Гаджиев, Магомет Иманутдинович
Летом 1941 года советские подлодки одержали свои первые победы над врагом в Баренцевом море. Одна из них, например, потопила фашистский транспорт, груженный десятками тысяч полушубков, из-за чего противник был обречен на лютую зимовку в летнем обмундировании. Шли ко дну немецкие сухогрузы, танкеры и корабли охранения, но на счету дивизиона крейсерских подлодок Северного флота все еще не было ни одной успешной атаки. Командиру дивизиона капитану 2 ранга Магомету Гаджиеву явно не везло. В августе он вышел в море на лодке "К-2" начинающего командира В.П.Уткина. У северного побережья Норвегии лодка обнаружила танкер водоизмещением три-четыре тысячи тонн. Шансов на удачный торпедный залп не было никаких: танкер быстро скрылся за молом, будто за надежной броней. Напрасно Гаджиев долгие часы поджидал танкер на выходе из Тана-фьорда. Фашисты, по-видимому, заметили преследование, поскольку судно пошло хитрым противолодочным зигзагом. Торпедировать его было невозможно. Гаджиев продолжал преследовать танкер, пока тот не скрылся за косой. За весь поход лодка обнаружила и атаковала восемь кораблей, но ни одна из выпущенных ею торпед не достигла цели…
Торпединисты бросились выполнять традиционную в таких случаях команду "Аппараты, товсь!". Но ее логического завершения - команды "Пли!" - так и не последовало. Гаджиев медлил. "Может быть, успешная артиллерийская атака разорвет цепь наших неудач?" - вдруг подумалось ему. Тотчас же в рубку был вызван командир минно-артиллерийской части корабля лейтенант З.М.Арванов, а лодка начала быстро всплывать, с шумом продувая балласт. Пока шла подготовка орудий к стрельбе, корабль заметно сблизился с целью. С дистанции 45 кабельтовых лодка открыла по судну огонь из 100-миллиметрового носового орудия. Первый снаряд - недолет. Арванов откорректировал прицел. Перелет. Еще поправка - и третий залп накрыл цель. После этого лейтенант перевел орудие на полную скорострельность. С транспорта начали отвечать трассирующими снарядами из крупнокалиберного пулемета, но дистанция для точного пулеметного огня была слишком велика. Артиллерийскую атаку Гаджиев препринял в непосредственной близости от вражеского берега (каких-то 50-60 кабельтовых). Риск был обоснованным - береговых батарей в этом районе замечено не было, не показывались и военные корабли. Получив несколько прямых попаданий, транспорт потерял ход и, осев кормой, резко повернул в сторону берега. Тогда-то в небе и появился гидросамолет, идущий курсом на подводную лодку. Лично убедившись в том, что с вражеским транспортом покончено, Гаджиеобъявил срочное погружение. Через минуту, когда субмарина опустилась на перископную глубину, около нее громыхнули взрывы бомб, сброшенных самолетом. Фашистский летчик промахнулся. Лодка вышла из переделки невредимой, если не считать отключения магнитной станции кормовых горизонтальных рулей. Магнитные реле немедленно были возвращены на место, и рули снова заработали. Последним взрывом, который услышали на подводном корабле, был взрыв котлов затонувшего транспорта.
В первые военные месяцы еще не вошли в моду победные артиллерийские салюты. Зачастую подводники сообщали о своих победах самым причудливым образом. Однажды очевидцы с удивлением наблюдали, как в Полярное - североморскую базу подлодок - входила английская субмарина "Тайгрис" (в июле 1941г. на Северный флот прибыли три такие лодки, которые вместе с кораблями союзников вели боевые действия у норвежских берегов). На ее мачте красовалась пара перевернутых фашистских флагов со свастикой. Этим, как выяснилось позже, командир-англичанин хотел сообщить собравшимся на пирсе о потоплении двух кораблей противника. Излишне говорить, что инициатива англичан не получила распространения у советских моряков. Весь поход лейтенант Арванов вынашивал идею отметить первую победу "К-2" холостым артиллерийским залпом в родной Екатерининской гавани. С этой просьбой он не раз обращался к комдиву, но тот все время отмалчивался: уж если командующий флотом А.Г.Головко строго-настрого запретил кораблям стрельбу в гавани при налетах немецкой авиации, то навряд ли ему понравятся залпы салюта. Но в душе Гаджиев (чего уж скрывать!) сам загорелся арвановской идеей. Когда до пирса, где должна была швартоваться лодка, оставалось метров триста-четыреста он махнул рукой: "Давай, Арванов, стреляй, наступил ваш праздник!" Командир артиллеристов словно ждал этого сигнала. Загодя он приказал старшине 2-й статьи И.А.Голдину, чья пушка уничтожила вражеский транспорт, незаметно для экипажа и комдива подготовить орудие к стрельбе. Грянул выстрел, в сопках Екатерининской гавани откликнулось гулкое эхо. А к пирсу уже спешил комфлота Арсений Григорьевич Головко. Сердито бросил командиру:"Уткин! Что у тебя Арванов, с ума сошел, что ли - в гавани стрелять?" Уткин отрапортовал о причине единственного залпа. Комфлота бросил быстрый взгляд на отсалютовавшую носовую пушку. Во время боя ей пришлось "попотеть", сделав 33 выстрела подряд.
