О ТОМ, КАК ЭСМИНЕЦ GLOWWORM ТАРАНИЛ КРЕЙСЕР ADMIRAL VON HIPPER

РАССКАЗЫВАЕТ БРИТАНСКИЙ МОРЯК БЕРТ «КЁРЛИ» ХЭРРИС (BERT 'CURLY' HARRIS)

Я и мой брат поступили на службу в военно-морской флот в Портсмуте 14 февраля 1938 года. Мне было 18 лет, моему брату – 20. Мы прошли шестимесячное обучение и были направлены на эсминец Glowworm.

Берт Хэррис (слева) и его брат Эдвин вскоре после поступления на службу в Королевский флот
Из Портсмута мы выходили в Средиземное море в период Гражданской войны в Испании. Там же я был и тогда, когда началась Вторая Мировая война. В ноябре 1939 года мы получили приказ возвращаться к берегам Англии, где приступили к патрулированию пролива (между Англией и Францией – ВК), задерживая и отправляя назад суда с контрабандными грузами, и к эскорту конвоев. Мы базировались в Харидже (Harwich), когда началась проблемы с магнитными минами. Мы видели множество кораблей, затонувших после подрыва на таких минах. Так продолжалось до мая 1940 года, когда мы ушли в Скапа Флоу. После короткой стоянки, мы получили приказ выйти в море.   

5 мая 1940 года Glowwormс тремя другими эсминцами оказался в эскорте линкора Renown и отправился в поход через Северное море, хотя мы никогда не имели понятия о том, для чего в то время понадобилась эта операция. Море штормило, было очень холодно. В тот день ходили слухи о том, что немецкий флот вышел в море, и мы надеялись, что так было на самом деле и что у нас будет шанс повстречаться с [вражескими] кораблями, поскольку мы чувствовали себя вполне уверенно, находясь рядом с линкором Renown.  
Мой брат и я были мотористами. Мне было 20, он на два года старше. Мы жили в одном кубрике и, конечно, заботились друг о друге, поскольку вместе пришли на флот и все были вместе. Корабль перекатывался через волны, его бросал вверх-вниз, и брат сказал мне, чтобы я был осторожен, находясь на вахте и крепко держался за что-то, поскольку волны перехлестывают через палубу. Так дела и шли, пока утром 6 апреля не загудел сигнал тревоги, оповещающий о том, что человека смыло за борт. Это был один из торпедистов…

Мы просигналили об этом на Renown. Пришел приказ повернуть назад и организовать поиски моряка, но в таких погодных условиях это было безнадежным делом, однако наш командир развернул эсминец, и мы приступили к поискам. Мы остались сами по себе, так как остальные корабли группы продолжили движение по курсу. Мы их больше никогда не увидели. Стоит ли говорить о том, что того парня так и не нашли. Потом мы курсировали целый день, стараясь найти Renown, но удача покинула нас.     
На следующее утро, 7 апреля, казалось, нам повезло больше, когда поступил сигнал о том, что еще один парень оказался за бортом. Его обнаружили запутавшимся в тросах, свесившихся за борт. Когда его вытащили на палубу, оказалось, что он получил серьезные травмы, и был в безнадежном состоянии. Что ж, это было и в самом деле дурным знаком. Два утра подряд случалось что-то дрянное, и мы все спрашивали друг друга, что принесет нам третье утро. Мы все еще оставались сами по себе в Северном море, или, по меньшей мере, нам так казалось…

