотело конца войны.  
Ваш отец знал, что вы хотите сражаться? Он был в согласии с этим?
Бог ты мой, конечно. Он нас также поддержал деньгами, когда мы формировали бригаду.
Стелла Росса?
Да, но она была красной только на словах. Мы не были красными. Мы не были коммунистами. Это был просто символ.
Как вы повстречали Лупо?
Мы были друзьями с давних времен. Он был постарше меня, но все мы знали друг друга.
Он жил неподалеку от Гардалетто?  
Да, в паре сотен метров. Он и в Болонье жил, и в армии тоже служил. Он был лидером.  
Что вами двигало? Чувство справедливости?
Мы были против идей Муссолини и фашизма… Потом мы растащили оружие по домам в Гардалетто. Мы организовались в отряд, в начале нас было около 20 парней. Потом в марте 44-го, нас обнаружили [фашисты], и нам пришлось перенести оружие в леса и спрятать его в пещерах.
То есть, вы все еще жили в Болонье в то время и в боях вы еще не участвовали?
Да. Первый бой случился в марте 44-го. Мы атаковали конвой итальянских фашистов, они двигались на грузовиках. Дело было выше спуска к Гардалетто, перед правым поворотом к нему. У нас были только винтовки, автоматическое оружие появилось только тогда, когда вы [британцы] стали присылать его.     
И много было грузовиков?
Нет, два всего, забитые солдатами. Некоторых мы убили, мы не знали, сколько всего.

То есть, на том этапе это была гражданская война? Вас задевало то, что вы стреляли в итальянцев?
Ну, взгляните на это дело так: они этим не заморачивались, и мы о них тоже не беспокоились.

