Feldgrau.info

Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
------------------Forma vhoda, nizje----------------
Расширенный поиск  

Новости:

Как добавлять новости на сайте, сообщения на форуме и другие мелочи.. читаем здесь
http://feldgrau.info/forum/index.php?board=2.0

Автор Тема: Дядя Федор. Просто Солдат.  (Прочитано 14767 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

ilyasan

  • Постоянный
  • *
  • Карма: +10/-1
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 146
Дядя Федор. Просто Солдат.
« : 05 Май 2011, 16:21:10 »

Это рассказ моего дяди. История о воле к жизни, о простых мужиках пахавших на войне без криков о Сталине и Родине. Молча стискивавших зубы и тащивших непомерный груз на себе, к Победе.


 Их выгрузили из теплушек прямо в поле – необстрелянных пацанов из глухих крымских деревень и аулов. Крики сержантов, резкие хлопки взрывов, первые раненные и умирающие. А потом был бег и Первый бой. Только что его отделение, вооруженное вещмешками и саперными лопатками, хрипя перевалило через заросший колючкой холмик и вдруг.. Чьи-то нелепо вывернутые ноги в серых от пыли кирзачах, торчащие из под обвалившегося бруствера. Визг мин, близкий взрыв. Звенящая тишина. Бегущий по траншее политрук, что то беззвучно кричащий и размахивающий наганом.


“В атаку? С чем ? Мы же еще не успели получить винтовки. “- беззвучно спросил он политрука.

“А это что?” — и политрук ткнул стволом нагана в землю.

Опустив глаза, он увидел окровавленную трехлинейку и … Взрыва он не услышал. Когда в паре метров от тебя рвется мина, ты ее не можешь услышать.

Просто мир выключился, как лампочка.

В фильтрационном лагере, в полусотне километров за линией фронта, его наконец отпустило. Мина, разорвавшая в клочья политрука, пощадила его самого и оставила вместо себя на несколько дней абсолютную тишину. И боль в висках. И недоумение. Уже конец? Он видел как рядом с ним умирали от ран, от усталости , просто от желания умереть. Как сверкала короткая пулеметная очередь с приземистой вышки сколоченной из горбыля, кривой и страшной. Страшной потому-что от туда с недосягаемой высоты в три метра разило свинцовое жало тех, кто подходил к колючке ближе чем на пару метров. Потом появлялся кто- то из нижних чинов охраны , презрительно разевая рот, гавкал размахивая карабином из- за колючей проволоки. Он тыкал в ближайших военнопленных и те обреченно оттаскивали труп товарища к канаве, над которой вилась туча жирных мух. Дни скручивались в недели, недели в месяцы. Довоенный мир превратился в наваждение. Реальностью стали вонь от убитых товарищей, пули в живых, крики раненных, добиваемых на обочине и бесконечный марш смерти на запад.



Уже в концентрационном лагере он понял что все еще жив. Жив, невзирая на сотни и возможностей умереть и скатиться мешком в канаву, прошитому пулями конвоира. Это знак ? Наверное. Если его так просто из этого ада не отпускают, значит он его должен пройти до конца. И он решил жить.

Невероятно, в лагере смерти, где каждый день убивали сотни и тысячи, кто- то начал новую жизнь.

Первое – увернуться от пули. Она может прилететь откуда угодно и за любую провинность.

Второе — избегать работ, безумных и бессмысленных, которые однозначно отнимут силы.
 "Утром копаем, вечером закапываем. Камни из кучи в кучу бегом и так бесконечно, что бы уберменши сбивались с ног и поскорее передохли. Все для победы Фатерлянда."