Магомет Имадутдинович Гаджиев родился в 1907 году в горном дагестанском ауле Мегеб, что неподалеку от городка Темир-Хан-Шура. Во времена гражданской войны и интервенции здесь жилось тревожно. Эмиссары британского правительства, не скупясь на деньги, посулы и новенькие многозарядные винтовки Энгфильда, один за другим сколачивали националистические отряды, которые заодно опустошали городские магазины, склады и окрестные аулы. В те дни каждый дагестанский дом стал крепостью, а любой дагестанский парнишка тринадцати лет (именно столько стукнуло сыну местного шапочника Магомету Гаджиеву) - воином, готовым достойно встретить непрошенного гостя.
Невысокий, с проницательным взглядом серо-голубых глаз, Магомет выделялся среди своих сверстников особенно твердым характером. Как-то раз мальчик заметил незнакомца, хозяйничавшего в отцовской конюшне. Намерения непрошеного гостя были очевидны. Никого не опасаясь, он спокойно взнуздывал Молнию - лучшую лошадь Гаджиевых. Парнишка подбежал к конокраду, схватил лошадь под уздцы. "Прочь,щенок!" - раздался резкий окрик, и плетка просвистела у самого лица Магомета. Другой ее удар пришелся по спине лошади.
Молния понесла, а в ее гриву мертвой хваткой вцепился тринадцатилетний мальчуган. Только к ночи Магомет вернулся домой. Его одежда была изорвана в клочья, а тело напоминало сплошную кровоточащую рану. По всему видать, свою любимицу лошадь мальчик защищал до последнего. И получил награду - через несколько дней Молния сама прибежала домой, очевидно, сбросив чужака.
Белой гвардии, которая заняла городок, пыталась противостоять горстка засевших в горах просоветски настроенных партизан. Магомет не раз тайно возил в горы медикаменты, перевязочные пакеты и даже гранаты-лимонки. Когда мальчика выследила белогвардейская разведка - рано или поздно это должно было случиться - Магомет исчез из Темир-Хан-Шуры. Через несколько недель он объявился на Каспии, у своего двоюродного брата Расула, матроса с военного корабля. Поев наваристого флотского борща, Магомет признался, что его давняя и сокровенная мечта - отправиться в морской поход, поначалу хотя бы юнгой. По ходатайству Расула мальчика зачислили на боевой корабль. Мечта стала явью, однако в Баку неожиданно нагрянул Гаджиев-старший и увез сына-беглеца домой, в Темир-Хан-Шуру. Но как усидеть дома, когда все мысли занимает море и только оно? Мальчик вновь бежал из дому к Расулу и три месяца плавал юнгой на его корабле.
За отличную службу братья Гаджиевы получили небольшой отпуск. После нескольких дней, проведенных в Темир-Хан-Шуре, моряки вернулись в Баку, не зная о том, что за это время город перешел в руки деникинцев. Расула схватили и расстреляли, а Магомет вернулся в родной дом, чтобы после похорон брата уйти в горы и по аварскому обычаю "взять кровь врага" за его смерть. Так юный Гаджиев стал бойцом артиллерийского дивизиона 28-й стрелковой дивизии.
В 1920 году Магомета Гаджиева перевели в другую воинскую часть, которая была почти полностью сформирована из курсантов московских военных училищ. Горы встретили москвичей враждебно - не знали курсанты ни местных языков, ни тайных троп, ни восточного коварства. Днем местные жители сидели по своим домам (каждый - щедрым и гостеприимным хозяином), а ночью брались за винтовку и устраивали засады на чужаков. Неудивительно, что правой рукой командира отряда курсантов стал телефонист из местных Магомет Гаджиев.
