fly

Войти Регистрация

Вход в аккаунт

Логин *
Пароль *
Запомнить меня

Создайте аккаунт

Пля, отмеченные звёздочкой (*) являются обязательными.
Имя *
Логин *
Пароль *
повторите пароль *
E-mail *
Повторите e-mail *
Captcha *
1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 Рейтинг 4.92 (6 Голосов)

О своей прабабушке Ире рассказал ученик школы села Кузьминские Отвержки Липецкого района Демьян Лепилин. История эта простая, но есть в ней эпизод, который просто невозможно оставить без внимания. Очень он пронзительный, говорящий. Из таких простых историй и складывается огромная книга нашей памяти. И нельзя потерять в ней ни одной страницы, ни даже строчки. Каждый эпизод — бесценен. Текст Демьяна я почти не меняла, только немного поправила грамотность. Очень жаль, что мальчик не указал фамилию своей прабабушки. Впрочем, не это самое главное…

"Моя прабабушка Ира узнала, что такое война, когда ей было шесть лет. А воспоминания о тех страшных днях не покидают ее и по сей день.
Ее семья тогда жила на станции Патриаршая, куда из Липецка на должность начальника был переведен ее отец. Слушая разговоры взрослых о войне, она пыталась понять, что такое война. И представляла ее по-детски, как могла.

Но вскоре фашисты заняли Елец, началась эвакуация. Эвакуировали и ее семью – маму, старшего брата и ее. Ехали они в товарном вагоне. На попутных станциях к поезду прикрепляли вагоны, в которых также ехали женщины и дети. Вагоны не отапливались, не было воды, туалетов. Так они ехали две недели до станции Ак-Булак Оренбургской области, а потом еще 40 километров на волах до поселка Шкуновка.

В поселке всех приехавших разместили по домам, которые были сложены из самана (это кирпич-сырец с примесью навоза и соломы). На глиняном полу лежала солома, в которой бегали мыши. По ночам их было особенно слышно. Мамы начали работать в поле сразу, как приехали.

С особым трепетом прабабушка описывала такой случай. Ее мама принесла домой паек – мешочек пшена. Ирочка начала играть с этим мешочком – подбрасывать и ловить его, как мяч. Игрушек ведь никаких не было. И вдруг каким-то образом мешочек развязался, и все пшено просыпалось в солому. Увидев это, мама ударила дочку, сильно заплакала – ведь это пшено на тот момент было единственным продуктом, из которого можно приготовить еду. Придя в себя, мама, начала понемногу сгребать солому и собирать с пола все рассыпанное пшено. Затем промыла его, высушила и потом еще долго готовила из него еду. Никогда в жизни – ни до этого случая, ни после – она не била ни Иру, ни ее брата.

В эвакуации они прожили полтора года.

И вот пришло время возвращаться. Они ехали в плацкартном вагоне. До дома оставалось совсем немного. На станции Кочетовка Тамбовской области их поезд сделал остановку. На соседних путях стояли эшелоны: с одной стороны – с танками, с другой – с цистернами с горючим. Вдруг налетели фашистские самолеты и начали бомбить станцию. Люди бросились бежать в поле. Эшелон с танками смог уйти. А вот эшелон с горючим не успел: бомбы попадали прямо в цистерны, которые начали взрываться и гореть. В разные стороны разлетались вагонные колеса. Видеть все это прабабушке, тогда маленькой девочке, было очень страшно.

Но их поезд успели оттащить от места взрывов. В ту ночь было несколько налетов вражеских самолетов. Все это время люди отсиживались — кто в поле, кто в лесу, и не знали, что делать. Но несмотря на такие вынужденные страшные остановки, они все-таки доехали до своей станции.

Шло время. Советские войска шли в наступление и гнали фашистов прочь с нашей земли. И вскоре Ирочке удалось увидеть, как в товарных вагонах везут пленных немцев. Они встречали их радостными криками «Гитлер капут!»

Я очень хочу, чтобы никогда не было войны! Чтобы дети никогда не знали, что это такое! Ведь она лишает семьи, счастливого будущего, надежд, а оставляет страшные воспоминания. Моей прабабушке 83 года. Но события войны свежи в ее воспоминаниях до сих пор"...

