87-я пехотная дивизия. "Часть людей - тупЫ и равнодушны." 1941 г.

"24 ноября 1941 г.
    Наступление продолжается. Но вскоре рота вынуждена остановиться перед выстроенными укрепленными позициями противника в лесу. Она несет огромные потери. Нет никакого выхода.
      Лейтенант доктор Рихтер погиб во главе 11-й роты по дороге Звенигород - Истра. Я ищу в отчаянии посланную на помощь 6-ю роту и встречаю оставшуюся без командира и разбредшуюся 11-ю роту. Мне стоило большого труда навести в ней порядок и ввести ее снова в действие.
    "Орган" дает беспрерывно над нами одну очередь за другой. Один из залпов заставил нас лечь. Большая фуражная соломенная прокладка защищает нас от осколков. Постепенно мы привыкаем к этому. Как только издали заслышим раскаты выстрелов, тотчас же раздается: "Внимание, орган!".
     Все ищут прикрытия, сразу же после разрыва снаряда на другом участке все занимают свои места. Последняя очередь попадает в цель. Многие дома загораются. Из всех вблизи стоящих повозок можно спасти только несколько штук. Мне удалось спасти лошадь из горящего сарая, вторую лошадь я не мог отвязать и оставил ее на произвол судьбы, так как в этот момент упала горящая соломенная крыша.

Большие потери были вызваны действиями противника и болезнями, так что не сразу можно возместить эти потери. С каждым днем слабеет боевая мощь войск. Если 14 дней тому назад в роте было 70 человек, то сегодня только 40, завтра будет только 35. Некоторые начинают считать дни, когда за ними придет очередь. Все это ни в коей мере не показывает боевого духа.
     Часть лучших командиров, пытающихся личным примером повести людей вперед, погибают первыми в своей роте. Этот факт показывает, как многочисленны потери среди офицеров и унтер-офицеров (на сегодняшний день около 40 человек, что составляет 50 % всех потерь за день).
     Новые командиры, прибывшие в качестве пополнения, плохо знают дело и не доросли до понимания всей ответственности за полученное задание. Часть людей - тупы и равнодушны. У них нет совести, и они оставляют своих начальников в беде. Они используют каждую возможность отойти назад. Излюбленным предлогом для этого является - отнести раненых.
     В лесу все еще продолжается бой. Я снова отправляюсь в 6-ю роту, чтобы передать приказание. Между тем 1-й батальон под командованием старшего лейтенанта Цитце захватил населенный пункт Сватово, расположенный в тылу, позади русских лесных позиций.
    Лейтенант Фридрих предпринимает с тыла с незначительными силами отвлекающие атаки. 6-я рота, до которой я наконец добрался, теснит противника с запада. В сумерках противник отступает. Связь со Сватово восстанавливается лейтенантом Фридрихом, который одновременно доставляет вперед два тягача с противотанковыми орудиями.
++++++++++
       Сильные охранения расставляются на освобожденных от противника лесных позициях. На ночь мы забираемся в сарай, крепкие стены которого служат нам хорошей защитой от осколков. На следующий день продолжаются упорные бои. Наши потери, к сожалению, очень велики, особенно среди командиров.
     Наши люди, находящиеся с начала августа в непрерывных боях, устали и переутомились. Моральная нагрузка чрезмерна. Крик "Санитар!" пробегает в бою как блуждающий огонь, и, напротив, крик "МГ вперед!" остается неуслышанным. Все эти нерадостные явления, которые раньше были незнакомы в нашем полку, проявляются теперь так открыто и причиняют нам много забот.
     На вопрос, почему несвоевременно были доставлены резервы, которые сменят на время вышедшую из боя часть, мы не можем ответить. Мой полковой командир дал понять высшему командованию уже в Вишенках, что еще немного - и мы перетянем ниточку. Ответ командующего генерала пехоты Гейера таков: "Ты должен верить и дерзать, ведь боги не дают нам обещаний". Но голые строки говорят другим языком. Словами Людвига Уланда о храбрых швабах: "Храбрый Шваб не боится ничего, он шел своим путем шаг за шагом, хотя его щит был утыкан вражескими стрелами, и насмешливо смотрел вокруг себя" - не создашь из усталой, вшивой и малочисленной роты сильное, готовое к наступлению войско.
      Покой, забота о вооружении, одежда и строгая муштра - единственно правильный путь для этого. Известно, что война портит солдата. Поэтому от времени до времени он должен очищаться и освежаться. Однако об этом, кажется, среди командования ничего не слышно. Поэтому мы с заботой смотрим на будущее.
      Сегодня убили лейтенанта доктора Рихтера; ранены: лейтенант Филг, лейтенант Зейдель и оберлейтенант Дюдерер. 24 октября убит у Сурмино храбрый унтер-офицер Медлер, бывший командир гранатометного звена моего мотоциклетного взвода. Старые надежные люди исчезают.

