- А приказ Тимошенко о том, что выпускникам присваивать не офицерское звание, а лишь звание сержанта, вас коснулся?Как раз, когда я поступал, вот это и произошло. Половина поступавших провалило экзамены, но почти что никого не комиссовали. Хочешь, не хочешь, учись.
- То есть Вы закончили сержантом, собирались уже ехать в часть, но вас вернули?Да. Нас завернули и говорят:
- Будет новый самолет.
Примерно через неделю получили "Як-1". Начальник училища собрал нас:
- Товарищи! Я говорю с Вами уже не как с курсантами, а как с летчиками. Вы должны освоить новый тип самолета. Но самолет всего один, больше у нас нет.
У меня просто мороз по шкуре. Я же не знаю его, а он одноместный...
- Я, - говорит, - проверю этот самолет. В воздухе попробую, в зону схожу. Приду, посадку вам покажу, как он садится, как взлет делает, как управление. А потом мы будем с вами, определим очередность...
Я оказался третьим. И мы на "Яке" по десять полетов сделали.
- Как Вам самолет "Як-1" показался, после "ишака"?Отлично. После "ишака" - "сидим покуриваем". А как он садится... Сел, и как по струночке.
Но мы еще и на "И-16" продолжали тренироваться... А на фронт нам уже таких чемоданов не дали, а просто сумочку, планшет...
- А ведь Ваше училище было эвакуировано?Эвакуировали, по-моему, когда Ростов был оставлен, в 1941 году, тепло было еще. Самолеты ушли раньше. А мы, остальной состав, через Волгу на пароходе перебрались в Баскунчак, с парохода на поезд на Челябинск, и в город Кустанай. Это Казахстан. Река Тобол. И снова подготовка. Все рвутся на фронт, а нам кулаком машут:
- Вы готовы, но ждите, пока дадут команду. Вы резерв.
Потом как-то моментально группу собрали, человек шесть, - я, Саша Маташов, Володя Морозов, Колька Льготный - москвич, - раз на поезд, и в Москву в управление. Оттуда нас направили в 3-й украинский фронт. И мы почти пешком добирались до маленькой станции "Дедовичи", перед Днепропетровском. Немцы еще были в Запорожье, ну их уже шпарили вовсю...
-
Это уже 1943 год?Да. Июнь 1943 года, это как раз середина Курской операции.
- А куда Вы попали?3-й Украинский фронт. 161-й полк. Простой, не гвардия.
-
На фронт Вы попали уже лейтенантом? Или еще сержантом?Младший лейтенант.
- До 1943 года были - младший командир, старший командир. А тут вдруг ввели офицерские звания, еще и погоны - "белогвардейщина"... Как Вы к этому отнеслись?Сначала "офицер" неприлично было, а потом попривыкли...
- Кто-то наверно, ворчал этому нововведению?Конечно. Все бывает в этой жизни...
- Вы пришли в часть, говорите: "Здрасьте!", и что в ответ?Документы проверили, кто мы, что мы, как летали, где летали. Пакет заклеенный вскрыли, командование прочитало и начало распределять:
- Вы во 2-ю эскадрилью, Вы в 3-ю...
Я во 2-ю попал. Командир Андрющенко Александр Митрофанович, ворошиловградец, в прошлом гражданский летчик, хороший командир, прекрасный человек. Его заместитель был Корнеев Михаил - москвич, лейтенант. Потом он на войне старшим лейтенантом стал, а капитаном после войны. Такой был жук... После войны посадили его и отобрали ордена за что-то.
