Винница в истории РОА

В начале третьей декады июля 1942 г. захваченного германским военным патрулем при помощи местной самообороны в деревне Туховежи генерал-лейтенанта А. А. Власова доставили из Летцена (где с августа 1942 года находилась контразведывательная школа РОА) в Винницу, в Особый лагерь Главного штаба. Лагерь был создан майором графом К. фон Штауффенбергом и находился в его ведении. В нем содержался старший комсостав РККА, представлявший определенный интерес для Штауффенберга с точки зрения полезности для развития русского антисталинского движения. Немецкий биограф Власова пишет, что Штауффенберг создал этот лагерь с совершенно особыми условиями без ведома высшего командования, но не указывает, кто покрывал это «самовольство». Впервые пленные смогли в этом лагере открыто высказывать свои мысли и свободно общаться. Одним из постоянных собеседников Власова стал командир 41-й стрелковой дивизии полковник В.Т. Баерский, позднее принявший псевдоним В.И. Боярский.

Командующий 2-й Ударной армии Волховского фронта генерал-лейтенант А.А. Власов в лагере военнопленных. Винница, 1942 г.

Примерно 24–25 июля 1942 г. в лагерь прибыл капитан Щтрик-Штрикфельд. Не будь этого человека, судьба Власова сложилась бы совершенно иначе, и он остался бы известен в лучшем случае как герой обороны Львова, Киева и Москвы. Используя смятение и колебание Власова, мучительный поиск им правильной линии поведения в сложившихся для него жизненных обстоятельствах, Штрик-Штрикфельд сумел убедить его не только в необходимости возглавить антисталинское движение, но еще и в том, что это движение в условиях нацистского Третьего Рейха имеет шанс на успех. Скорее всего, сам Штрикфельд при этом добросовестно заблуждался относительно степени влияния антигитлеровской оппозиции, иронично называемой Штауффенбергом «Обществом по борьбе с опасным для жизни идиотизмом», на события. Едва ли он понимал и то, что русское антисталинское движение могло получить ожидаемый от него шанс, лишь при полном изменении общей ситуации в Германии. Власовское движение изначально оказалось в прямой зависимости от борьбы заговорщиков против национал-социализма. По существу оно превратилось не столько в движение борьбы со Сталиным, сколько в движение по борьбе с нацистами за право вести борьбу против существовавшего в Советском Союзе строя. В этом заключался доминирующий элемент трагедии, присутствующий во всей его истории буквально с лета 1942 г.

Командующий 2-й Ударной армии Волховского фронта генерал-лейтенант А.А. Власов в лагере военнопленных. Винница, 1942 г.

В этом же заключалась и трагедия самого Андрея Андреевича Власова, поставленного волею судеб в сверхсложные обстоятельства. Соглашаясь на предложения «рафинированных интеллигентов и убежденных демократов» Штрик-Штрикфельда, Трескова, Штауффенберга, Фрейтаг-Лорингофена и еще некоторых кадровых офицеров Вермахта, Власов безотчетно связал свое имя со всей системой взаимоотношений верхушки Третьего Рейха, а в конечном счете с его режимом, пожертвовал своим реноме ради туманного и призрачного шанса встать во главе РОА. С другой стороны, во Власове увидели вождя и объединителя антисоветских сил те, кто от отчаяния был готов поддержать Германию. Теперь они шли на службу не к нацистам, не в СС или Вермахт. В лице Власова обреченные антисталинисты получили символ сопротивления сталинизму, последнюю надежду и шанс на собственную борьбу, без участия Третьего Рейха. Конечно, Власов свободно мог отказаться от сделанного Штрикфельдом предложения и возвратиться в лагерь военнопленных. Перед ним не стояло выбора — сотрудничество или расстрел, его никто не стеснял в волевом решении.

До самого конца войны Власов ни разу не обращался лично к А. Гитлеру, общался только с представителями Вермахта, и лишь после разгрома антифашистского заговора летом 1944 г. был вынужден вступить в прямой контакт с высшими чинами СС.