Самое главное помнить – тебя хотят убить. И верить в то, что ты назло всем сумеешь выжить, ведь это мешает тем кто стоит на вышках.
 (До февраля 1942 г. из примерно 3,3 млн. советских солдат, попавших в немецкий плен, около двух миллионов умерло от голода, холода, эпидемий или было расстре-ляно. Источник)

Когда к полякам приходила жратва в посылках от Красного креста, они забирались на верхние нары сожрать присланные сухари – зачем делится с русскими?. (Почему-то нашим пленным Красный крест сухари не присылал). Он и его товарищи ложились на нижние нары и по команде упершись ногами в верхние нары срывали доски и к ним на головы летели орущие поляки в обнимку с “чифаном”и тут же получали жестокие удары в голову, тушащие сознание. В барак врывалась охрана и размазывала прикладами и дубинками окровавленных поляков, а он смотрел из темноты на них без жалости.

Относись к окружающим так, как они относятся к тебе. И береги друзей.

И он выжил. Потому что совершил побег – первый из четырех. И его не смогли поймать. Вернее поймали, но не сразу и не в Польше. Его поймали в Германии. Географический кретинизм спас его в этот раз от неминуемого расстрела. Природная цепкость, наблюдательность, хитрость крымского татарина, позволили ему пройти сотни километров, притворяясь цыганом, румыном, поляком, немым, придурком.

Это он вел ворованную польскую корову на Запад, прикидываясь хромо-глухонемым юродивым, выпрашивающим подаяние. Шел мимо снующих по дороге патрулей и колонн с вояками.
 Уже потом, в конце 20 века, где-то на Западе сняли фильм про это и там француз возвращался таким образом домой, а я то все ломал голову — где я слышал эту историю раньше.
 И когда его поймали, уже германские полицаи, то сунули в каталажку и продержали месяц, выясняя кто же это такой. Повезло, что ему не успели сделать наколку с номером в концлагере. Он притворился албанцем тарахтя на татарском ( Какой немец не знает албанского? А никакой не знает! )
 И опять удрал! И опять попался, уже западнее Берлина. Как албанский карманник. Куда его несло? ( Париж, Париж как много в этом слове ). Его сунули в лагерь, в Румынии… Бежал на Восток, попался на Западе, но его привезли поближе к Родине.

В Румынии, недалеко от лагеря, еще в прошлом веке один граф построил себе мануфактурную фабрику. С тех пор фабрика работала и выдавала на гора километры качественной ткани, так нужной вермахту. Портяночки, пилоточки, галифе, бинты, нашивки за ранение и траурные флаги. Все для фронта, все для победы.
 И его, в группе таких же как он заключенных ( урки и другие непонятные личности не попадавшими в разряд военно-пленных), отправили работать на эту фабрику.

Величие машинной цивилизации спасло его и в этот раз. Метровой толщины валы, передающие вращение от водяного колеса на ткацкие станки, были деревянными, как и подшипники. А единственным способом обеспечения пониженного трения было сало. Огромные лоскуты сала подсовывались между вращающимся валом и поддерживающими его конструкциями. Они умудрялись на короткое время затормозить один из валов и с риском для жизни ( затянет вал под себя и пишите письма), резко выдергивали лоскуты сала. В этих диверсиях не было политической подоплеки, не было и ненависти к врагу. Было огромное желание пожрать. И выжить.

Когда компетентные органы заинтересовались любителями свининки, ему пришлось удирать из лагеря и попутешествовать по Румынии, изучая языки повадки местных крестьян. Добывая себе пропитание собирательством и мелким разбоем. Его ловили дважды, как очередного неизвестного, заводили в лагерь и он отойдя от побоев делал ноги. И только сам бог ведал, как ему все-таки удалось оказаться в полосе наступления советских войск.

Уже через месяц, состав в котором к фронту двигался его новый полк, остановился в степи. Одинокий колодец между двух каменистых холмиков и крестьянская хатка неподалеку. Он, зная местные обычаи, жестом Гуддини, извлек из колодца ведро отменного домашнего масла и под крики погони скрылся в одной из теплушек. (колодцы единственное прохладное место в этих местах). Еще через час местный крестьянин нанес дипломатический визит в командирский вагон и заявил о факте мародерки. Личный состав полка бы построен вдоль вагонов. И мимо бесконечного ряда солдатиков провели крестьянина – бывшего владельца ведра с маслом.

