fly

Войти Регистрация

Вход в аккаунт

Логин *
Пароль *
Запомнить меня

Создайте аккаунт

Пля, отмеченные звёздочкой (*) являются обязательными.
Имя *
Логин *
Пароль *
повторите пароль *
E-mail *
Повторите e-mail *
Captcha *
Март 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
26 27 28 29 1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31
1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 Рейтинг 5.00 (5 Голосов)

"...Виделись мы с ним в последний раз осенью 17-го года..
У нас было мало общего, да и не могу сказать, чтобы он мне очень нравился. Был и недурен собою, и молод, и вежлив, но как-то чересчур весь застегнут — в одежде и в душе: знал наперед, что скажет и что сделает, не пил, не курил, не играл в карты, не смеялся, не танцевал, но любил сладкое. Даже честолюбия в нем не было заметно: был только холоден, сух, порядочен и бесцветен. Такие люди, может быть, и ценны, но — просто у меня не лежит к ним сердце. Теперь это был совсем другой человек. Во-первых, он потерял в походе пенсне с очень сильными стеклами. Остались два красных рубца на переносице; а поневоле косившие серые глаза сияли добротой, доверием и какой-то лучистой энергией. Решительно он похорошел. Во-вторых, сапоги его были месяц как не чищены, фуражка скомкана, гимнастерка смята и на ней недоставало нескольких пуговиц. В-третьих, движения его стали свободны и широки. Кроме того, он совсем утратил натянутую сдержанность. Куда девался прежний «тоняга»?


Я предложил ему поесть, чего Бог послал. Он охотно без заминки согласился и сказал:
— Хорошо было бы папироску, если есть.
— Махорка.
— О, все равно. Курил березовый веник и мох! Махорка — блаженство!
— Тогда пойдемте в столовую. А вашего денщика мы устроим… — сказал я и осекся.
Р-ский нагнулся ко мне и застенчиво, вполголоса сказал:
— У нас нет почтенного института денщиков и вестовых. Это мой разведчик, Суворов.
Я покраснел. Но огромный рыжий Суворов отозвался добродушно:
— О нас не беспокойтесь. Мы посидим на куфне...
...Р-ский собирался уходить. Мы в передней задержались. Дверь в кухню была открыта. Я увидел и услышал милую сцену. Матрена Павловна, тихая, слабая, деликатная старая женщина, сидела в углу, вытирая платочком глаза. А разведчик Суворов, вытянув длинные ноги, так что они загородили от угла до угла всю кухню, и развалившись локтями на стол, говорил нежным фальцетом:
— Житье, я вижу, ваше паршиво. Ну, ничего, не пужайтесь боле, Матрена Павловна. Мы вас накормим и упокоим и от всякой нечисти отобьем. Живите с вашим удовольствием, Матрена Павловна, вот и весь сказ.
Р-ский уехал со своим разведчиком. Я провожал его. На прощание он мне сказал, что меня хотели повидать его сотоварищи-артиллеристы. Я сказал, что буду им рад во всякое время.
Возвращаясь через кухню, я увидел на столе сверток.
— Не солдат ли забыл, Матрена Павловна?
— Ах, нет. Сам положил. Сказал — это нашему семейству в знак памяти. Я говорю: зачем? нам без надобности, а он говорит: чего уж.
В пакете был белый хлеб и кусок сала." Александр Куприн
"Купол Святого Исаакия Далматского" (1927 год)

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Мы пред нашим комбатом, как пред господом богом, чисты.
На живых порыжели от крови и глины шинели,
на могилах у мертвых расцвели голубые цветы.

Расцвели и опали... Проходит четвертая осень.
Наши матери плачут, и ровесницы молча грустят.
Мы не знали любви, не изведали счастья ремесел,
нам досталась на долю нелегкая участь солдат.

У погодков моих ни стихов, ни любви, ни покоя -
только сила и зависть. А когда мы вернемся с войны,
все долюбим сполна и напишем, ровесник, такое,
что отцами-солдатами будут гордится сыны.

Ну, а кто не вернется? Кому долюбить не придется?
Ну, а кто в сорок первом первою пулей сражен?
Зарыдает ровесница, мать на пороге забьется,-
у погодков моих ни стихов, ни покоя, ни жен.

Кто вернется - долюбит? Нет! Сердца на это не хватит,
и не надо погибшим, чтоб живые любили за них.
Нет мужчины в семье - нет детей, нет хозяина в хате.
Разве горю такому помогут рыданья живых?

Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели.
Кто в атаку ходил, кто делился последним куском,
Тот поймет эту правду,- она к нам в окопы и щели
приходила поспорить ворчливым, охрипшим баском.

Пусть живые запомнят, и пусть поколения знают
эту взятую с боем суровую правду солдат.
И твои костыли, и смертельная рана сквозная,
и могилы над Волгой, где тысячи юных лежат,-
это наша судьба, это с ней мы ругались и пели,
подымались в атаку и рвали над Бугом мосты.

...Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,
Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.

А когда мы вернемся,- а мы возвратимся с победой,
все, как черти, упрямы, как люди, живучи и злы,-
пусть нам пива наварят и мяса нажарят к обеду,
чтоб на ножках дубовых повсюду ломились столы.

Мы поклонимся в ноги родным исстрадавшимся людям,
матерей расцелуем и подруг, что дождались, любя.
Вот когда мы вернемся и победу штыками добудем -
все долюбим, ровесник, и работу найдем для себя.

Семен Гудзенко, 1945

 
Схема наступления Северо-Западной армии (фиолетовый цвет) и частей эстонской армии (синий цвет) на Петроград в октябре 1919 года.
 
Осенью 1919 года, на самом пике успеха белых во время Гражданской войны, Северо-Западная армия попыталась взять Петроград.
Поход на Петроград (или операция «Белый меч») начался 28 сентября 1919 г.: в этот день Юденич отдал приказ наступать. Хотя армия еще не была готова, нужно было торопиться: большевики пытались заключить мир с ненадежным союзником Юденича, Эстонией.Неожиданный удар Юденича 28 сентября на Псковском, направлении (вместо ожидаемого Нарвского) привел к захвату 4 октября железнодорожной станции Струги Белые и ошибочной перегруппировке войск красных. 11 октября, воспользовавшись этим, а также численным превосходством, части Юденича захватили Ямбург. 13 октября пала Луга, Во второй половине октября белые заняли Гатчину, Красное Село, Детское Село и вышли на ближние подступы к Петрограду.
Красные части отступали в полнейшем хаосе и панике, в соприкосновении с противником находилась только одна 1-я бригада, остальные части, отрезанные друг от друга колоннами белых, и не имея связи с командованием армии, отступали даже не имея соприкосновения с противником. При этом местное население, из-за политики советской власти, было настроено к красноармейцам враждебно: где пассивно, где в форме открытых восстаний. Из запасных полков, в спешном порядке направленных в действующую армию, по пути дезертировало до 3⁄4 личного состава. Части эстонской 1-й дивизии, принимавшие участие в наступлении СЗА, к концу октября всё ещё были скованы осадой фортов «Передовой» (бывший «Серая Лошадь») и «Краснофлотский» (бывший «Красная Горка»). Взять с суши форты не удалось.
Помощь англичан с моря была запоздалой, робкой и незначительной. В ночь на 20 октября с чьей-то подачи весь мир облетела срочная радиограмма о том, что красный Петроград пал, а Кронштадт захвачен английским флотом. Лишь в ходе ожесточенных боев 21 октября наметился перелом, который позволил частям РККА перейти в контрнаступление. 23 октября был отбит Павловск и Детское Село, 26 октября - Красное Село, а 31 октября - Луга. В ходе преследования противника советские части вошли в Гдов и Ямбург.
Эстонское правительство с 16-го ноября разрешило пропуск на свою территорию некоторых категорий северозападников и русских беженцев. При этом эстонские власти разоружали военнослужащих, отбирали припасы и амуницию, а зачастую и личное имущество. В начале декабря 1919 г. Северо-Западный фронт прекратил свое существование. Игра Юденича «ва-банк» была проиграна. Его армия распалась. Несколько тысяч человек умерли в Эстонии от тифа. Еще несколько тысяч перешли к красным. Боевые действия на восточной Эстонской границе, получившие в советской историографии название «Нарвская операция», проходили с середины ноября до 31 декабря 1919 года (когда между Эстонской и Советской республиками было заключено перемирие) и отличались ожесточённостью боёв, проходивших в тяжёлых климатических условиях, усугубляющихся трудностями пребывания в болотистой местности, и нарастающей в связи со всеми этими факторами измождённостью сторон. Гражданская война на Северо-Западе страны фактически закончилась.
 
 
Кремнёвое винтовка , Османская империя, около 1800 года.