- А командиром полка кто в то время был?Кафтанов. Он обгорел похуже, чем я. А было это так, побили нас и осталось мало летчиков. А лететь надо. И полковое начальство решило само лететь. Четыре летчика пошли группой. Вернулись побитые, но уцелевшие. Командир полка садится, а шасси не выпустилось, он решил садиться на пузо. Но, возможно, у него и крыло подбито было - он носом сунулся, перекинулся через крыло и на спину скапотировал, загорелся так, что к нему не подойти. Я, как сейчас помню, у самолета сидел, в готовности, парашют одет - как они сядут - нам взлет, идти на сопровождение. И как он вспыхнул, я выскочил, парашют сбросил, ребята бегут, и я туда. А тут снаряды как начали рваться - остались невыстреленные. Мы - нос в землю, не полезешь же под снаряды. Закончилась стрельба, и мы подбежали. За левую плоскость подняли, и он оттуда из пламени выходит живой. Его спасло то, что на нем был одет кожаный длинный реглан. Он им прикрылся и спасся. А нос обгорел совсем.
Наверно, месяца четыре или пять командир отсутствовал, мы уж решили что все... Потом вернулся в полк. Ему на лице операцию сделали, нос восстановили...
(06.08.44 года комполка Павел Георгиевич Кафтанов, со своим ведомым Борисом Кобызевым получили приказ атаковать группу из 4 бомбардировщиков Ю-87 и 12 истребителей прикрытия ФВ-190, которые шли бомбить переправу. Советским летчикам удалось сбить ведущего бомбардировщика, остальные заметались, стали сбрасывать бомбы куда попало. Переправа была спасена. Было сбито еще два ФВ-190, но и сами Ла-5 были сильно изранены. ...
Обгорелого летчика без сознания доставили в госпиталь в Ленинград и поместили в ... морг. Звонок командующего 14 ВА И.П.Журавлева заставил медиков проверить лежащего в морге раненного летчика. А он был еще жив!
П.Г.Кафтанов вернулся в строй после лечения.
П.Г.Кафтанов ушел в запас в 1959 году в звании генерал-майор авиации.
Источник: http://www.allaces.ru/p/people.php?id=17033 )
- Вас к кому назначили ведомым?У нас в паре оба новичка были: Витя Федосеев и я. Я стал ведомым.
- На чем основывалось решение, кто ведущий, кто ведомый?Возможно, командир так решил потому, что я моложе был. А Витька солиднее выглядел. А в бою разницы нет. Если идет ведущий, то я обязан его прикрыть. Он вышел с атаки, я пошел - он обязан меня прикрывать. В бою, разницы почти нет...
- То есть у Вас была пара, такая, "плавающая"?Да, да.
- Вы пришли в полк, который к тому моменту на "Ла-5" воевал или на "Ла-5 ФН"?"Ла-5 ФН" появились уже к концу войны.
- Вы до фронта не летали на "Ла-5", и сколько времени потребовалось на то, что бы Вас подготовить к боевым вылетам на "Ла-5"?Меньше, чем вы у меня сидите здесь. Порулил, пролетел. Это же война...
- В разных полках по-разному к этому вопросу подходили. А как Вам глянулся "Ла-5" после "Яка"?А почти что разницы нет. Разница в том, что я его любил. У "Ла-5" воздушного охлаждения двигатель. А у "Яка" там водичка...
-
Вы на переформировании были в ЗАПе?Да, этот ЗАП находился на станции Сейма, это возле Дзержинска и Горьким... Вот там и был ГУТАП. Там переучивали, там и на истребителей и на штурмовиков, там очень много всего было.
- УТАП или ГУТАП? Гвардейский? Что такое "Г"?ГУТАП. Да и я не знаю как расшифровывается, ГУТАП - все летчики знали... Может Горьковский...
Там мы до января были, а потом под Тулу, город или поселок Волынцево. Там наша дивизия формировалась полностью.
- А вылеты учебные были в ЗАПе?А как же. Вылетов много делали. Слетывались парами, летчики же приходили новые. Еще была стрельба по конусам. Тренировки большие были.
- А как были покрашены самолеты?Когда я впервые в полк пришел, то цвет - серо-зеленый, серый с желтоватенькой, с разводом. А этот "25-й номер" такой чисто зеленый без камуфляжа...
- В какой одежде обычно Вы летали?В чем летал? Летом в комбинезоне. А зимой: брюки, куртка меховая...
