Подборка.

В октябре 1940 года, по предложению Э. Удета были разработаны специальные спасательные буи, размещенные в проливе Ла Манш на пути возвращения немецких самолётов. В случае аварии, экипаж самолета мог влавь или на лодке добраться до буя и дождаться спасения.

Внутри спасательного буя был запас питания, одежды, одеял на четырех человек. Буй имел средства сигнализации для вызова спасателей.

Что характерно, буями пользовались и английские пилоты, прозвавшие их "корзины омаров". Английские катера переодически проверяли буи. Пилоты противной стороны, застигнутые на буях брались в плен как немцами так и англичанами.

Запасы на буях, к слову, пополняли обе стороны.

В августе 1919 года в штабе Туркестанского фронта стало известно, что эмир Бухары вступил в тайный союз с англичанами, которые выслали к нему трех военных советников и доставляют через Афганистан оружие для борьбы с Красной армией. В Бухару была направлена разведчица-узбечка, которая вернулась с планом здания штаба англичан и его точным местоположением в городе. Фрунзе, понимая, что время прямых военных действий против эмира еще не стало, дал задание политотделу штаба фронта разработать в кратчайшие сроки спецоперацию по захвату английских инструкторов. Ситуация осложнялась тем, что красные, по договору с Бухарой, не могли отлучаться дальше 20 метров от железной дороги, проходившей через владения эмира.
После долгих совещаний план операции был выработан. В группу захвата вошли три человека:
- старший - комиссар Лайош Киш - профессиональный механик и водитель;
- Карл Фазекаш - лучший гусар интернационального кавполка Эрнста Кужелло;
- кронштадтсткий матрос Иван Шишкин - человек звериной силы.
Легенда - переговоры об условиях пользования железной дорогой.

Эмир принял предложение и назначил день аудиенции. При этом он предупредил, что примет только штатских дипломатов. Поехали в штатском на двух машинах - одна предназначалась в подарок эмиру в знак дружеского расположения.
В условленном месте машины встретили офицеры эмира и все вместе поехали в город. На развилке у въезда Лайош Киш заглушил мотор и, сославшись на его поломку, полез его чинить. Долго ничего не мог сделать и попросил Шишкина ему помочь. Офицеры, видя, что это надолго, показали дорогу к дворцу эмира, сказали, что будут ждать парламентеров там и укатили.
Как только офицеры скрылись из виду, все трое прыгнули в машину и рванули по боковым улочкам к дому англичан. Увидев дом с плоской крышей, у которого расхаживал часовой с винтовкой, Киш выключил зажигание и мотор начал "стрелять". Фазекаш и Шишкин выскочили из машины и спрятались за углом. Киш же стал бегать вокруг машины и ругаться по-русски. Часовой подошел к нему узнать в чем дело и Киш с размаха вырубил его ударом разводного ключа в челюсть. Шишкин бросил его в машину и группа бросилась в здание. там все заняло несколько секунд: все трое англичан находились в кабинете, им в три секунды настучали в бубен, связали, забросили в машину и помчались на станцию. На станцию ворвался на всех парах бронепоезд с восьмьюдесятью матросами, которые мигом втащили автомобиль в вагон и бронепоезд тут же рванул домой. 
Англичане дали необходимые сведения, которые потом проверила авиаразведка красных.

Когда Красная армия раздербанила Бухару, Лайошу Кишу выпало сопровождать жен-узбечек эмира в Ташкент для свободной трудовой жизни.
рассказал он сам для сборника 1958 года "Венгерские интернационалисты в ВОСР"

"Наш отряд погрузился на поезд в Одессе, и в 2 часа ночи мы прибыли на берег Днестра, напротив г. Бендеры. Совместно с другими пехотными и кавалерийскими частями Красной Армии мы заняли исходную позицию справа и слева от железнодорожного моста на краю шоссе, пролегающего вдоль Днестра. Нас поддерживал бронепоезд, который вскоре открыл артиллерийский огонь. Перед тем как занять исходные позиции для атаки, один из командиров Красной Армии ознакомил нас с планом предстоящей операции.
Чтобы нас могли распознать, нам выдали белые повязки, которые мы надели на рукава. На заре, после двухчасовой артиллерийской подготовки мы пошли в атаку. В первую очередь мы взяли вокзал и крепость на берегу Днестра. После этого началось освобождение города от войск интервентов и ликвидация пулеметных гнезд. В течении трех часов город был полностью освобожден".

"Наиболее тяжелой была борьба за захват моста. Никогда не сотрутся из моей памяти воспоминания об этом бое. Королевская румынская армия оборудовала на мосту многочисленные пулеметные гнезда. Благодаря нашему бурному и стремительному натиску румынские интервенты были выбиты с их позиций. В этом бою, который был далеко не легким, мы понесли тяжелые потери. Один за другим падали сраженные пулями вражеских пулеметов мои боевые товарищи, с которыми я поднялся в атаку. Но безудержны были натиск и жажда победы".

Ветераны Одесского Румынского ревбата Василий Джоржеску и Штефан Панаитеску вспоминают свой первый бой за мировую революцию и власть Советов.

На фото бойцы того самого батальона, выбившие 5 февраля 1918 года румынские королевские войска из Бендер, перед отправкой на фронт.

“Очки эскимосов” 

Возможно, первые солнцезащитные очки изобрели эскимосы. Они и по сей день называют их ilgaak - “снежные очки”. Интенсивный солнечный свет в весеннее время в Арктике, отраженный от снега и льда, при очень сильной инсоляции, часто вызывает временное состояние, которое называется “снежная слепота”. Чтобы избежать такого поражения глаз, эскимосы придумали вырезать из кости или дерева подобие современных очков с тонкими прорезями для глаз, способными смягчать и отчасти улавливать излишний свет. Такого рода приспособления в большом количестве находят сегодня археологи на древних эскимосских поселениях. Первые подобные очки, как утверждают ученые, появились еще несколько тысяч лет назад. Однако самый древний из существующих экземпляров был изготовлен из моржовой кости “всего лишь” между 1200 и 1600 годами нашей эры на острове Баффин в Канаде.

