Протокол допроса арестованного Фирина Семена Григорьевича

Фирин Семен Григорьевич. Худ. Глеб Кун.
Благодаря подсказке Андрея Дворникова была проведена поисковая работа, в результате которой в РГАСПИ был выявлен протокол допроса начальника Дмитлага Семена Григорьевича Фирина. Этот документ был представлен Н.Ежовым И.Сталину 25 мая 1937 года. Судя по пометкам красным карандашом, Сталин очень внимательно ознакомился с показаниями Фирина.

Насколько нам известно, полного текста допроса не публиковалось, поэтому мы считаем, что это маленькое открытие и даже немного сенсация. В публикации идентифицированы практически все действующие лица и добавлены фотографии и иллюстрации, иногда чрезвычайно редкие.

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА
арестованного ФИРИНА, Семена Григорьевича
От 9-10 мая 1937 года
ВОПРОС: Вы подали заявление о том, что вы намерены рассказать следствию всю правду об антисоветском заговоре, в который вас вовлек ЯГОДА, и вашем участии в нем?

ОТВЕТ: Да, я подтверждаю, что ЯГОДА меня вовлек в организованный им против руководства партии и правительства заговор и что я был одним из активных участников этого заговора.

ВОПРОС: Когда и при каких обстоятельствах ЯГОДА вовлек вас в заговор?

ОТВЕТ: В цели и задачи заговора ЯГОДА меня посвятил в начале лета 1935 года, что явилось завершением моей вербовки. Подготовку же мою в качестве участника заговора ЯГОДА начал еще с 1932 года. Я прошу записать подробно об этой подготовке, чтобы об’яснить следствию, каким образом я стад на путь активной борьбы против партии и советского правительства.

Мое сближение с ЯГОДОЙ началось с конца 1931 года, когда я перешел на работу в Особый Отдел, где к тому времени первым помощником был назначен ШАНИН , ближайший человек ЯГОДЫ, участник группы ЯГОДЫ против АКУЛОВА и БАЛИЦКОГО.

Этот человек никакого понятия не имел о чекистской работе и в очень короткое время я, как его помощник, повез на себе всю работу. Однажды меня вызвал к себе в кабинет ЯГОДА, очень хвалил за хорошую работу и кончил тем, что пригласил меня к себе в «Озеры» проехаться. Одновременно с ним поехали его жена И.АВЕРБАХ, ее брат Леопольд и КИРШОН – последних я знал. С этого дня на протяжении около полугода ЯГОДА меня часто вызывал к себе и оказывал всяческое внимание, чем возбудил мою личную симпатию и большую привязанность к себе. С начала 1932 года он мне начал предлагать перейти на работу в лагеря, рисуя мне большие личные перспективы на будущих стройках. ЯГОДА говорил, что классовая борьба в стране затихает, фронт борьбы с контрреволюцией суживается, антиправительственные политические течения в стране будут пресекаться партийными мероприятиями, в порядке дня стоят задачи строительные, основные чекистские кадры перейдут на созидательную работу. Для ГПУ и для него, ЯГОДЫ, решающий участок работы сейчас – это обеспечить успех на крупных стройках. Победа на этом участке создаст популярность в стране руководителям стройки.

На мое замечание, что возникнут трудности с рабочей силой в лагерях при свертывании операций по контрреволюции, ЯГОДА заявил, что лагеря будут пополняться, главным образом осужденными за бытовые и уголовные преступления. Меня увлекла перспектива выдвинуться и я дал согласие. ЯГОДА передо мной поставил одно безоговорочное требование: по всем делам, по всем вопросам единственной инстанцией, куда я имею право обращаться, является лично он – ЯГОДА – центр всего.

7 месяцев, проведенных на Беломорстрое, закрепили окончательно мои отношения с ЯГОДОЙ. В делах он мне оказывал неограниченное доверие – вернее, он штамповал мое любое предложение, несмотря на то, что я являлся новичком в таком деле. Доверие это я завоевал личной преданностью ему и восхвалением ЯГОДЫ, как крупного организатора и строителя. Незадолго до окончания Белморстроя, ко мне приехал БЕРМАН вместе с АВЕРБАХОМ и АФИНОГЕНОВЫМ. Последние передали мне множество приветов от ЯГОДЫ. Когда позднее готовый Белморстрой посетили вожди партии, ЯГОДА вновь принялся меня охаживать. Так постепенно я полностью подпал под его влияние, считая что только этому человеку я обязан работой, обещающей мне большое будущее. Еще больше укрепились эти отношения после того, как он меня послал на такую стройку, как Москва-Волга. Посылая меня в Дмитров, ЯГОДА еще раз подчеркнул, что и здесь я должен иметь дело только с ним, ибо на руководство этой стройкой претендует не только ОГПУ, и других соблазняют лавры победы успешного завершения такой великой стройки. Мы не должны этого допустить, руководство стройкой должно безраздельно остаться за нами. К этому времени в Дмитров стала часто наезжать жена ЯГОДЫ – И.АВЕРБАХ которая собирала материал для своей книги о перековке. Книгу эту для нее написал я. Этот период меня еще больше связал с ЯГОДОЙ и я стал для него, как говорится, «всецело своим человеком». ЯГОДА мне верил все больше и больше, тем более, что во всех своих выступлениях о стройках НКВД я всегда и прежде всего подчеркивал роль ЯГОДЫ.