- А кожаная была?Нет, кожаных не было.
- А регланы?
У нас нет. У командира полка старый реглан был. А нам не давали. У нас куртки были меховые и все.
- Шлемофоны у вас какие были, наши или немецкие?А вот покажу - и сфотографируемся.
-Как вас кормили на фронте?Никого так не кормили как летчиков.
- А в тылу как Вас кормили?Отлично. В авиации кормили прекрасно.
- Как с радиооборудованием дела обстояли?Прекрасно было... Уже рации были.
- Соблюдали ли дисциплину при разговорах по рации? Или матюгались как извозчики?Всякое было... Если пойдем группой с Корнеевым, то слышим:
- Ну, ребята, запевай!
Он как запоет: "Ох ты сад, ты мой сад, сад зелененький...". Мы давай помогать ему - подпеваем. Молодой мужик был, здоровый...
- Вы летите, песни поете, а тут в хвост фашист заходит, как предупредить?В бою песни уже петь некогда. Тогда не до песен...
- Предположим, Вы увидели противника, каковы Ваши действия? Вы одной рукой за штурвал, другая на ручке газа, так? А шаг винта как регулировали?Зачем регулировать? Я иду в бой, у меня уже все готово. Некогда там шага регулировку делать. На малый шаг, до упора... Только газ, и пушки. Ручкой туда-сюда, и пошел сколько есть энергии. Пошел так, что голова закружится.
- Воевали в основном на вертикалях или на горизонталях?При встречах - на горизонталях. А потом, когда бой начинается, тут уже приходится все делать. Если тебя хлопнули, как меня подожгли, тут уже горизонтально - раз ногой, попробовать сбить пламя. Не сбил, - значит выходишь побыстрей, набираешь скорость, пока мотор работает.
- Сколько на Вашем счету сбитых самолетов?Всего шесть. До последнего боя - четыре штуки: "рама", потом еще три самолета - один "Мессершмитт" и два "Фокке-Вульфа 190". А 6 сентября 1944-го я еще две штуки в бою сбил, последний - тараном.
Первой была "рама". Мы прилетели на 3-й Прибалтийский фронт, Пушкинские горы и Опочка, это на реке Великая, дальше город Остров. Пошли мы с Витей Федосеевым на прикрытие войск. Пришли, все нормально. Облачность высоковата была. Вдруг нам по рации передают:
- Маленькие, выше вас корректировщик. Попробуйте его снять.
Для этого надо куда-то уйти, спрятаться, за облаками набрать выше высоту, иначе его не взять, потому что "Рама" - корректировщик, как заметит, что его прихватили, он - переворот на пике и пошел отвесно. А если я за ним пойду, то это, считай, - могила. Я его не догоню, он тяжелей моего самолета... И он перед землей, раз. А при выходе из пикирования истребитель просадку даст, я не смогу отойти от земли, меня разобьет о землю. Вот такая штука... У меня эта штука почти и получилась.
Витенька командует:
- Набираем высоту.
Мы от фронта подальше высоту набрали, нащупали его через облака - просветы есть. Нашли. Я говорю:
- Витя, я вижу.
Я ближе, с левой стороны, был. А Витя у меня сзади:
- Атакуй!
Я говорю:
- Сейчас я атаковать не буду, подойдем немножко ближе к облакам, а потом с облаков я его и шарну.
- Ну, смотри, я прикрою.
Смотрю, вокруг все чисто. Мотор работает как часы. Я разворотик сделал, бочком подошел, подошел. Он в таком положении стоял. Думаю, сбоку я его как раз... Поздновато подумал - там стрелки сидят сзади. И только я разворот сделал, чтобы подходить, а он раз, в переворот и пошел. Я за ним. Вите кричу:
- Прикрой!
Я за ним, и сколько мог силы жму на гашетки, а снаряды гаснут, а он прет отвесно. Мне не догнать, он отходит, отходит... Я его бью. А потом Витька как закричит:
- Земля!