Что в такой ситуации делает “честный” солдатик, свистнувший у гражданского лица румынской национальности ведро жратвы? Старается слинять под благовидным предлогом. Однако, человек прошедший четыре концентрационных лагеря, удрать в кусты никак не мог. Что-то мешало. Не гордость понятно. Но что-то мешало. И в момент прохождения мимо него крестьянина, состроил самую идиотскую гримасу в своей жизни, повернув пилотку поперек своей лысой и круглой башки. Крестьянин, упершись взглядом в это чудо, шарахнулся, неверяще повернулся к командиру полка шагавшему рядом и сочувственно кивавшему головой. Мол ”Вот такие у нас солдаты, сплошь идиоты и выродки”. Масло разошлось в тот же вечер и эшелон погремел в сторону фронта.

А потом была война. И Зееловские высоты и Берлинский зоопарк. И была Победа. И он вернулся с грудой орденов на груди. И поселится в Баку. А в 85 году мы с ним встретились в Киеве за бутылочкой водочки и просидели допоздна. Он тогда пригнал на Украину колонну грузовиков с товарами из Азербайджана и навернул какой-то хитрый гешефт с одним из Киевских заводов.

А в конце вечера он мне сказал:

-Я тебе рассказал самое веселое сынок. А было грустное и страшное тоже было. Поверь мне.

И я подумал:

Есть две правды о войне.

Одна Правда – желание отдать свою жизнь в бою.
 Вторая Правда – желание выжить и победить врага.

То что он не сел в советский лагерь уже после войны, а прекрасно прожил свои годы, нарожав и воспитав кучу детей и внуков, говорит о том, что он прошел все проверки жизнью и органами. Он просто шел к победе как настоящий солдат. Каждый день по шагу. Каждый час. Всю жизнь.

Дай Бог нам вот так, не потерять себя в первом бою и дожить до Дня Победы.
 Спасибо тем, кто победил в той войне и поклон Вам в пояс – Простым Солдатам войны.
 С Днем Победы Всех.

* Выкладываю сейчас, так как 8-9 мая, в День Победы буду далеко от Интернет
« Последнее редактирование: 05 Май 2011, 16:22:56 от ilyasan »
Записан

Meuller

  • Неотлучный
  • *
  • Карма: +35/-1
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 2122
  • Sapienti sat
Re: Дядя Федор. Просто Солдат.
« Ответ #1 : 05 Май 2011, 16:28:57 »

Спасибо тем, кто победил в той войне и поклон Вам в пояс – Простым Солдатам войны.
 С Днем Победы Всех.

Что еще добавить... Будем помнить!
С наступающим Днем Победы всех!!!
« Последнее редактирование: 05 Май 2011, 16:34:04 от Meuller »
Записан
Alles muss in Ordnung sein

waffen

  • Администратор
  • Старожил
  • *
  • Карма: +42/-2
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 4078
Re: Дядя Федор. Просто Солдат.
« Ответ #2 : 07 Май 2011, 09:32:59 »

Спасибо
Записан
Как и что на форуме -
читать здесь

accord_2008

  • Модератор
  • Неотлучный
  • *
  • Карма: +33/-3
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 2022
  • Подвиг - поступок насмерть перепуганного человека
Re: Дядя Федор. Просто Солдат.
« Ответ #3 : 08 Май 2011, 08:33:41 »

потом была
Спасибо тем, кто победил в той войне и поклон Вам в пояс – Простым Солдатам войны.
 С Днем Победы Всех.

Что еще добавить... Будем помнить!
С наступающим Днем Победы всех!!!
Присоединяюсь . С Праздником всех !
Записан
Те,кто не помнит прошлого,обречены переживать его вновь...