ВОПРОС: Вы отвлекаетесь от вопроса, как ЯГОДА вас посвятил в цели и задачи заговора. Расскажите об этом.

ОТВЕТ: Я к этому вопросу подхожу, но прежде должен еще рассказать об одном задании ЯГОДЫ, относящемся к процессу моей вербовки. До окончательного вовлечения меня в заговор ЯГОДА поставил прямо передо мной задачу популяризации его, как крупного государственного деятеля, опытного организатора и строителя.

Однажды зимой в начале 1934 года, ЯГОДА после доклада о канале оставил меня в своем кабинете и начал разговор о том, что слишком неумело используется пресса для того, чтобы по настоящему рассказать о стройках НКВД и роли главы, т.е. ЯГОДЫ, в этих стройках. Нужно, говорил он, рассеять в глазах общественного мнения и СССР и заграницы впечатление о ЯГОДЕ, как о сатрапе, который умеет только расстреливать – наоборот надо рассказать о нем, как о государственном деятеле, который умеет сочетать необходимую жестокость с разумным и культурным творчеством, образцом которого является такое строительство, как Беломорканал и Москва-Волга. При этом он добавил: «Если в части моих публичных выступлений этот момент учитывается, то с печатными материалами, которые читает весь мир, дело значительно хуже, поэтому важно сейчас же начать писать о работе ЯГОДЫ, как о большом государственном и культурном человеке». Он предложил мне организовать выпуск книг «Беломорстрой» и «Болшевцы», писать статьи и «Большевике», зайти к Бухарину в «Известия», при его помощи дать ряд статей в газету и вообще начать во всей прессе выполнять его указания. Я сказал, что немедленно начну действовать. После этого разговора я широко использовал прессу, мои личные связи с журналистами и писателями для популяризации ЯГОДЫ. Таким образом сложились мои отношения с ЯГОДОЙ к моменту моей вербовки в заговор. К этому времени я понимал, что неразрывно связал свою судьбу с человеком правых взглядов в политике, готовящим себя к роли крупного государственного деятеля.

Я понимал также, что ЯГОДА, оппортунистическим отношением к борьбе с контрреволюцией ведет, по существу, антигосударственную линию в работе органов НКВД.

ВОПРОС: Как вы лично отнеслись к правой антисоветской политической линии ЯГОДЫ?

ОТВЕТ: Я слишком тесно связал свою судьбу с личностью ЯГОДЫ, чтобы противодействовать этой линии, главное же заключается в том, что под влиянием ЯГОДЫ и БУХАРИНА, с которым я установил отношения по журналистике и газетной работе, я сам стал разделять взгляды правых. Это обстоятельство по существу послужило основанием ЯГОДЕ для вовлечения меня в заговор.

ВОПРОС: Каков был характер вашей связи с БУХАРИНЫМ?

ОТВЕТ: По своей «литературной деятельности», связанной с популяризацией ЯГОДЫ, я установил близкие отношения с определенным кругом писателей и работниками редакций, через которых познакомился с БУХАРИНЫМ. Несколько раз я бывал у БУХАРИНА в редакции «Известий». В разговорах со мной о строительстве Москва-Волга БУХАРИН вкрапливал всегда несколько едких слов критики положения в стране. Иногда эта критика сопровождалась протаскиванием правых установок. БУХАРИН, несомненно, меня прощупывал, имея соответствующие отзывы от ЯГОДЫ. В этих беседах я БУХАРИНУ отпора не давал.

ВОПРОС: Расскажите, когда, при каких обстоятельствах ЯГОДА посвятил вас в цели и задачи заговора?

ОТВЕТ: В конце лета 1935 года ЯГОДА, после очередного доклада о канале заявил мне, что он знает о моих отношениях с БУХАРИНЫМ и что я достаточно далеко зашел, чтобы поговорить со мной о более серьезных делах. «БУХАРИН – член центра правых, ведет активную борьбу против руководства партии, характером ваших отношений с БУХАРИНЫМ – вы отрезали себе путь отступления» – сказал ЯГОДА. Предупредив меня, чтобы без его ведома я в политику не лез, ЯГОДА сказал, что в стране назревают серьезные события. Положение внутреннее и международное – напряженное, недовольных в стране много, но настоящей силы, которая могла бы, захватив власть, свергнуть советское правительство – нет: правые, на которых он опирается, оказались под ударом, троцкистов начал громить и разгромит Н.И.ЕЖОВ – значит и на них нечего рассчитывать. Говорить о широкой организации массовых сил для захвата власти тоже не приходится – остается один путь, путь насильственного устранения руководства партии и правительства при помощи «дворцового переворота». Этот путь избрал он, ЯГОДА, продолжая политически опираться на правых и организовав заговор из верных ему людей аппарата НКВД. ЯГОДА здесь же назвал имена участников заговора работников НКВД, которых он вовлек в заговор: ПАУКЕРА, ВОЛОВИЧА, МОЛЧАНОВА, ГАЯ, ШАНИНА, БУЛАНОВА, ЛУРЬЕ, БЛАГОНРАВОВА, ПРОКОФЬЕВА, МИРОНОВА и предложил также и мне принять участие в заговоре.

ВОПРОС: Как вы реагировали на предложение ЯГОДЫ?

ОТВЕТ: Связав свою судьбу с ЯГОДОЙ и его политически ми единомышленниками, я согласился принять участие в заговоре и выполнять поручения ЯГОДЫ.

