Штурм Берлина: политика и мораль.

Главными целями Берлинской наступательной операции, проводившейся под занавес Великой Отечественной войны, были разгром центральной группировки вермахта, действующей на советско-германском фронте, и взятие Берлина — военного, политического и административного центра Германии. Падение немецкой столицы стало заключительным этапом войны, положившим конец сопротивлению Третьего Рейха. Подготовка к штурму Берлина носила не только военный, но и политический характер. Последнему аспекту руководство СССР и Красной армии уделяло много внимания. Это хорошо видно на примере доклада о политическом обеспечении бойцов 1-го Белорусского фронта во время Берлинской операции, подготовленного начальником политуправления Центральной группы войск генерал-лейтенантом Прониным уже после войны.

Этот документ раскрывает различные стороны политической подоплёки штурма Берлина и показывает работу, проделанную политорганами РККА для того, чтобы донести до каждого бойца важность происходящего события. Из документа можно почерпнуть интересные сведения о настрое советских солдат и офицеров перед началом операции и об изменении их отношения к Германии и её населению. Доклад генерала Пронина свидетельствует о том, что существовала угроза мести немцам со стороны красноармейцев и что советское руководство, видевшее Красную армию в роли освободительницы, а не мстительницы, с этой проблемой боролось.
Берлин как финальная точка войны

Конец войне должно было положить взятие столицы Третьего Рейха — так гласил доклад И.В. Сталина, сделанный 6 ноября 1944 года. Завершая его, председатель Государственного комитета обороны заявил, что, хотя Красная армия и выполнила свой долг, освободив советскую землю от врага, перед ней стоит ещё одна задача:

    «Теперь за Красной Армией остаётся её последняя заключительная миссия: довершить вместе с армиями наших союзников дело разгрома немецко-фашистской армии, добить фашистского зверя в его собственном логове и водрузить над Берлином знамя победы».

Схема боёв за Берлин.
yandex.net

Политуправление Красной армии взяло слова вождя на вооружение и превратило их в главный лозунг всей политической работы в войсках. Особенное значение он приобрёл во время подготовки к Берлинской операции. Политорганы внушали солдатам и офицерам 1-го Белорусского фронта, что они выполняют решающую роль в заключительной миссии Красной армии, которая несомненно одержит верх в битве за Берлин.

Такой акцент может удивить читателя. В 1945 году война шла на немецкой территории, и советские войска вряд ли страдали от неуверенности. Однако не всё так просто. В докладе генерал Пронин пояснял, почему так важно было внушить красноармейцам мысль о взятии Берлина:

    «(…) во-первых потому, что после завершения Варшавско-Лодзинско-Познанской операции в части фронта влилось большое пополнение молдаван, а также людей бывших в немецком плену и на работах у немецких колонистов (…); во-вторых, мы должны были учитывать тот факт, что когда наши войска находились на Одере, немцы усилили свою пропаганду, рассчитанную на то, чтобы вселить у бойцов неуверенность в победе».

Генерал-лейтенант Алексей Михайлович Пронин, член Военного совета 8-й гвардейской армии во время Берлинской операции.
wikimedia.org

В своих листовках немецкая пропаганда утверждала, что Берлин — это сотни тысяч домов, каждый из которых является неприступной крепостью. Геббельс делал акцент на том, что вермахт был у Москвы и Сталинграда, но их не взял — а значит, и Красную армию у Берлина ждёт та же судьба. Вдобавок, по его словам, Германия обладала не только огромными людскими ресурсами, но и секретным оружием и потому могла уничтожить советские войска. Работа пропагандистов принесла плоды. Среди некоторых красноармейцев стали распространяться упаднические настроения: мол, «немцы ещё сильны» и способны на решающий удар.

Политуправлению фронта пришлось немало потрудиться, чтобы изжить эти настроения. Развенчивая немецкие пророчества, политработники читали лекции офицерам, проводили беседы с рядовым составом и распространяли в войсках брошюры на эту тему. Особое внимание советская пропаганда уделяла бойцам нового пополнения и тем, кто был не русской национальности. Здесь важную роль сыграли фронтовые газеты, издаваемые на языках народов СССР. В результате в массовом сознании укоренились мысли о необходимости добить врага в его логове и водрузить над Берлином Знамя Победы. В письмах домой красноармейцы часто писали: «наш путь домой — через Берлин».