В 1921 году бывший фронтовик Гаджиев поступил в местный педагогический техникум. Но своей давней мечте не изменил. Когда в Махачкалу прибыла канонерская лодка "Ленин", Магомет совершил экскурсию к морю только затем, чтобы своими глазами увидеть новый каспийский флот.
Стоит ли говорить, кому досталась единственная на всю Темир-Хан-Шуру вакансия на учебу в Военно-морском училище имени М.В.Фрунзе, присланная по разнарядке 1925 года? Свою первую морскую практику Магомет проходил на легендарном крейсере "Аврора". Именно на этом корабле в 1930г. Гаджиеву довелось выйти в долгое заграничное плавание. Авторитет у своих сокурсников Магомет завоевал быстро:кто еще, кроме него, мог так же легко и сноровисто поймать фал, улетевший к ноку реи, или знал столько же восточных языков? На характере курсанта заметно сказалась фронтовая закалка - его не смущали ни трудности, ни расстояния. Одним из первых он вызвался идти в поход на шлюпке из Ленинграда в Астрахань по Мариинской водной системе и именно тогда узнал, что значит самому командовать судном, пусть даже крохотным.
По окончании училища в 1931г. Гаджиева направили минером в бригаду подводных лодок Черноморского флота. Что могло быть лучше бескрайних просторов Черного моря, приветливых к морякам в любое время года? Лодка Гаджиева выходила на задания и жарким летом, и зимой, когда корабли Балтийского флота тоскливо жались у причальной стенки, запертые льдами в Финском заливе. Правда, Гаджиеву довелось некоторое время послужить и в Ленинграде - здесь, в учебном отряде, он совершенствовал свое умение офицера-подводника. Завершив учебу, Магомет вернулся на черноморскую базу в должности старпома командира подводной лодки, "идейное" название которой - "Политработник" - вполне отвечало духу времени. Собственный корабль Гаджиев получил лишь в 1933г. после перевода на молодой Тихоокеанский флот.
Новый командир одной из тихоокеанских "малюток" обучал экипаж действовать в экстремальных условиях. Первым делом личный состав субмаринв освоил навыки штормового плавания, когда сила ветра достигала 9-10 баллов (в те времена большинство командиров подлодок предпочитало не выводите свои корабли в море даже при пятибалльном волнении). "Случись война - хорошей погоды не закажешь!" - любил говаривать по этому поводу Гаджиев.
В штабе флота Гаджиева считали одним из самых удачливых и способных командиров подводных лодок.
В тревожные дни 1935г., когда в очередной раз обострились отношения с Японией, среди коллег-подводников пошел шепоток, что Гаджиеву поручено какое-то секретное задание - слишком долго его лодка отсутствовала в базе. Ходили слухи и о том, что Магомет справился с боевой задачей блестяще. 23 декабря 1935 года Гаджиев в числе 80 моряков-тихоокеанцев был удостоен первой правительственной награды - ордена Ленина.
Вслед за "малюткой" Гаджиеву доверили лодку "Щ-117" ("Макрель"). Это была не просто одна из многочисленных "щук" - в апреле 1936г. Магомет принял ее из рук опытнейшего подводника Н.П.Египко.
В августе-сентябре 1936г. пять лучших тихоокеанских подводных лодок, в том числе "Щ-117" и плавбаза "Саратов", совершили большое совместное плавание. Руководил этим походом в будущем известный флагман флота, а пока капитан 2 ранга Г.Н.Холостяков. Тысячи миль прошли корабли, отрабатывая торпедные атаки, артиллерийские стрельбы, срочные погружения и другие боевые задачи. Впервые в истории советские подлодки посетили Охотск, Магадан, Оху, залив Байкал. Подводники высаживались на острове Удд а Сахалинском заливе, где закончил свой беспосадочный перелет Москва-Камчатка легендарный Василий Чкалов. На месте посадки самолета моряки установили железный знак с памятной надписью.