Я схватил ручку, у меня в глазах потемнело. Слава Богу, развернулся. Смотрю, столб пламя черного.
- Жив? - кричит.
Я говорю:
- Я жив.
- Смотри, он горит!
Мы прилетели, а командир полка уже с распростертыми руками встречает, и хватает нас:
- Молодцы!
Первые два остались за Украинским фронтом, и когда я вернулся на Прибалтийский после ранения мне их не записали в новую книжку...
Кожедуб и другие герои, по сколько посбивали самолетов... У Кожедуба - 63 самолета сбитых. А если бы он, как мы ходил на сопровождения, он шиш бы столько сбил.
- Что было для Вас самой противной работой на фронте и самой приятной?Самая приятная - охота... И у меня был такой случай, тоже с Витькой были. И уже темновато, вот-вот темнота наступит. В направлении Восточной Пруссии аэродром был немецкий, мы с Витькой прошли сторонкой, а я заметил его. Далеко, почти на побережье, туда к Пиллау. Развернулись. А Витьки нет:
- Витя, где ты?
Нету! Туда-сюда круг сделал... Нету! Потом слышу:
- Я у аэродрома, иду на посадку.
Значит, что-то с мотором... Я говорю:
- Ну ладно, а я пойду штурману...
Я развернулся и на этот аэродром. Как дал очередь по самолетам. Разворачиваюсь... Прихожу домой, а тут с моего аэродрома начали зенитки лупить, я высоту набрал, думаю, хоть бы меня свои не сбили. Слышу, командир кричит:
- Что вы, паразиты, стреляете, это свой самолет.
На свой аэродром сесть мне не дали. А рядом другая дивизия, на "Яках" Я туда. Разрешили - огоньки показали, и я сел. А с моего аэродрома сообщают:
- Если у вас сел Насилевец, придержите до завтра, не пускайте его самостоятельно.
Я потом хозяевам показал, как наш "Ла-5" ходить может в перевернутом положении, а "Як" так не может. У "Ла-5" - совсем другой карбюратор.
- Кого тяжелее было сбивать: "Мессершмитт" или "Фокке-Вульф"?Как вам сказать... А вам приходилось в молодости драться? Приходилось? Так как вы выбирали конкретного соперника?
- Немножко не о том речь идет. Скажем так: на кого больше тратили снарядов? Или какой самолет живучей, с Вашей точки зрения?Дело не в живучести, как вы сказали. Я бы сказал, что все в летчиках. Если ты хорошо стреляешь - хорошо владеешь ручкой и прицелом, то много ни тому, ни другому не надо. Но и враг тоже летать умел...
- А теперь скажите, какие задания Вам не нравились?Таких не было заданий, таких не было...
- А штурмовики прикрывать? Ведь как собачка бегаешь на поводке.Не совсем так. Вот мы привели штурмовиков, и если противник прет, с целью не допустить бомбежку, то мы его встречаем. В лобовую... Я же не буду отворачиваться - я защищаю штурмовики. Мой командир связывается, штурмовики отвечают:
- Маленькие принимайте бой, мы себя защитим.
Они себя защитят. Встали в круг, друг за другом - впереди у него хорошая пушка, сзади стрелок сидит. Им нужно, что б сверху не атаковали и снизу. Поэтому они пониже, ближе к земле держаться стараются, бомбежку или штурмовку делать.
А потом штурмовики сообщают, такого-то числа, таким-то летчиком совершен такой-то бой, и подробная запись... Где-то есть... А вот письмо из медсанбата, которое меня спасло, благодаря ему меня не посадили на многомесячную проверку, чтобы выявить - а не предатель ли я.
- Поясните, пожалуйста.То, что я воздушный бой вел за линией фронта и там сгорел, но живой остался, никто не знал. И что в госпитале пролежал много месяцев - тоже.
Вот Ваню Дегтяря сбили, и он оказался за линией фронта. Он пришел уже на второй день, а сидел за решеткой три с половиной месяца. Он рассказывал, что каждый день, ни ночью, ни днем покоя не давали.
