В недавно вышедшей книге Вячеслава Бондаренко "Герои Первой мировой" есть рассказ о Римме Ивановой, сестре милосердия из Ставрополя. Судьба забросила девушку в 105 пехотный Оренбургский полк, где она погибла во время боя, подняв солдат в атаку.
В Оренбургский полк Римма попала случайно. До этого она уже служила в Польше, в 83-м Самурском полке, затем вернулась домой в Ставраполь, но мирный быт далекого от войны города вынесла не долго. Тем более, что в Ставрополе ее начали находить письма однополчан.
«Приехала я домой ненадолго, — делилась Римма в письме сокровенными мыслями с братом Владимиром. — Может, с месяц побуду здесь. Исполню желание родных: приехала повидаться, но как дорого мне стоит этот отъезд из полка. Солдаты были опечалены и плакали. Начальство тоже взгрустнуло. А главное, что солдаты уверены, что санитары без меня не будут добросовестно работать. Поднесли мне солдатики прощальный благодарственный лист. Очень тяжело было ехать. Из полка получила удостоверение, что работала верой и правдой и представлена к георгиевским наградам. Но все это неважно — важно то, что полюбили и оценили меня воины-самурцы. Наш полк лучший в корпусе... Знаешь, кажется, отдала бы все, чтобы сейчас хоть на минутку попасть в свой полк: посмотреть, все ли живы те, кого оставила здоровыми. Может быть, тебе покажется странным, но полк наш мне стал второй семьей».
Вскоре Римма объявила родителям о том, что собирается вернуться на фронт. Жарким вечером 15 августа 1915 года она попрощалась с ними на перроне ставропольского вокзала.
Путь Риммы лежал в Киев — именно там, в штабе округа ей должны были оформить документы и направить в полк. Конечно, она просилась назад, в ставший ей родным 83-й Самурский, к этому времени отступивший из Польши в Белоруссию. Но по пути решила заехать в расположение 105-го пехотного Оренбургского полка, младшим врачом, в котором служил ее брат. Владимир очень обрадовался Римме и приложил все усилия к тому, чтобы оставить ее в своем полку. Ее направили было в полковой лазарет, но девушка поставила условие — только передовая линия, иначе она уедет к самурцам. Скрепя сердце Владимир Иванов согласился. Римму назначили фельдшером 10-й роты полка.
Отношение солдат и офицеров к новой сестре милосердия с самого начала было теплое. В начале сентября Римма писала родителям:
«Мои хорошие, милые мамуся и папка! Здесь хорошо мне. Люди здесь очень хорошие. Ко мне все относятся приветливо... Дай вам Господи здоровья. И ради нашего счастья не унывайте... Чувствуем себя хорошо! Сейчас спокойно. Не беспокойтесь, мои родные. Целуем. Римма».
В 105-й Оренбургский полк, входивший в состав 27-й пехотной дивизии 31-го армейского корпуса, Римма Иванова прибыла в самом конце августа 1915 года. Тогда обстановка на полесском участке только что созданного Западного фронта в целом складывалась благоприятно для русской армии. Наступление немцев вглубь Белоруссии начало выдыхаться, наша армия то и дело контратаковала, навязывая врагу встречные бои.
8 сентября в ходе ожесточенного боя был освобожден недавно захваченный германцами городок Сморгонь, где в плен были взяты четыре вражеских офицера и 350 солдат. К востоку от города Лида немцы, переправившиеся было через реку Гавья, были отброшены назад. А в Полесье восточнее Огинского канала русские войска освободили от оккупантов села Речки и Лыща, причем были взяты пленные и захвачены несколько пулеметов. Отличился и 105-й пехотный Оренбургский полк. В этот день Римма отправила матери очередное письмо от своего имени и от имени брата. Это была совсем короткая весточка:
«Чувствуем себя хорошо! Сейчас спокойно. Не беспокойтесь, мои родные, Целуем. Римма. 8.IX.15».