Кремнёвое оружие — термин чаще используется для обозначения огнестрельного оружия с кремнёвым замком, воспламенение заряда в котором происходило при помощи искр. Кремнёвые замки были двух типов: колесцовые, где кремень, зажатый в губках курка, тёрся по быстро вращающемуся при нажатии на спуск стальному колёсику, и ударные, где курок с кремнем ударялся по стальной огнивной пластинке.

Древним человеком кремень использовался для изготовления оружия и бытовых предметов (наконечники стрел, кремнёвые ножи и т. д.).

В XVI—XIX веках кремнёвое оружие состояло на вооружении во всех странах мира. В России использовалось кремнёвое оружие от 17,5 до 21,5 мм калибра, весом от 4,0 до 5,6 кг. Прицельная дальность выстрела кремнёвого ружья по отдельно стоящему человеку: от 40 до 100 метров. По группе людей — 100—200 метров. Существовало два вида кремнёвых ружей: гладкоствольные и нарезные. Скорострельность гладкоствольных составляла 2—4 выстрела в минуту, а у нарезных — 1 выстрел в минуту. В середине XIX века на смену кремнёвым ружьям пришли ружья и винтовки с капсульными замками.
 
 
 
Броненосец Хоу на камнях у Феррола.
"К 11 часам утра эскадра подошла к городу Эль-Ферроль. По сигналу с флагмана расстояние между кораблями было увеличено до 4 кбт, а скорость снижена с 10 до 7,5 уз. На «Хоу», по докладу механика, машины держали 35 об/мин. После того как броненосец обогнул замок Сант-Филиппе, число оборотов уменьшили до 25, что соответствовало 4 уз. Неожиданно в 11.25, когда все считали, что уже миновали каменистую банку Перейра, «Хоу» ударился о грунт, при этом сломавшейся вымбовкой ранило одного унтер-офицера. Касание мели стало полной неожиданностью, так как в этом месте карты показывали глубину 49 — 56 фт (14,9 — 17 м). Сверх того, дополнительные 11 фт (3,35 м) воды под килем давал прилив, который достигал максимального значения именно в это время, тогда как осадка броненосца носом составляла 26 фт 11" (8,2 м), а кормой 28 фт 9" (8,76 м).
Сразу же после удара командир корабля кэптен Хастингс отдал приказание задраить все водонепроницаемые двери. Машину перевели на задний ход и попробовали самостоятельно сойти с мели, поскольку решили, что броненосец коснулся илистой банки. Но вскоре эти попытки пришлось прекратить. В 11.30 из-за быстрого подъема уровня воды в носовом котельном отделении левого борта люди были вынуждены его покинуть, задраив за собой двери в водонепроницаемых переборках. Однако это не помогло. Через разрушенную скалой главную водоотливную магистраль вскоре затопило и кормовое котельное отделение левого борта. Сказался еще один конструктивный недостаток проекта: так как главная водоотливная труба проходила в междудонном пространстве, то обслуживать запорные клапаны, делящие ее на несколько изолированных участков, было практически невозможно. Поэтому в самый ответственный момент многие из них так и не удалось закрыть из-за накопившихся там песка и грязи.
По мере того, как падал уровень прилива, скальные выступы все глубже проникали внутрь корпуса броненосца. Несмотря на то, что все корабельные водоотливные средства работали на полную мощность, справиться с поступлением воды не удавалось. К 14.00 затопленными оказались уже машинное отделение левого борта и три кочегарки, хотя в оконечностях поступления воды не наблюдалось. При этом появился заметный крен на левый борт, вскоре достигший 5°. Для предотвращения самопроизвольного сползания броненосца с камней на глубокую воду при помощи шлюпок, высланных с других кораблей эскадры, помимо своих собственных, поставили шесть дополнительных становых якорей (два по левому крамболу, один — по правому, два — по правой раковине и один — прямо за кормой).
Для обследования повреждений с «Хоу» спустили водолаза. Но днище корабля было прижато к рифу, и наружный осмотр полностью прояснить обстановку не помог. Стало ясно, что без посторонней помощи снять броненосец с камней не удастся. Между тем корабль под собственным весом все плотнее садился на подводную скалу, а его отсеки постепенно заполнялись забортной водой. Размер пробоин оказался настолько велик, что производительности корабельных водоотливных средств явно не хватало. Вскоре начала сдавать продольная переборка. Вода через неплотно задраенные водонепроницаемые двери, сальники кабелей, негерметичные люки и швы броневой палубы стала распространяться по другим отсекам. Около 3 часов дня из-за угрозы затопления последней кочегарки погасили огонь в топках всех котлов и вывели из действия водоотливные средства.
Приблизительно в 15.00 «Хоу» начал стремительно валиться на левый борт, и возникла реальная угроза его гибели. Последовала команда оставить корабль. Однако после того как крен, достигший 10°, перестал увеличиваться и броненосец застыл в статичном положении, экипаж вернулся на борт для выгрузки с него запасов. По приказу вице-адмирала Ферфакса в помощь морякам аварийного броненосца с других кораблей эскадры направили рабочие партии. Разгрузка «Хоу» продолжалась все светлое время суток. На ночь же всем опять приказали покинуть корабль.
Около 2 часов ночи 3 ноября свежий юго-западный ветер неожиданно перекинул броненосец на правый борт, причем крен к 3.30 достиг 14°, а к утру следующего дня «Хоу» уже накренился на 20,5°. При этом носовая часть корабля вплоть до барбета орудий ГК находилась ниже уровня воды, а корма заметно возвышалась над ее поверхностью. Набор корпуса, особенно в оконечностях, испытывал значительное напряжение под воздействием сильного приливного течения. Когда же прилив достигал максимальной величины, вода заполняла все поврежденные отсеки. Ниже уровня моря оказывались не только 6-дюймовки правого борта, но даже носовые 13,5" орудия.
Разгрузка броненосца продолжалась все светлое время суток. К 5 ноября 1892 г. практически все, что удалось спасти от воздействия воды, перевезли на испанский блокшив «Конкордия». С «Хоу» демонтировали и сняли все скорострельные пушки, рангоут, якоря, якорь-цепи и другое ценное имущество. Всего до 12 ноября с корабля удалось снять более 600 дл. т различных грузов, а также все 6" орудия. Их отправили в Англию для профилактического ремонта..."
А. Александров, Броненосцы типа Адмирал.
 
