Дорогой товарищ! С глубоким прискорбием сообщаем

«Дорогой товарищ! С глубоким прискорбием сообщаем, что ваш сын погиб в море при выполнении служебного долга. Ваш сын, находясь на боевом посту, действовал мужественно, с достоинством выполнял свой долг перед Родиной. Трудно найти слова утешения. Разделяем ваше горе». Именно так звучит финальный аккорд 40-летней службы итальянского линкора «Giulio Cesare», погибшего под именем «Новороссийск».

Mare Nostrum потеряно в глубине веков, в начале же 20-го века итальянский флот отставал качественно и количественно от ведущих морских держав. Для сокращения отрыва и усиления своих позиций на средиземноморском ТВД, в 1909 Королевство Италия приняла новый морской закон, который, помимо прочего, предусматривал постройку четырёх дредноутов. Кроме первенца королевских верфей «Dante Alighieri», к ним относились три систершипа «Conte di Cavour»: «Leonardo da Vinci», «Conte di Cavour» и «Giulio Cesare», позже к ним присоединилась подсерия (дальнейшее развитие) «Caio Duilio»: «Caio Duilio» и «Andrea Doria».

Корабли были заложены в 1910, и на начало строительства соответствовали лучшим мировым образцам. Водоизмещением 25 000 тонн, длинной 170 м, бронированием до 250 мм, линкоры несли 13х305 мм орудий главного и 18х120 мм вспомогательного калибра, способны были развить скорость в 22 узла, по штату военного времени экипаж состоял из 1000 человек: 31 офицер и 969 старшин и матросов.

Но дредноут — вершина инженерной и технической мысли, являлся самым крупным и мощным классом кораблей своего времени, требовал для своего создания огромного количества ресурсов и человеко-часов. Многочисленные трудности, возникающие во время постройки, постоянная доработка проекта, слабость итальянской промышленности, зависимость от иностранных поставщиков и главное общее ноу-хау подобного, непозволительно затянуло принятие на вооружение этих колоссов. «Leonardo da Vinci» введён в строй Regia Marina в мае 1914, следом в июне «Giulio Cesare»; головной же «Conte di Cavour» задержался до апреля 1915. Линкоры устарели ещё на стапелях, могли конкурировать с австро-венгерскими «Tegetthoff» и французскими «Courbet», но не более того.

Каждый корабль обошёлся казне более 100 миллионов лир.
24 мая 1915 года Королевство Италия вступила в первую мировую войну на стороне Антанты, линкоры, которые создавались для великих морских баталий, не только не сделали ни одного выстрела по противнику, но даже не увидели его. Активные боевые действия достались лёгким силам флота, не крупнее крейсера. Вся боевая служба «Giulio Cesare» уместилась в 2 похода: переход из Таранто в Корфу и обратно, а это 31 час! «Итальянский флот после своего вступления в войну испытал много разочарований», — историк А. Томази.

В августе 1923 линкор участвовал в интервенции на Корфу, произвёл несколько залпов из вспомогательного калибра по греческой крепости. 12 мая 1928 выведен из состава боевого флота, переведён в учебно-артиллерийские корабли, где пребывал до коренной модернизации 1933 года. Первые работы по улучшению ТТХ дредноута проведены ещё 1924: была переделана фок-мачта; на следующий год заменена система управления артиллерийским огнём и добавлена катапульта для гидросамолёта. С 1933 по 1937 для придания большей скорости хода проведены работы по удлинению корпуса и заменена силовая установка, усилено бронирование, переделаны орудия главного калибра (старые стволы рассверливались до 320 мм), улучшено вспомогательное, противоторпедное и зенитное вооружение. Заменено радиооборудование, аппаратура связи, прочие системы управления, большинство внутренних механизмов. В 1938 в английском журнале «Current History» вышла занимательная статья с краткой характеристикой всех проведённых работ: «...старье, переделанное, подправленное и вновь спущенное на воду». Действительно, модернизированные линкоры типа «Queen Elizabeth» не дали бы итальянцам ни единого шанса за счёт дальности стрельбы, калибра (381 мм/320 мм), бронирования, но тем же «Revenge» (удешевлённые «Queen Elizabeth») итальянцы ещё покажут зубы; смогли бы противостоять и французским дредноутам (они остались без модернизации) не говоря о кораблях более низкого ранга.

