Майбах

"В 1943-м меня призвали в армию и направили в 11-й учебный батальон. Там мы изучали иностранную технику, приходившую к нам по ленд-лизу - "Виллисы", "Джи-Эм-Си", "Доджи 3/4", "Студебеккеры", "Форды". Вот тогда я впервые и столкнулся с иностранными машинами. После "учебки" попал в ремроту 5-й ударной армии. Вначале ездил на трехтонке ЗИС-5. И лишь потом пересел на ленд-лизовские "Форды" и "Студебеккеры".
Сначала я услышал щелчок. Потом что-то гулко ухнуло. Машину тряхнуло. Я крепче схватился за руль... Лес вдалеке, колея дороги, широкий капот "Студебеккера", его лобовое стекло - все стремительно исчезает. Яркая вспышка. Какая-то неведомая сила поднимает меня вверх, увлекает куда-то и несет…
Дождем летят комья земли. Я падаю. Рукав мундира вспорот осколком. Осматриваюсь. Кабина "Студебеккера" изуродована взрывом. Над мотором струится пар, с шипением пробивающийся через смятый радиатор. Передний мост грузовика вырвало с мясом, и он валяется поодаль.
Начинаю вспоминать, что произошло… Утром мы повезли в воинскую часть "валлентайновские" танковые движки. Возвращаясь назад, я… наехал на мину, замаскированную в колее проселочной дороги. Хорошо еще, что двери у "Студера" были сняты. И нас со старшиной просто выкинуло взрывной волной из кабины.
Старшина отделался испугом, а я провалялся неделю в госпитале. Потом вернулся обратно в свою часть. Случилось это на территории Германии в феврале 1945 года.


День Победы я встретил в Берлине. Вскоре моя судьба круто изменилась. Личный водитель полковника Гурбича - заместителя командира 9-го корпуса по бронетанковым войскам - уходил на "дембель".
- Заменишь меня на "Опель-Супер-6"? - спросил он как-то меня.
- Легко, - не раздумывая, ответил я.
"Опель" оказался машиной неприхотливой и простой в обслуживании. В то время я служил в Ростоке. Вот там-то впервые и увидел темно-синий кабриолет "Майбах", принадлежащий Герою Советского Союза, командиру 9-го гвардейского корпуса генерал-лейтенанту Рослому.


Ходили слухи, что машину он получил в подарок за штурм рейхсканцелярии от командующего 5-й ударной армии генерал-полковника Берзарина, ставшего потом первым комендантом Берлина.
У генерала Рослого были и другие машины. Служебный "Виллис". И личная "Татра". Очень обтекаемая и необычная машина - с большим "плавником" на крыше, воздушным охлаждением и приводом на задние колеса. На ней командира корпуса возил старшина Михаил Ночка. Он-то и подсказал генералу: "Берите на "Майбах" Молокова. Ему служить еще долго. Да и парень он толковый".
Так я стал водителем личного кабриолета генерала Рослого. Шел 1947 год…

Это чудо, а не машина, огромная, весом больше двух тонн. Четыре двери, мягкий складной верх. Салон отделан ярко-красной натуральной кожей. На панели приборов я впервые в жизни увидел такой прибор, как тахометр.
Строго по центру стояли электрические часы. И, наконец, радиоприемник "Телефункен". Что удивительно, на "Майбахе" радиоантенна напрочь отсутствовала. Я подозреваю, что она была "замаскирована" и проходила где-то внутри складной крыши.
А подвески! И задние и передние - независимые. О такой конструкции мы никогда раньше и не слыхивали. Двигатель… Шесть цилиндров. На каждые 3 цилиндра - отдельный карбюратор. 140 лошадиных сил.