Следующий день, 9 сентября 1915 года, 105-й Оренбургский полк встретил на окраине деревни Мокрая Дуброва, расположенной в Пинском уезде Минской губернии (ныне Пинский район Брестской области Беларуси). Погода была сырой и прохладной, зарядил дождь. С раннего утра немцы начали сильный артиллерийский обстрел позиций оренбуржцев, раненые поступали в полковой лазарет один за другим. Римма не покладая рук перевязывала солдат. Ее 10-я рота готовилась перейти в контратаку.
В тумане по сигналу командира роты цепь солдат поднялась из окопов. Римма, как и полагалось сестре милосердия во время боя, находилась в цепи, чтобы в случае необходимости оказать помощь раненым.
И тут произошло непредвиденное. Рота нарвалась на засаду — несколько хорошо замаскированных станковых «максимов». Первыми рухнули под пулеметными очередями шедшие впереди два офицера 10-й роты. Потом солдаты, следовавшие за ними. Остальные, оставшись без командиров, растерянно оглядывались: еще минута, и атака захлебнется, а немцы хладнокровно расстреляют роту в упор.
И тогда впереди поредевшей русской цепи показалась маленькая фигурка в сером холстинном платье с красным крестом на переднике.
— Братцы, за мной!..
Когда солдаты поняли, что на вражеские окопы бежит их любимая медсестра, рванулись за ней в штыки с громовым «Ура». В атаку пошли даже тяжелораненые. Пулеметный огонь по-прежнему косил роту, но воодушевление оренбуржцев было так велико, что вражеская позиция под Мокрой Дубровой оказалась захваченной через полминуты. Но никто в 105-м Оренбургском полку не радовался этой победе. В ходе боя Римма была смертельно ранена разрывной пулей в бедро. Ее последними словами стали: «Господи, спаси Россию».
Весь полк оплакивал гибель своей любимицы. В журнале боевых действий полка появилась запись:
«В бою 9 сентября Римме Ивановой пришлось заменить офицера и увлечь за собой храбростью солдат. Все это произошло так просто, как умирают наши герои».
10 сентября павшую героиню отпевали в храме Святой Троицы села Доброславка, что в семи верстах от места, где погибла Римма. Именно тогда, после отпевания, офицеры и нижние чины 105-го Оренбургского полка приняли общее решение — просить Георгиевскую думу Западного фронта представить медсестру-героиню посмертно к ордену Святого Георгия 4-й степени. Эту просьбу поддержало командование дивизии. Командир 31-го армейского корпуса генерал от артиллерии П. И. Мищенко также высказался «за», прислав на имя Владимира Иванова телеграмму:
«Покойной доблестной сестре Римме Ивановой при отправлении тела воздайте воинские почести. Почту долгом ходатайствовать о награждении памяти ее орденом Св. Георгия 4-й степени и зачислении в список 10 роты 105-го полка».
Но командиры дивизионного и корпусного уровня сами решить такой вопрос не могли. Ведь за всю историю страны георгиевским кавалером была только одна женщина — основательница ордена Екатерина II.
Ситуация была тем более щекотливой, что орден предназначался для награждения только офицеров и генералов, а Римма вообще не имела никакого воинского звания или чина. Кроме того, женщины в русской армии во время Первой мировой уже успели совершить далеко не одно героическое деяние. Даже самая знаменитая русская женщина-воин, легендарная кавалерист-девица Надежда Дурова, и та была награждена только «солдатским Георгием», точнее, Знаком отличия Военного ордена № 5723.
Однако Николай II согласился с предложением фронтовой Георгиевской думы и утвердил указ о посмертном награждении Риммы Ивановой орденом Святого Георгия 4-й степени. Это произошло 17 сентября 1915 года. А 20 сентября страшная весть о гибели Риммы достигла Ставрополя.
По материалам книги Вячеслава Бондаренко «Герои Первой мировой».
Комментарии
RSS лента комментариев этой записи