Дело режиссера Мейерхольда: в белой контрразведке и НКВД

Театральный режиссер Всеволод Мейерхольд с радостью принял революцию и в 1918 году вступил в РКП(б). Он жил в Петрограде, занимал должность заместителя заведующего городским отделением Театрального отдела Наркомпроса.

В мае 1919 г. Мейерхольд по совету врачей отправился на лечение в Крым, в Ялту, в санаторий Красного Креста (у него был обнаружен туберкулез плечевого сустава). Крым как раз тогда перешел под контроль красных. Мейерхольд с трудом, но благополучно добрался до Ялты.

А 18 июня 1919 г. в районе Коктебеля высадился десант под командованием Якова Слащева. Вскоре войска белого генерала Деникина захватили Ялту. В санаторий явился агент контрразведки и требовал выдачи режиссера, угрожая расстрелом. Он заявил, что Мейерхольд, «агент Московского правительства, собирающий сведения о движении добровольческой армии и передающий их в Москву».

После двухчасовых переговоров и заверения врачей в том, что «Мейерхольд находится в санатории на излечении как серьезно больной и шпионажем отнюдь не занимался», с Мейерхольда было взято обязательство о невыезде из Ялты.

Затем ему пришлось скрываться у ялтинских знакомых, которые, собрав значительную сумму, наняли турецкую фелюгу, и режиссер смог отправиться в Новороссийск, где в то время находилась его семья.

Мейерхольд решил не мозолить глаза белогвардейцам, часто появляясь на улицах. Он решил отсиживаться дома и ждать, когда красные придут. Но режиссера случайно встретил петербургский адвокат Александр Бобрищев–Пушкин. Он сотрудничал с белыми властями и писал статьи в местной газете «Черноморский маяк».

7 июля 1919 г. появилась его вполне безобидная заметка «Приезд Мейерхольда». Тогда Бобрищев–Пушкин еще не знал о деятельности Мейерхольда–большевика.
Но когда узнал – в газете тут же появилась заметка, заканчивающаяся такими словами: «…что думают наши власти об охране населения от большевистской заразы, когда по нашим улицам свободно разгуливает большевистский эмиссар, небезызвестный режиссер Всеволод Мейерхольд».

В конце сентября 1919 г. Мейерхольд был арестован и водворен в новороссийскую тюрьму. Там режиссер имел возможность выписывать из библиотеки книги, читать сокамерникам лекции о театре. Прямо в камере, вмещавшей около пятидесяти человек, Мейерхольд вместе с другим арестантом разыграл для заключенных сцену из «Бориса Годунова» Пушкина.
Деникинская контрразведка не располагала сведениями о членстве Мейерхольда в РКП (б), поэтому адвокату удалось его освободить на поруки под залог.
Дело режиссера было передано в Судебно–следственную комиссию при Черноморском военном губернаторе. Тем временем, в борьбу за Мейерхольда включился композитор Михаил Гнесин, который жил в Ростове-на-Дону, где размещался главный штаб Деникина.

Гнесин сумел выйти на генерала Траилина, ведавшего музыкальными делами во «Всевеликом войске Донском», симпатизировавшего Гнесину и к тому же почитателя Мейерхольда. Генерал, используя все свои связи, приложил необходимые усилия к тому, чтобы дело Мейерхольда было прекращено.

Но в самый ответственный момент на столе Деникина оказалось письмо екатеринодарских актеров, которые, видимо, умоляли его простить знаменитому режиссеру работу под гнетом большевиков.
Деникин же прямо на ходатайстве поставил резолюцию: «Судить». Это это означало, что Мейерхольда ждал военно–полевой суд.

16 декабря 1919 г. Мейерхольд написал отчаянное письмо Гнесину с просьбой добиться передачи дела в Ростовский трибунал, так как новороссийский военно–полевой суд «свирепствовал».

Но в это время в деникинском штабе уже началась паника: войска Красной армии наступали.

Гнесин носил бумаги из одной канцелярии в другую и сумел добиться главного: новороссийским властям велено было подождать, пока в штабе Деникина не примут решения.

8 января 1920 г. Красная армия вошла в Ростов–на–Дону и связь Новороссийска с деникинским штабом оборвалась. Началось отступление белых с Кубани, и о Мейерхольде забыли. В середине марта 1920 г. в Новороссийск вошли красные.
По материалам журнала «Вестник архивиста»

В декабре 1937 г. председатель Комитета по делам искусств при Совнаркоме СССР Платон Керженцев опубликовал в «Правде» статью «Чужой театр» о театре Мейерхольда.