10 июня 1940 Италия вступает во Вторую мировую. 9 июля 1940 в бою у мыса Пунта-Стил дредноут получил тяжёлое попадание 15-дюймовым снарядом, выпущенным «Warspite», были разрушены надстройки, начался пожар, 115 человек погибло и пострадало, 4 из 20 котлов вышли из строя, упала скорость хода. Линкор был вынужден выйти из боя. Снаряд массой почти 900 кг это очень больно, даже если ты дредноут! Исправление повреждений проходило до 30 августа. Это единственный крупный бой, где линкоры типа «Conte di Cavour» играли главную скрипку, их уход на покой уже не за горами. Последней боевой операцией для «Giulio Cesare» стало охранение конвоя «м.43» 3-5 января 1942. Внезапно выяснилось, что у дредноута огромные проблемы с остойчивостью, связанные с ошибками в конструкции, попадание единственной торпеды было равнозначно гибели.

Позже линкор использовался как зенитная батарея, учебный корабль, плавучая казарма. Во Второй мировой модернизированные линкоры типа «Conte di Cavour» сыграли малую роль и нанесли практически смешной урон, никак не оправдывающий средств, затраченных на модернизацию.
Италия проиграла, но военно-морское министерство надеялось, что союзники, приняв во внимание самопожертвование итальянцев в борьбе против нацизма во второй половине войны, оставит гордость нации — её флот — нетронутым, но у держав-победительниц были иные планы. Два старых линкора типа «Conte di Cavour» оставались в Regia Marina (уже Marina Militare), «Vittorio Veneto», лучший линкор итальянцев, шёл на слом, «Littorio», на который жадно посматривал СССР, — тоже, вместо него Советскому Союзу достался устаревший многострадальный «Giulio Cesare», что остался единственным линейным кораблём Италии на службе другого государства.

Военно-морской флаг СССР поднят над кораблём 6 февраля, 26 февраля дредноут прибыл на свою новую базу — Севастополь, 5 марта получил новое имя «Новороссийск». Перед уходом в черноморские порты прошёл косметический ремонт, но не более того. Линкор был передан Италией в крайне запущенном состоянии, так как 5 лет простоял с минимумом команды и без какого либо обслуживания. Все общекорабельные системы требовали срочного ремонта. Отсутствовали радиосвязь, лёгкая зенитная артиллерия, даже кубрик. По многим критериям «Новороссийск» не подходил для службы в ВМФ СССР, но перед командой поставили задачу в короткий срок привести его в полноценную боевую единицу. Через 4 месяца линкор даже провёл учения в роли флагмана, что было бессмысленно и ещё раз подтвердило несовершенство техники, но было политически необходимо. За последующие 6 лет были проведены крупные работы по ремонту и модернизации корабля: усилено ПВО, установлены радиолокационные станции, новые турбины. В мае 1955 «Новороссийск» вошёл в состав черноморского флота.

28 мая линкор вернулся из своего последнего похода и занял место в Северной бухте на «линкорной бочке», примерно в 110 метрах от берега. Глубина воды на месте стоянки составляла 17 метров воды, под ней 30 метров ила. Согласно штату, на линкоре находились 68 офицеров, 243 старшины, 1231 матрос. Малая часть экипажа отбыла в увольнение, остальные остались на корабле. 29 октября в 01:31 (мск) под корпусом корабля с правого борта произошёл мощнейший взрыв, в эквиваленте 1000/1200 кг тротила, пробивший 8 палуб (из них 3 бронированные). Образовалась пробоина более 150 кв.м. Через 30 секунд раздался второй взрыв по левому борту, в результате которого образовалась вмятина в 190кв.м. В зону взрыва попали носовые кубрики. Спящие матросы, 150-200 человек, погибли в то же мгновение. Корабль получил крен, вода хлынула в пробоину, внутренние перегородки, сделанные из лёгких металлов, никак не могли сдержать давления тысяч тонн воды. Ситуация стала медленно ухудшаться.