25-29 ноября 1941 г.
      Мы находимся на захваченной у противника линии. Соседние части расположены на равной с нами высоте. Напротив, правый фланг отстает. Нам не удалось сломить сопротивления противника.
     "СС"-соединения и танки заняли Истру и продвигаются вперед на Восток. Этим они временно отнимают у нас славу быть ближе к Москве. Убитых нашего полка хороним у Сурмино. Погода проясняется. Это дает возможность авиации усилить свою деятельность. Приданная зенитная боевая группа лейтенанта Гекке сбивает один одноместный истребитель. Соседние зенитные установки сбили несколько самолетов противника. У нас в целом царит спокойствие. Мы ведем разведку.
     Я установил связь с 7-м и 187-м пехотными полками. Мы образуем из полка два батальона, каждый - по две стрелковых и одной пулеметной роте. Решение тяжеловесно, но наперед хорошо продумано. Нет никакого смысла продолжать бои с такими незначительными силами.
     Ежедневно отправляются в лазарет новые больные. Из этих солдат мы не видим потом больше никого, несмотря на то, что заболевания бывают легкие. Также лейтенант Цетше должен был отправиться в тыл. Я не знаю, к чему это в конце концов приведет.
     Нашей надеждой являются проникнувшие с юго-запада против Москвы танковые части Гудериана. Когда круг сомкнется, мы также перейдем к созданию крепкой линии обороны на зиму. Только бы не наступил при этом могущий задержать нас снегопад. Продвижение моторизованного транспорта в таком случае будет затруднено. И пехота через это становится менее подвижной. Вообще, мы, немцы, не привыкли к ведению войны зимой, и наше вооружение не соответствует последней. Тем большее уважение к делам одетых в серое сукно людей должен иметь каждый, кто слышит об успехах войск. Несказанное напряжение и лишения сопровождают все наши завоевания.

1 декабря 1941 г.
       С наступлением дня продолжается продвижение вперед. Передовой батальон занимает позицию на опушке леса от Сватово до Кезьмино. В кустах замаскированы укрепления, их взяли с боем. Видимость донельзя плохая из-за густых зарослей. Я рассматриваю разбитые окопы.
       Почти в каждом видна скрюченная фигура. Я сую в окопы жердь и бросаю тяжелые комья мерзлой земли. Никто не движется: мертвы. Саперы нашего полка заняты сбором и уничтожением русского оружия. При этом они взяли много пленных. Передовой (3-й) батальон пробился между тем до опушки. Злобно строчат пулеметы сквозь ветви. В некоторых местах предполагаем наличие мин.
       Батальон занял намеченное исходное положение. Следующий за ним (2-й) батальон получил приказание обойти лесом соседнее село Кезьмино и действует с фланга. Отмеченная на карте просека снова не оказывается в действительности. Телефонистов на месте нет. В рядах идем заснеженным лесом.
         Я, как офицер связи, сопровождаю батальон. Неожиданно в лесу начинается перестрелка со сторожевой заставой, которую, к сожалению, мы не могли застать врасплох: она заметила нас, когда мы были в 30 шагах. Почти над нами пролетают снаряды нашей артиллерии. Населенный пункт должен теперь быть недалеко. Скоро мы видим его лежащим за поворотом реки.
++++++++++++
        Пулеметный и ружейный огонь со стороны батальона Швихпера, который тоже атакует противника. Вперемежку с этим бьют штурмовые орудия. Быстро перестроив боевой порядок, батальон Шлегеля ворвался в деревню. Пулеметы противника, установленные в кустах на краю деревни, строчат еще по ней. Мои телефонисты на месте, но связи нет. Прямо тошно становится.
        Идя по открытой местности, подходит 3-й батальон. Он занял позиции. Большевики держат деревню под легким артиллерийским огнем. Снова перестроившись, 3-й батальон под командованием оберлейтенанта Маге (старший командир этого батальона тяжело ранен миной) выступает на Липки. Но он проходит только несколько сот метров и останавливается, так как наступает темнота. Тягач тяжелой зенитной пушки напоролся на мину и вышел из строя.
      Унтер-офицер зенитного взвода убит у своего орудия. Лейтенант Готшлинг получил в грудь пулеметную очередь. Он умер героической смертью. Лейтенант Фельборг уже в полдень был ранен. Несколько снарядов попало в орудие штурмовой артиллерии, потом был разбит панорамный прицел: и то и другое не пригодно теперь к употреблению. Наши потери тоже немалы. Весь день было холодно, особенно это заметно, когда заходишь в дом погреться. Снаружи все успокоилось. Мы собираемся спать. Я вытаскиваю из кармана замерзший ломоть хлеба и уничтожаю его с завидным аппетитом.
      Ночью 3-й батальон отбрасывает противника назад. Разведывательные отряды пробираются лесом и находят деревню Липки, нашу цель, не занятой. Они входят в нее еще ночью, выставляют посты. После беспокойной ночи мы двигаемся дальше вперед.