Мы, армейские водители, частенько сравнивали различные трофейные машины. Самым-самым из самых-самых оказался немецкий черный пульман-лимузин коменданта Берлина генерала Берзарина. Из-под капота 8-цилиндрового мотора выходили большие хромированные трубы. Мощность - 170 лошадиных сил. Настоящий монстр! Мой "Майбах" против этой махины - все равно, что игрушка…
Генерал-полковник Берзарин слыл знатоком всякой экзотической автомототехники. Он собрал немало трофейных машин и мотоциклов. А ездить на мотоциклах он обожал страшно. Кстати, эта слабость и сыграла трагическую роль в его судьбе. 16 июня 1945 года Берзарин вместе со своим ординарцем разбился на мотоцикле, налетев на "Студебеккер".

Вскоре генерала Рослого перевели в Москву. Старшина Ночка демобилизовался. "Татра" генерала осталась где-то в Германии. Сам Рослый уехал пассажирским поездом в столицу. "Майбах" погрузили на железнодорожную платформу и отправили вслед за генералом.
Генерал учился в академии имени Ворошилова, жил в квартире на Москворечной набережной. Меня прикомандировали к одной из воинских частей под Москвой. Когда Рослому требовался автомобиль, он вызывал меня по телефону.

В Москве в 1947 году было навалом всякой трофейной техники, но наш "Майбах" воспринимался как настоящая диковинка. Даже крупные военные чины с любопытством его разглядывали. В их глазах читалось удивление и нескрываемая зависть: "Где такую машину отхватил?"
По Москве мы обычно ездили с поднятым верхом. В поездках "Телефункен" генерал слушать не любил. Обычно садился рядом, доставал какие-то блокноты, тетради. Предпочитал спокойную размеренную езду. И лишь однажды он сказал:
- Ну-ка, Николай, давай попробуем, на что она способна!
Мы ехали по шоссе Москва-Симферополь. Тихо урчал двигатель. Я включил второй "диапазон" и нажал на газ. Мотор встрепенулся. Стрелка спидометра перевалила за цифру "80". Дорога была пустынной. Лишь изредка навстречу попадались полуторки.
За нами пристроился черный "ЗИС". Он быстро нагнал нас, радиаторы поравнялись. Задние окна лимузина - плотно зашторены. За рулем - военный в наглухо застегнутом френче. Такие носили офицеры НКВД. Шофер небрежно глянул на нас. Затем презрительно скользнул взглядом по "Майбаху". Тут же отвернулся. Черный "ЗИС" ушел вперед.Генерал Рослый многозначительно посмотрел на меня. Мол, ничего себе. Что он себе позволяет!

Я надавил на педаль газа сильнее. Скорость - 100! Мы догоняли черный "ЗИС". Еще немного… и теперь обе машины неслись ноздря в ноздрю по длинному прямому шоссе.
Человек-френч мертвой хваткой вцепился в руль и с такой силой нажал на педаль газа, что выхлопная труба "энкэвэдэшного" лимузина заверещала, точно стая жаворонков. "ЗИС" снова стал обгонять нас.
Я передвинул рычажки-монетки в крайнее положение. Тахометр показывал 4000 оборотов в минуту. Мы шли на максимуме. На скорости 130 мы настигли и обошли "ЗИС". Нам вслед неистово ревел клаксон. В ответ я врубил на полную катушку сирену - она досталась нам в наследство от прежних хозяев машины - обитателей рейхсканцелярии. Вскоре силуэт "ЗИСа" растаял где-то позади.
Пейзаж бешено мелькал за окошком. Ветер свистел. Машина летела плавно, без вибраций и тряски. Когда мы набрали 160, я понял, что, наверное, это и есть предел…
Генерал одобрительно посмотрел на меня и приказал сбросить газ.