Quatro

  • Неотлучный
  • *
  • Карма: +36/-1
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 1233
Re: Дядя Федор. Просто Солдат.
« Ответ #4 : 10 Май 2011, 04:02:57 »

С Праздником Вас!
Записан
Историю пишут те, кто вешает героев...

marina.

  • Неотлучный
  • *
  • Карма: +17/-6
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 1126
Re: Дядя Федор. Просто Солдат.
« Ответ #5 : 16 Май 2011, 18:14:00 »

Давно один дедок рассказал... Летом 194...г выдалось временное затишье. Наши и немецкие позиции разделяло метров 200, постреливали вяло, для проформы. Прибился брошенный пес, прижился. Как-то ветер дул со стороны фрицев, и, видимо, принес запах еды. Через ничейную полосу псина отправилась к супостатам. Через некоторое время пришла обратно. В общем, собаку подкармливали и те и те, наверно , напоминала о мирной жизни. Возвращается из очередной "ходки" - на спине привязан сверток. Испугались, вызвали сапера. Тот аккуратно снял поклажу - там бутылка шнапса и записка "Иваны, пришлите табак". Втайне от командира отсыпали, кто сколько смог, через некоторое время "почтальон" пошел к фрицам. В течении нескольких дней обменивались тушенкой, шоколадом, портянками, мылом и т.д. Потом нашу часть передислоцировали, и как они не звали пса с собой, тот остался с гансами. Вот такая история...
Записан

Quatro

  • Неотлучный
  • *
  • Карма: +36/-1
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 1233
Re: Дядя Федор. Просто Солдат.
« Ответ #6 : 24 Май 2011, 08:37:22 »

Пес-коллаборационист, жаль, Смершу было не до него.
Записан
Историю пишут те, кто вешает героев...

marina.

  • Неотлучный
  • *
  • Карма: +17/-6
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 1126
Re: Дядя Федор. Просто Солдат.
« Ответ #7 : 17 Декабрь 2012, 13:43:26 »

Без комментарий

  Реальная война. Тыл.

http://maxpark.com/user/3952879179/content/1713136?dig



Все дальше и дальше уходит от нас Великая Отечественная война. Нет уже в живых наших дедушек и бабушек, которые принесли нам победу.

Уходят из жизни наши родители, на своих неокрепших плечах они тоже вынесли те ужасы войны, работая на оборонных предприятиях и в колхозах. И их, оставшихся, можно понять, почему они повторяют, как молитву: « Лишь бы не было войны…»
Вот воспоминания некоторых из них.
Зимой 1941-42 заводские рабочие жили на трубах отопления

Михаил Корнеев:
– Труднее на авиазаводе №22 было молодым подросткам, грязные, оборванные, завшивленные они жили и спали в канавах и на тепотрассах. У них не было сменного белья и мыла, полученную зарплату они тратили на сладости, а потом голодали. Их развлечения были необычными - собравшись группой в цехой, они собирали вшей в бумажный кулек и кидали его под потолок. Это называлось «высадка десанта».

Иван Сухарев:
– В годы войны, все трубы отопления на авиазаводе №22, были забиты людьми, многие неделями не уходили домой, а жили на этих трубах. Зима 1941-42 годов была очень суровой и холодной.

Сергей Ильин:
– В годы войны я работал на сборке авиадвигателей М-105. В бригадах молодых сборщиков, обязательно был пожилой рабочий, который внимательно следил, что бы пацаны постоянно не бегали к титану. Таким образом пытались заглушить голод, если не успевали замечать, то ребята распухали от воды, начиналась водянка. Или курили, до жуткого головокружения или потери сознания.