А сколько после войны побывавших в плену сидело... Были случаи, когда командиры, не предатели, а попали в такую ситуацию, в окружение. Что делать? Оружия нет или патроны кончились. Бывает же все, что...
- Ну, были же и власовцы. И их же как-то надо было выявлять.
Конечно, выявлять надо. Много было и таких.
Меня списали и уже забыли обо мне. И мне нужно было все это доказывать. И меня командующий наградил орденом Красного Знамени.
А это мне прислали недавно. Прочитайте.- Из главного управления кадрами министерства обороны от начальника 3-го управления А. Ильина.
Так, "в результате изучения документов ЦАМО России, установлено, что за отличное выполнение боевых заданий, в августе-сентябре 1944 года, проявленное при этом мужество и отвагу, приказом командующего 1-й воздушной армии от 20.01.1945 года №03\н Вы награждены орденом Красного Знамени, в наградном листе к вышеназванному, в частности, записано: 06.09.44 пара "Ла-5" выполняла задание по сопровождению "Ил-2" в район Айдера, на штурмовку войск и техники противника. В районе вели воздушный бой с "ФВ-190", на лобовых атаках с двумя "ФВ-190" с первой очереди сбил ведущего. Ведомый противника зажег самолет товарища Насилевца. Сбил пламя со своего самолета, товарищ Насилевец был атакован второй парой "ФВ-190" сзади, его самолет загорелся вторично, горящий самолет товарищ Насилевец направил на самолет противника "ФВ-190" и таранил его, который упал в районе Айдера. Сам товарищ Насилевец выбросился на парашюте из своего горящего самолета, при этом получил ожоги лица, тела и рук".
Видишь что написано.- "...Таким образом, боевые отличия, описанные в Вашем обращении, отмечены государственной наградой СССР, повторное награждение за одни и те же заслуги положением о Госнаградах РФ не предусмотрено".
Вот так. Обдурили. Как почему? За воздушный таран на горящем самолете, я дулю получил.
- Тут же написано: "орден Боевого Красного Знамени".
Это в листе потом записали. Я поясню. Меня сбили 06.09.44. Награда датируется 20.01.45. Это сколько, почти пять месяцев.
А я в это время еще в госпитале был, куда был привезен, как говорили "голым жареным поросенком". Мне профессор дал отпуск на 45 суток. Я у него попросил:
- Раз Вы мне даете отпуск, прошу, направьте меня в часть.
Он говорит:
- Я не могу в часть отправить инвалида. Тебе еще операцию надо делать. Нужен отдых, что бы ты немножко проветрился.
Я придумываю причину, и говорю:
- Ну, поймите, профессор, родители у меня на Украине. Она освобождена, но есть приказ, о том, что офицерский состав, въезжающий на задание или на побывку, на такие территории должен быть вооружен личным оружием. Иначе ехать нельзя.
Я его уговорил - он дал направление в часть. В это время в части еще не знали, что я жив. Сообщили, что видели воздушный бой, вот так как в записке, которую вам давал. А меня списали. Когда я вернулся, командир полка доложил командующему 1-й армии. А бой-то был совершен на 3-м Прибалтийском фронте, в 14-й воздушной армии. И когда меня командир полка повез к Хрюкину, командующему 1-й воздушной армии, мы зашли в приемную, он пригласил вначале полковника и дал ему такого жару, что тот вышел мокрым, и махнул рукой - иди, мол. Я зашел, представился, он показывает мне наградной лист и говорит:
- Ваше командование наградило Вас орденом Отечественной войны. Это малая награда за такую работу. А что я могу, - перечеркнул и написал: "наградить орденом Красного Знамени" - Все что могу...
- Ваше отношение к техникам?Я техников очень уважал, потому что от их работы наша жизнь зависела.
- Дважды Герою Советского Союза положен памятник на Родине, и вот нам Герой один говорил: "Мне памятник поставили, а я, хочу, что б рядом памятник технику моему поставили".
Вполне согласен.