Водружение над взятым Рейхстагом красного знамени, которое позже стали называть Знаменем Победы. 2 мая 1945 года. Автор снимка. Е. Халдей.
​​​​​​waralbum.ru

Километры и красные флажки

Политуправление 1-го Белорусского фронта разъяснило войскам значение Берлинской операции ещё до её начала. Однако чтобы костёр горел, в него надо подкидывать дрова. Политработники постоянно напоминали бойцам и командирам о важности взятия Берлина — событии, которое должно было стать символом победы над Германией. Каждого участника битвы следовало максимально информировать о происходящем: возможность следить за ходом событий рождала у солдат понимание, что они делают важное дело и каждый вносит в него свою лепту. Это поднимало боевой дух войск и укрепляло дисциплину. О событиях на фронте красноармейцы ежедневно узнавали через прессу и листовки: как идут бои за Берлин, насколько они продвинулись вперёд и что нужно для того, чтобы скорее овладеть столицей Рейха. К примеру, в начале операции армейская газета «Советский боец» выпустила листовку с картой Германии и призывом:

    «Взгляни на карту, товарищ! 70 километров отделяют тебя от Берлина. Это в 8 раз меньше, чем от Вислы до Одера (…) Ещё один могучий удар — и падёт столица гитлеровской Германии — город, который проклинают честные люди во всём мире.

    Слава тому, кто первый ворвётся в Берлин!

    Слава тому, кто водрузит наше знамя над вражеской столицей!»

По примеру «Советского бойца» все фронтовые газеты стали ежедневно выпускать листовки, в которых отмечали, сколько километров пройдено с боями и сколько ещё осталось до Берлина. Любопытно, что этим приёмом, имевшим большую мобилизующую силу, политработники пользовались впервые. Политуправление действовало по принципу дорого яичко к Христову дню. По мнению генерала Пронина, выпуск таких воззваний годом ранее — к примеру, во время боёв в Белоруссии — не имело бы смысла, ведь в то время Берлин был для советских бойцов весьма отдалённой целью. В те дни была взята на вооружение идея освобождения родной земли от врага, и бо́льшую актуальность имело бы расстояние до границы Германии, а не до её столицы.

Советские артиллеристы пишут на снарядах послания: «Гитлеру», «В Берлин», «По Рейхстагу». Апрель 1945 года. Автор снимка О. Кнорринг.
waralbum.ru

Советские политорганы придумывали и другие способы поднять боевой дух красноармейцев. К примеру, по договорённости с политоделом 8-й гвардейской армии лётчики 9-го штурмового корпуса сбросили на парашютах над боевыми порядками 82-й гвардейской стрелковой дивизии четыре больших ключа, изготовленных наподобие исторических ключей от Берлина, которые русская армия захватила в Семилетнюю войну. К каждому из них крепилась дощечка с надписью:

    «Гвардейцы, друзья, к победе, вперёд. Шлём Вам ключи от Берлинских ворот. Гвардейцы-штурмовики дважды Героя Советского Союза Белавина».

Во время уличных боёв в самом Берлине важную роль играли оперативные листовки, информировавшие бойцов о ходе битвы, надписи на стенах зданий, а также сообщения, передаваемые с помощью звуковых средств и по радио. Таким способом сражавшиеся части делились своими успехами и подбадривали друг друга. Когда экипаж самоходки ИСУ-152 из 351-го тяжёлого самоходного артиллерийского полка увидел Рейхстаг, наводчик гвардии старший сержант Павел Василюк передал по радио всем экипажам:

    «Мы видим Рейхстаг! Я посылаю в него снаряды. Рейхстаг от наших снарядов в дыму и пыли. Под прикрытием дыма пехота и мы движемся вперёд. Скоро наша победа!»

Особое значение приобрели красные флажки — приём не новый, но во время боёв за немецкую столицу ставший актуальным: они символизировали общее устремление войск 1-го Белорусского фронта водрузить Знамя Победы над Берлином. Эти маленькие символы вручались в торжественной обстановке лучшим воинам с заданием прикрепить их на определённых захваченных объектах. Это была своеобразная тренировка перед главным событием — подъёмом Знамени над Рейхстагом. По свидетельству очевидцев, после падения Берлина тысячи красных флажков над уцелевшими зданиями ярко выделялись на фоне белых полотнищ, выброшенных немцами из окон в знак капитуляции.
Митинги, грамоты, медали

Отдельно стоит упомянуть систему поощрений и награждений советских бойцов и командиров. Одной из форм стали митинги в частях перед началом наступления. Под развёрнутыми боевыми знамёнами военнослужащим зачитывалось обращение Военного совета фронта, после чего бойцы клялись с честью выполнить свой долг и исполнить приказ командования о взятии Берлина.

