fly

Войти Регистрация

Вход в аккаунт

Логин *
Пароль *
Запомнить меня

Создайте аккаунт

Пля, отмеченные звёздочкой (*) являются обязательными.
Имя *
Логин *
Пароль *
повторите пароль *
E-mail *
Повторите e-mail *
Captcha *
1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 Рейтинг 5.00 (2 Голосов)

В 1930-е годы в нацистском руководстве полностью сформировалась концепция «идеологического» ведения войны против СССР, главным пунктом которой было уничтожение функционеров государственной и партийной системы. Гитлер полностью обдумал подобные действия в начале 30-х годов как возможность «разложения» противника. Уже в середине 30-х годов военные штабы в своем планировании исходили из того, что главным пунктом в пропаганде, направленной на разложение противника, должен быть призыв к убийству «коммунистов и евреев». В феврале 1941 года Гитлер и Геринг надеялись, что при немецком вторжении советское государство рухнет при условии, что «большевистские руководители будут быстро уничтожены». 17 марта 1941 года Гитлер обосновал убийство советского руководящего слоя: «Мировоззренческая банда еще не удерживает русский народ достаточно твердо. Он будет вырван с устранением функционеров». С точки зрения нацистского руководства, убийства советских политических деятелей должны будут достигнуть две цели: краткосрочная внутриполитическая дестабилизация Советского Союза и среднесрочное облегчение оккупации через уничтожение потенциальных организаторов сопротивления. Около 250 высокопоставленных офицеров, которые должны были быть начальниками штабов и командирами соединений во время нападения на СССР, благосклонно восприняли выступление Гитлера 30 марта 1941 года: 

«Борьба двух мировоззрений друг с другом. Отсутствие смертного приговора для большевизма – это тотчас же социальная преступность. Коммунизм – это огромная опасность для будущего… Борьба против России – это уничтожение большевистских комиссаров и коммунистического интеллекта… Войска должны защищаться средствами, которыми они атакуют. Комиссары и работники ГПУ – это преступники, с которыми нужно обращаться соответственно». 

Общую реакцию офицерского корпуса Вермахта может продемонстрировать частный случай командующего 18-й армией генерал-полковника Георга фон Кюхлера. 25 апреля 1941 года Кюхлер информировал всех командиров дивизий своей армии, что в будущей войне против СССР население будет делиться на три группы: 1-я группа – крестьяне, 2-я группа – русские солдаты и 3-я группа – политические комиссары, работники ГПУ и советские служащие. По мнению Кюхлера, для крестьян немецкий Вермахт должен являться «освободителем от советского ига». Это должно было пропагандироваться через листовки. Если крестьяне участвуют в борьбе «против нас» - с ними следует обращаться как с «террористами». С русскими солдатами, которые сложили оружие, нужно обращаться как с военнопленными. Естественно, что Кюхлер предостерегал войска от мнимого «ужасного коварства» русских солдат. Политические комиссары и работники ГПУ были указаны Кюхлером как «преступники», которых необходимо сразу передавать военно-полевому суду («Приказ о комиссарах» на тот момент еще не был издан). Убийство советских функционеров являлось для Кюхлера не только как само собой разумеющееся действие, но и как составная часть программы разложения противника: убийство функционеров должно было как бы давать сигнал к восстанию. Рейхсминистр восточных территорий Розенберг подписал в этот день меморандум, в котором также выразил надежду, что местное население убьет комиссаров, не сбежавших после немецкого вторжения. 
С февраля 1941 года OKW, через подразделения пропаганды Вермахта (WPr), занялось подготовкой пропагандистских мероприятий для «Плана Барбаросса». Отделения WPr должны были заботиться о маскировке подготовки вторжения, разрабатывать «директивы для войск по отношению к большевикам», воззвания немецким солдатам, листовки для населения оккупированных территорий, учитывая различия в национальности. Был разработан план пропаганды «Барбаросса», содержащий план мероприятий по «разложению русского народа». Весной 1941 года отделения WPr в OKW совместно со штабом Розенберга, активно работали над разработкой призывов к советскому гражданскому населению. Запланированный образ действий осознанно был направлен на провоцирование населения на погромы в отношении коммунистов и евреев. В штабе Розенберга исходили из того, что антисемитские действия должны были приветствоваться всем населением. Считалось также, что «еврейский вопрос» может быть «решен» посредством того, что после оккупации, местному населению «на некоторое время будет предоставлена свобода действий». 
Таким образом, убийства и погромы являлись важной составной частью пропагандистской программы разложения. Антисоветская и антисемитская пропаганда ненависти должна была стимулировать советское население к убийствам и погромам, чтобы таким образом облегчить захват и удержание территорий. В начале июля 1941 года Райнхард Гейдрих информировал высших фюреров SS и полиции о будущих заданиях: «Не нужно создавать никаких преград самостоятельным попыткам антикоммунистических и антиеврейских кругов к чисткам. Необходимо наоборот содействовать, разумеется, не оставляя следов». Как следовало из более позднего секретного циркуляра: «Идеологическое разложение должно развиваться, чтобы, в конце концов, война превратилась в гражданскую войну, тем более, что у немецкого Вермахта нет намерения занимать всю территорию Советского Союза». 

