ПОСЛУЖНОЙ СПИСОКРодился 18 августа 1919 года в селе Аскино Башкирской АССР в семье главного бухгалтера.РусскийОбразование среднее - в 1966 г. окончил Нарвскую среднюю вечернюю школу № 1, до войны окончил 8 классов средней школы. Военное образование - Московское военно-пехотное училище имени Верховного Совета РСФСР (ускоренный курс). Партйиное образование - в 1956 г. окончил вечерний университет марксизма-ленинизма Ленинградского обкома КПСС.В 1937 г. окончил 8 классов средней школы.1937-1938 гг. - курсы системы МВД в Ленинградской области1938-39 гг. - работа в качестве бухгалтера в Средне-Белаге НКВД, Дальний Восток.В июле 1939 г. призвался добровольцем в ряды Красной Армии райвоенкоматом Амурской области.Службу проходил в отдельном воздушно-десантном батальоне, затем - в запасном стрелковом полку. Окончил полковую школу по специальности "пулеметчик крупнокалиберного пулемета ДШК и Максим" в 1940 г.1940- июнь 1941 гг. - служил старшиной роты в войсковом соединении 5389 Западного военного округа, г.Брест-Литовск.Июнь 1941 г. - сентябрь 1941 г. - командир взвода ПВО 6-й Краснознаменной армии, Западный фронт.14 сентября 1941 г. - ранение в обе ноги.Сентябрь 1941 г. - декабрь 1941 г. - на излечении по ранению.Декабрь 1941 г. - апрель 1942 г. - курсант Московского военно-пехотного училищаАпрель 1942 г. - сентябрь 1943 г. - командир пулеметной роты, затем начальник штаба и заместитель командира стрелкового батальона, врио командира батальона 751-го стрелкового полка 165-й стрелковой дивизии, Волховский фронт.Сентябрь 1943 г. - январь 1944 г. - офицерские высшие тактические курсы по повышению квалификации, переквалификация по специальности "командир разведвзвода".Январь 1944 г. - октябрь 1944 г. - командир взвода разведки, затем - офицер разведотдела штаба 21-й армии, Ленинградский фронт.Октябрь 1944 г. - 3 января 1945 г. - помощник начальника штаба 625-го стрелкового полка по разведке 221-й стрелковой дивизии, 3-й Белорусский фронт.Март 1945 г. - август 1945 г. - помощник начальника разведки 221-й стрелковой дивизии - начальник разведки 625-го стрелкового полка, майор, Забайкальский фронт.8 августа 1945 г. - июль 1946 г. - офицер разведки полевого управления штаба 36-й армии, город Чанчунь.Демобилизован из армии 31 июля 1946 г. в звании майора.В 1959 г. окончил высшие тактические курсы "Выстрел" в Москве.Приказом министра обороны СССР № 963 от 9 ноября 1959 г. присвоено воинское звание "подполковник".Имеет пять ранений и несколько контузий (из них 2 тяжелых - 14 сентября 1941 и в феврале 1946 г., 2 легких - в марте 1943 г. и 23 февраля 1945 г.).Награды:орден Отечественной войны 1-й степени (1944)орден Отечественной войны 1-й степени (1985)орден Отечественной войны 2-й степени (1945)орден Красной Звезды (1945)медаль "За взятие Кенигсберга" (1945)медаль "За победу над Германией" (1945)медаль "За победу над Японией" (1945)И.Вершинин. Расскажите о вашей жизни до начала воинской службы?А.Попов. Родился я в Башкирии в 1919 году в семье главного бухгалтера. Детские годы провел на Урале. После окончания восьми классов в 1937 году поступил на курсы системы МВД в Ленинградской области. После окончания этих курсов уехал с друзьями на Дальний Восток. Там полтора года проработал бухгалтером в Среднебеллаге НКВД (1). Поначалу наше подразделение лагерей находилось в Хабаровске, но оттуда переместилось в расположенный отсюда в 25 километрах город Благовещенск. Друзья мои скоро после этого решились уехать в Магадан, куда зазывали и меня. Но я отказался, сказал: "Хочу в армию идти служить!"И.Вершинин. Как это произошло? В каких местах вы служили? Что запомнилось?А.Попов. Я призвался добровольцем в Красную Армию в июле 1939 года. В то время продолжались бои с японцами на Халхин-Голе. В армию из системы МВД в то время не брали. Но я добился снятия "брони", пришел в Ивановский районный военкомат Амурской области и попросил меня направить туда. Однако меня направили в особый воздушно-десантный батальон, в котором мы проходили подготовку для участия в этих боях. Но пока продолжалось наше обучение, бои там уже закончились. После этого меня направили в запасной полк, где я проходил обучение в полковой школе. По окончании этой школы я получил специальность "пулеметчик крупнокалиберного пулемета ДШК и Максим". В то время это оружие, как и винтовка СВТ, было засекреченным. На деле же это выглядело совсем иначе. Винтовка СВТ, например, оказывалась совсем негодной: если в нее попадал какой-нибудь песок, она отказывала.