Подборка.

Казненные гестаповцами и подразделением СС офицеры вермахта в пригороде Вены.

На телах повешенных висят таблички с надписью «Я пактировал с большевиками». На переднем плане — тело майора Карла Бидермана (Karl Biedermann, 1890—1945), офицера из управления 17-го военного округа в Вене. Он вошел в группу офицеров под руководством майора Карла Соколла (Carl Szokoll, 1915—2004), которые пытались предотвратить бои за Вену и не допустить разрушение города.

Заговорщики установили контакт с командованием наступающей Красной Армии и планировали открыть коридор советским войскам для быстрого захвата города (кодовое название заговора «Операция Радецкий» — «Operation Radetzky»). Заговор был раскрыт СС, и Карл Бидерман и еще два офицера (гауптман Альфред Хут и оберлейтенант Рудольф Рашке) были арестованы и по приговору военно-полевого суда повешены 8.04.1945 г. у автобусной остановки в городском районе Вены Флоридсдорф (Floridsdorf).

А это яхта «Гунильда», затонувшая на озере Верхнем в 1911 году.
Gunilda принадлежала богачу из Нью-Йорка по имени Уильям Л. Харкнесс, типа Абрамовича вобщем . 11 августа 1911 года, совершая круиз по озеру, яхта наскочила на подводные камни и вскоре затонула на глубине 80 метров. Причиной катастрофы стало пренебрежение к технике безопасности, заходя в опасный для судоходства район, капитан, он же хозяин яхты, отказался от услуг лоцмана. На яхте осталось много ценных вещей, так как гости хозяина, в панике покидая свои каюты, оставили там немало ценностей.

30 января 1889 года в охотничьем замке Майерлинг, близ Вены, в собственной спальне найден с простреленной головой и с разряженным револьвером в руке 30-летний австрийский кронпринц Рудольф, сын императора Франца Иосифа I, наследник престола самой большой, после России, империи в Европе. Рядом, на той же кровати, лежал окровавленный труп его любовницы 17-летней баронессы Марии Вечеры.
Глубокой ночью Рудольф выстрелом из револьвера убил Марию Вечеру, а через несколько часов выстрелил в себя – так неудачно, что снес почти всю верхушку черепа.

Оба они оставили предсмертные записки. Мария написала матери: «Дорогая мама! Прости мне содеянное! Я не сумела превозмочь свою любовь... В смерти я буду счастливее, чем была в жизни».
Кронпринц оставил предсмертную записку жене, в которой написал: «Я спокойно иду навстречу смерти, ибо лишь так могу сохранить свое имя». Но о причинах ухода из жизни не написали ни Рудольф, ни Мария. А потому они остались загадкой.

Наиболее вероятной считается романтическая: Мария была беременна, кронпринц ее любил, но жениться на ней не мог, так как был связан узами брака с принцессой Стефанией Бельгийской. Эта версия нашла свое отражение в известном фильме «Майерлинг» конца 1960-х годов с Омаром Шарифом и Катрин Денёв в главных ролях.

Преодолев огромные трудности, человек смог выйти в космос, покорив горизонты. Многие приписывают эти заслуги непосредственно советской системе, отождествляя её с прорывом в этой области, однако хочется напомнить, как огромное тоталитарное государство чуть не съело великого человека, без которого о покорении космоса можно было лишь мечтать.

Серге́й Па́влович Королёв - советский ученый, конструктор ракетно-космических систем, академик АН СССР.

Королёв был арестован 27 июня 1938 года по обвинению во вредительстве, после ареста Ивана Терентьевича Клеймёнова и других работников Реактивного института. По некоторым данным, он был подвергнут пыткам — ему сломали челюсть.
25 сентября 1938 года Королёв был включён в список лиц, подлежащих суду Военной коллегии Верховного суда СССР. В списке он шёл по первой (расстрельной) категории. Список был завизирован Сталиным, Молотовым, Ворошиловым и Кагановичем.

Королёв был осуждён Военной Коллегией Верховного Суда СССР 27 сентября 1938 года, обвинение: ст. 58-7, 11. Приговор: 10 лет ИТЛ, 5 лет поражения в правах. Десятого июня 1940 года срок сокращён до 8 лет ИТЛ, освобождён в 1944 году. По его заявлению в Военную прокуратуру от 30 мая 1955 года реабилитирован «за отсутствием состава преступления» 18 апреля 1957 года.

В Москву прибыл 2 марта 1940 года, где спустя четыре месяца был судим вторично Особым совещанием, приговорён к 8 годам заключения и направлен в московскую спецтюрьму НКВД ЦКБ-29, где под руководством А. Н. Туполева, также заключённого, принимал активное участие в создании бомбардировщиков Пе-2 и Ту-2 и одновременно инициативно разрабатывал проекты управляемой аэроторпеды и нового варианта ракетного перехватчика.