Убийства как превентивная мера в сохранении господства на оккупированных территориях. 

В нашем первом материале, посвященном нацистской пропаганде («Нацистская пропаганда. Дестабилизация через смерть»), мы рассмотрели общее направление действий нацистского руководства касательно пропагандистских мероприятий при реализации плана «Барбаросса». Начиная с этого материала, мы будем рассматривать более подробно каждую пропагандистскую кампанию немецких оккупационных властей. 
По представлениям нацистского руководства, убийства коммунистов и евреев должны были не только ускорить внутреннюю дестабилизацию и, затем, крушение СССР, но и облегчать немецким оккупационным инстанциям господство на захваченных территориях. Как было отмечено в документах разведывательного отдела (Ic) 3-й танковой группы – «Отдельные коммунисты и комсомольцы (члены коммунистической молодёжной организации) ждали только случая и команды для того, чтобы начать подстрекать население к восстанию». Немецкое армейское руководство твёрдо считалось с реальностью вооруженного сопротивления на захваченных советских территориях. Немецкие военные специалисты констатировали, что такая «партизанская война» стала составной частью современного метода ведения войны и что этот вид боя будет интенсивно использован, прежде всего, коммунистической стороной. В конце мая 1941 года отдел изучения иностранных армий востока OKH констатировал, что в 1930-е годы в Советском Союзе уделялось пристальное внимание созданию парашютных подразделений, подразделений диверсантов. В своей «Памятке об особенностях русских методов ведения войны» отдел иностранных армий предостерегал войска о русских методах «борьбы за спиной противника», которые будут осуществляться парашютно-десантными войсками, группами саботажа, агентами и подстрекателями». 
Летом 1941 года немецкие солдаты снабжались памятками, в которых было подчёркнуто: «Русские – это мастера во всех сферах партизанской войны. Очень велика вероятность в их изобретательности новых методов ведения боя, которые являются бесчестными, недобросовестными. Их способность к садистскому зверству очень велика». От немецких солдат требовалось, чтобы они идентифицировали любое сопротивление у себя в тылу как «партизанское действие», беспощадно убивая всех противников, будь то солдаты или гражданские лица. 
Уничтожение коммунистических функционеров и всех подозрительных гражданских лиц являлось перспективой в оценке ситуации немецким армейским руководством: отказ от морали и международного права являлся как бы превентивной защитной стратегией против «партизанской войны» на захваченных территориях. 13 мая 1941 года OKH узаконило подобный образ действия своим специальным приказом по военному судопроизводству: если раньше судебное производство и казни были только прерогативой военного суда Вермахта, то по новому приказу подозреваемые «враждебные гражданские лица» могли быть казнены по распоряжению любого офицера. В приказе имелось наречие «беспощадно», которое характеризовало образ действий в отношении гражданских лиц касательно «партизанской войны» или «интеллектуального» ведения войны в тылу немецких войск. В «Директиве по поведению войск в России» от 19 мая 1941 года, где основные моменты были сформулированы отделом WPr еще в феврале 1941 года, были даны следующие инструкции немецким солдатам: 

«Большевизм – это смертельный враг национал-социалистического немецкого общества. Борьба Германии будет вестись с этим вредным мировоззрением и его носителями. Эта борьба требует бесцеремонных и энергичных действий против большевистских подстрекателей, партизан, саботажников, евреев и полного устранения каждого активного или пассивного сопротивления». 