Радик Хаматов:
- Я работал на моторостроительном заводе, после смены, летом, мы молодые пацаны доезжали до Казанки, раздевались, одежду закапывали в песок и ложились сверху и спали. Оставлять наверху нельзя было, могли украсть. Воровали жутко.
«Их свезли в проходную и рядами уложили на пол»

Николай Царев:
– Я работал токарем на авиазаводе, в смену мне надо было выточить 12 заготовок, я делал 13 и одну деталь убирал в шкаф. Когда набирался сменный план, я сдавал их и у меня получался один день отдыха. Тогда у завода все палисадники и клумбы срыли и каждому выделили небольшой участок, из семенного фонда выдали картошку, лук и другие семена. В свой отгул я занимался на своем участке. За годы войны не было ни одного случая, что бы кто-то залез на чужой участок. За это просто могли убить.

Анвар Хамитов:
– Муж моей тети в годы войны работал на РТИ и им вместе с зарплатой выдали спирт. Мужики на радостях его выпили и попадали, голодные были. Их свезли в проходную и рядами уложили на пол. Моей тете сообщили, и мы, взяв санки, пошли на завод. В проходной женщины искали своих мужей, и кто как тащили их домой. Мы нашли своего, погрузили на санки и увезли.

Никита Лень:
– Я работал на заводе №16, в термичке, где насыщали поверхность металла цианистым калием. Этот процесс назывался цианирование, кристаллики «блестели» по всей мастерской, даже на столе, за которым мы обедали. Достаточно было одной крупинке попасть в пищу - и смерть была бы мгновенной. Но бог миловал. В годы войны месяцами не выходил с завода: жена приходила в проходную, передавала котомку с продуктами, и я уходил обратно в цех. Помню, заставляли подписываться на облигации Госзайма (это было уже в конце войны), да еще на всю зарплату. Отказываться нельзя было, могли привлечь за саботаж. Идешь домой без денег и думаешь: как дальше жить? Но как-то выпутывались.
Заключенные ели солидол с хлебом

Петр Каланский:
– В годы войны во всех столовых работали официантки, и «работали» бригады молодых пацанов - «воров» и «лизунов». Это делалось так: один из «воров» разбегался и врезался в официантку, она падала на пол. Подбегали другие «воры» и хватали хлеб, котлеты с пола. Они убегали, а следом появлялись «лизуны» и слизывали с пола разлившийся суп и кашу. С ними мы не общались – презирали.

Николай Р.:
– К нам на «зону», в Казань, перед самой войной пригнали этап из «освобожденных» западных областей, там были молдаване, румыны и украинцы. Пахло войной, и их боялись там оставлять, переводили на Восток. Они ненавидели нас, а мы - их, но мы верховодили на «зоне» и потихонечку их давили. Многие не выдерживали и лезли под колючую проволоку – охранники стреляли без предупреждения. Доведенные до крайности, некоторые из них мазали на хлеб солидол, говорили, что это повидло и ели. Потом корчились в жутких муках на полу, приходили солдаты и за ноги утаскивали их. Больше мы их не видели.

Анвар Марданова:
– У нас в райцентре Ниж. Таканыш жили эвакуированные школьники, учителя и детдомовцы из Ленинграда, появились у нас в январе 1942 года. Они были обессиленные, умерло их очень много, и нас, девчонок, заставляли их хоронить. Заворачивали их в тряпки и на санках везли на кладбище. Выдалбливали ямку (могилу копать у самих не было сил), укладывали умершего и засыпали.

Халим Ибрагимов:
– В годы войны у нас был председатель колхоза Гимазетдин Мухутдинов. Он на обед и после работы уходил раньше всех, мы не знали, почему. Только после войны мы узнали его секрет. У нас, работающих на току, на поясе висела веревка, на конце которой был привязан небольшой мешочек – кисет и все это пряталось в паху. Перед тем как идти домой, мы насыпали в эти мешочки несколько пригоршней зерна и прятали в паху, на выходе нас частенько обыскивали, но туда не лезли. Он об этом знал - и молчал.
Как-то нас попросили помочь в пекарне, и мы с радостью туда пошли, зная, что голодными не уйдем. С нами было несколько эвакуированных ребят из Ленинграда. После работы, работница дала им хлеб, но с условием, что они съедят его прямо здесь, поскольку выносить нельзя было - могли наказать. Один из них разломил буханку пополам и стал мякоть запихивать себе в рот, не жуя, а глотая целиком. Через некоторое время он умер в мучениях у нас на руках: не выдержал желудок…
Подписывались на облигации Госзайма.... и умирали от голода