Потом, получив в 1940 году по окончании полковой школы направление в состав Западного военного округа в Брест-Литовск (городок располагался южнее Брестской крепости), я был назначен старшиной роты в танковую бригаду войскового соединения № 5389 (это была армейская группировка). Мы разместились в этом городке незадолго до присоединения территории Западной Белоруссии к СССР. Ранее в этих красных кирпичных казармах дислоцировались соединения Польской армии. Рассредоточились там несколько наших дивизий. Но армии здесь как таковой не было, в основном здесь были одни только танковые бригады. Состав многих моих сослуживцев был интернациональным. Были, в частности, и узбеки, и таджики. Там и служил до начала войны. Вооружение наше было не особенно пригодным: легкие танки БТ-26 и БТ-7 со слабой броней. Уже потом, в первые дни войны, их поразбивали.Что мне особенно запомнилось из этой службы? Помню, в 1940 году вышел приказ наркома обороны Тимошенко, согласно которому каждую субботу в каждом подразделении обязательно должен был совершаться марш-бросок. Совершали этот бросок, неся на себе тело и станок такого тяжеленного пулемета. А то и тактические учения проводились, когда на сутки выдавался всего лишь сухой паек из пшенной каши.И.Вершинин. Неуставных отношений в армии не было, пока вы служили в армии?
А.Попов. Это в наши дни, когда офицеров распустили и стали давать им после увольнения такую большую пенсию, возникло такое совершенно чуждое нам явление, как дедовщина. В мою бытность ничего этого не было. Была очень жесткая дисциплина. Помню, если человек возвращался со стрельбища без гильзы от патрона, пока он ее не находил, не допускался до обеда. А сегодня и оружие похищают с армейских складов и продают по выгодной цене.
И.Вершинин. До войны вы служили на границе с Маньчжурией. Было ли какое-то предчувствие войны или нападение было для вас полной неожиданностью?
А.Попов. Уверенность в неминуемости нападении Германии на нашу страну была почти у каждого, кто проживал в Брест-Литовске. Неподалеку от нашей воинской части за забором располагался пищеблок, где вечно было полно народу. Нас каждую неделю отправляли туда на дежурство. И я помню, как в этих местах совершали свои провокационные перелеты немецкие самолеты. Один даже подбили. Было очень громкое дело. Эти нахальные перелеты с постоянным фотографированием наших военных объектов давали большую уверенность, что нападение не за горами. Так в действительности и произошло. А кроме того, соответствующая информация давалась нашими политруками. Нам было известно о захвате Польши и Словакии фашистами. Единственное, чего мы не могли знать - так это день и час нападения.
И.Вершинин. Помните ли вы 22 июня 1941 года?
А.Попов. Это был выходной день. Нам, как и было положено в таких случаях, выдали по 100 грамм и отпустили в увольнительную. Очевидно, в городе алкоголя кто-то из нас тоже прихватил. Потом гуляли по городу. Пока вернулись в часть, пока покурили и наговорились, прошло очень много времени. Мы проспали всего пару часов, когда началась война.
И.Вершинин. С данного момента и началось ваше участие в войне?
А.Попов. Моя военная эпопея началась с первого часа войны. В эти дни были сотни моментов, когда я мог погибнуть. Вся бедственность нашего положения заключалась в том, что столько наших командиров проявляли трусость, как это произошло с тем же командующим нашим Западным военным округом Павловым. Хотя его и Климовских справедливо расстреляли. Это я по прошествии стольких лет так рассуждаю. Между прочим, за пятнадцать дней до нападения я видел Павлова. Помню, поздоровался и доложил о местонахождении нашей роты. На южном направлении, в отличие от нас, командование действовало более умело, сумев хорошо отвести войска от прямого боестолкновения с превосходящими силами противника. Мы были полностью оголенными. Кроме того, орудия наши не находились в боевой готовности. Более того, когда совершилось нападение, не было никакого приказа на открытие огня.