Керженцев писал, что Мейерхольд «ушел от советских тем и советской действительности, он изолировал себя от советской драматургии и советской общественности, он создал у себя антиобщественную атмосферу, подхалимство, зажим самокритики, самовлюбленность».

Статья заканчивалась вопросом: «Разве нужен такой театр советскому искусству и советским зрителям?»

В газетах сразу появились дружные отклики, стали звучать требования закрыть «чужой театр». В театре Мейерхольда шли бурные собрания: актеры отмежевывались от своего руководителя. А 7 января 1938 г. театр им. Вс. Мейерхольда был закрыт.

В ночь на 20 июня 1939 г. Мейерхольд был арестован в Ленинграде в подаренной ему Кировым квартире на набережной реки Карповки.

Его отконвоировали в Москву, в Бутырскую тюрьму. Во время допросов его подвергали изощренным пыткам, а 2 февраля 1940 г. на основании приговора Военной коллегии Верховного суда он был расстрелян.

Убийство жены

В ночь с 14 на 15 июля 1939 г. в своей квартире в Москве, Брюсовом переулке, была зверски убита жена Мейерхольда – актриса Зинаида Райх. Но он, видимо, об этом так и не узнал.

Нападавшие нанесли Райх 17 ножевых ранений и скрылись. Актриса скончалась по дороге в больницу.
В тот вечер Райх отправила обоих своих детей из квартиры, и из квартиры ничего не взяли. Убийство многими считается организованным НКВД. После актрисы смерти в элитной квартире поселился шофер Берии и сотрудница его секретариата.

Первоначальное обвинение в убийстве Зинаиды Райх предъявлено другу Мейерхольда солисту Большого театра Дмитрию Головину, и его сыну, режиссёру Виталию Головину.

В итоге по обвинению в убийстве по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР были расстреляны трое квартирных воров. Суд выяснил, что убийство совершил главарь шайки, некий Варнаков Владимир Тихонович, 1915 года рождения, уроженец гор. Москвы, русский, гр-н СССР, беспартийный. До ареста - студент художественного училища в Москве.
«Изобличается показаниями своих сообщников по кражам и убийству РАЙХ - ОГОЛЬЦОВА А.М., КУРНОСОВА А.И. (арестованы) и сожительницы МАТЮХИНОЙ».
.....
Из записки и.о. генпрокурора П.В. Баранова в ЦК КПСС о реабилитации Мейерхольда от 18 октября 1955 г.

По показаниям Мейерхольда, данным им в начальный период следствия, он с 1923 года был связан с троцкистами Рафаилом, Дробнис, Богуславским, Сосновским, и по их заданию, а впоследствии по установкам Рыкова, Бухарина и Радека, проводил вражескую работу по линии искусства.
Далее Мейерхольд показывал, что в 1936–1937 годах он был завербован в троцкистскую организацию писателем И. Эренбургом и установил шпионские связи с английскими разведчиками Балтрушайтис[ом] и Греем, и японским разведчиком Сано-Секи.

В этих же показаниях в числе участников антисоветской троцкистской организации Мейерхольд назвал ряд советских писателей и деятелей искусства: Федина, Фадеева, Гладкова, Шостаковича, Шебалина и др.

Впоследствии Мейерхольд от этих показаний отказался и заявил, что он был вынужден оговорить себя в результате избиений.

В своем заявлении от 13 января 1940 года Мейерхольд писал:
«Меня… клали на пол лицом вниз, резиновым жгутом били по пяткам, по спине; когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам. В следующие дни, когда эти места ног были залиты обильным внутренним кровоизлиянием, то по этим красно-синим кровоподтекам снова били этим жгутом… Следователь все время твердил, угрожая: „Не будешь писать, будем бить опять, оставим не тронутыми голову и правую руку, остальное превратим в кусок бесформенного, окровавленного тела". И я все подписывал до 16 ноября 1939 года».
….
Названные Мейерхольдом, как участники троцкистской организации, деятели советской культуры к ответственности не привлекались.

Данных о принадлежности к иностранным разведкам Мейерхольда, а также названных им как шпионов Балтрушайтиса и Сано-Секи не обнаружено.

соц. сети.