Гали Фатыхов:
– После войны я работал учителем в деревне Олуяз и носил клеймо предателя, так как был в плену. Постоянно вызывали в районное НКВД в Таканыш, начальником там был офицер по фамилии Абрамов. Я приходил, а чаще приезжали в мое село милиционеры и забирали меня, делая так, что бы все видели. На первых допросах он меня расспрашивал - и подолгу. Потом просто сидели и молчали, иногда по три-четыре часа. Абрамов понимал, что я не предатель, но ничего поделать не мог – выполнял приказ. Потом отпускал, и пока я полями возвращался в родное село, то у моих ворот стояла подвода с милиционерами, и меня снова везли обратно. Нервотрепка была невыносимая.

Лидия Васильева:
– После войны я работала учительницей в школе и нас отправляли по деревням заставлять колхозников подписываться на облигации Госзайма. У них и так ничего не было, а тут надо упросить, что бы подписались, - жуткая эта работа. Зашли мы в один дом. Посреди деревянный стол и лавки, вместо занавесок, газета лапшой нарезанная - и все. Сидит изнеможенная женщина, пятеро детей вокруг нее - и говорит нам: «У меня ничего нет, подпишусь, но только этих пятерых с собой забирайте» А с нас каждую неделю в райисполкоме требовали новые списки подписавшихся…

Венедикт Кружаев:
– В годы войны я был хирургом в полевом госпитале и к нам привозили солдат-«голосовальщиков» - это люди, которые поднимали руку над окопом, надеясь получить ранение и быть комиссованными. Еще привозили с передовой красноармейцев, которые ели мыло, отчего случались страшные желудочные расстройства. Многие боялись воевать и шли на такие поступки, но сотрудники особого отдела подобные ухищрения знали, быстро хитрецов «раскусывали» и после лечения отправляли в штрафбат.

Геннадий Никитин:
– Я на фронт призвался из Москвы. В районе Лефортово погрузились в теплушки и поехали. Ехали весело, гармошки играли, мы еще не знали, что такое война. За Москвой остановились, нам приказали выйти из вагонов и выстроиться в несколько рядов. Потом вышел командир и объявил, что ими пойман дезертир и по закону военного времени он будет расстрелян. Солдаты вывели вперед молоденького паренька, он был сильно напуган и плакал. От состава шел солдат с охапкой винтовок в руках. Командир громко спросил, есть ли желающие расстрелять дезертира. Самое жуткое, что среди нас, новобранцев, нашлось немало желающих участвовать в расстреле. Им раздали винтовки, и по команде они выстрелили. Потом подошел не то фельдшер, не то санитар, закурил над телом убитого и, докурив, потушил окурок в глазу парня. Громко констатировал: «Мертвый!» - и засмеялся. Больше в теплушках гармошки не играли…

 Взято из АИФ Татарстан № 19 от 09.05.2012.

http://www.smol.aif.ru/society/article/25585

Записан

marina.

  • Неотлучный
  • *
  • Карма: +17/-6
  • Оффлайн Оффлайн
  • Сообщений: 1126
Re: Дядя Федор. Просто Солдат.
« Ответ #8 : 28 Декабрь 2012, 15:25:25 »

Штурм Берлина начался 16 апреля 1945 года. Наш полк, где я был командиром противотанкового 76-миллиметрового орудия с боями продвигался  вперед. 21 апреля начались ожесточенные уличные бои. Мы вели наступление в районе Силезского вокзала. Артиллеристы шли вслед за пехотой, поддерживая ее огнем. Немцы защищали каждый дом, каждую развалину, которых было видимо-невидимо, так как с воздуха  город бомбили не только наши, но и  американцы, и англичане.