 
 
 
 Подводные лодка Кригсмарине XXI серии
(дизель-электрические ПЛ, 2114 т, 15.6уз/17.6уз подводная, 6.1 уз в реж. подкрадывания (дальность 16500 миль), 58 чел, 2х2 - 20мм 6 носовых ТА - 533мм, 23 торпеды)
Подлодки XXI серии оказали влияние на всё послевоенное подводное судостроение.
В проекте был применен ряд революционных новшеств — электромеханическое заряжение торпедных аппаратов, гидроакустическое оборудование, позволяющее атаковать без визуального контакта, увеличенные аккумуляторные батареи, покрытие, затрудняющее работу гидролокаторов противника. Шпангоуты впервые были вынесены наружу прочного корпуса, это позволило увеличить пространство внутри лодки и упростить проведение всевозможных коммуникаций и размещение оборудования.
Впервые подлодки проектировались для подводного плавания в течение всего автономного похода
 
 
 
 

Тайна Ренн–ле–Шато: код Франсуа Соньера, падение Иерусалима и святой Грааль. Триумфальная арка Тита (фрагмент), пленные иудеи, Рим, 82 год.

Говорят, римляне настолько презирали евреев, что папа и сын Титусы Веспасианы Флавии, разгромив израильских повстанцев, не захотели даже добавлять титул Judaicus (победитель иудеев) к своей звучной фамилии. С другой стороны, победа империи над не самым сильным противником оказалась тяжёлой и неприглядной. Аллея крестов с распятыми жителями Иерусалима плохо вязалась со светлым образом Тита–младшего, вошедшего в историю социально ориентированным и безоговорочно гуманистическим. Зверства римских легионеров, сравнявших главный еврейский город с землёй, списали на сложную международную обстановку, а население попросту уничтожили. Милосердный Тит, воспетый Моцартом, оставил в живых лишь тех, кого можно было продать. И хотя Колизей на тот момент ещё не построили, а Ювенал не изрёк сакраментальное "хлеба и зрелищ!", 2,5 тысячи евреев полегли на гладиаторской арене в честь Веспасиана Флавия–старшего! Что нисколько не помешало его сыну 12 последующих лет мутить с первой красавицей Иудеи Береникой, правнучкой Ирода Великого.