3 декабря 1941 г.
      Целый день в доме толчея. Время отнимают все, кому не лень. Около 20 ч. три низколетящих биплана сбросили листовки, но это бесчинство не причинило нам никакого вреда. Они появляются и над Палицами. Караульный, охраняющий штаб, хватает карабин и сбивает тремя выстрелами одну из машин. Она загорается.
Холодно, ясное звездное небо. Снег скрипит под ногами.

4 декабря 1941 г.
      Мы снова переживаем у телефона тяжелые часы. Противник атакует крупными силами Палицы. Он отбит с южной и восточной сторон. Зато пробился в лесу севернее деревни и угрожает прорывом между нашими опорными пунктами.
        3-й батальон (оберлейтенант Маге) получает задание очистить местность от противника, высвободить свои силы. Я вызван туда. В лесу завязываются ожесточенные бои. Выстрелы не прекращаются ни на минуту. Многократное эхо усиливает впечатление от них. Тяжелые пулеметы русских утюжат кустарники, вокруг свистят снаряды.
        На время огонь утихает, потом тяжело ухает снаряд, и вся чертовщина начинается снова. Стреляют, по-моему, больше вслепую, лишь по предполагаемой цели. Свистящие там и тут пули вносят путаницу, так как никто не различает, где свои, где противник. После первого неожиданного столкновения русских больше не видно, их неприцельный огонь держит наших людей на расстоянии.
      Неблагодарное это дело - брести ощупью, не зная куда, по густому кустарнику. От времени до времени раздается крик: это кого-нибудь настигла пуля. Бедные раненые, посиневшие, лежат на холодном снегу. Облегчить положение беспомощных людей в настоящих условиях почти невозможно.
      Кажется, что на пункте 793 не все в порядке. Я вызван для того, чтобы наблюдать за левым флангом и доносить. Я иду вместе с одним легкораненым, все время осторожно наблюдаю за местностью. Наталкиваюсь на свежие следы. Где-то здесь должны быть первые негодяи.
+++++++++++++++++++
        Через некоторое время встречаю разведывательный отряд соседа, который послан на подкрепление. Я знакомлю командира с положением вещей. Вдруг мы замечаем на небольшом расстоянии от нас, вблизи деревни Палицы, несколько темных, лежащих в снегу фигур; от времени до времени они осторожно передвигаются.
      Их примерно 15-20 человек. Никакого сомнения - это русские. Ползком они хотят пробраться назад, к своим. Я вскинул карабин к плечу. Разведывательный отряд приканчивает "братишек" и захватывает 4 тяжелых пулемета. Между тем 3-й батальон сумел взять несколько пулеметных гнезд и уничтожить засевшего в лесу противника.
      С наступлением темноты положение всюду выправлено. Нами захвачены 15 тяжелых пулеметов и приведены в негодность, 43 человека пленных находятся в наших руках. Но рукопашные бои в лесу стоили и нашей крови. Полк потерял убитыми 31 солдата; 55 человек раненых значительно снижают его боеспособность. Оберлейтенант (1-й роты 187-го саперного батальона) умер на следующий день от тяжелого ранения в грудь." - из дневника лейтенанта 185-го пехотного полка 87-й пехотной дивизии вермахта Г. Линке.

спасибо