Оборона Либавы. Июнь 1941 г.

"Батальон курсантов трехротного состава к вечеру 22 июня занял рубежи обороны в восточном секторе. Батальоном командовал начальник цикла общевойсковых дисциплин полковник А. А. Томилов. Комиссаром батальона стал полковой комиссар А. В. Горожанкин. Оба они были одногодки, начинали службу на флоте в 1919 году.
          Командирами рот и комиссарами назначили: в первой роте капитана В. К. Шелкова, политрука А. С. Татарова; во второй роте - капитана В. А. Орлова, старшего политрука Г. И. Столярова; в третьей роте - старшего лейтенанта Золотарева.
         Каждая рота насчитывала по 150 человек. Из воспитанников музыкантского взвода и команды обслуживания сформировали отделения санитаров и связистов. На вооружении батальон имел винтовки, немного автоматов и ручные пулеметы.
         В ночь на 23 июня позиции, занятые курсантами, бомбили самолеты. Мы еще не успели как следует окопаться, однако потери были незначительные. Боевое крещение батальон выдержал достойно. Весь день, теплый и солнечный, мы совершенствовали оборону - рыли окопы в полный профиль, приспосабливали старые сооружения.
         Вместе с нашим батальоном на этом рубеже занимали позиции подразделения 56-го полка 67-й стрелковой дивизии, а затем прибыл отряд моряков с эсминца "Ленин".
         К вечеру враг занял Гробиню, вышел к нашим позициям на дистанцию ружейного огня, но атаковать с ходу не решился, а вел методический артиллерийский и минометный обстрел. По порту и городу била артиллерия крупных калибров. Над Либавой появилось зарево пожаров.

Утром 24 июня я получил приказание произвести разведку боем. - Ваша задача, - говорил мне начальник разведки участка, - обойти немцев в районе хутора Веги, ворваться в их расположение, выяснить силы и, если удастся, занять хутор.  Для выполнения задачи привлечь два взвода курсантов, взвод моряков с эсминца "Ленин" и армейский пулеметный взвод.
         Построив сводный отряд, я объяснил задачу. Потом выступил полковой комиссар А. В. Горожанкин. Он сообщил, что идет вместе с отрядом. Комиссару батальона совсем не обязательно было идти в разведку, но старый коммунист и воин чувствовал, что необходима моральная поддержка бойцам, впервые идущим в трудный бой.
         В назначенное время отряд сосредоточился на исходном рубеже и после короткой артиллерийской подготовки двинулся вперед. Мы довольно быстро и с малыми потерями достигли опушки леса. Здесь взводы получили уточненное направление для наступления и мы перебежками, в хорошем темпе, приближались к вражеским позициям.
         Немцы усилили огонь. Сильнее стал и дождь, накрапывавший с утра. Наше наступление несколько замедлилось, увеличились потери, но мы упорно продвигались к хутору.
         Бесстрашно действовал взвод моряков с эсминца "Ленин", возглавляемый отважным старшим лейтенантом П. Г. Чеботаревым. На подступах к хутору Чеботарев был ранен. Матросы вынесли его из-под огня и направили в тыл.

Шоссе Либава-Рига 1941 г.

Когда передовые взводы достигли хутора, мы увидели на аллее под деревьями множество мотоциклов. Немцы закрепились в каменных домах, сараях, окопах и вели оттуда пулеметный огонь такой плотности, что мы вынуждены были прижаться к земле.
        Произошла заминка в наступлении. Надо было преодолеть открытое пространство, поднять взводы. Требовался толчок, способный изменить психологическое состояние бойцов, попавших, казалось, в безвыходное положение.
       - Вперед, за Родину!, - раздался голос комиссара А. Горожанкина. Он поднялся во весь рост и двинулся вперед. Вслед за ним бросились курсанты и преодолели смертельно опасный участок.
        Бой проходил с переменным успехом, но овладеть хутором мы не смогли. Разведав силы врага на этом участке, мы вышли из боя и вернулись на свой рубеж обороны.
        Мы нанесли врагу значительный урон, но и наши потери были велики - нам не хватало еще солдатского умения. В бою отличились лейтенанты Акимов, Иващенко, многие курсанты, матросы и пехотинцы.