Отличившиеся красноармейцы получали грамоты с благодарностью Верховного Главнокомандующего. Чтобы делать это оперативно, бланки заготавливались заранее. Ещё перед началом операции политуправление 1-го Белорусского фронта отправило в войска почти миллион грамот. То же самое касалось и пропагандисткой литературы: было издано такое же количество различных листовок на языках народов СССР, а ежедневный тираж всех выходивших на фронте газет превысил 140 000 экземпляров. Также в войска доставлялись центральные газеты и журналы.

Ещё одним важным моментом стали награждения на поле боя, принявшие, по замечанию генерала Пронина, массовый характер. По его данным, за время Берлинской операции ордена и медали получили 837 173 человека, а 399 из них стали Героями Советского Союза. Любопытно, что сейчас точная цифра Героев не называется: считается, что этого звания было удостоено свыше 600 человек. В своём докладе Пронин упомянул меньшее количество — вероятно, он назвал цифры по 1-му Белорусскому фронту.

Как видим, политуправление фронта провело большую работу по поднятию боевого духа войск и донесению до личного состава важности Берлинской операции. Однако этим дело не ограничилось. Политорганам пришлось убеждать красноармейцев не мстить немецкому населению, обходиться с ним гуманно, избегая бесчинств и насилия. Генерал Пронин рассказал о методах борьбы с этими неприятными явлениями.
«Убей немца!»

Стремясь поднять боевой дух красноармейцев, советская пропаганда использовала разные методы — в том числе разжигала в сердцах солдат ненависть к врагу. Задача оказалась несложной. Во-первых, вермахт был агрессором, ведшим войну на уничтожение Советского Союза и порабощение населявших его народов. Во-вторых, немецкие солдаты, известные своим жестоким обращением с советскими пленными и мирным населением, сами давали пропагандистам немало поводов живописать их зверства.

На этом поприще ярко проявил себя журналист Илья Эренбург, широко известный публикациями в советской прессе на эту тему. Его заметка «Убей», вышедшая в июле 1942 года в газете «Красная Звезда», является блестящим образцом антинемецкой военной пропаганды. Впрочем, её не стоит воспринимать как свидетельство советской кровожадности — наши союзники по антигитлеровской коалиции использовали такие же методы. К примеру, известный английский военачальник Бернард Монтгомери, пробуждая боевой дух своих солдат, призывал: «Убивайте немцев, даже священников — по одной штуке в день, а в воскресенье — по две».

Знаменитая заметка Ильи Эренбурга, опубликованная в газете «Красная Звезда» 24 июля 1942 года.
0gnev.livejournal.com

Пока война шла на советской земле, такая агитация против нацистской Германии и вермахта работала весьма эффективно. Политуправление Красной армии чутко держало руку на пульсе настроений красноармейцев, внушая им ненависть к противнику. «Немцы не солдаты, а гнусные и подлые убийцы», — такие формулировки ещё и в начале 1945 года можно было встретить во фронтовой прессе, где рассказывалось, как враг поступает с советскими военнопленными. Однако когда Красная армия вошла на территорию Рейха, стал ощущаться и отрицательный эффект пропагандистского воздействия на умы бойцов и командиров. В своём докладе генерал Пронин так обрисовал ситуацию:

    «Во время наступления на этой территории многие бойцы в порыве гнева бессмысленно портили и уничтожали вещи в домах немцев, поджигали дома, надворные постройки, а в отдельных случаях и склады с продовольствием и различным имуществом. Некоторые города от бессмысленных поджогов пострадали больше, чем от боёв. Было много случаев насилий и убийств немцев».

Объяснялось это, главным образом, стихийным взрывом ненависти и желанием отомстить. Оказавшись на немецкой территории, красноармейцы дали волю своим чувствам. Командование РККА отнюдь не благодушно смотрело на такое поведение. Во-первых, оно морально разлагало войска. Во-вторых, неприглядные факты лили воду на мельницу вражеской пропаганды. Геббельс запугивал население Германии рассказами о том, что Красная армия будто бы поголовно истребляет всех немцев. В радиопередачах, газетах и листовках, обращённых к вермахту и мирным жителям, нацистские пропагандисты на все лады расписывали те ужасы, которые с ними сотворят советские солдаты.