В 1949 году мы переехали из Москвы в Калининград. Генерал поехал поездом. А я с "Майбахом" - опять на платформе. Из-за ремонтных работ эшелоны не доходили до Южного вокзала, а разгружались на запасных путях. "Майбах" снимали с платформы краном. Я был поражен открывшейся картиной. Город стоял в руинах. Улицы завалены битым кирпичом, проехать невозможно. В центре почти все здания разрушены.
Мост через Преголю восстановили лишь один - тот, что возле нынешнего Дворца культуры моряков… Я еле-еле проехал на другой конец города - в район Амалиенау, на улицу Огарева (бывшую Оттокарштрассе). Там, в доме № 31 на втором этаже приметного особняка с островерхой башенкой поселился генерал Рослый.
Шикарный дом. Фасад был выложен светлой кафельной плиткой. Внутри - панели из полированного дерева. В туалете - изразцовый унитаз.
Меня поселили на пару с любимцем генерала - немецкой овчаркой по кличке Джек. Мы жили в комнате с балкончиком - как раз над центральным входом.

Генерал Рослый уже успел перевезти в Калининград всю свою семью: жену, троих детей и тещу, которая занималась и готовкой, и уборкой (прислуги-то в доме не было). Я завтракал, обедал и ужинал в солдатской столовой в воинской части на нынешней улице Борзова. Генерал к столу меня не приглашал. Это было не принято. Хотя отношения у нас было очень доверительные. И вообще, в этой семье ко мне относились, как к сыну.
Генерал приказывал подавать "Майбах" к подъезду лишь в особо торжественных случаях. Или когда надо было встречать комиссии из вышестоящего штаба. Или когда у него было настроение просто покататься. Для каждодневных поездок Рослый пользовался служебной "Победой" с очень редким по тем временам кузовом "кабриолет".
Это была вторая машина, за которой я был закреплен. В отличие от "Майбаха", "Победа" стояла не в гараже на улице Огарева, а в автопарке воинской части. Была еще и третья машина - "Виллис". Но там был свой водитель и я этой машины не касался.

На улице Кутузова в то время жили офицеры штаба армии. И у всех были прекрасные трофейные автомобили. Например, командующий 11-й Гвардейской армии генерал Батов тоже ездил на "Майбахе". Но у него был не кабриолет, как у нас, а пульман-лимузин. Полковник Матвеев - заместитель командующего армии по снабжению, обзавелся и собственным "Опель-Адмиралом", и служебной "Победой". Генерал Борейко ездил на "Хорьхе".
В Калининграде мягкий верх "Майбаха" мы опускали крайне редко. А убиралась крыша очень просто - на лобовом стекле надо было открутить два барашка. И легким движением руки вся эта огромная на вид конструкция опускалась в считанные секунды. А поверх я надевал штатный брезентовый чехол с кожаными ремешками-застежками.
Зимой систему охлаждения заправляли антифризом - потому что гараж на Огарева, 31 был неотапливаемым. В холодную погоду двигатель иногда капризничал. Не знаю, может, он вообще морозов не любил. А может, компрессия в цилиндрах упала. Все-таки пробег у "Майбаха" к тому времени был уже солидный. Так или иначе, но, чтобы не насиловать аккумулятор попусту и оживлять мотор быстрее, я добавлял в карбюратор немного эфира. Вместе с "семьдесят шестым" бензином получалась супер-смесь.

Ездить по зимнему Калининграду тоже удовольствие было не из приятных.
Во-первых, передок у "Майбаха" - тяжелый (один двигатель с коробкой весил более 700 килограммов). А зад - легкий. Ведущие колеса - задние. Видимо, оттого «Майбах» и вел себя, как… корова на льду. Одно неверное движение рулем на обледеневшей брусчатке - и занос обеспечен.
Во-вторых, печка… "Майбах", как и любой автомобиль экстра-класса, был оборудован штатным отопителем. Но, похоже, он был рассчитан на мягкие зимы Лазурного берега, Монако или долины Рейна. Несмотря на утепленный многослойной тканью мягкий верх, зимой в салоне было очень холодно.
Хотя в "Майбахе" была предусмотрена сложная система обдува и вентиляции, стекла сразу же запотевали и покрывались инеем. Как сейчас помню, управлялась система двумя большими, симметрично расположенными на "торпедо", черными ручками. Ими же регулировалась подача воздуха в салон - теплого или холодного, как включишь.
За все время "Майбах" меня ни разу не подводил. Может, потому что я обслуживал его вовремя, берег. Как тут не вспомнишь знаменитые строки из старого рекламного проспекта фирмы: "…в автомобилях "Майбах" ничего не ломается". Все что я делал - это шприцевал ходовую и трансмиссию. Да масло в двигателе менял. Вот и все обслуживание.
Понятное дело, искать запчасти на "Майбах" в Калининграде было безумием - машина очень редкая. Выпускали их малыми партиями. За всю историю фирмы модель "SW-38" произвели в количестве 520 штук. Эксклюзив! Поэтому чехлы мне приходилось восстанавливать - снимать и вулканизировать. Самым трудным в этой операции было сжать пружины, чтобы отсоединить полуоси и вытащить чехлы. Никаких подходящих приспособлений в автопарке у нас не было. Все приходилось изобретать самому.