ВОПРОС: Расскажите следствию, что вам известно о планах заговора?

ОТВЕТ: О планах заговора ЯГОДА со мной говорил несколько раз. Первый разговор был у него в кабинете в конце лета 1935 года. Во время этого разговора, в довольно нескладной форме, ЯГОДА набросал основные планы заговора. Смысл того, что он говорил, сводился к следующему: основной политической предпосылкой для расчетов на успешный исход заговора, наряду с разрушительной работой в промышленности и транспорте является общее недовольство в стране террористическим режимом, установившимся после убийства С.М.Кирова. Напряжение от этого недовольства когда-нибудь должно достигнуть предела и разразиться катастрофой, поэтому важно заблаговременно к этому подготовиться с тем, чтобы общий взрыв приблизить к нужному моменту и подготовить быстрый переход власти в руки заговорщиков. ЯГОДА сказал, что не нужно заговорщикам выдумывать никаких политических программ, ибо есть уже готовая «платформа ШЕИНА», которая вполне соответствует взглядам и политическим установкам заговора и, поскольку ЯГОДА опирается на РЫКОВА, БУХАРИНА, ТОМСКОГО, то в их лице заговорщики имеют авторитетное политическое руководство, известное всей стране. РЫКОВ, БУХАРИН и ТОМСКИЙ идейно увенчают переворот в то время, как фактическая власть будет находиться в руках ЯГОДЫ. Вот, примерно, смысл первого разговора ЯГОДЫ о планах заговора, об успешном исходе которого ЯГОДА тогда говорил с большой уверенностью. Что-же касается самого переворота, то он о нем говорил, как о совершенно неизбежном, особенно в связи с назревающей войной.

Второй разговор, не помню точно когда, тоже происходил в кабинете ЯГОДЫ. Мне пришлось очень долго ждать его в приемной, потому что у него в течение нескольких часов сидел КАРАХАН. Когда я вошел к ЯГОДЕ и собрался докладывать по каналу, он меня прервал и не дал говорить. Возбужденно расхаживая по кабинету он мне начал оживленно говорить, что за границей проявляют огромный интерес к событиям внутри СССР. Тут же он добавил, что весьма влиятельные германские круги с большим вниманием относятся к заговору, о котором они соответственно и подробно информированы.

Еще о планах заговора были у меня два разговора с ЯГОДОЙ в начале и летом 1936 года – один в кабинете, другой на квартире за городом. Особо обширным был второй разговор, когда ЯГОДА со мной разгуливал по парку и рассказывал о том, как он, для обеспечения захвата власти, всюду расставил своих людей и какие роли намечаются для этих людей в случае переворота.

Сам захват власти мыслился ЯГОДОЙ в порядке «дворцового переворота», т.е. захвата Кремля вместе с руководством партии и правительства, приуроченного к началу войны. ЯГОДА рассчитывал на поражение Красной армии. При этом хозяином положения в стране окажется он, имея такую опору, как войска НКВД. Одну из важнейших ролей в осуществлении захвата правительства в Кремле ЯГОДА возложил на ПАУКЕРА, который вместе с ВОЛОВИЧЕМ и своими людьми должен был обеспечить Кремль за ЯГОДОЙ. В плане захвата власти ЯГОДА отводил ответственное место силам Дмитлага. ЯГОДА указал, что в лагере надо создать крепки боевой резерв из лагерных контингентов. Для этого следует использовать начальников строительных отрядов из авторитетных в уголовном мире заключенных, так называемых «вожаков», чтобы каждый вожак в любое время мог превратиться в начальника боевой группы, состоящей из основного костяка заключенных его же строительного отряда. ЯГОДА говорил, что боевые группы Дмитлага потребуются для террористических задач – захвата и уничтожения отдельных представителей партии и власти и, кроме того, должны составлять резерв для захвата отдельных учреждений, предприятий и т.п. боевых задач. Поэтому каждый начальник боевого отряда должен подчинить своему влиянию максимальное количество отборных головорезов-лагерников. Опасные элементы после переворота можно будет уничтожить.

ВОПРОС: Какие задачи поставил ЯГОДА перед вами после вовлечения в заговор?

ОТВЕТ: О моих задачах ЯГОДА говорил в той же беседе, когда он меня посвятил в существование заговора, т.е. в начале лета 1935 года. Предупредив, что в случае лишних разговоров о заговоре, я буду в тот же день трупом, начал излагать задачи, которые он ставит передо мной.

Дмитлаг с базой заключенных, куда ожидается наезд членов правительства, имеет особое значение, сказал он, поэтому он туда направляет с особыми заданиями сколачивания террористической группы ПУЗИЦКОГО, которому я должен обеспечить все условия для организации террористической группы. ПУЗИЦКИЙ также должен дать ЯГОДЕ нужный материал для снятия КОГАНА. Мне же необходимо усилить популяризацию ЯГОДЫ в прессе и через писательские круги, а в Дмитлаге укрепить положение нужных ему людей. В качестве основной задачи он поручил мне организацию боевых групп из лагерных контингентов, создание боевых кадров в Дмитлаге для использования их в целях заговора.

1928 год. С.Пузицкий в командировке в Якутии.
ВОПРОС: Какие задачи ЯГОДА поставил перед другими руководящими лицами заговора?