Пленные в Либаве.

На четвертый день войны стало известно, что Либава окружена. Это не снизило боевого настроения курсантов. Не чувствовалось и усталости, хотя напряжение в непрерывных боях было весьма велико. Весь день до позднего вечера шел огневой бой.
         Ночью над городом полыхало зарево. Ощущался недостаток в боеприпасах, - их приходилось экономить. Наши потери росли. Погиб командир 67-й стрелковой дивизии генерал Н. А. Дедаев.
         Немцы спешили расправиться с защитниками города. Не считаясь с потерями, они непрерывно атаковали наши позиции. Наступавшая здесь 291-я Восточно-прусская дивизия считалась одной из сильнейших в вермахте. По их плану Либава должна была пасть в первый день войны, но вот уже четвертый день враг топтался у наших оборонительных рубежей.
         В осажденном городе действовала вражеская агентура, его "пятая колонна". Ее лазутчики-шпионы, айсарги (латышские буржуазные националисты) - разбрасывали фашистские листовки, сеяли панику, указывали цели авиации и артиллерии, убивали из-за угла защитников города, стреляя с чердаков и из подвалов. Обезвреживание агентуры врага доставляло много хлопот и отвлекало значительные силы с рубежей обороны.
         Вечером 26 июня поступило приказание оставить Либаву и выходить из окружения на соединение с войсками фронта. К этому времени боевые корабли, вспомогательные суда заблаговременно покинули базу.
         Доки, склады и другие военные объекты были выведены из строя и дальнейшая оборона Либавы в таких условиях не имела смысла.

Для прорыва из окружения командование выбрало два направления: по приморской дороге на север и правее Виндавского шоссе через Айзпуте на Кульдигу. Всю ночь на 27 июня не затихал бой. В то же время происходило сосредоточение сил прорыва.
          Ровно в 10 часов наша артиллерия открыла огонь последними снарядами. Части прорыва поднялись из окопов и двинулись на позиции врага слева от железной дороги и правее ее вдоль шоссе на Гробиню.
         Огня мы не вели и немцы не сразу заметили наше движение. Когда до позиций врага осталась последняя сотня метров, немцы открыли массированный огонь из всех видов оружия, в том числе из орудий прямой наводкой. Прорваться сквозь огонь мы не смогли.
         Завязался бой. О дальнейшем продвижении не могло быть и речи. Как только бойцы поднимались для перебежки, они немедленно падали, сраженные пулеметным и автоматным огнем.
         Взводы, продвигавшиеся ползком и достигшие позиций врага, отбрасывались вражескими контратаками. Для прорыва нужна была мощная артиллерийская поддержка, но ее мы не имели, так как орудия были взорваны, и весь скудный запас снарядов израсходован.
         Несмотря на бесстнужнарашие, отвагу, массовый героизм наших курсантов, матросов, солдат и офицеров, наступление захлебнулось и мы вынуждены были с большими потерями выйти из боя. Смертью героев пали на поле боя полковник А. А. Томилов, полковой комиссар А. В. Горожанкин, капитаны В. Шелков, Коптин и многие курсанты.

Мы отошли на старые оборонительные рубежи и продолжали их удерживать до позднего вечера. Нужно отметить бесстрашные действия в бою воспитанников музыкантского взвода училища. Эти ребята - им было по 16–17 лет - не растерялись в минуты тяжелых испытаний.
          Возглавляемые своим старшиной А. Зиновьевым, они организовали полевой медпункт, выносили раненых из боя, оказывали им первую помощь, старались ободрить, проявляли смекалку и воинскую доблесть.
           Составив из оставшихся в живых небольшой отряд, который возглавили капитан В.А.Орлов,политрук А. С. Татаров и офицер 12-го погранотряда, фамилию которого, к сожалению, забыл, мы ночью с боем преодолели заслоны врага на гризупской дороге, вырвались из окружения и в середине следующего дня присоединились к своим войскам, отходившим с боями на Кулдигу." - из воспоминаний преподавателя Военно-морского училища противовоздушной обороны (в июне 1941-го) капитана В.А.Орлова.

спасибо