Константин Симонов и Илья Эренбург на Нюрнбергском процессе.
kino-teatr.ru

Дурное обращение с немецким населением било по имиджу Красной армии, которая пришла в Европу как освободительница, и шло вразрез со словами Сталина из приказа № 55 от 23 февраля 1942 года:

    «Иногда болтают в иностранной печати, что Красная Армия имеет своей целью истребить немецкий народ и уничтожить германское государство. Это, конечно, глупая брехня и неумная клевета на Красную Армию. У Красной Армии нет и не может быть таких идиотских целей. Красная Армия имеет своей целью изгнать немецких оккупантов из нашей страны и освободить Советскую землю от немецко-фашистских захватчиков. Очень вероятно, что война за освобождение Советской земли приведёт к изгнанию или уничтожению клики Гитлера. Мы приветствовали бы подобный исход. Но было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остаётся».

Отметим, что к началу Берлинской операции советское руководство потребовало от своих войск изменить отношение как к военнопленным, так и к гражданскому населению Германии. В директиве № 11072 от 20 апреля 1945 года Сталин приказал более гуманно обращаться с немцами, рассчитывая ослабить их сопротивление. Об изменении его политики по отношению к Германии свидетельствует и статья начальника Управления агитации и пропаганды ЦК ВКП(б) Георгия Александрова «Товарищ Эренбург упрощает», вышедшая в «Правде» 14 апреля. В ней автор подверг журналиста критике:

    «Тов. Эренбург пишет в своих статьях, что Германии нет, есть лишь «колоссальная шайка». Если признать точку зрения т. Эренбурга правильной, то следует считать, что всё население Германии должно разделить судьбу гитлеровской клики. Незачем говорить, что т. Эренбург не отражает в данном случае советского общественного мнения. Красная Армия, выполняя свою великую освободительную миссию, ведёт бои за ликвидацию гитлеровской армии, гитлеровского государства, гитлеровского правительства, но никогда не ставила и не ставит своей целью истребить немецкий народ».

Директива СВГК № 11072 от 20 апреля 1945 года, извещавшая войска на фронте о необходимости гуманного отношения к немецким военнопленным, мирному населению и рядовым членам НСДАП. https://pamyat-naroda.ru

Таким образом, требуя смягчить отношение к немцам и разграничивая нацизм и немецкий народ в целом, советское правительство создавало задел на будущее, в котором Германия должна была стать дружественной СССР страной. Однако для этого нужно было взять Берлин без проявлений жестокости. Соответственно, возросла роль морального и политического обеспечения штурма города.
Казнить нельзя, помиловать

Специфика ситуации заключалась в том, что подготовку к Берлинской операции войска фронта вели на заселённой немцами территории. Командование понимало, что эксцессы вполне могут происходить. Конечно, оно учитывало, что красноармейцы встречали на своём пути и освобождали из неволи тысячи советских людей, чьи рассказы о зверствах немцев задевали чувства бойцов. Политуправлению фронта приходилось взывать к их сознательности, чтобы солдаты поняли, почему «нам не выгодно допускать насилия и бесчинства по отношению к немцам, почему мы должны изменить отношение к немецкому населению».

По словам Пронина, политрукам было трудно разъяснить личному составу войск, что после победы будет создаваться новая, дружественная Германия и что СССР имеет здесь долгосрочные интересы. В тот момент эти соображения остались бы чуждыми не только для многих бойцов, но и для некоторых командиров. Политуправление фронта решило вести разъяснительную работу о вреде безрассудной мести не только с точки зрения будущего. Его сотрудники подчёркивали, что это является нарушением дисциплины и мешает решению боевой задачи, к которой готовились войска. Политработники руководствовались тремя упомянутыми документами: приказом № 55, директивой Ставки № 11072 и статьёй Александрова. Военный совет 1-го Белорусского фронта отправил своим частям обращение:

    «Многие бойцы не понимают, что всё ценное, отбитое у немцев, не надо уничтожать (…), а сохранять, как ценности принадлежащие отныне нашему государству и Польше и, что люди уничтожающие их, не немцам мстят, а вредят только себе (…)

    Наш закон таков — воин Красной Армии никогда не уподобится фашистским людоедам, никогда не уронит достоинство советского гражданина. А вот об этом, кстати сказать, забывают те, которые опять таки под флагом «мести» насилуют немок группами и в одиночку. Разве так утоляют чувство мести к врагу? Разве насилуя немецкую девку, ты мстишь за слёзы наших людей, за пролитую нашим народом кровь? Нет (…)

    Да и о том надо подумать, как бы кто-нибудь за горящим домом или за юбкой немки не проглядел главного — тех священных и благородных целей войны, ради которых наш народ взялся за оружие, — бить нещадно и добить фашистского зверя на его собственной территории».