Это послужило причиной для перевода С. П. Королёва в 1942 году в другое КБ тюремного типа — ОКБ-16 при Казанском авиазаводе № 16 (ныне — Открытое акционерное общество «Казанское моторостроительное производственное объединение» /ОАО КМПО/), где велись работы над ракетными двигателями новых типов с целью применения их в авиации. Здесь С. П. Королёв со свойственным ему энтузиазмом отдаётся идее практического использования ракетных двигателей для усовершенствования авиации: сокращения длины разбега самолёта при взлёте и повышения скоростных и динамических характеристик самолётов во время воздушного боя.

В начале 1943 года он был назначен главным конструктором группы реактивных установок. Занимался улучшением технических характеристик пикирующего бомбардировщика Пе-2, первый полёт которого с действующей ракетной установкой состоялся в октябре 1943 года.

По воспоминаниям Л. Л. Кербера, С. П. Королёв был скептик, циник и пессимист, абсолютно мрачно смотревший на будущее. «Хлопнут без некролога», — была любимая его фраза.

Как Карл Макк первый раз в плен попал.

В ноябре 1798 года, когда против Франции сформировалась Вторая коалиция, в которую вошли Россия, Австрия и Англия, король Неаполя Фердинанд IV нарушил условия Парижского мира и вторгся на территорию Римской республики — союзницы Франции.

Шестидесятитысячная неаполитанская армия, несмотря на своё немалое число, была очень слабой, и видных генералов, которые могли бы её возглавить, поэтому из-за бугра был приглашён никто иной, как австрийский фельдмаршал-лейтенант Карл Макк фон Лейберих, который семью годами позже капитулирует перед Наполеон в Ульме.

Рим был взят неаполитанскими войсками, и, как следует, подвергся бесчинствам со стороны солдат, что сказалось на отношении местных к солдатам. Французы под командованием генерала Макдональда перегруппировались и 5 декабря 1798 разгромили Лейбериха. Неаполитанцы, как было сказано, бесчинствовали в Риме, они перебили французских раненых, и в результате с ними никто не церемонился — было убито и ранено 4 тысячи неаполитанцев, 7 тысяч было взято в плен, а в общем в результате всех боёв за несколько дней неаполитанцы потеряли 12 тысяч человек, 100 пушек и 21 знамя оставили в руках французов. Армия была разбита и бежала в Неаполь. Королевская семья бежала на Сицилию, а к обороне столицы, кроме армии, подключились и лаццарони — южноитальянские нищие, бандиты и люмпены.

И вот как раз с этими лаццарони наш барон Лейберих и вошёл в конфликт. Дело дошло до того, что ему стали угрожать расправой, и неаполитанский главнокомандующий нашёл своеобразный выход... Он сдался французскому командующему Шампионне и попросил отпустить его домой, в Австрию, ведь подданный он австрийский, а кайзер с Республикой (пока ещё) не воюет. Он предложил сдать свою шпагу, но Шампионне ответил, что у человека „честь и шпага должны быть всегда“, и что „она лучше места не найдёт, чем у него на боку“. С Макка взяли честное слово, что он поедет в Милан, столицу Цизальпинской республики, и там с ним французское правительство решит, что делать. И признали его военнопленным. Неаполь тоже взяли, но это уже совсем другая история...

На фото- Иван Смирнов, послуживший прообразом офицера с шашкой. Фото сделано уже во время Великой войны. Судьба полковника Смирнова Ивана Павловича после 1917 года неизвестна.