Тут же объявили боевую тревогу, с соседних кораблей начали прибывать аварийные команды, в скором времени из увольнения вернулись офицеры, прибыли командующий флотом вице-адмирал Пархоменко В.А., командующий эскадрой Никольский Н.И. и другие представители командования. Линкор хотели было отбуксировать на мелководье, но корабль уже лёг на грунт. На корабле собрались 7 адмиралов и 28 старших офицеров, что никак не способствовало организации. К 3:30 на палубе собралось приблизительно 800 моряков, никак не занятых в борьбе за живучесть. Хуршудов Г.А., капитан 2 ранга, исполняющий обязанности командира корабля, предложил эвакуировать всех незанятых, однако адмирал Пархоменко категорически отказал. Контр-адмирал Никольский Н.И. в 3:45 и 3:50 обращался с такой же просьбой, с таким же результатом. К 04:14 «Новороссийск», принявший более 7 тысяч тонн воды, накренился до 20 градусов, качнулся вправо, повалился влево и лег на борт. Разрешение на эвакуацию, данное в последний момент, стоило жизни сотням людей. Так как своевременного отвода личного состава проведено не было, большинство моряков остались внутри корпуса. Часть из них длительное время держались в воздушных подушках отсеков, но удалось спасти лишь девять человек. Замурованные и обреченные на смерть моряки пели «Варяга». 1 ноября водолазы перестали слышать последних оставшихся в живых. Катастрофа унесла жизни от 609 человек.

В 1956 году лишился должности командующий ВМФ СССР адмирал Кузнецов Н.Г.. Командующему флотом вице-адмиралу Пархоменко В.А. был объявлен строгий выговор, 8 декабря 1955 года он снят с должности. Судебных действий в отношении него не производилось. Были сняты и понижены в звании: исполняющий обязанности командующего эскадрой Никольский Н.И., командир дивизии охраны водного района контр-адмирал Галицкий А.А., член Военного совета Кулаков Б.Т.. Все они были восстановлены в званиях через 1,5 года. Командира линкора Кухту А.П. понизили в звании и отправили в запас.

На следующий день после катастрофы начала работать правительственная комиссия, возглавил её заместитель председателя Совета Министров СССР генерал-полковник инженерно-технической службы Малышев В.А.. Работали две экспертные комиссии: директора ЦНИИ-45 контр-адмирала В.И. Першина В.И., начальника ГУ надводных кораблей Чиликина Б.Г., ответственные за техническую часть вопроса. Работала большая группа следователей и водолазов. Сразу выдвинули первые версии: взрыв артиллерийских погребов или бензосклада. Но при взрыве полных арт-погребов от линкора вообще ничего не осталось бы, как и от ближайших 5 кораблей, а склад бензина был банально пуст. Выдвигались версии о торпедной атаке и диверсии, в итоге комиссия пришла к выводу о взрыве немецкой мины, но к этой версии до сих пор много вопросов.

Подрывы кораблей на немецких донных минах не имели ни единого случая подобных повреждений как на «Новороссийске». 17 октября 1945 года, на мине в Финском заливе подорвался крейсер «Киров». Эпицентр взрыва находился в районе носовых башен, но характер повреждений кардинально отличался, лёгкий крейсер, имевший куда более скромное бронирование (всего 50 мм), получил общую деформацию корпуса корабля, из строя вышла часть механизмов, а на днище разошлись сварные швы. «Новороссийск» же получил сквозной пробой, ушла вверх вся энергия взрыва, а вот вне эпицентра работоспособность механизмов была сохранена. Это различие очевидно, но умышленно пропущено комиссией.