Наступило утро 8 апреля. Я спал в своей подвесной койке, когда неожиданно зазвучал сигнал тревоги, и все моряки, не находившиеся на вахте, заторопились к своим боевым постам. Мой пост был в кормовой части корабля, в артиллерийском погребе, откуда подавались снаряды расчетам корабельных орудий. Не самое лучшее место [во время боя]. Перебегая по верхней палубе, я разглядел на расстоянии еще один эсминец. Мне было любопытно, что это за корабль. Уже через короткое время я знал, кто это. Наш командир, лейтенант-коммандер Руп (Roope) послал ему сигнал, запрашивая корабль о национальной принадлежности, поскольку не видел на нем флага. Через мгновение корабль ответил нам залпом своих орудий. Затем началась забава… Обменявшись с нами снарядами, корабль отвернул и стал быстро уходить – мы устремились в погоню. Через какое-то время нам сказали, что мы гоним его на наш боевой отряд, который можно было разглядеть на расстоянии. Однако вскоре мы поняли свою ошибку – это был немецкий отряд, в сторону которого нас уводили. Тем не менее, вместо того, чтобы отвернуть и уйти, наш командир бросил Glowworm в бой против немецкого крейсера AdmiralvonHipper и его эскорта из четырех эсминцев. Пока мы во всю мочь старались подавать снаряды к орудиям, казалось, над нами разверзся ад. Hipper открыл огонь по нам из орудий главного калибра, и начал выводить нас из игры. Казалось, что в нас попадает снаряд за снарядом, пока мы крутимся в бурлящем море, стараясь занять позицию получше…           

Все наши орудия вели огонь, но выпущенные нами торпеды прошли мимо крейсера, хотя и совсем рядом с ним. Наш командир был хорошим моряком и знал, как управлять своим кораблем. К тому моменту мы уже получили тяжелые повреждения, но он продолжал маневрировать, чтобы облегчить задачу артиллеристам, но так долго продолжаться не могло, поскольку мы уже заполучили очень сильный крен на правый борт. Вскоре большая часть орудий вышла из строя. Я все еще находился в артиллерийском погребе, когда Glowworm сделал рывок вперед, после чего я ощутил удар, и корабль тряхнуло. Освещение погасло, корабль стал раскачиваться и неожиданно выпрямился. Затем поступил приказ покинуть корабль. То есть, мы выкинули последнюю сильную карту: наш командир сделал все, что мог, и что было единственно правильным в последний момент. Он повернул эсминец, повел его вперед и таранил Hipper, нанеся ему довольно тяжелые повреждения.     
К этому времени я и другие уже были на пути к верхней палубе. Пробираясь мимо того места, где был боевой пост моего брата, я позвал его, но не получил ответа. Я полез через люк, чтобы найти его, и посмотрел вниз – там было темным-темно и бурлила вода. Я звал и звал его, но мне пришлось выбраться наверх, поскольку к тому моменту корабль уже очень сильно накренился в мою сторону. Я добрался до верхней палубы и был шокирован той мешаниной, которая предстала перед моими глазами. Немцы разнесли нас в клочья и продолжали свое дело. Только одно из наших орудий вело огонь, и мне это показалось странным, поскольку стреляло самое близкое корме. Должно быть, артиллерист был очень храбрым парнем, так как корабль тонул, и люди уже прыгали за борт, однако он вел и вел огонь…   

Добравшись до верхней палубы, я впервые увидел Hipper. Он казался огромным со своей свастикой, нарисованной в его носовой части. Он все еще вел огонь по нам из больших орудий и пулеметов. Я пополз вдоль палубы на четвереньках к рундуку со спасательными жилетами, и мне посчастливилось найти несколько штук. Я передал их другим парням и надел спасжилет на себя, хотя все еще не решил, прыгать за борт или оставаться на месте, поскольку дело это было совсем непростое – покинуть корабль и окунуться в Северное море. Так что я выжидал и говорил с другим мотористом, которому оторвало ногу. Еще один моторист вообще заперся на камбузе. Одно показалось мне забавным в тот момент: один моторист спрыгнул за борт, но волна вынесла его обратно на палубу! Придя в себя, он сказал, что, скорее всего останется здесь, потому что в воде было слишком холодно…

Горящий Glowworm. Слева – носовая часть крейсера AdmiralvonHipper
https://www.submerged.co.uk/cyril-cope-survivor-from-h-m-s-hardy/