ОТВЕТ: О задачах, которые ЯГОДА поставил перед другими руководящими лицами заговора, кроме ПУЗИЦКОГО, ПАУКЕРА и ВОЛОВИЧА, о которых я уже говорил, он, видимо, из соображений конспирации, говорил очень глухо. Однако, в нескольких словах он указал, что ГАЙ, располагающий всеми данными о недовольных в Красной армии, ищет и устанавливает связи с недовольными элементами среди руководящего состава РККА для привлечения их на сторону заговорщиков. Аналогичную работу проводят ПРОКОФЬЕВ и МИРОНОВ, используя свои старые связи в промышленности и народном хозяйстве. Во всех своих разговорах, связанных с заговором, ЯГОДА неоднократно подчеркивал, что его правой рукой в этих делах и заместителем является ПРОКОФЬЕВ.

Говоря о связях заговорщиков с транспортом, ЯГОДА мне сказал, что помимо ШАНИНА, эту сторону дела ему обеспечивает БЛАГОНРАВОВ. ЯГОДА не раз говорил, что примером для всех может служить личная преданность ЯГОДЕ таких людей, как ПРОКОФЬЕВ и БЛАГОНРАВОВ.

ЯГОДА дал мне понять, что по планам заговорщиков, в случае успешного исхода переворота, ЯГОДА возглавит Совнарком, а ПРОКОФЬЕВ и БЛАГОНРАВОВ – Наркоматы Внутренних Дел и Путей Сообщения.

ВОПРОС: Какую роль ЯГОДА определял для вас?

ОТВЕТ: О роли других участников заговора, в том числе и моей, ЯГОДА мне ничего не рассказал.

ВОПРОС: Расскажите, как вы выполняли задачи поставленные перед вами ЯГОДОЙ при вербовке в заговор?

ОТВЕТ: После моей вербовки с начала лета 1935 года, став активным участником заговора, я провел большую работу по популяризации ЯГОДЫ в интересах заговора, организации боевых груш в Дмитлаге, обеспечению условий для террористической работы ПУЗИЦК0ГО и привлечению новых людей к заговору.

Подготовка ЯГОДЫ к роли государственного деятеля – будущего пред. СНК проводилась мною, по его заданию, путем широкой популяризации его личности, как крупнейшего организатора и строителя в устной форме и в печати. Начну с Дмитлага. ЯГОДА особенно требовал популяризации его среди лагерников, в целях завоевания именно в лагере безграничного авторитета и использования этого авторитета в интересах заговора. Среди лагерников я должен был ЯГОДЕ создать безграничный авторитет, чтобы превратить их в верную опору при захвате власти. ЯГОДА также мне говорил, что нужно из них сделать агитаторов, которые после отбытия сроков в лагере разнесут по стране о нем славу, как о великом человеке. Стройку Москва-Волга я должен превратить в средство широкой популяризации его, ЯГОДЫ, как по всей стране, так и за границей.

Прежде всего популяризация ЯГОДЫ началась в самой лагерной прессе. Каждый факт даже отдаленного участия ЯГОДЫ в «перековке» заключенных мною всячески выпячивался и раздувался, сама личность ЯГОДЫ превозносилась, каждый его приезд на стройку изображался, как событие. Лагерный журнал «На штурм трассы» я превратил в печатный орган, посвященный созданию ореола вокруг личности ЯГОДЫ.

Обложка журнала “На штурм трассы” №12 (17) за 1935 г.
Сам ЯГОДА начал проявлять неистощимый интерес к журналу и его работе. Так, например, по его прямому указанию была направлена группа работников Дмитлага на Резино-Асбестовый комбинат в Ярославле, где было устроено общее собрание рабочих, на котором был передан в торжественной обстановке привет от ЯГОДЫ и принято очень громкое ответное приветствие на имя ЯГОДЫ. ЯГОДА этим не удовлетворился и поручил мне составить проект ответного письма в Ярославль.

Два дня ЯГОДА занимался этим вопросом и отправил небольшое, но хлесткое письмо в Ярославль к бывшим заключенным, которое заканчивалось словами: «Привет. Ваш Г.ЯГОДА». Это письмо было помещено в журнале «На штурм трассы» вместе с обширным очерком, описывающим всю эту историю. 

Журнал “На штурм трассы” №8 (36) за 1936г.
Под моим влиянием популяризацией ЯГОДЕ занялись и все издания стройки.

По строительству и лагерю ЯГОДУ очень популяризовали его программные приказы, которые распространялись в десятках тысяч экземпляров и всюду вывешивались как афиши. ЯГОДА дал мне специальное указание, чтобы его приказы висели в бараках в рамках и под стеклом. Даже ПУЗИЦКИЙ и тот занялся литературой. ЯГОДА его ввел в состав редакции «На штурм трассы».