Вся севастопольская бухта была усеяна минами ещё с гражданской войны. В 1941 акваторию Севастополя упорно минировали с моря и воздуха. Начиная с освобождения полуострова, постоянно производилось траление бухты, работали водолазные команды. Всего выявили несколько сотен мин различного типа.1951-1953 проводилось полное обследование акватории. Уже после трагедии в бухте обнаружили 19 мин, 8 мин типа RMH, на которых и возлагали гибель линкора, из них 3 мины в зоне 50 метров от места взрыва. К моменту трагедии все аккумуляторные батареи уцелевших немецких донных мин были уже полностью разряжены, самопроизвольный подрыв вследствие времени или внешнего воздействия маловероятен. Немецкая мина RMH имела заряд гексонита массой 907,18 кг, что в 1250–1330 кг. Для повреждений, нанесённых линкору, требуется (по расчётам специалистов) не менее 12 тонн в тротиловом эквиваленте. Как одна или две таких мины могли практически разорвать линкор, совершенно не ясно. На дне было обнаружены 2 небольших заглубления (предположительно от мин) глубиной всего 1,5 метра, что никак не соответствует причинённым дредноуту повреждениям. Между возвращением корабля и взрывом прошло более 5 часов, т.е. версия контакта с миной звучит несколько странно. В ноябре 1955 года в районе Бельбека экспертной комиссией Першина В.И. проведен эксперимент по подрыву аналогичных мин, который показал необходимость одновременного подрыва минимум 3-4 мин для нанесения подобного урона.

Вторая версия: советские спецслужбы сами взорвали линкор для дискредитации и последующего снятия командующего ВМФ СССР адмирала Кузнецова Н.Г., сворачивания строительства надводных кораблей, отправки судов старого типа на слом и полного перехода на подводные лодки, вооружённые ядерным оружием. Как вам такая многоходовочка?

Третья версия: торпедирование подводной лодкой (английской или итальянской). Однако характер повреждений и малая глубина акватории полностью опровергают это. Но выяснилось другое: внешний рейд главной морской базы ЧФ никак не охранялся, не работали шумопеленгаторы, проходы в сетевых заграждениях не закрыты. Логично, что из этого родится версия о диверсии подводного спецназа.

Четвёртая версия: причастность боевых пловцов из 12-й флотилии ВМС Великобритании и лично капитана его величества, человека легенды Лайонела Крэбба. Один из лучших специалистов в мире, получивший консультацию от пленных итальянцев из 10-й флотилии (базировались в Крыму во время войны). Но доказательств этой версии не так много. Вероятность вооружения «Новороссийска» ядерным оружием, что не есть хорошо, и активнее манёвры средиземноморского соединения королевского флота в Эгейском и Мраморном морях, плюсом идёт Суэцкий кризис и потеря для англичан канала. Ах да, линкор простоял у англичан на Мальте до 1948 года, они могли досконально его изучить и заложить заряд. Несмотря на многочисленные ремонтные работы, при внесении правок в рабочие чертежи или изменении конструкций, существует вероятность сокрытия мощного заряда.

И наконец, пятая, и финальная версия: никак нельзя забыть о такой фигуре как Джунио Валерио Боргезе, командире легендарной 10-й штурмовой флотилии. Князь, блестящий военный, убежденный антикоммунист, ярый фашист. Он просто обязан был поклясться отомстить осквернение линкора постройки верфей Генуи. По крайней мере, слухи об этом родились сразу же после гибели «Новороссийска» и массовой публикации в итальянских газетах. Считаем плюсы. «Giulio Cesare» единственный линкор, ушедший под чужой флаг, что вызвало сильное возмущение оным всех одиозных фашистов.10-я флотилия МАС участвовала в осаде Севастополя и хорошо знала акваторию. Активное судоходство Италии на Чёрном море, три десятка торговых судов находись в нём в момент взрыва, а одно из них покинуло Новороссийск за день до взрыва, что позволяло доставить малую субмарину для спецоперации. Линкор, единственный из всех передаваемых итальянских кораблей, передавался с полным боекомплектом. Ремонт перед передачей проходил под бесконечные слухи о минировании. Были проведены аресты бывших бойцов МАС, что якобы намеривались при переходе протаранить дредноут катером, гружённым взрывчаткой. Сомнительное интервью с ветераном итальянского подразделения боевых пловцов «Гамма» Уго Д’Эспозито, в котором он заявил об ответственности своих коллег (от пенсионера открестились), и уже в наше время вышла книга, доказывающая причастность 10-й флотилии к гибели «Новороссийска» с описанием всех технических подробностей. Ни военным Италии, ни её правительству, ни спецслужбам, ни тем более союзникам по НАТО такие бессмысленные риски были попросту не нужны. Но как горстка недовольных, без поддержки государства, более того — под пристальным вниманием спецслужб, смогла бы провернуть акт международного терроризма, остаётся не выясненным.

Автор текста: Алексей Копылов

Источник