Рис. 1. Казненные итальянские партизаны

Вы тогда впервые стреляли за всю войну? Что вы чувствовали?
Никаких эмоций. Я был сыт ими [фашистами] по горло.
Где вы жили в то время? Вы ведь не могли вернуться в Болонью.
Но, мы оставались в ней. Я вернулся в родительский дом в Гардалетто.
Страшно было?
Да. Фашисты знали, кто я и что я. Позднее они еще раз обыскали дом, и моим родителям пришлось каждый раз ночевать в новом месте.
Вы в самом Гардалетто скрывались?
Нет, не в самой деревне. В крестьянских домах.
На горе Монте Соле?
Немного ниже ее. Ночевали в стогах сена. Крестьяне кормили нас, они были настроены дружелюбно по отношению к нам.
Волновало ли вас то, что награда, обещанная за вашу голову, могла вдохновить кого-то на то, чтобы выдать вас?
Само собой. Фашисты засылали к нам шпионов, чтобы убить нас. Скажем, это были полицейские, прикидывающиеся партизанами. Как-то они попытались отравить Лупо, когда мы стояли у крестьян, но Лупо прочувствовал это. Был еще один, и нас предупредили, что это – шпион. Вообще, тот парень был в контакте с англичанами, раньше тоже был моряком.
И как вы раскусили его?
Нас предупредили насчет другого.
И что вы с тем, первым сделали? Убили?
Да.
А со вторым как?
Нас предупредили об этом бывшем морячке. Британец из спецслужбы дал нам знать, что среди нас есть кто-то, кто шпионит за нами. У морячка была подруга в Вадо, от нее-то он и узнал о нас. Оттуда к нам шло оружие.
Ну а с морячком-то что случилось?
Марио не поверил в то, что он шпион, так что мы оставили его среди нас, спали так: Луппо, этот парень посередине, я с другой стороны. Спали мы в пещере. Ночью, в пещере, Лупо держал свой кинжал вот так [под рукой].   
Как звали парня?
АмедеоАрчиони (Amedeo Arcioni).
Чем все кончилось?
Ну, мы обшили пещеру бревнами, чтобы придать ей жилой вид, и Луппо держал свой кинжал воткнутым в ствол повыше себя. Тот парень сказал: «Я собираюсь выйти до ветру.» Вернувшись, он выдернул нож из бревна и метнул его в Лупо – нож попал ему вот сюда. В этот момент я проснулся, парень кричал «Джанни, Джанни!», а он [Лупо] уже держал свои руки вот так, в одной был кинжал. Ну а парня я увидел уже с приставленным к его груди ножом… Потом мы его расстреляли.
Кинжал нанес Лупо рану отсюда досюда, у меня у самого был порез на голове.
Когда это случилось?
В начале апреля.
Как британская разведка [IntelligenceService] вступала с вами в контакт?
Как я уже говорил, у того парня была подруга в Болонье, потом она была эвакуирована в Вадо. Потом тот парень узнал о нас…
Он был англичанином или итальянцем?
Итальянцем, моряк, бывший офицер ВМФ. Он работал на британскую разведку и доставлял нам оружие.
Вы его с самого начала подозревали?
Нет, потому что его девушка была антифашисткой. От нее он узнал, что мы – организованный партизанский отряд. Кроме доставки оружия, он еще получал для нас сообщения, слушая Лондонское Радио/RadioLondon. Первый контакт с британской разведкой у нас был в апреле.
Где была ваша радиостанция? В горах? Вы узнали о нем через Лондонское Радио, или к тому времени уже были знакомы с ним?
Он дал нам связь с англичанами через Лондонское Радио уже потом, а о нем мы узнали от его подруги. Лондонское Радио передавало сообщения каждый вечер, нам сообщали, когда будет сброс груза. Они использовали слово Марио: Марио, будь наготове… будь наготове. Так продолжалось несколько вечеров, так что у нас была возможность подготовить площадку для сброса на нее грузов. Они [англичане] уже знали эти места. Когда они сообщали, что поют птицы, это означало, что груз будет сброшен в 10 часов вечера.
Кто передал вам радиостанцию?
Это был обычный радиоприемник. Они были у большинства людей.
Какое оружие вы получали?
Автоматы Стен/Sten. Потрясающее оружие этот Стен. Еще были гранаты и английская военная форма. Просто чтобы людям было что одеть.
Но не все ее носили?
Нет.
Сколько вас было к этому времени?
После мая уже 240-250. В начале мая [1944-го] было три сброса, а 24-го мы впервые атаковали немцев. Это был замечательный бой, честное слово. Мы убили около 240 немцев, а у нас был только один раненый. Это случилось там, где стоит белый дом, вон там. Они двигались по дороге и собирались зачистить местность от партизан. Над Вадо расположился немецкий зенитный пулемет, а еще через неделю они пришли, чтобы найти нас.
Вы прятались в зарослях?
Да, мы засели в зарослях и в канавах.
А где была зенитка?
Над железнодорожным мостом.
Так вы знали, что немцы собираются прийти и атаковать вас?
Да. У нас были информаторы, итальянцы. Мы звали их stafette.
Кто у вас принимал решения? Лупо или британские агенты?
Нет, никак не англичане. Они принимали решения только по вопросам доставки грузов.
Вы и Лупо были командирами…
Да, мы были разделены на роты, у каждой был командир. В каждой роте по 33 человека.
Были ли среди вас те, кто хотел стать во главе вместо Лупо?
Нет, его верховенство было вне вопросов. С самого начала он и я стали во главе.
Можете вы вспомнить какие-то еще атаки, направленные против немцев?
Да их много было: мы нападали на казармы, на позиции зенитчиков…
Вам довелось захватить документы, касающиеся Готской Линии. Как это произошло?