Решения приходилось принимать в спешном порядке. В то время должность у меня была не особенно важная - старшина роты. Но когда в 4 часа утра немецкие самолеты пересекли территорию СССР и начали прямой наводкой нас обстреливать, я поднял роту по тревоге, так как на тот момент был старшим по званию. Из офицеров почти никого не оставалось. Некоторые в одних подштанниках выбегали из трехэтажного красного кирпичного здания нашей казармы. Многим и одеваться некогда было: надевали сапоги на кальсоны и выбегали, прихватив с собой винтовку. В течение трех дней мы воевали на танках, совершая спешное отступление.
За эти сутки мы испытали на собственной шкуре, наверное, бомбежек двадцать. Наши слабые зенитки только хлопали, но редко кого сбивали. Немецкие же самолеты летали большими тучами, бомбили нас и обстреливали прямой наводкой. Ощущения от всего пережитого были жуткими. Помню, во время этого отступления нам казалось, что земля колыхалась под нами. Будто что-то подбрасывало землю! Все было охвачено большим огнем. Горели и наши легкие танки. Немцы легко выполняли свою задачу, так как все ими было до этого зафотографировано.
Подвергаясь бесконечной бомбардировке и обстрелу, мы, что называется, бежали от смерти. Паниковать некогда было! Нужно было спасать собственную жизнь. Нам сразу дали команду рассредоточиться. Рассредоточившись в лесу мы заняли оборону, строили капониры. Одним словом, приспосабливались к условиям окопной жизни. Копали рвы, потом начали строительство ДОТов, но так и не закончили строительства. Перед нами была поставлена другая задача. Возможно, пехотинцы и военные строители, которые после нас там воевали, их и использовали. Что запомнилось - катастрофически не хватало у нас стрелкового оружия. Правда, были у нас, помню, пушки - 45-миллиметровые артиллерийские орудия. Воевало, кстати, там несколько дивизий, танковых бригад, понтонных, пехота. В первые дни войны пробовали стрелять из винтовок в самолеты, но все это оказывалось бесполезным.
И.Вершинин. Неподалеку от вас находилась Брестская крепость...
А.Попов. Мы находились восточнее от нее в 2 километрах. До войны в этой крепости я бывал. Она находилась на возвышенности и поэтому была в период этих боев оголенной. .
И.Вершинин. В дальнейшем вы стали воевать зенитчиком.
А.Попов. Когда через четыре дня закончилось это отступление, меня отправили на переформировку и вскоре назначили командиром взвода ПВО по охране штаба 6-й Краснознаменной армии. В то время воинское звание мое было всего лишь сержант. Но с командованием вообще была неразбериха. Поскольку многие наши непосредственные начальники разбежались, дело доходило до того, что ротами командовали сержанты и старшины. К сожалению, до войны всю армию подчистили, сделав "врагами народа"! Надо отметить, специальности зенитного пулеметчика в то время еще не существовало. Я же был по специальности просто пулеметчик, но на это тогда не смотрели. Поставили на должность и все!
И.Вершинин. Каковы были ваши функции именно как командира взвода ПВО?
А.Попов. Наверное, сначала мне стоит рассказать о том, что из себя представлял такой взвод. На шасси ГАЗ-АА устанавливались счетверенные "Максимы" и предназначались для борьбы с авиацией противника. В моем распоряжении было две таких машины. Однако нашей основной задачей было именно поддерживание пехоты. Борьба с самолетами являлась уже делом второстепенным. Приходилось, правда, и стрелять в воздух, но это не приносило нам никакого успеха. Лишь однажды нам удалось сбить один самолет, который очень низко пролетал. Летчик тот сразу погиб. Что я могу еще рассказать об этом периоде войны? Запомнился один случай, когда мы едва не угодили в лапы к фашистом. Дело произошло так. Когда мы воевали в районе Десны, командир дивизии отдал нам приказание разыскивать какой-то затерявшийся полк. Но как только вышли на опушку леса, встретили целую роту фашистов. Была у них, кроме того, и танкетка. Заметив нас, они открыли огонь. Мы развернули свои зенитные установки, открыли ответный огонь из восьми стволов и скрылись. Бой принимать было бессмысленно. Немцы долго гнались за нами, но так и не смогли догнать. Задание разыскивать наши полки мы получали очень часто. В 1941 году в нашей армии была такая неразбериха, что такая неопределенность была в порядке вещей.