Освобождённые подневольные рабочие из СССР идут по улице южной части Берлина. 24 апреля 1945 года. Автор снимка А. Устинов.
waralbum.ru

Обращение заканчивалось призывом к бойцам выполнить приказ Сталина: разгромить врага и водрузить над Берлином знамя победы. 3000 копий документа политруки частей и соединений под расписку получили для проработки с личным составом этого непростого вопроса. Военный совет считал любую месть немцам неправильной и рассматривал её проявления как нарушение дисциплины и отвлечение от выполнения воинского долга. Если в первые дни пребывания на немецкой земле многие командиры и политработники сквозь пальцы смотрели на поведение своих подчинённых, то теперь им бы уже не удалось оставаться сторонними наблюдателями. Такую постановку вопроса подкрепили и директивы Военного совета фронта, требовавшие от войск соблюдения дисциплины во время штурма Берлина.

Однако полностью избежать произвола не удалось. В директиве № 10876 от 23 апреля командующий фронтом маршал Жуков указывал, что «в частях, особенно в танковых, механизированных и тыловых, продолжаются случаи бесчинства по отношению к гражданскому населению». 30 апреля в войска поступила директива № 254, в которой Жуков требовал прекратить насилие уже по отношению к посольствам нейтральных государств в Берлине и их представителям. Ответственность за случившееся маршал возлагал на старших начальников и политработников, а также на военных прокуроров, которые не выполнили должным образом его приказы по наведению в войсках порядка и дисциплины.

Командующий 1-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков накануне наступления на Берлин, апрель 1945 года. Автор снимка А. Морозов.
waralbum.ru

В своём докладе генерал Пронин отметил, что проведённая работа всё-таки дала свои плоды. Она произвела коренной перелом в сознании красноармейцев по отношению к захваченному во время боёв имуществу. В предместьях Берлина на складах, заводах и даже на ценных вещах бойцы оставляли надпись: «Товарищи, это наше добро. Не портите его!». Характерным примером стал бой за один из заводов. Когда артиллеристы захотели поддержать пехоту огнём, стрелки заявили, что выбьют немцев своими силами, а завод останется целым и будет вывезен в СССР.

Изменилось и отношение советских войск к немецкому населению:

    «В период Берлинской операции не было массовых проявлений бесчинств и насилий. Отдельные случаи таких отрицательных явлений имели место, главным образом, со стороны обозников, шофёров, военнослужащих тыловых частей и учреждений. Те бойцы, сержанты и офицеры, которые принимали участие непосредственно в бою, не только не творили бесчинств, но даже оказывали помощь немецким детям в питании, отдавали немецкому населению, голодавшему в Берлине, остатки пищи с батальонных кухонь».

Слова Пронина перекликаются с приказом Жукова № 143 от 1 марта 1945 года. В нём командующий отмечал снижение дисциплины в тыловых частях фронта и приказывал навести в них порядок. Как следует из доклада, на момент штурма Берлина ещё было над чем работать. И всё же советским войскам удалось добиться определённого доверия со стороны немецкого населения. По данным генерала Пронина, во время штурма в расположение оборонявшегося противника засылались местные жители, которые передавали вражеским солдатам и фольксштурмовцам советские листовки и приводили с собой тех, кто желал сдаться в плен. Благодаря этому приёму прекратили сопротивление и сложили оружие 14 700 немецких солдат и офицеров.

Красноармеец с немецкими детьми у входа в магазин в Берлине. Май 1945 года.
waralbum.ru
Выводы

Берлинская операция стала одним из крупнейших сражений в истории. В ней участвовало свыше 3 млн человек и огромное количество военной техники. Операция имела большое моральное и политическое значение. Советское руководство рассматривало взятие Берлина не только как завершающую стадию войны — падение немецкой столицы являлось концом гитлеровского режима и началом зарождения новой, дружественной СССР Германии, ставшей впоследствии ГДР.