Да. Мы захватили информацию по всем укреплениям Готской Линии. Мы отправились в рейд, нацеленный на разоружение фашистов, находившихся в казармах в [неясно]. Джок (шотландец), Херман (южноафриканец) и Стив (новозеландец) были с нами. Раньше они находились в плену на юге Италии и спрыгнули с поезда во время его остановки. Это случилось за два месяца до захвата документации, в июне 1944-го.  
На пути назад, после того, как мы разоружили фашистов в казармах, мы увидели [немецкую] амфибийную машину, поэтому нам пришлось спрятаться за кладбищем. Дело было в окрестностях Монте Пасторе/MontePastore, на второстепенной дороге. На главной дороге были партизанские посты, и немцы избегали передвижений по ней. В машине было три человека: врач, офицер и водитель. При них была документация по укреплениям на Готской Линии. Мы убили их всех, нашли в машине портфель с документами и отправили его британцам через Швейцарию. Немцы вернулись туда, долго искали машину, но мы договорились с местными крестьянами и спрятали машину где-то в поле.
Что, прямо целиком? Должно быть, вас там было много?
Нас было пятеро: я, Джок, Херман, еще двое парней из Вероны. А вообще, лучше всего у меня получалось [воевать] вместе с британцами. Вы – отличные ребята.
И крестьяне помогали вам совершенно добровольно несмотря на опасность, которой подвергали этим свои семьи? Или же вам приходилось оказывать на них кое-какое давление?
Нет, они всегда помогали по своей воле.
Почему вы послали документацию в Швейцарию, а не через линию фронта, так ведь было ближе?
Вокруг были немцы. Да, потом британцы разбросали по местности листовки с благодарностью за полученную информацию.
А не было опасности в том, что они могли попасть в руки к немцам?
Нет, немцы знали, что документы все равно пропали! Это сильно им навредило.
Чем больше вы нападали на немцев, тем больше было рисков для гражданского населения. Вы это знали, не так ли?
Да, все знали, что за одного убитого немца будут убиты 10 итальянцев. Но гражданских это тоже не беспокоило. Они знали, что делают. Это были смелые люди.
И они ни разу не попросили вас воздержаться от каких-то акций?
Никогда и никто.
Почему Марио прозвали IlLupo?
Детская кличка. Никто не знал, почему так. У каждого в горах была кличка. Почти у каждого.
А у вас?
Джованнино (Giovannino). Когда я был пацаном, когда рос, я всегда был Джанни. Моего отца прозвали IlGoverno.
Сколько вас было к сентябрю (1944-го)?
600.
600 – это очень много людей: не было ли у вас беспокойства о том, можно ли им всем доверять?
Нет, нет. Мы все знали друг друга.
Ну а когда вы спали, вас охраняли?
Ночью всегда рядом был часовой, как в армии.
Что вы помните о событиях 28-29 сентября?
Наш последний бой случился 29-го, потом линия фронта прошла через нас на север.
Это тот день, когда случилась резня?
Побоища (в районе Марцаботто – ВК) начались 30-го и продолжались 3 дня.  
А вы знали о том, что немцы собираются прийти, чтобы убивать гражданских?
Нет. Они убивали по 10 гражданских за одного убитого немца. Они смешивались с местными, используя их в качестве живого щита.
Где были вы этот момент?
Я командовал людьми в районе Кадотто/Cadotto, у подножия Монте Соле.
Лупо был убит немцами?
Да, в него попали трижды. Мы вышли из дома в Кадотто, и, как только мы зашли за него, они [немцы] открыли огонь. Первая пуля попала в меня: вот сюда.
Немцы приближались к вам?
Да, с тыла. С нами еще был Гамберини (Gamberini), ротный командир. Я стал отстреливаться и получил еще одну пулю в руку и еще одну в ногу.
Так что, немцы вас окружили?
Да, с ними был бывший партизан, шпион. Дело было ночью, около 4-х. Лупо сполз в канаву, там он и скончался – его мы нашли уже потом.
Сколько всего там было немцев?
Много. Батальон эсэсовцев… Лупо нашли 6 месяцев спустя. Сам я после перестрелки перешел линию фронта, все мы ушли. Мы думали, что он остался жив. Союзники в тот момент были меньше чем в километре от нас. Мы нашли еще одного парня, который был убит в нескольких метрах от меня. Вы знаете, что фронт стоял здесь на одном месте 6 месяцев…   
Из Монте Соле вы перебрались в Гардалетто?
Нет, в другую сторону – в Сан Мартино/SanMartino.
Позиции союзников были совсем близко?
Километра полтора.
Это было 29-30 сентября?
Я ушел 2 октября.
Вы видели, как происходит [устроенная немцами] резня?
Нет.
Вы вышли к позициям союзников, потом что было? Госпиталь?
Да, попал в госпиталь. Я был ранен в обе руки и в ступню… Когда я поправился, вступил в OSS (Отделение Стратегических Служб/OfficeofStrategicServices – американская служба военной разведки). Уходил за линию фронта, туда, где были немецкие позиции, возвращался и рассказывал американцам о том, что видел. У них было 15 итало-американцев и 15 партизан. Это был период с конца 1944-го по апрель 1945-го. Командовал нами лейтенант Алесси/Alessi, американец.
В боях вы принимали участие?
Да, конечно.
Что вы делали после войны?
Начал работать на автобусах. Я и еще двое парней создали компанию, которая занялась местным автобусным сообщением.
Трудно было переходить к мирной жизни?
Единственной моей трудностью были коммунисты… Они хотели, чтобы партизаны ориентировались на них, но, на самом деле, среди нас были люди самых разных политических убеждений, а коммунистов совсем немного…

Перевод, литературная обработка, комментарии – Владимир Крупник


Комментарии могут оставлять, только зарегистрированные пользователи.