Фотография, которую вы здесь видите, не относится к семье прабабушки Иры. Этот снимок сделал фронтовой корреспондент Иван Александрович Нарциссов в одном из освобождённых белорусских сёл. Но почему-то видится мне в одном из малышей Ира. Уж очень они похожи, мальчишки и девчонки, чьи детские годы отобрала война.

Автор: Софья Милютинская

Что вспоминали о войне дети? Что они чувствовали, о чем думали, когда впервые услышали от взрослых страшные слова: «Началась война»? Фрагменты из воспоминаний тех, кто в 1941 году еще даже не успел пойти в школу или учился в младших классах, в нашем материале.

«Мне 80 лет, но воспоминания детских лет не отпускают меня. Наша семья жила в Рязани. Отца помню только по фотографии, что была у нас, ведь когда началась война, мне было четыре года. Память то и дело возвращает в то время. Вот начали бомбить город. Вот пришла какая-то бумага — мама тогда сильно плакала, собрались соседки. Наверное, это была похоронка. А вот мама начала собираться, чтоб уехать. Вокзал. Поезд. Мы стоим в тамбуре вагона. Мама держит младшего брата на руках, я стою, держась за подол платья. Внизу стоит мужчина, видимо, взявшийся помочь маме. Поезд тронулся, но он так и не закинул в тамбур мешок с продуктами и чемодан с вещичками, документами, семейными фотографиями. Не знаю, с какой станции, но мы вернулись в город. Милиция, конечно, не нашла того мужчину, который нас обокрал. Остались в том, в чем были. Потом все же уехали, жили в деревушке, рядом лес, озеро. В Рязань, судя по восстановленному свидетельству о рождении, вернулись в 1944 году. И, что интересно, за время нашего отсутствия никто даже замка не взломал. Квартира была как мы ее и оставили».
- Маргарита Шульженко

«Было мне тогда всего пять лет… Единственно, что осталось в памяти: ночью 22 июня в небе [над Севастополем] появились парашюты. Светло стало, помню, весь город освещен, все бегут, радостные такие… Кричат: «Парашютисты! Парашютисты!»… Не знают, что это мины. А они как ахнули — одна в бухте, другая — ниже нас по улице, столько людей поубивало!»
- Анатолий Марсанов

«Мы жили в деревне Покров Московской области. В тот день мы с ребятами собирались на речку ловить карасей. Мать поймала меня на улице, сказала, чтобы сначала поел. Я пошел в дом, кушал. Когда стал намазывать мёд на хлеб, раздалось сообщение Молотова о начале войны. После еды я убежал с мальчишками на речку. Мы носились в кустах, кричали: «Война началась! Ура! Мы всех победим!». Мы абсолютно не понимали, что это всё означает. Взрослые обсуждали новость, но не помню, чтобы в деревне была паника или страх. Деревенские занимались привычными делами, и в этот день, и в следующие из городов съезжались дачники».
- Анатолий Вокрош

«Жили мы: мама, две сестрички, братик и курица. У нас одна курица осталась, она с нами в хате жила, с нами спала. С нами от бомб пряталась. Она привыкла и ходила за нами, как собачка. Как мы ни голодали, а курицу спасли. А голодали так, что мать за зиму сварила старый кожух и все кнуты, а нам они пахли мясом. Братик грудной… Заваривали кипятком яйцо, и эту водичку давали ему вместо молока. Он переставал тогда плакать и умирать… А вокруг убивали. Убивали. Убивали… Людей, коней, собак… За войну у нас всех коней убили. Всех собак. Правда, коты уцелели».
- Зинаида Гурская

«А потом помню: черное небо и черный самолет. Возле шоссе лежит наша мама с раскинутыми руками. Мы просим ее встать, а она не встает. Не поднимается. Солдаты завернули маму в плащ-палатку и похоронили в песке, на этом же месте. Мы кричали и просили: «Не закапывайте нашу мамку в ямку. Она проснется, и мы пойдем дальше». По песку ползали какие-то большие жуки… Я не могла представить, как мама будет жить под землей с ними. Как мы ее потом найдем, как мы встретимся? Кто напишет нашему папе?
Кто-то из солдат спрашивал меня: «Девочка, как тебя зовут?». А я забыла… «Девочка, а как твоя фамилия? Как зовут твою маму?». Я не помнила… Мы сидели возле маминого бугорка до ночи, пока нас не подобрали и не посадили на телегу. Полная телега детей. Вез нас какой-то старик, собирал всех по дороге. Приехали в чужую деревню, и разобрали нас по хатам чужие люди».
- Евгения Белькевич