В 1937г. капитан-лейтенант Гаджиева откомандировали в Военно-морскую академию. Скоротечная финская кампания оторвала его от учебы - Магомет был направлен на Северный флот, в Мурманск. Подводники-североморцы разработали немало тактических приемов действия подводных лодок. Они первыми применили способ залповой стрельбы "веером", который в годы войны дал весьма ощутимые результаты. Но воевать в море Гаджиеву не пришлось. Его решили оставить в штабе флота начальником отдела подводного плавания. А осенью 1940 года Магомет Гаджиев становится командиром дивизиона крейсерских подводных лодок типа "К", которые моряки любовно называли "катюшами".Именем Катюша звали и жену Гаджиева. Уходя на секретное задание за шестьдесят девятую параллель, Гаджиев, как обычно, сказал ей: "Жди, Катюша, к концу месяца". Прошел один месяц, был на исходе другой. Лодки дивизиона Гаджиева не возвращались. Поговаривали, что одна из них затонула. Но был ли там Магомет? Екатерина Гаджиева вместе с дочерью Галинкой каждый день ходила на высокий берег Кольского залива, все высматривала знакомый силует подводной лодки с флажком командира дивизиона. Из этого похода Гаджиев вернулся намного позже срока, но боевая задача была полностью выполнена.
7 сентября 1941 года крейсерская лодка "К-2" капитана 3 ранга В.П.Уткина (на ее борту находился комдив) вышла в морской поход, который положил начало многочисленным военным победам дивизиона Гаджиева. Жертвой "катюши" оказался фашистский транспорт водоизмещением около шесть тысяч тонн. Атакуя это судно, Гаджиев впервые в подводном флоте успешно использовал корабельную артиллерию.
Отдых на базе оказался недолгим. В декабре 1941 года "К-3", одна из лодок гаджиевского дивизиона, должна была пройти боевое крещение. У Гаджиева уже стало привычкой выходить в море вместе с начинающим командиром, опекая его до тех пор, пока на счету его корабля не окажется хотя бы одна победа. Так случилось и на этот раз - Гаджиев вывел "К-3" на позицию к западу от мыса Нордкап.
3 декабря после успешной постановки мин лодка обнаружила крупный транспорт противника, который следовал в охранении сторожевого корабля и двух морских охотников. Пара выпущенных лодкой торпед быстро отправила транспорт на дно. В ответ корабли охранения забросали субмарину глубинными бомбами, причинившими ее корпусу серьезные повреждения. Пытаясь покинуть место бомбежки, "К-3" несколько раз сильно ударилась о грунт. Из пробитых топливных цистерн начал выделяться соляр, след которого на воде полностью демаскировал лодку. Оставаться на глубине не имело смысла. Для Гаджиева это стало совершенно очевидным, когда в окуляре перископа показалось еще несколько противолодочных кораблей противника. (События происходили всего в 17 милях от порта Гаммерфест - именно оттуда шла подлога вражескому конвою.) Не дожидаясь, пока неприятельские корабли соединяться, "К-3" всплыла и открыла мощный артиллерийский огонь по ближайшим целям. Так, считал Гаджиев, лодке будет легче прорваться в открытое море и уйти от преследователей. Артиллерийский бой оказался скоротечным и неожиданно успешным. В течение каких-то семи минут были потоплены сторожевой корабль и катер, еще один морской охотник стал поспешно отходить к берегу. Тройная победа! Экипаж "К-3", новичок в бою, испытывал настоящий триумф.
За одиннадцать месяцев войны число вражеских кораблей, потопленных дивизионом Гаджиева, достигло 27. Десять из них были отправлены на дно при личном участии комдива.
В мае 1942г. подводная лодка "К-23" под командованием капитана 3 ранга Л.С.Потапова (обеспечивающий капитан 2 ранга М.И.Гаджиев), проводив союзный конвой к месту назначения, возвратилась на позицию к норвежским берегам. Днем 12 мая она передала радиограмму в штаб флота. Содержание радиограммы было таково: успешно торпедирован транспорт противника, в артиллерийском бою потоплены два сторожевых корабля, лодка отходит на восток. На этом связь с "К-23" оборвалась. Напрасно в Полярном ждали лодку-победительницу с комдивом на борту. Назад она так и не вернулась. О печальной судьбе "К-23" командующий Северным флотом узнал из перехваченных донесений противника. Оказывается, лодка получила серьезные повреждения прочного корпуса и главного двигателя, так что могла двигаться только в надводном положении. В погоню за ней устремились немецкие самолеты "Ю-88". Один из них атаковал лодку, после чего она затонула вместе с экипажем. Так закончился двенадцатый и, увы, последний военный поход талантливого командира-подводника Магомета Имадутдиновича Гаджиева. 23 октября 1943г. за боевое мастерство и отвагу ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Автор
Тема: Кто на фото ? (Прочитано 357603 раз)