Такая установка Сталина возлагала на политуправление РККА в лице 1-го Белорусского фронта большую ответственность. Этот вопрос хорошо раскрыт в упомянутом докладе генерала Пронина, а также в директивах и приказах Ставки и командования фронтом. Политработникам в короткий срок пришлось изменить вектор работы в войсках. Теперь они не только доносили до личного состава важность миссии по взятию Берлина и поднимали его боевой дух, но и сдерживали проявления жестокого отношения к немецкому гражданскому населению и военнопленным.

Указанные документы свидетельствуют о том, что в конце войны в советских частях не всё обстояло гладко с моральным обликом солдат. Происходившие бесчинства были как местью со стороны советских военнослужащих за зверства нацистов, так и прямым нарушением воинской дисциплины. Не видя в том никакой выгоды, советское руководство не желало, чтобы воины Красной армии уподоблялись солдатам вермахта, разрушая имидж армии-освободительницы Европы и Германии от нацизма. Политуправление РККА постаралось изменить отношение красноармейцев как к немецкому населению, так и к Германии в целом. Насколько оно справилось с этой задачей?

Памятник Воину-освободителю в Трептов-парке. 1950 год.
wikimedia.org

2 мая 1945 года, докладывая Военному совету фронта о выполнении директив Ставки Верховного Главнокомандования и Военного совета фронта об изменении отношения к немецкому населению, военный прокурор 1-го Белорусского фронта генерал-майор юстиции Яченин писал:

    «В отношении к немецкому населению со стороны наших военнослужащих, безусловно, достигнут значительный перелом. Факты бесцельных и [необоснованных] расстрелов немцев, мародёрства и изнасилований немецких женщин значительно сократились, тем не менее даже и после издания директив Ставки Верховного Главнокомандования и Военного совета фронта ряд таких случаев ещё зафиксирован.

    Если расстрелы немцев в настоящее время почти совсем не наблюдаются, а случаи грабежа носят единичный характер, то насилия над женщинами всё ещё имеют место; не прекратилось ещё и барахольство, заключающееся в хождении наших военнослужащих по бросовым квартирам, собирании всяких вещей и предметов и т. д.»

По мнению прокурора, это происходило из-за того, что содержание директив не успели довести до всех бойцов и командиров. Особенно это касалось частей с большим количеством военнослужащих нерусской национальности. К примеру, в 301-й стрелковой дивизии, «где много латышей и молдаван, установили, что эти военнослужащие что-то слышали о наличии таких документов, но что именно в них сказано, толком не знают». Однако, несмотря на недостатки, проведённая в краткие сроки работа по изменению отношения к немецкому населению эффект дала.

Как бы не были неприятны факты нарушения дисциплины отдельными бойцами и командирами, не будем отрицать вероятность того, что Красная армия могла мстить за преступления и злодеяния вермахта на территории СССР и других стран. Однако этого не произошло. Как видно на примере Берлинской операции, массовых бесчинств не случилось. Увы, некоторые красноармейцы вели себя недостойно, однако такое поведение не стоит распространять на всех. Например, сержанты Масалов и Лукьянович, спасшие немецких детей, стали прообразом памятника Воину-освободителю в Трептов-парке, который символизирует чистоту морального облика большинства советских бойцов, штурмовавших Берлин. Это можно признать доказательством, что советским политработникам и командованию удалось выиграть битву за Берлин в солдатских душах, умах и сердцах.

Автор: Владимир Нагирняк

Источники и литература:

    ЦАМО, Фонд: 233, Опись: 2356, Дело: 804.
    ЦАМО, Фонд: 1021, Опись: 1, Дело: 225.
    ЦАМО, Фонд: 1493, Опись: 1, Дело: 16.
    ЦАМО, Фонд: 3195, Опись: 0000001, Дело: 0009.
    ЦАМО, Фонд: 3408, Опись: 0000001, Дело: 0067.
    ЦАМО, Фонд: 9713, Опись: 1, Дело: 47.
    Война в Северной Африке, 1942–1943: Сб. — М.: ACT, 2002.
    Русский архив: Великая Отечественная: Т. 15 (4–5). Битва за Берлин (Красная Армия в поверженной Германии). — М.: Терра, 1995.
    https://pamyat-naroda.ru/
    http://mil.ru/
    https://www.marxists.org/
    https://elibrary.ngonb.ru/
    http://vivovoco.astronet.ru

источник