Виталий Примаков: авантюрный роман или мемуары?

Виталий Примаков (нет, не родственник государственного деятеля ельцинской эпохи) был, пожалуй, самым неугомонным из красных командиров Гражданской войны.

После войны он подался в краснознаменные ихтамнеты. Его носило то в Китай, то в Афганистан. По поводу своих похождений в Китае он написал мемуары, а чтоб никто не догадался - от лица англичанина (Генри Аллен «Записки волонтера (гражданская война в Ки­тае»).

В Китае он в 1925/26 годах служил советником при 1-й национальной армии генерала Фэн Юй-сяна, воевавшей против милитариста Чжан Цзолина.

Фэн Юй-сян
Эти записки читаются как хороший приключенческий роман. Скажем, вот пассаж о том, как он контрабандой через враждебную территорию протаскивал оружие для дружественной китайской группировки:

"Сегодня вечером приехали в Тяньцзинь. Остановились в «Астор Хауз» на Виктория Род. Приняв ванну, мы отправились на розыски агента Национальной армии некоего мистера Ли. Он жил под видом купца недалеко от центра города на территории французской концессии.

На наш звонок вышел слуга. Взяв наши визитные карточки, он провел нас в приемную, и через несколько минут к нам вышел Ли. Он был старше нас по чину, и мы встали, приветствуя его военным поклоном. Высокого роста, худой, он производил впечатление несколько сурового человека, у него жесткий рот и небольшие острые черные глаза. По-английски он объяснялся вполне удовлетворительно. Я вручил ему письмо маршала. Он прочитал бегло письмо и тут же спросил:

— Вы обучаете для нашей армии офицеров-пулеметчиков?

Получив утвердительный ответ, он прямо перешел к делу.

Пароход, который мы ждали через четыре дня, нужно встретить на катере в море и провести к месту разгрузки. Разгрузка намечена против здания, снятого Ли в аренду и оборудованного под столярную мастерскую. Там уже стоят ящики для упаковки роялей и несколько сотен ящиков — тара для упаковки консервов. В ящики для консервов будут упакованы боеприпасы, а в ящики для роялей — винтовки и пулеметы.

Рассказав о сделанном уже, он в то же время заявил:

— Я жду дальнейших указаний моих старших братьев.

Переговорив с Эвансом , я пришел к выводу, что проделанное до нашего приезда может быть признано правильным, но следует обязательно усилить конспирацию. Для этого необходимо, чтобы наблюдатели видели не только ящики для упаковки, но и сами консервы и рояли. Мы предложили купить несколько роялей или взять, их напрокат, в светлое время привозить их в мастерскую, а ночью тайно увозить в назначенное место, затем днем вновь их привозить в мастерскую и таким образом создать впечатление о готовящейся к отправке, большой партии роялей. Такая же операция должна была быть проведена и с консервами.

Ли записал наши указания, а затем мы условились что днем пароход будет выгружать фрукты, ночью — оружие. Отобранные и проверенные рабочие-грузчики: будут ночью принимать оружие и за ночь упаковывать его в ящики. Отсюда необходим точный расчет количества привозимого для упаковки оружия, чтобы операция заканчивалась полностью в течение ночи.

Остающееся оружие на пароходе будет все время находиться под охраной и будет защищено флагом иностранного государства. После упаковки всего оружия мне и Эвансу надлежало его доставить для отправки в Пекин. Но на пути были таможенные посты провинции Хэбэй.

Чтобы не было осложнений на железной дороге, было решено упаковать несколько ящиков настоящими роялями и настоящими консервами. Таможенный чиновник, оплаченный соответственно нами, должен был вскрыть меченные нами ящики, «найти все в порядке», оформить таможенные документы и пропустить наш груз.

Ли записал и эти наши указания, взялся найти такого таможенного чиновника. Наше же дело было дать ему взятку и присутствовать при вскрытии меченых, ящиков, т.е. проводить чиновников к тем ящикам, где были настоящие рояли и консервы.

Условившись о всех этих деталях, мы решили, назавтра осмотреть внимательно место выгрузки, подыскать катер для выхода в море, чтобы встретить там пароход.

6 июля 1925 года

Все идет по плану, и мы находимся на катере в районе форта Дагу в ожидании парохода — он должен прибыть сегодня ночью или завтра утром. Радиотелеграф сообщил для нас, что пароход в 80 милях от берега. На море сильный ветер, и нашему катеру достанется. Капитан катера не отходит от столика, уставленного бутылками. Нам также предстоит хорошо угостить таможенного чиновника, который в последнюю минуту вызвался встретить пароход в море.

Эванс вступил в единоборство с капитаном и таможенным чиновником. Язык таможенного чиновника уже не повинуется хозяину, а капитан повержен во прах, лежит на койке и храпит. Таможенный чиновник оказался человеком покрепче капитана. Под предлогом того, что на пароходе едет моя невеста, я не пью, — один из нас должен быть на ногах.

В полночь мы получили данные, что пароход в 30 милях от берега и нам необходимо выйти ему навстречу. Капитан пьян, таможенник в таком же состоянии, но все еще сидит за столом. Я решаюсь на последний опыт: беру бутылку ликера, смешиваю ликер с коньяком и шампанским, подношу таможенному начальнику и Эвансу,— пусть Эванс ляжет костьми, но туда же направим таможенного чиновника.

Удалось свалить обоих, они спят.

Китаец-подшкипер поднял якорь и вышел из канала в море. Из темноты встают черные волны с белыми гребешками, они лезут на палубу и яростно треплют нашу посудину. Вдали видны сигнальные огни парохода. Фарватер отмечен сигнальными буями. В открытом море волны большие, наша посудина проваливается в водную долину, и тогда огни парохода исчезают, а когда взлетаем на белые гребни, на несколько секунд вновь замечаем огни приближающегося парохода. Затем снова проваливаемся в темноту.

Шкипер заходит с подветренной стороны. Я окликаю вахту.

— Есть на вахте.

— Дайте конец.

— Ловите.

Конец каната падает на нашу палубу. Матросы подхватывают его. По веревочной лестнице я поднимаюсь нa пароход. Два матроса приносят сюда же мертвецки пьяного Эванса. Таможенный чиновник в таком же состоянии, он отползает в темноту. Капитан несколько удивлен появлением мертвецки пьяного Эванса, но, узнав, с какой целью он так напился, он проникается уважением к нему и произносит два слова: «Ловкие ребята».

Мы в капитанской каюте просушиваем свои намокшие костюмы и пьем кофе. За чашкой кофе излагаю план выгрузки оружия. Пароход затем медленно поднимается по каналу и к утру бросает якорь у причала в Тяньцзине.

7 июля 1925 года

Весь день мы провели на пароходе. Эванс отоспался, принял холодную ванну, выпил кофе и облегченно произнес:

— Мне плохо, а ему-то каково? Мало того, что от вашей дьявольской смеси голова трещит, попадет от начальства — пароход проспал.

Мы пришли в веселое настроение и выразили сочувствие бедняге таможенному чиновнику.

Весь день пароход выгружал фрукты. Вечером команда парохода была отпущена на берег. В отсутствие команды удалось выгрузить первую партию оружия, доставить в мастерскую и упаковать в ящики. За ночь было выгружено тысяча винтовок и около 2 миллионов патронов. К утру упаковка имела самый невинный вид, на ящиках красовались надписи «осторожно, музыкальные инструменты», была выведена и марка фирмы...»

соц. сети.