В газете вооруженной охраны Дмитлага – «Стрелок Дмитлага» Пузицкий начал сам вести дело популяризации ЯГОДЫ, делая это очень грубо. Так, однажды, в 1936 году Ягода, будучи на трассе, сфотографировал стрелка, стоявшего на посту. Это фото ПУЗИЦКИЙ очень торжественно вручил этому стрелку и вот, на страницах «Стрелка Дмитлага» ПУЗИЦКИЙ помещает благодарственное письмо этого стрелка составленное в таких невозможно трескучих тонах, что по этому поводу были даже выступления на партактиве. В скульптурной мастерской, находящейся в ведении Фридлянда, один из заключенных сделал эскиз гипсовой фигуры «Нарком на трассе», изображающий ЯГОДУ. Я эту затею поддержал, Фридлянд сказал, что не плохо-бы поставить эту фигуру на водном стадионе «Динамо», который нами строится на Химкинском водохранилище. Я повез эскиз в Москву. Ягода очень одобрил мысль об установке статуи на «Динамо», но сказал, что для большего сходства нужно поручить сделать лицо для фигуры какому-то скульптору, который как-раз в это время лепил бюст Ягоды. Все это было поручено БУЛАНОВУ. 

Журнал “На штурм трассы” 1936 г.

Эту работу по популяризации Ягоды проводил я планомерно. Ягода лично следил за тем, как проводится в Дмитлаге «культ Ягоды», ибо ему это было необходимо в интересах заговора.

ВОПРОС: Вы показали, что ЯГОДА ставил такие задачу популяризации его за-границей. Как это организовывалось?

ОТВЕТ: ЯГОДА в разговорах со мной указывал, что для его будущей государственной роли после переворота важно, чтобы его популярность вышла заграницу. Во время пребывания Ромэн Роллана у Горького Ягода мне поручил специально выехать в Горки и рассказать подробно Роллану о работе по «перековке» заключенных и о большой роли в этом Ягоды. Не удовлетворившись этим Ягода сам привез к Горькому чуть-ли не всю Болшевскую трудкоммуну. В течение целого вечера коммунары выступали, а Ягода не отходил от Р.Роллана.

Журнал “На штурм трассы” 1936 г. 

В деле популяризации Ягоды перед иностранцами выполнял особые задания Ягоды также БЫХОВСКИЙ. В бытность Быховского зам. нач. Южного района туда иногда приезжали иностранцы-туристы. Несмотря на то, что начальником района был Кузнецов М.М., ЯГОДА всегда приказывал, чтобы иностранцев принимал БЫХОВСКИЙ. Мне запомнились два случая: приезд какой-то англичанки или американки в сопровождении руководителей ЦК МОПР и приезд какого-то француза в сопровождении работников РККА. В обоих случаях были звонки от Ягоды, чтобы иностранцев принял обязательно только БЫХОВСКИЙ.

ВОПРОС: Ограничивалась ли этими мероприятиями популяризация ЯГОДЫ?

ОТВЕТ: Нет, я уже показал о книгах «Белморстрой», «Болшевцы» и моих статьях в «Большевике» и «Известиях». Кроме того, Ягода поручил мне, используя связи с писательскими кругами организовать широкую популяризацию его через писателей. Журнал «На штурм трассы»я привозил сам или присылал к Крючкову, П.П., наиболее близкому к Горькому человеку, очень крепко связанному с ЯГОДОЙ. КРЮЧКОВ уже в свою очередь, по указанию ЯГОДЫ, раздавал журнал другим писателям.

Популяризацию Ягоды среди писательских кругов в свое время организовал и вел Л.Авербах. С его от’ездом все это дело перешло к КИРШОНУ, с которым ЯГОДА встречался чаще, чем с кем бы то ни было. Целая группа писателей, при моем содействии, была привлечена на постоянную работу, по собиранию и выпуску материалов о Ягоде и его роли культурно-просветительного деятеля. Это относится к Г.КОРАБЕЛЬНИКОВУ, АФИНОГЕНОВУ, Бруно ЯСЕНСКОМУ, его жене БЕРЗИНОЙ, ГОРБУНОВУ, ЛУЗГИНУ, ЦЕЙТЛИНУ. 

Дружеский шарж на советских писателей, плывущих по каналу Москва-Волга. “Литературная газета”, № 24 (660) от 5 мая 1937 г.
Лично мне ЯГОДА неоднократно поручал ездить к А.М. ГОРЬКОМУ и рассказывать ему о всевозможных новых моментах в области культурно-просветительной работы лагерей, при чем я должен был при этом особо подчеркивать творчество и инициативу ЯГОДЫ.

ВОПРОС: Что вам известно об использовании ЯГОДОЙ авторитета Горького в интересах заговора?

ОТВЕТ: Кроме использования авторитета Горького в целях популяризации ЯГОДЫ, на квартире у Горького Ягода встречался со своими единомышленниками, врагами партии и советского правительства. Летом 1934 года или 1935 года я заехал к Горькому и попал во время обеда. Как всегда, за обедом у Горького были самые разнообразные люди, в числе их БУХАРИН и ЯГОДА. Я знаю, что у Горького Ягода встречался также с КАМЕНЕВЫМ. 

Журнал “На штурм трассы” 1936 г.
ВОПРОС: Вы не все показали об использовании Горького. К этому вопросу следствие еще вернется. Расскажите как вы выполняли задание Ягоды о создании боевых групп в Дмитровском лагере?

ОТВЕТ: Идя по пути выполнения задания Ягоды о подборе боевых групп, я выдвинул ряд отобранных людей из бывших заключенных на должности вольнонаемных начальников строительных отрядов – людей, которым я оказал целый ряд услуг и которые, в силу этого были мне лично особенно преданы.