Помню, как один молодой офицер кричал: «Открыть все кингстоны!», хотя мы и без того быстро тонули. Больше я его ни разу не видел. Затем появился командир и сказал, что мы должны прыгать за борт как можно быстрее. Тогда я увидел нашего командира лейтенант-коммандера Рупа в последний раз. К тому моменту корабль лег на правый борт, вовсю гудела сирена, из труб вырывался дым…  
Я сполз по правому борту, затем оказался на днище эсминца – корабль уже перевернулся. Все это время немцы вели по нам огонь. В конец концов, я решился и спрыгнул в воду, потом поплыл что было сил в сторону от тонущего корабля. Через показавшийся мне долгим отрезок времени я остановился и просто завис в воде, удерживаемый на поверхности спасжилетом. Я видел последние минут нашего эсминца. Немцы прикончили его, и он стал уходить под воду, когда на нем все еще стояли люди…

Я чувствовал себя покинутым и не мог поверить в то, что мой корабль затонул. Я не знал, что делать дальше: на какое-то мгновение я зависал на гребне здоровенной волны, после чего проваливался в желоб с крутыми бортами. Я просто дрейфовал: попытки плыть куда-то ни к чему не привели бы. Затем, неожиданно, прямо напротив себя я увидел немецкий корабль. Меня тащило к нему течением. Я видел, как некоторых из наших парней тянут вверх по борту на палубу. Я поплыл к нему настолько быстро, насколько было возможно, поскольку думал. Что, если не доберусь до него, то пропаду. В этот момент я почувствовал подводный взрыв и толчок. Должно быть, это взорвались глубинные бомбы нашего эсминца. Я уже выбивался из сил, но сумел высунуться из воды и увидеть немецких моряков, которые бросили мне трос. Я ухватился за него, и это было последним, что я запомнил…

Я пришел в сознание и увидел группу немцев, стоявших вокруг меня. Когда я пошевелился, один из них дал мне сигарету и спросил, хорошо ли я себя чувствую. Вокруг меня было множество электрических лампочек, которыми они обложили меня, чтобы я согрелся. Первым делом я спросил, не известно ли что-нибудь о моем брате, но новостей о нем не было. Мне было плохо, я был раздавлен, пройдет еще несколько недель, прежде чем я пойму, что он погиб вместе с остальными. Всего было спасено 29 человек (из 146 – ВК) в тот жуткий и жестокий день. На следующий день осталось 27, так как двое умерли от отравления топливом. Их похоронили в море…

Я должен сказать, что это были лучшие из немецких морячков, которых я когда-либо знал. Они ухаживали за нами самым наилучшим образом. Их командир зашел к нам и сказал, что наш командир был очень храбрым человеком. Нас держали где-то ниже верхней палубы под охраной часовых. Мы пробыли там до следующей пятницы. Hipper был на пути в Норвегию, где с него сошли на берег воинские части, которые он перевозил. Эта его миссия была окончена, и он снова вышел в открытое море.

Мы были в открытом море, когда немцы довольно сильно возбудились. Что-то происходило, и вскоре до нас донесся грохот орудий. Мы знали. Что по нам вели огонь корабли Королевского флота. У нас появились странноватые ощущения от того, что мы не знали, что может с нами случиться, потому что сидели взаперти под вооруженной охраной. Но они сказали, что нам дадут возможность выбраться, если что-нибудь случится.   
Нас преследовал Renown, но Hipper ушел от погони, потому что имел хорошую скорость, и ему благоприятствовала погода. Нас продержали взаперти целую неделю, пока немцы были на полном ходу. Вечером в пятницу нам дали возможность подняться на верхнюю палубу, чтобы подышать свежим воздухом, и нам сказали, что скоро мы сойдем на берег. Позднее. В тот же вечер, нас сняли с корабля и передали армейским лицам в Вильгельмсхафене. Там я узнал, что стал военнопленным.
Намного позднее до нас дошли сведения о том, что лейтенант-коммандер Руп был награжден Крестом Виктории. И в тот день все мы ощутили гордость за него…  

https://gilesnet.co.uk/glowworm/index.php?cmd=bert1

Перевод – Владимир Крупник
Автор благодарит Н. Е. Давыдова (Москва) за редакцию статьи