«Когда по радио объявили о войне, мне стало плохо. Соседка сказала маме: «Посмотри на Клаву, она побледнела вся!». За ужином все молчали. Эта ночь стала последней, когда я спокойно спала, потому что назавтра нас стали бомбить».
- Клавдия Базилевич

«Я не расстроилась, наоборот, загордилась: мой отец будет защищать Родину. Ведь он у меня был военный. К тому же, они с мамой подали рапорт, чтобы их взяли на фронт (мама была медиком). Поэтому я должна была на зиму остаться учиться у бабушки с дедушкой, чему была очень рада. Но маму не взяли, а папу назначили начальником военного училища по подготовке младших офицеров».
- Нинель Карпова

Протокол допроса С.В. Балмашева,старшины 110-го гвардейского стрелкового полка 40-й гвардейской стрелковой дивизии,в отделе контрразведки «Смерш» проверочнофильтрационного лагеря № 0333

10 октября 1946 г. г. ЛенинабадТаджикской ССР

Я, оперуполномоч. ОКР «Смерш» ПФЛ № 0333 лейтенант Меркушев, допросил:
Балмашева Степана Васильевича, 1914 года, урож. Молотовской обл., Верхне-Муллинского района, дер. Ермаши, русского, из крестьян, служащего, образование 9 классов, б/п, судим в 1935 году за хулиганство.
Об ответственности за дачу ложных показаний по ст. 95 УК РСФСР предупрежден.
Балмашев

Вопрос: При каких обстоятельствах Вы были пленены немцами?
Ответ: Службу в Красной Армии я проходил старшиной роты 110-го гв. стрелкового полка 40-й гв. дивизии. Участвуя в боях с немцами в р-не Сталинграда, в августе 1942 года при занятии одной высоты я был направлен для разведки высоты. Перед рассветом 29 августа 1942 года мы зашли в тыл к немцам, где в балке были замечены немцами и после схватки я был пленен немцами.

Вопрос: Вас допрашивали после пленения?

Ответ: Нет, не допрашивали.

Вопрос: Где Вы находились после пленения?

Ответ: После пленения я был направлен в лагерь [на] ст. Суровикино, где находился около 2 месяцев, а затем из лагеря я сбежал и до декабря месяца 1942 года проживал по деревням. Затем на ст. Чернышки я был задержан немцами и направлен вместе с эвакуированными в Германию, в Бельгию. Где я был взят на работу в немецкий ветеринарный лазарет, где я работал на правах военнопленного, только без охраны. Лечил и убирал за больными лошадьми. Вместе с лазаретом я выехал в Италию. Откуда в октябре 1943 года я сбежал из лазарета и вступил в итальянскую партизанскую бригаду и находился в бригаде Гарибальди до декабря 1944 года, участвуя в боях с немцами. После чего перешел линию фронта на английскую сторону, где я устроился на работу при одной английской части, т.к. военной миссии по репатриации советских граждан еще не было.

Вопрос: За период нахождения у немцев Вы имели связь с немецкими разведчиками?

Ответ: Никакой связи с немецкими разведчиками я не имел.

Вопрос: Расскажите, чем Вы занимались, проживая в английской зоне оккупации?

Ответ: После перехода линии фронта я был взят на работу в одну английскую часть, при которой работал вольнонаемным на разных работах около 3 месяцев, а затем, когда часть переезжала, я был уволен. И переехал в город Ослонию, где устроился работать на подсобных работах в столовую для проезжих. На данной работе я находился примерно до июля 1945 года. А когда начали сокращать штаты, то я уехал в одно село к партизану, с которым я вместе служил в партизанах. У него я жил примерно до марта 1946 года, работал на разных работах, а затем выехал в город Рим в военную миссию, где находился до мая 1946 года.
После чего выехал в лагерь № 301. За период нахождения на английской зоне оккупации допросам со стороны англичан не подвергался. Никаких предложений не поступало.

Вопрос: Кто может подтвердить Ваши показания?

Ответ: Таких лиц я не знаю.
Показания с моих слов записаны правильно и мною прочитаны. 
Балмашев
Допросил: Оперуполн. л-т Меркушев
Д.1137. Л.5-6. Подлинник. Рукопись.
ГОУ «Государственный общественно-политический архив
Пермской области»


Комментарии могут оставлять, только зарегистрированные пользователи.