Командир пехотинцев указывал  цели, а мы выкатывали пушки на прямую наводку и уничтожали вражеские огневые точки. Помню, стоял такой страшный грохот, что  отдавать команды  приходилось... в ухо бойцам, да и то надо было орать, что есть мочи. Пушки мы катили на руках, расчищая дорогу от битого кирпича.

25 апреля мы заняли очередной дом, разрушенный до основания. А где же было мирное население? Меня этот вопрос заинтересовал. И тут среди развалин я заметил дыру, к которой была приставлена лестница, ведущая в подвал. Воспользовавшись затишьем, я спустился по ней вниз и увидел, что подвал заполнен берлинцами, которые располагались семьями по отсекам. Особенно меня поразило, что в подвале горел свет, действовали канализация и водопровод. Немцы есть немцы: они все предусмотрели.

И вот захожу я в один отсек с автоматом наперевес, а там сидят три человека - муж с женой и дочь, готовят завтрак. «Гутен морген!» - говорю. «Гутен морген!», - отвечают. - Зетцен зи ессен!». Значит, к столу приглашают. Я держу автомат наизготовку, а сам сажусь рядом с немцами. На столе стоят чайник с кофе, пряники, печенье, бутерброды с маслом. Хозяин разлил кофе по чашкам, сперва - себе, потом - мне, показывая тем самым, что отравить меня не собирается. Он отпил первым, потом и я выпил  свой кофе, закусив бутербродом и печеньем. Затем встал, поблагодарил и вышел. Никто из немцев во время этого завтрака с русским солдатом не проронил ни слова. Но, думаю,  после моего  визита все немцы, находящиеся в подвале, поняли, что  советские солдаты  с мирным населением не воюют, а бьют только тех, кто  вступает с ними в открытый бой. Я потом не раз убеждался в том, что мирные жители в целом относились к нам неплохо. А однажды, уже после Победы, я роздал на вокзале весь свой паек берлинцам. Видели бы вы их глаза, когда я резал для них буханки хлеба и кружки колбасы! Они-то ведь знали, сколько бед натворили их солдаты на нашей советской земле. Впрочем, надо признать, что  среди наших тоже встречались и мародеры, и насильники,  что было то было.

Мой завтрак занял всего несколько минут. Поднявшись на поверхность, я дал команду передвигать пушку в следующему дому, который начали атаковать пехотинцы. Но тут заработал немецкий пулемет со второго этажа и пехота залегла. Навожу пушку и со второго выстрела фугасным снарядом разношу вдребезги огневую точку. Атака возобновилась с новой силой.

30 апреля мы вышли на центральную площадь Берлина - Александрплатц, где бои развернулись с новой силой. Только 1 мая площадь была очищена от врага. А второго числа с утра немцы прекратили сопротивление и стали сдаваться. Берлин капитулировал.

Во время Великой Отечественной я воевал на Курской дуге, освобождал Белоруссию, Польшу, дрался с фашистами в их логове. Был дважды ранен. На фронте был награжден орденом Отечественной войны 1 степени, двумя орденами Красной Звезды (вторую «Звездочку» мне вручили за бои в Берлине),  двумя медалями «За отвагу», медалями «За боевые заслуги», «За  освобождение Варшавы», «За взятие Берлина». Я немало повидал на той войне. Конечно, время многое  стирает из памяти. Но никогда не забыть мне тот необычный завтрак на берлинской улице Шарлоттенштрассе, где я  пил кофе с немцами в разгар штурма столицы третьего рейха.

Василий ЛАРИОНОВ,

гвардии сержант в отставке,

инвалид войны.

Записан