Также генерал по специальным вопросам при OKH (General z.b.V. im OKH) Ойген Мюллер, который инструктировал армейских судей и офицеров Ic, 11 июня 1941 года подчеркивал, что «носители вражеской идеологии не концентрируются, а уничтожаются» и что, при определённых обстоятельствах, морально-правовые понятия должны отступать на второй план за «военной необходимостью». 
К немедленно убиваемым «партизанам» Мюллер относил каждое гражданское лицо, которое «препятствует немецкому Вермахту, подстрекает, срывает немецкие листовки и плакаты, не следует немецким распоряжениям, консультирует поджигателей и диверсантов и т.д.». Генерал Мюллер четко определял, что в сомнительных случаях часто должно хватать лишь подозрения для вынесения смертного приговора. 
Немецкое армейское руководство было уверено, что в процессе захвата территорий, советские функционеры воспримут оккупацию не без сопротивления. Поэтому в «Приказе о комиссарах» от 6 июня 1941 года указывалось, что по отношению к «политическим комиссарам всех видов и должностей» какое-либо «соблюдение международного права неуместно». Собственно, «Приказ о комиссарах» как бы дополнял приказ OKH от 13 мая о военном судопроизводстве, по которому любое гражданское лицо могло быть расстреляно по приказу любого офицера. 
Первоначальный проект OKH, предусматривающий убийство всех политических комиссаров, в последствии был несколько смягчен позицией Розенберга. В своём меморандуме от 25 апреля 1941 года Розенберг признавал, что «высокие и наивысшие» комиссары, как «угнетатели народов востока» должны быть уничтожены. Однако Розенберг предлагал воздержаться от «общего уничтожения всех государственных, общественных и сельских функционеров», так как первоначальное управление на оккупированных территориях должно продолжаться прежним способом, иначе «внезапные изменения» повлекут за собой хаос или полную остановку экономической жизни. Однако, что касалось уничтожения политического аппарата Красной армии, то тут руководство Вермахта не допускало никаких ограничений, обосновывая это тем, что «носители пропаганды» ни в коем случае не должны оказывать влияние на военнопленных ни на оккупированной территории, ни на территории Рейха. В конечном счёте, весной 1941 года было принято решение убивать по возможности всех потенциальных организаторов сопротивления и потенциальных пропагандистов. Вот что писал Рейнхард Гейдрих в своём письме от 2.7.1941, адресованном высшим фюрерам SS и полиции, а также командирам айнзатцгрупп: 

«Необходимо уничтожать всех функционеров Коминтерна (как и вообще всех коммунистических профессиональных политиков), более высших, средних и низовых радикальных функционеров партии, функционеров ЦК, областных комитетов, народных комиссаров, евреев и прочих радикальных элементов (саботажников, пропагандистов, подстрекателей, партизан и т.д.), если в них больше не нуждаются немецкие органы власти, которые будут некоторое время получать от них справки по экономическим и социальным вопросам в захваченных областях». 

Источники: 
Babette Quinkert: Propaganda und Terror in Weißrußland 1941-1944: Die deutsche "geistige" Kriegführung gegen Zivilbevölkerung und Partisanen, Verlag: Schöningh Paderborn, 2009. S. 57-70. 
Merkblatt über die Eigenarten der russischen Kriegführung, 1941, OKH/GenStdH/OQu IV, Fremde Heere Ost (II), 25. 1. 1941, BA-MA, RHD 18/233, S. 8. Vgl. auch die geheime Ausarbeitung »Die Kriegswehrmacht der Union der Sozialistischen Sowjetrepubliken (UdSSR)«, Stand Dezember 1941, OKH/GenStdH/OQu IV Abt. Fremde Heere Ost (II) Nr. 4700/41, 1. 12. 1941, 616. Ausfertigung von 1.200, BA-MA, RHD 7/11/4, S. 7 sowie die überarbeitete Fassung des Merkblatts über die Eigenarten der russischen Kriegführung, Neubearbeitung 1942, OKH/GenStdH/OQu IV, Fremde Heere Ost (II), 15. 2. 1942, BA-MA, RHD 6/19/2, S. 9 f.

Источники - http://www.yadvashem.org/odot_pdf/Microsoft Word - 20.. 

Babette Quinkert: Propaganda und Terror in Weißrußland 1941-1944: Die deutsche "geistige" Kriegführung gegen Zivilbevölkerung und Partisanen, Verlag: Schöningh Paderborn, 2009. S. 49-57.

спасибо


Комментарии могут оставлять, только зарегистрированные пользователи.