3 августа 1942 г., Власов и Боярский вручили меморандум на имя германского командования, в котором излагали точку зрения, согласно которой в Советском Союзе существовала мощная оппозиция Сталину и режиму, причем не только на оккупированных территориях. Бывшие командиры РККА предлагали ОКВ «создать центр формирования русской армии и приступить к ее созданию», чтобы «придать оппозиционному движению характер законности и одним ударом устранить ряд сомнений и колебаний, существующих в оккупированных и неоккупированных областях…»

Любопытно, что текст меморандума (он был опубликован в России в 1992 г. Л. Решиным и С. Кудряшовым по тексту, хранящемуся в следственном деле Власова) в некоторых местах существенно отличается от того, что в действительности написали Боярский и Власов. В следственном деле сохранился небрежный перевод с немецкого, сделанный в 1945 г. по горячим следам событий. В опубликованном переводе, например, Боярский и Власов якобы распространяются о своем долге перед фюрером, что выглядит излишне подобострастно и несколько дезавуирует искренность их намерений. Не исключено, что такой перевод был сделан сотрудниками МГБ СССР намеренно, чтобы лишний раз «доказать» «заискивание» власовцев и их лидера перед Гитлером. Между тем, Боярский и Власов писали в ОКВ в действительности «о своей обязанности по отношению к своему народу и по отношению к провозглашенным фюрером немецкого народа идеям нового построения Европы довести вышеизложенные мысли до сведения немецкого Верховного командования, чтобы таким образом принять участие в осуществлении этих идей». Ответа на меморандум не последовало.

10 сентября 1942 г. в Виннице Власов подписал листовку-обращение к командирам РККА и советской интеллигенции. В ней содержалась острая критика сталинского режима, но призывы сдаваться в плен отсутствовали, хотя пропагандистский штамп о том, что в германском плену нет ни зверств, ни расстрелов, уже себя обнаружил.

В конце августа Штрик-Штрикфельд доставил Власова в Берлин на Викториаштрассе, 10, где размещался штаб русских сотрудников отдела восточной пропаганды ОКВ, или, на языке власовцев, «лаборатория». Той же осенью в Берлин перевели генерал-майора В.Ф. Малышкина, бригадного комиссара Г.Н. Жиленкова, неизвестного нам батальонного комиссара, скрывавшегося под псевдонимом М.А. Зыков, и еще несколько человек, составивших окружение Власова и положивших начало Власовскому движению.

Все выше перечисленные события происходили в Виннице на территории психиатрической больницы им. Ющенко, где в то время находился Генеральный штаб сухопутных войск Вермахта. Там же содержались и пленные советские офицеры.

Винницкую психоневрологическую больницу им. академика Ющенко открыли 25 мая 1897. Она содержала 720 коек для оказания специализированной психиатрической помощи населению Юго-Западного края.

Строительство больницы связано с Екатериной II, которая издала указ, по которому в каждой губернии нужно построить больницу для психически больных. И вот в конце XIX века очередь дошла до Юго-Западного края. Место выбирали между Летичев, Брацлавом и Винницей, но все же решили, что хвойный лес и река, которая была тогда одной из самых чистых в Европе, -- лучшее место.

В течение пяти лет больницу строил петербургский архитектор Д. К. Пруссак, по последнему слову медицинской архитектуры — все корпуса соединены между собой. Это была одна из лучших больниц Империи. Больница обслуживала три губернии: Киевскую, Волынскую и Подольскую. Все оборудование в ней на то время было передовым, она имела электрическое освещение, свою вентиляцию и канализацию.

Первым директором больницы был В. П. Кузнецов, он приложил немало усилий, чтобы превратить больницу в образцовый медицинское учреждение. Его могила находится на кладбище психиатрической больницы, на скалах Южного Буга.

За время существования больницы в ее стенах работало много известных врачей. С 1897 по 1900 год, начав младшим ординатором, работал первый украинский психиатр-академик Александр Иванович Ющенко, его книга «Суть душевных болезней и биохимичное исследование их» (1911) была одним из первых исследований в Европе на эту тему. С 1936 года больница носит его имя.

Во время Первой мировой войны деятельность больницы была дезорганизована -- на 1000 больных работало только три ординаторы. Накануне Октябрьской революции больница была крайне запущена, неуклонно росла смертность среди пациентов. В условиях гражданской войны большую часть больницы превратили в казарму. В 1919 вспыхнула эпидемия холеры и тифа.