Таковы – Лазарев, Спектор, Ефремов, Карапетьян, Алешин, Ковалев и Брилев. Все они, кроме Карапетьяна, кажется судимого за бытовое преступление, являются в прошлом крупными уголовными бандитами, освобожденными мною досрочно. Все они готовы выполнять любое мое задание. Дело в том, что среди тридцатипятников (уголовных) мой авторитет особенно велик потому, что еще с Белморстроя я ими исключительно много занимался, собирал на специальные слеты, всячески защищал их против к.-р. части лагеря, сознательно разжигал этот антагонизм и демонстративно беря их всегда под защиту против заключенных по ст.58; все это привело к тому, что между тридцатипятниками я прослыл «отцом», как они меня называют. Перечисленным же выше людям, кроме этого, еще я оказал множество личных поблажек и помощи. В частности, всем им я разрешил, еще в бытность их заключенными, совместное проживание со своими подругами, создав им, таким образом, семейную жизнь с женами, а потом и с детьми, что в условиях лагеря является огромным поощрением. В ответ на такое внимание формировалась и росла личная привязанность ко мне. 

Обложка песенника, изданного в Дмитлаге.
ВОПРОС: Как вы обрабатывали этих людей?

ОТВЕТ: Я этим людям говорил, что они мне потребуются для особых боевых задач. Во все задачи заговора мне этих людей посвящать не требовалось, так как в течение долгого периода я их воспитал в слепой преданности мне и преклонении перед авторитетом Ягоды, как единственного большого человека в стране, от которого полностью зависит их судьба. Эти люди свое антиобщественное лицо же изменили, оставаясь по существу теми же бандитами. В ударников стройки я их превращал, отдавая им на откуп заключенных. Политическому перевоспитанию они не подвергались. Поэтому никакой специальной политической обработки подобного рода людей мне не требовалось проводить, но я неоднократно прощупывал в части их преданности лично мне и Ягоде, проверяя таким образом, возможность их использования в целях заговора.

Могу привести такой пример: когда Лазарев еще в бытность его заключенным заболел, я его поместил в Дмитрове в вольный лазарет. Там я его несколько раз навестил. Лазарев был чрезвычайно тронут и начал меня заверять в том, что его жизнь принадлежит мне. Я его спросил, как бы он поступил, если бы я от него потребовал эту жизнь, – он с горячностью ответил, что об этом только и мечтает. «Если даже это будет связано с большим преступлением»? спросил я. «Да»– ответил он. Аналогичные разговоры были у меня в разное время с БРИЛЕВЫМ и КОВАЛЕВЫМ и они всегда кончались такими же горячими заверениями. Вот почему я уверен, что эти люди, по моему указанию пошли бы на любое преступление.

ВОПРОС: Создали ли эти «вожаки» боевые группы в Дмитлаге?

ОТВЕТ: Да, боевые группы каждым из них были созданы методами и традициями уголовного мира из слепо преданных им людей. Проводилась эта работа под видом формирования актива строителей.

ВОПРОС: Докладывали-ли вы об этой работе Ягоде?

ОТВЕТ: Да, Ягода неоднократно у меня интересовался, как идет формирование боевых групп в Дмитлаге, предполагая этому делу уделить особое внимание и форсировать привлечение и расстановку в лагерях «вожаков». Я систематически при встречах, информировал Ягоду по ходу организации боевых групп.

ВОПРОС: Расскажите, какая работа проведена в Дмитлаге по заданию Ягоды о создании кадров террористов?

ОТВЕТ: Я уже показал, что Ягода с специальной задачей организации террористической группы в Дмитлаг направил Пузицкого, которому я обязан был обеспечить все условия в работе. Немедленно по прибытии в Дмитлаг, Пузицкий начал к себе усиленно приближать своего Зам’а КШАНОВИЧА, а несколько позже и приятеля последнего – КОРОТКОВА, который к тому времени оскандалился пьянкой в Центральном районе, где был нач. 3 отделения. Пузицкий выдвинул Короткова на должность своего помощника. При очередном докладе об этом я информировал Ягоду. Ягода приказал оформить Короткова пом. нач. 3-го отдела, сказав мне, что Пузицкий завербовал его, как члена своей террористической группы. О Кшановиче меня информировал сам Пузицкий, что он его завербовал в террористическую группу, использовав имевшиеся на него компрометирующие материалы.

ВОПРОС: Кого еще Пузицкий завербовал в террористическую группу?

Г: Правой рукой всех террористических дел Пузицкого был Николаевский. Об этом мне сказал Ягода, после моей информации о беспробудном пьянстве Николаевского. Николаевский наиболее близкий к Пузицкому человек, с очень темным прошлым и связями в белой эмиграции. Очень близки к Пузицкому был: также Борисов и Лунченков, особенно первый. Оба они в прошлом белые офицеры, реэмигранты, привезенные на работу в Дмитлаг Пузицким.

Кроме того, недавно из Дмитлага уволился нач. штаба всей вооруженной охраны Дмитлага Иванов-Мальцев, в прошлом офицер корнет мирного времени, сын полицейского. Пузицкий его очень выдвигал и поддерживал, как своего близкого человека. Ни Ягода, ни Пузицкий мне не говорили, что Борисов, Лунченков и Иванов-Мальцев состоят в террористической группе Пузицкого, но и в этом уверен, т.к. они ближайшие питомцы Пузицкого, их специально Пузицкий устраивал в Дмитлаг и особенно о них заботился.

ВОПРОС: Вы скрываете от нас действительную подготовку террористических актов, в которой вы принимали личное участие. Следствие располагает достаточными материалами об этом.