Но нас интересует другое детище царя Ирода — колоссальное сооружение на Храмовой горе, Второй Иерусалимский Храм, простоявший 586 лет до того, как бойцы Тита превратили его в груду дымящихся развалин. 10 августа 70 года, ловко брошенная головня зажгла роскошный религиозный комплекс изнутри, и римляне тут же рванули в атаку. Защитники к тому времени уже полностью дошли от голода и болезней, латиняне косили их тысячами, невзирая на лица, и вскоре вся Храмовая гора оказалась залита кровью и объята пламенем. Ощущая пьянящий запах победы, легионеры неохотно покидали пожарище, гружёные иудейским добром. Среди которого попадались чрезвычайно любопытные экземпляры...

Спустя 340 лет Рим повторил судьбу Иерусалима: полчища вестготского короля Алариха с третьей попытки захватили и разграбили Вечный Город. Ситуацию подогрела смерть императора Феодосия, поделившего Римскую империю между своими бестолковыми сыновьями. Почувствовав удобный момент, племена "ручных" варваров, расселённые по Фракии и Мезии, окончательно расколов готский племенной союз, самостоятельно вышли на мировую арену. Перед новоявленными западными завоевателями–вестготами лежала растерянная Европа, не зная куда ей податься. Можно было вновь бесконтрольно грабить и убивать, чем воины Алариха с удовольствием и занялись. Удивительно, но с крупнейшим городом планеты им не пришлось долго возиться, 24 августа 410 года рабы распахнули перед варварами Саларийские ворота: Рим умирал от голода. Плодотворно потратив 2 дня на разграбление и террор (и даже не тронув базилику Святого Петра), древние германцы покидали трофеи в походные телеги и отбыли в направлении галльских земель.

Никакая другая местность на юге Франции не породила столько слухов и домыслов, как деревушка Ренн–ле–Шато в исторической области Лангедок. Затерянная у подножья Восточных Пиренеев она хранит секреты награбленного добра вестготов и тайных знаний еретиков–катаров, вместе с могущественным орденом тамплиеров, активно удобрявших местную почву разного рода сокровищами и артефактами. Неподалёку на холме Безю до сих пор видны развалины крепости рыцарей Храма и резиденции их Великого Магистра, а деревенская церковь стоит на древнем фундаменте вестготского святилища. Именно с этой церкви и началась загадочная история аббата Франсуа Беранже Соньера, растиражированная мастерами художественного слова, включая коммерчески одарённого Даниэля (Дэна) Брауна.

За 24 года беззаветного служения приходу (с 1885 по 1909) расторопный аббат Соньер умудрился махнуть несколько миллионов неучтённых франков, объяснив их происхождение благотворительностью. Он провёл в Ренн–ле–Шато дорогу, водопровод, отгрохал новую церковь со странным декором и чудную виллу для личного пользования с садом, часовней и библиотекой в виде средневековой башни. Напару со своей верной помощницей Мари Денарно, Франсуа устраивал шикарные вечеринки, развлекая известных и знатных особ, зачем–то приезжавших в их далёкую тьмутаракань. Всех посетителей объединяла тяга к неизведанному и оккультному, что для католического священника выглядело по меньшей мере подозрительно. Как и многое другое: по ночам Соньер шлялся по кладбищам, что–то копал, портил надгробия, собирал камни по округе, тёрся с оперной примой и вёл активную переписку по всей Европе. Тем не менее, население любило его, славный малый многим помогал, и, когда встал вопрос отлучения Франсуа Беранже от церковной деятельности, не бросило и всячески поддерживало. Однако, под конец жизни, денежный поток аббата иссяк, а там и коварный инсульт оборвал путь лангедокского Монте–Кристо. Его безутешная домоправительница Мари, унаследовав огромную виллу, долго страдала, а после продала всё, не успев поделиться с окружающими секретами: уста мадумазель Денарно запечатал всё тот же инсульт. Но её интригующая фраза "вы ходите по золоту, даже не догадываясь об этом" до сих пор звенит в ушах местных кладоискателей...

Общий смысл художественно–исторических инсинуаций, посвящённых тайне разбогатевшего аббата сводится к тому, что помимо золота и драгоценностей, римляне прихватили из Иерусалима нечто невообразимое. Доставшееся позже вестготам и захороненное в Ренн–ле–Шато. А если не римляне, то тамплиеры точно — боевые монахи, чья первая штаб–квартира притулилась на месте Иерусалимского Храма Соломона. И хотя в шаговой доступности от рыцарей Храма находился официальный хронист, фиксирующий всё на гусиное перо, — нет не единой записи, чем реально занимались "бедные братья"в начале своего пути по Святой Земле. Не иначе, как поисками христианских сокровищ!
А ведь были ещё таинственные катары. Исповедующие своё понимание Библии, они буквально оккупировали суверенный Лангедок и окрестности Ренн–ле–Шато, выстроив собственную церковную организацию. И Святой Престол пошёл на беспрецедентную меру — Альбигойский крестовый поход, утопив Восточные Пиренеи в крови. Когда 30 тысяч закованных в латы воинов Христовых осуществили форменный геноцид местного населения:

— Убивайте всех подряд, Господь распознает своих! — провозгласил папский легат, сам удивляясь своей находчивости. 20 лет длилось кровопролитие в Лангедоке, когда пал последний оплот катаров замок Монсегюр (полдня верхом от нашего места), 200 еретиков добровольно взошли на костёр, чтобы дать возможность четырём смельчакам спрятать свою давнюю сакральную реликвию. Знать бы ещё какую.
Сами понимаете, в такой обстановке преподобный Франсуа Соньер просто обязан был что–нибудь найти!

И ведь нашёл–таки, чертяка! Говорят, прежде чем новым аббатом овладело непреодолимое желание отреставрировать вверенную ему церковь Марии Магдалены, в октябре 1885 его навестил знакомый нотариус. Заезжий крючкотвор раскопал некие старинные документы, чья вульгарная латынь, присущая варварам, была далека от его понимания. Наш смышлёный герой, почуяв "бриллиантовый дым", напросился в долю, и вскоре компаньоны предприняли рисковую прогулку в горы, из которой живым вернулся только Соньер. Тело побитого камнепадом нотариуса было отпето по всем католическим канонам, а осиротевший священник занялся деревенским кладбищем, уделяя особое внимание могильным эпитафиям. Через несколько лет, в 1891, рабочие, реставрирующие под его началом церковь, приподняв алтарный камень, обнаружили полость в одной из опор: впечатление, что Соньер знал где искать. Внутри её, среди хрупких веточек сушёного папоротника, в трёх запечатанных трубках, хранились пожелтевшие пергаментные свитки. Содержание одного из них привело Франсуа к драгоценному кладу, круто изменившего жизнь полунищего аббата. Казалось бы, все точки над i расставлены, к чему излишние подробности? Но нет, без священной ёмкости Грааля картине не хватало глубины.

2000 лет назад 13 человек собрались за ужином, которому предстояло стать самым знаменитым в истории человечества. На столе стояло глиняное блюдо с хлебом и простая чаша с вином. Незамысловатую винную посудину ждало фантастическое будущее — через тысячу лет она превратилась в священный кубок Грааля, воспетый в рыцарской эпохе. До этого о нём почему–то молчали. По другим версиям, в Грааль собирали кровь распятого Христа, а Дэн Браун выдвинул теорию о его очеловеченной сущности. Но не суть, главное в сверхъестественных возможностях древнего сосуда, дарующего своему хозяину кучу преимуществ. Возникает вопрос: почему выбор расследователей тайны Ренн–ле –Шато пал именно на библейский кубок? Каким боком он соприкасается с плоскостью нашей истории? Полистав материалы по делу, возникает впечатление, что скорей всего никаким! Никто Грааль живьём не видел, по памяти не зарисовывал, раритетных вин из него не откушивал и бессмертия не обретал. С тем же успехом можно было искать в Лангедоке следы Ковчега Завета или семисвечника Меноры. Ну или, на худой конец, межпланетных рептилоидов и длинношеих лохнесских обитателей. Всё придумали и додумали сами расследователи, развивая благодатную тему старинных кладов, тайных обществ и религиозных метаний. И даже если что–то было, весь бумажный архив Франсуа Соньера сожгла верная Мари Денарно.

P. S. А вот на нашем барельефе с Триумфальной Арки Тита пленные евреи тащат вещь куда более реалистичную, хотя и не менее сакральную, — золотой семиствольный подсвечник Менору. Выкованный цельным из таланта (~ 35 кг) золота ныне он украшает герб Израиля. Судьба Меноры окутана тайной, вместе многочисленными копиями её постоянно пёрли при любом разграблении Иерусалима. Достался ли римлянам в 70 году подлинный Семисвечник и умыкнули ли его в дальнейшем вестготы или вандалы — неизвестно. Факт, что когда в 2002 главные раввины Израиля спросили папу Иоанна Павла II, не затерялся ли их священный аксессуар в подвалах Ватикана, понтифик сделал большие удивлённые глаза.


Комментарии могут оставлять, только зарегистрированные пользователи.