Во время немецкой оккупации (1941-1944 гг) расстреляли примерно 1500 пациентов больницы, а комплекс зданий был отдан под Главное командование сухопутных войск Вермахта, казармы и лагерь-тюрьму для высокопоставленных пленных советских офицеров.

Поскольку тут был штаб Вермахта, то неподалеку, в 8 километрах севернее города, около посёлка Стрижавка была создана ставка Адольфа Гитлера «Вервольф», которая действовала с 16 июля 1942 года до 15 марта 1944 года.

Из мемуаров белоэмигранта Павла Буткова о ситуации в Виннице в 1943 году:

«<….>С большим подъёмом мы готовились к отъезду в Винницу. Ехали мы на нескольких машинах и увидели ещё много интересных мест. По пути мы разговаривали с местными жителями, которые, узнав, что мы русские белые, с большим интересом и откровенно с нами разговаривали. Винница – старинный город, который стоит на обоих берегах довольно большой реки Буг. Правая часть города считается более новой, а левая – старой, там очень старые дома с деревянной церковью.

Нам был предоставлен очень хороший особняк, который стоял на крутом берегу Буга. Там с нами разместился и наш немецкий начальник, который был близок и многим высокопоставленным офицерам главной квартиры в Виннице, что было очень важно для нашей работы. Обращало на себя внимание то, что все надписи и вывески на домах были на украинском языке; всюду были видны военные в немецкой форме, но с украинским трезубцем на рукавах и шапках. Мы же были одеты только в штатскую форму и не должны были носить повязки с «ОКВ», а лишь иметь при себе нужные документы. На меня была возложена обязанность собирать информацию о знаменитых винницких расстрелах; информация эта отправлялась болгарскому военному министерству.<…>

<…> Я познакомился с городским головой, им был русский профессор Киевского университета Севастьянов. Очень симпатичный, но уже пожилой человек, он жил со своей семьёй по другую сторону Буга, в старом городе, в своём доме. У него было два взрослых сына, и я не знаю, почему они не были в Красной Армии. Я у них бывал дома, и меня встречала приветливая супруга профессора, а с сыновьями я подружился. Секретарём у Севастьянова был очень интеллигентный Шереметьев (из графов Шереметьевых); он, бедняга, был без ноги, которую потерял в финскую войну. Шереметьев много помогал в делах. <…>

<…> Мы старались развязать узел, который в Виннице сплетался с различными группировками украинских самостийников. Там были бандеровцы, петлюровцы и все имели свои политические и стратегические намерения относительно «устройства самостийной Украины». Мой друг мичман Сергей Сергеевич Аксаков набрёл на самую для нас интересную «подпольную» организацию украинцев, которых всюду в местной администрации было полно (по всей видимости, речь идёт об ОУН-Б). Он подружился с семьёй Блажевских, глава которой работал в местной администрации и имел со всеми украинцами, особенно галичанами, хорошие контакты.

Все, кто был связан с этой подпольной организацией, были сняты с работы и ввиду того, что большинство было из галичан, высланы из Винницы (в реальности бандеровцы в Виннице были не высланы, а репрессированы, многие из них были убиты нацистами; высланы были мельниковцы, которые воевали в 109-м батальоне, переброшенным из Винницы в Беларусь). После этого немцы перестали так доверять украинцам, и их самостийные формирования и школы в Виннице были закрыты. Капитан Фосс предложил высшему немецкому командованию заполнить эту пустоту и перевести Русский охранный корпус из Югославии, расквартировав его в тех же казармах, где были украинские соединения. Немцы отнеслись к этому положительно и отправили такое предложение в Югославию, тамошнему немецкому начальству, а также командующему тогда русским корпусом генералу Штефону. Нам точно не известно, кто из них отказался, немецкое или же русское командование.»

Павел Бутков — русский белоэмигрант из Болгарии, который в довольно молодом возрасте был представителем этой страны как союзницы Германии при Вермахте (он служил в ОКВ) на территории оккупированной немцами Украины, а в конце 1944-го перешёл на службу в ВС КОНР, став адъютантом генерала Владимира Арцезо-Ассберга (одного из немногих пронемецки настроенных власовцев-германофилов).

Больница находится недалеко от исторического центра Винницы и до нее можно легко добраться на трамвае с номерами 1, 3, 5. Ближайшая трамвайная остановка к больнице «Улица Зодчих».

источник