Генерал любил, когда его "Майбах" выглядел, как новенький. Каждые полгода кузов я натирал специальной восковой пастой. Какая на нем была отличная краска! Многослойная темно-синяя нитроэмаль. Любые царапины можно было запросто заполировать, и машина выглядела как новенькая.
Интересно что в те времена, например, я останавливался где-нибудь возле магазина. И никогда на ключ не запирал "Майбах". Потому что даже в мыслях не укладывалось, что кто-нибудь может залезть в машину. А тем более, угнать ее…
Генерал разрешал мне ездить на "Майбахе" на политзанятия. "Самое главное, - любил говорить генерал, - это на занятия не опаздывать, а с машиной - шут с ней". Ну, я, понятное дело, и не опаздывал. Поставлю "Майбах" возле казармы и иду в класс… карту мира изучать. Иногда и на обед на машине ездил.
А еще во время службы в части я познакомился с очаровательной девушкой. Валентина работала продавщицей в войсковом магазине, где отоваривался весь комсостав нашей части. Однажды, когда ей надо было срочно доставить отчет в подсобное хозяйство штаба армии, генерал разрешил отвезти Валентину на "Майбахе". Девушка была в восторге от кабриолета…

В 1950 году пришел приказ о переводе генерала Рослого во Львов. Как раз в то время подходил и срок моей демобилизации. Генерал вызвал меня и говорит: "Ты машину эту любишь, знаешь, а мне она больше ни к чему. Бери "Майбах" себе. Недорого запрошу".
Я даже не знаю, за сколько генерал уступил бы мне свою машину. В принципе, меня это и не интересовало. Поскольку, у меня вообще никаких денег на тот момент не было. Откуда у солдата-срочника деньги? Теперь-то я понимаю, какую ценность представлял этот кабриолет. А уж сейчас... Не меньше миллиона долларов стоит.
Генерал уехал во Львов. Я демобилизовался. Жить остался в Калининграде. Женился на Валентине. А "Майбах" я видел потом лишь однажды - он ненадолго останавливался возле нашего гастронома.

Генерал-лейтенант Рослый И.П. вышел в отставку в 1961 году. Жил в Одессе. Умер 15 октября 1980 года. Похоронен в Москве.
Перед самым отъездом из Калининграда генерал передал "Майбах" SW-38 своей воинской части. На нем еще какое-то время старшина автороты возил солдатское белье в прачечную.
Потом за три баллона спирта "Майбах" был приобретен инженером целлюлозно-бумажного завода Борисом Фрейманом. В середине 70-х годов при пожаре в гараже обгорела задняя часть автомобиля.
В 1979 году Фрейман уступил настойчивым просьбам латышских коллекционеров и поменял "Майбах" на… "Москвич-412". В 1989 году этот же "Майбах" засветился на слетах старинных автомобилей в Риге и Вильнюсе. В 1992 году он был продан в США. Сейчас аукционная цена "Майбаха" Рослого-Фреймана составляет 1.200.000-1.300.000 долларов.