ОТВЕТ: Я действительно утаил от следствия свое активное участие в подготовке террористического акта против руководителей партии. Это самое тяжелое из моих преступлений. Я также скрыл перед следствием ряд участников этого гнуснейшего дела и террористическое задание Ягоды.

ВОПРОС: Расскажите подробно об этом задании?

ОТВЕТ: Когда Ягода вернулся из отпуска, в конце ноября 1936 года он меня вызвал к себе на квартиру в Кремль. Он мне рассказал, что не может примириться со снятием, что он 27 суток страдал безсоницей, что не будь ЕЖОВА его бы никогда не сняли накануне окончания канала; вообще о ЕЖОВЕ он говорил с большой злобой. После этого он начал расспрашивать о канале, все время вскакивая со стула и в раздражении расхаживая по комнате. Потом он резко сел и, глядя на меня в упор, заявил мне, что хочет поговорить об очень серьезном деле. Ягода тут же рассказал, что им Пузицкому уже поручено готовить террористический акт против Ежова. Этот акт должен явиться ответом Дмитлага на снятие Ягоды. Ягода мне предложил связаться с Пузицким и помочь ему людьми, поскольку я располагаю подготовленными людьми из уголовников, спросив меня нельзя-ли использовать начальников боевых групп, так как если мы это дело организуем силами уголовников, то это не вызовет особых осложнений. Надо только тщательно подготовить план и людей. Я ответил, что у меня есть подготовленные начальники боевых групп из уголовных, такие люди, как Брилев, Лазарев и Ковалев с своими группами вполне справятся с этой задачей. Ягода предложил мне, совместно с Пузицким разработать план и подготовить людей, подчеркнув, что только этим путем можно добиться возвращения его в НКВД и успешно завершить планы заговора. 

Журнал “На штурм трассы” 1936 г.
ВОПРОС: Как вы подготавливали осуществление террористического акта над тов. ЕЖОВЫМ?

ОТВЕТ: После приезда в Дмитров я связался с Пузицким.

Он подтвердил мне полученное им от Ягоды задание и сообщил, что для выполнения террористического задания Ягоды он монет выделить людей из своей террористической группы, таких как КШАНОВИЧА и КОРОТКОВА. Он тут-же мне сообщил, что к террористической группе им привлечен еще РОЗЕНШТЕЙН. Мы с Пузицким решили, что кроме моих уголовников, придется привлечь также этих людей, чтобы выполнить успешно задание Ягоды в любое время приезда Ежова на канал, в любой обстановке и на любом участке. Пузицкий взялся за подготовку своих людей. Я должен был подготовить начальников групп.

ВОПРОС: Кто вами был привлечен к подготовке террористического акта над т. ЕЖОВЫМ?

ОТВЕТ: За время до ареста Ягоды я подготовил из начальников боевых групп Брылева, Лазареева и Ковалева, сказав им, что им придется по моему специальному заданию выполнить одну очень важную операцию, связанную с риском для жизни. Для этого, каждый из них должен иметь наготове нескольких верных и боевых людей в отряде. Каждый из трех начальников групп заверил меня, что готов в любое время исполнить все, что я прикажу.

Кроме того, к террористической группе я привлек еще Кравцова, которого я знал еще с гражданской войны (он был одно время в кавалерийской части 1 лит. бригады, когда я там был военкомом). Разговоры с Кравцовым велись довольно долго и закончились тем, что он заявил о своей готовности выполнить любое, в том числе и террористическое, поручение. Тогда я его передал в ведение Пузицкого, который мог его лучше использовать как непосредственно подчиненного ему начальника отряда ВОХР.

Попутно с Кравцовым велась мною обработка и Танальского [Танальский Моисей Матвеевич (1901- 28.10.1937, расстрелян) начальник отделения 3-го отдела Дмитровского ИТЛ НКВД], моего бывшего секретаря, позднее перешедшего к Пузицкому. С ним разговаривали и я и Пузицкий. Окончательная обработка его мною была передана Пузицкому. Зная Быховского, как участника заговора, я также и его посвятил в наши террористические планы, с которыми Быховский согласился. После этого я Быховского передал для использования Пузицкому.

ВОПРОС: Информировали ли вы Ягоду о выполнении его задания?

ОТВЕТ: Да, несколько раз.

ВОПРОС: Расскажите об этом подробно?

ОТВЕТ: Во время Чрезвычайного VII С’езда ЯГОДА, меня остановил в фойэ и предложил поехать с ним в «Озеры»поужинать. Мы договорились встретиться после заседания на М.Никитской 6, у Крючкова, который тоже собирался ехать. Когда я под’ехал туда, Ягода меня уже ждал в машине вместе с Киршоном и Крючковым. По пути машина еще заехала за Каннер с его женой. Когда Ягода меня провожал при от’езде к выходу, он меня спросил, помню ли я о его задании и выполняю ли его. Я ответил, что помню и выполняю.

В феврале месяце после Пленума ЦК Ягода звонил мне два раза в Дмитров. Обычно телефонные разговоры велись вокруг канала и строительных тем, но между прочим, он вставлял несколько вопросов о том, как выполняется его задание, при чем чувствовалась его особая нервозность. Я ему также условно отвечал, что я помню задание и делаю.

Звонил он также еще в марте месяце. Внезапный арест Ягоды внес большую растерянность среди заговорщиков и изменил наши террористические планы.