«Тонкая красная линия» 

Крупное сражение Крымской войны нехорошо обогатило английский язык. Говорим про ту самую Балаклавскую битву. 

Балаклава – это 15 км от Севастополя. Близ неё располагался лагерь противника с главными складами войск коалиции – так сказать, нервный узел. В случае успеха задуманной операции готовившийся штурм Севастополя был бы сорван. На этот раз «шапкозакидательских» настроений не было. Продумали многое. Численный перевес с нашей стороны – более чем втрое. Отрядом, осуществляющим «диверсию», командовал храбрый и дельный генерал Павел Липранди (между прочим – брат пушкинского друга Ивана Липранди, прототипа Сильвио из «Выстрела»). 

Более того! Первый удар был нанесён по позициям, занятым турками, а те моральным духом не отличались, побежали тут же. Но дальше нам пришлось схватиться с англичанами. Один из моментов этого сражения – атака казаков на 93-й шотландский пехотный полк. По требованиям тогдашней тактики при отражении кавалерии пехота должна была стоять строем в четыре шеренги. Но казаки шли лавой по широкому фронту, людей не хватало – и полковник Кембелл приказал стать в две шеренги, предупредив: держаться насмерть, приказа к отходу не будет. 

Что ж - шотландцы держались насмерть. Они были одеты в красные мундиры (время цвета хаки придет позже) и издалека их строй напоминал тонкую красную линию. Это выражение – «тонкая красная линия» (The Thin Red Line) и вошло с тех пор в английский язык как символ последней надежды и готовности умереть. 

Шотландцы выстояли.

Отречение Вильгельма II

Ноябрьская революция в Берлине и других городах Германии застала императора врасплох во время пребывания в штабе императорской армии в Спа (Бельгия). Переход на сторону революционеров его любимого военно-морского флота глубоко потряс его. После начала революции император пытался организовать вооружённое подавление беспорядков силами армии.На тот момент он был убеждён, что даже если он сложит императорскую корону, то сумеет сохранить титул короля Пруссии. Но 9 ноября в условиях надвигающейся революционной анархии для сохранения хоть какого-нибудь порядка канцлер Макс Баденский, не предупредив кайзера и не получив его согласия, объявил об отречении Вильгельма II от обоих престолов. Спустя несколько часов сам Макс Баденский был вынужден уйти в отставку, осознав, что реальный контроль над ситуацией может осуществлять только лидер СДПГ Фридрих Эберт. Вильгельм согласился на отречение только после того, как генерал-квартирмейстер Вильгельм Грёнер проинформировал императора о том, что солдаты вернутся под контроль властей только под командованием Пауля фон Гинденбурга, но они будут определённо против того, чтобы вернуть Вильгельму трон. Монархия лишилась своей последней и самой надёжной поддержки — армии. В этих условиях даже такой убеждённый монархист как Гинденбург, был вынужден советовать императору отказаться от короны.

На следующий день 10 ноября бывший император пересёк границу Нидерландов, где нашёл себе последний приют в изгнании. 28 ноября Вильгельм подписал официальный акт об отречении от обоих престолов, объявив: «Я отказываюсь навсегда от прав на корону Пруссии и вместе с ним от права на германскую императорскую корону». При этом Вильгельм освободил своих офицеров от обязанности исполнять данную ему когда-то присягу. 

После разработки и утверждения текста Версальского договора в начале 1919 года, статья 227 прямо предусматривала выдачу Вильгельма II как главного военного преступника для осуждения его в нарушении мира и покоя в Европе. Но королева Вильгельмина отказалась выполнить требования союзников о выдаче бывшего немецкого императора. 

Сначала Вильгельм поселился в Амеронгене, затем 16 августа 1919 он приобрёл небольшой замок в Дорне. Именно этот замок стал последним приютом императора Вильгельма.

Правительство Веймарской республики позволило экс-императору вывезти в Голландию 23 вагона мебели, а также 27 различных контейнеров с вещами, в том числе автомобиль и лодку из Нового дворца в Потсдаме.

Вместе с праправнучкой генерала Эверта Иреной Эверт подготовили важную документальную публикацию, которая увидела свет, благодаря прекрасному журналу Владимира Симиндея.
Читатели моего блога знают, что в семейном архиве потомков генерала Алексея Ермолаевича Эверта - видного военного деятеля Российской империи, генерал-адъютанта, одного из участников отречения императора Николая II от престола - сохранился его уникальный послереволюционный дневник. 
Этот документ, написанный едва читаемым почерком, через сто лет после его создания удалось расшифровать, выверить и снабдить предисловием и комментариями. Подготовка публикации велась урывками и растянулась на несколько лет, прежде всего, из-за сложности расшифровки почерка. Чтобы представить, как нам пришлось помучиться, прилагаю страницу дневника. И вот, наконец, дневник Эверта и его тюремные письма жене и детям доступны для специалистов и читателей. Публикацию дополняют в большинстве своем ранее неизвестные фотографии из архива генерала Эверта.

Ганин А.В., Эверт И.В. "Я служил, но проглядел жизнь с ее радостями". Послереволюционный дневник и тюремные письма генерала А.Е. Эверта. 1918 г. // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. 2019. № 1 (16). С. 220-277.
http://orenbkazak.narod.ru/PDF/Evertdiary.pdf