Ещё в пути, в Маньчжурии, бойцами 148-ого пехотного Каспийского полка было решено поставить в Петергофе памятник погибшим товарищам. Объявили сбор добровольных пожертвований среди офицеров, солдат, жителей Петергофа. В течение нескольких лет собирали деньги. С офицера причиталось по два рубля ежемесячно. Солдаты давали «по совести». Это означало, что из полагавшегося им в месяц полтинника они выкраивали копейки. Часть средств собрали кронштадтцы. Деньги собирали несколько лет, пока 1 октября 1910 года не состоялась закладка монумента. Скульптурную часть памятника выполнил живший в Лигово известный монументалист Матвей Яковлевич Харламов. В проектировании принял участие петергофский архитектор Александр Константинович Миняев. Из нескольких эскизных предложений выбрали вариант с тремя фигурами. При лепке фигур скульптору позировали участники войны: знаменщик полка фельдфебель Блохин, капитан первой роты Иван Смирнов. Фамилия солдата, к сожалению, осталась неизвестной. Это был отличившийся в боях рядовой 1-й роты. Работа продвигалась успешно.
Петергофское Дворцовое управление разрешило взять для памятника огромный камень-валун весом в 5 тысяч пудов, лежавший в Александринском парке за манежем Уланского полка. На Обуховском заводе было изготовлено специальное приспособление для перевозки и установки этого камня.
Сохранились воспоминания Валентины Васильевны Морозовой, дочери офицера Каспийского полка, о перевозке этого камня к месту установки: «Переправить тяжелую глыбу к нужному месту было чрезвычайно трудно. Сначала в волокушу впрягли лошадей, но невозможно было добиться, чтобы лошади брали одновременно и тащили камень ровно. Решили тащить сами под « Дубинушку». Солдаты и офицеры впряглись в веревки и начали осторожно перекатывать валун по бревнам. Особенно тяжело было у железнодорожного переезда, где пришлось работать ночью, при свете походных фона-рей, чтобы днем не задерживать движение поездов. Много народу собралось тогда посмотреть на это необычайное зрелище. Очевидцы вспоминали потом, что никогда в жизни им не приходилось слышать такой «Дубинушки», как в этот раз...».
Главное артиллерийское управление выделило 400 пудов бронзы на отливку фигур для монумента. Морское министерство отпустило снарядные гильзы и цепи для ограды. Кроме того, сами каспийцы еще на войне собирали стреляные латунные гильзы. Мастера Гранильной фабрики выполняли камнетесные работы. Памятник был готов меньше, чем через год после закладки.
С раннего утра 26 августа 1911 года в Петергофе царило оживление. Жители города и соседних деревень спешили на плац Каспийского полка. Гремели трубы военного оркестра. На плацу выстроились шеренги солдат в парадных мундирах с развернутым полковым знаменем. Из полковой церкви св. Анастасии были вынесены походный аналой и хоругви. На землю бесшумно соскользнуло покрывало, скрывавшее памятник. На полированной восьмиугольной каменной плите лежал огромный валун. На нем был установлен обелиск из серого гранита, увенчанный бронзовым орлом. У подножия обелиска с трех его сторон на валуне стояли бронзовые фигуры: богатырь-знаменосец в центре, слева офицер с обнаженной шашкой, словно увлекающий за собой солдат в бой, справа - солдат с винтовкой наперевес. Четвертую грань обелиска украшал бронзовый лавровый венок, похожий на ветку дерева муссонного леса Маньчжурии. Надпись с лицевой стороны в центре постамента гласила: «Каспийцы - товарищам, павшим в войне с Японией 1904-1905 г.г.». С тыльной стороны камня была доска с текстом: «Вечная память на поле брани живот положившим. Убиты в войне с Японией 1904-1905 гг. на реке Шахэ, у деревни Лядзатунь и под Мукденом». Над этой доской трудился А. С. Горин. За эту работу он получил чин ефрейтора и отпуск на родину".
В марте 1931 года в казармах Каспийского полка начала свою жизнь Первая школа пограничной охраны и войск ОГПУ, переименованная на следующий год в Первую школу пограничной охраны имени К. Е. Ворошилова. Новое командование принялось уничтожать все, что напоминало о прошлом: с памятника «Каспийцы - товарищам» была снята и переплавлена вся бронза, снесен памятник М. Г. Балабушке, тогда же была разрушена часовня с прахом бывшего командира полка Ф. Ф. Таубе. В 1937 году школа была реорганизована в военно-политическое училище войск НКВД имени К. Е. Ворошилова, существовавшее до занятия Петергофа немецкими войсками.

Небольшая зарисовка из жизни Дикого Запада, когда, кажется, человеческая жизнь была не дороже пули.

После обеда 4 сентября 1887 года шериф Пэрри Оуэнс поехал к дому Евы Блевинс, где собирался арестовать ее сына Энди, разыскивающегося по обвинению в двух убийствах.

Шериф всегда ездил вооруженным до зубов, он имел при себе два ружья и два пистолета 45 калибра. И жизнь показывала, что Оуэнс поступал правильно. На сей раз, вооружившись винчестером, Пэрри приближался к дому Блевинс, когда заметил Энди, выглядывающего сквозь приоткрытую дверь с пистолетом в руках. Оба выстрелили одновременно. Оуэнс не пострадал, а его пуля пробила дверь и отбросила смертельно раненого Энди на руки матери.

Одновременно второй из братьев-Блевинсов, Джон выстрелил из другой двери. Ответный выстрел Пэрри от бедра раздробил ему правое плечо. Оуэнс бежал вокруг дома, когда зять Блевинсов Мос Робертс выскочил из заднего окна с револьвером в руке. Шериф и на сей раз не оплошал. С первого же выстрела он наповал уложил зятя, а потом быстро обернулся и всадил пулю точно в сердце младшего из братьев, 16-летнего Сэма, который с револьвером в руке выскочил на веранду, заходя сзади. Так что арест превратился в настоящую бойню, но отнюдь не по вине шерифа. На этом Оуэнс посчитал свою работу выполненной. Он еще пару раз пальнул в тонкие стены дома и уехал.