ВОПРОС: Какие террористические планы у вас были после ареста Ягоды?

ОТВЕТ: Мы с Пузицким решили, что наша карта бита, что заговор, очевидно, раскрыт и нас арестуют. Впереди смерть при всех положениях. Но надо сперва отомстить за Ягоду и главное показать стране и заграницей силу ягодовского заговора. Поэтому мы порешили подготовить террористический акт не только над Ежовым, но и другими руководителями страны к ближайшему их приезду на канал. При чем у нас мелькнула даже искра надежды, что при успешном выполнении акта можно попытаться освободить руководителей заговора. Это был план полнейшего отчаяния.

ВОПРОС: Как осуществлялась подготовка этого террористического плана?

ОТВЕТ: Люди у нас были подготовлены. Мы ожидали прибытия на канал руководителей партии ко времени пуска первого парохода, к этому времени мы готовили наше выступление, чтобы оно получило максимальный политический резонанс. 22 апреля мне позвонили из Москвы о приезде на канал правительства за час или полтора до приезда. Я должен был немедленно выехать навстречу. Пузицкий намеревался ехать со мной, чтобы узнав маршрут поездки правительства по стройке, подготовить организацию террористического акта. Времени было очень мало для подготовки террористического акта, можно было опасаться за провал; в нашем аресте до 2-го мая мы не были уверены, поэтому мы порешили готовиться твердо на 2 мая. Пузицкому я предложил остаться в Дмитрове. О приезде Ежова 25 апреля на канал я узнал, когда он уже был на канале, ни я, ни Пузицкий террористического акта не готовили, так как мы твердо решили действовать наверняка на 2-е мая, ожидая прибытия всего правительства. После от’езда Ежова мне Пузицкий говорил, что ему пришлось специально предупреждать Кравцова, чтобы тот своей группой не начал действовать, так как до этого Кравцов был ориентирован на подготовку террористического акта против Ежова.

ВОПРОС: Как была проведена подготовка террористического выступления к 2 мая?

ОТВЕТ: Мы решили захватить руководителей партии на вокзале во время митинга. Поэтому наши силы, состоящие из моих боевых групп и группы Пузицкого – должны были быть построены таким образом, чтобы Химкинский речной вокзал оказался в окружении наших людей. Для этой же задачи должен был двинут на портовый участок нач. Дмитровского отряда Кравцов с его боевой группой. Вооружить людей должен был Пузицкий, так как в его ведении находились все запасы оружия охраны лагеря. Организации выступления помешало во-первых то обстоятельство, что разработка мероприятий по охране правительства и установлении порядка по Химкам и окружению была из Дмитлага целиком взята в центр – НКВД, во-вторых, что основные руководители подготавливаемого террористического выступления я и Пузицкий были арестованы.

ВОПРОС: Кого вы знаете еще из активных участников заговора?

ОТВЕТ: Я не имею прямых фактов участия в заговоре ФРИДЛЯНДА и ГОРШКОВА, но ЯГОДА мне неоднократно указывал на то, чтобы я самым решительным образом поддерживал их в Дмитлаге, говоря, что это его люди, в закреплении которых он особо заинтересован.

ФРИДЛЯНДА весьма посредственного инженера и никчемного организатора – Ягода устроил главным архитектором на канале. Фридлянд был тесно связан с главными участниками заговора- ПРОКОФЬЕВЫМ, ПАУКЕРОМ, МИРОНОВЫМ, ВОЛОВИЧЕМ; за день до моего ареста Фридлянд рассказал мне следующее: незадолго до ареста Ягоды, он, Фридлянд, будучи в гостях в «Озерах», мылся в бане вместе с приехавшим в гости УХАНОВЫМ, одним из ближайших друзей Ягоды. Уханов указал Фридлянду, что он поступает очень неосторожно, бывая у Ягоды, говоря, что это может кончиться его арестом. Фридлянд, в свою очередь, указал Уханову на неосторожность его приездов к Ягоде. Уханов тогда ему ответил в том смысле, что ему де терять нечего.

Не менее хорошо Ягода относился к А.А. Горшкову, которого он лично назначил зам. нач. Дмитлага. Когда я вначале работы с Горшковым сказал Ягоде о существующем о Горшкове мнении, как о несерьезном человеке, Ягода на меня разозлился и заявил, что требует, чтобы я не только принял Горшкова хорошо, но и создал ему необходимые условия для работы. Горшков был очень тесно связан со всей семьей ЯГОДЫ.

Допрос прерван.

Со слов моих показания записаны правильно, в чем подписываюсь –

ФИРИН.

ДОПРОСИЛИ:

ЗАМ. НАРОДНОГО КОМИССАРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР

КОМИССАР ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ 2-го РАНГА – БЕЛЬСКИЙ

НАЧАЛЬНИК 2-го ОТДЕЛА ГУГБ НКВД

КОМИССАР ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ 3 РАНГА –

НИКОЛАЕВ.

ЗАМ. НАЧ. 2-го ОТДЕЛА ГУГБ НКВД

СТ.МАЙОР ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ –

ЗАЛПЕТЕР.

“Расстрельный список”, в который попала значительная часть упоминаемых в допросе персоналий.
РГАСПИ, ф.17, оп.171, дело 410, лист 222 и 223. 

Источник

Комментарии могут оставлять, только зарегистрированные пользователи.