Из дневника Людмилы Викторовны Леблан.

Людмила родилась в городе Бежица 4 мая 1926 года в семье Виктора Алексеевича и Марии Петровны Леблан. Отец её был строителем, мать учительницей. Жили они скромно, в старом деревянном доме вместе с бабушкой на окраине Саратовской улицы. Людмила хорошо училась в школе. После войны с отличием закончила БИТМ. Долгое время работала на Брянском автозаводе заведующей лабораторией. За рационализаторские предложения и другие успехи в работе она неоднократно удостаивалась наград и премий. В начале 1990-х Людмила Викторовна возглавила инициативную группу верующих по возрождению Преображенского храма Бежицы. 

После её смерти в 2006 году среди бумаг были обнаружены дневники, которые она вела всю свою жизнь, в том числе и так называемый военный дневник, который был начат 22 июня 1941 года и окончен 4 января 1949-го. 

В начале войны Людмиле Леблан было 15 лет. Глазами девушки нам переданы тяготы жизни человека, пережившего как военное, так и послевоенное лихолетье.

6 августа 1943 г. 

Третью ночь уже повторяются бомбардировки. Где-то сейчас отец? Жив ли, нет ли, ничего не знаем. И скоро ли кончится эта война, как она опостылела, что нет никакого интереса к жизни, живёшь — существуешь, и безразлично: сейчас ли умрёшь или немного погодя. Жаль только, что так проходит золотая юность… 

Некоторые и сейчас веселятся, но какое может быть веселье, когда льётся столько крови. По-моему, веселиться сейчас — преступление. До чего люди огрубели, очерствели, что этого не чувствуют, а говорят: «Всё равно война». 

8 августа 1943 г. 

День прошёл хорошо. Сейчас только пришла из сада (питалась малиной). 

Немцы как приехали неожиданно, так и уехали сейчас. По нашей дороге всё идут обозы: и военные, и эвакуированные… Комнату мою немцы освободили, оставив в наследство изорванные бумажки. Нужно бы опять перебираться туда, но я в бабусиной так хорошо устроилась, что и уходить не хочется, да и не к чему: может быть, дядюшка приедет, а нет — так перейдут знакомые орловцы. 

Завтра праздник св. Пантелеимона, мама ушла ко всенощной, а я сегодня поленилась: к обедне сходила, а ко всенощной не пошла. Сейчас поставлю самовар, придёт мама, попьём чаю, и лягу спать. 

Блаженные предсказывают скорый мир, но об этом пока по ходу событий и подумать нельзя, а там посмотрим. 

16 августа 1943 г. 

Работы с утра было много, а сейчас свободное время. Девчатам целый день нет работы. Как много у них всё-таки пустоты. Действительно, как теперь таких называют, вертушки. Хотя я знаю, что нехорошо осуждать, но терпение моё иногда доходит до границ. Когда у них нет работы, они занимаются причёсками или рассказывают о вечерах, прогулках и танцах с солдатами. 

Напротив окон нашего отдела ключом бьёт жизнь одной воинской части. Наши девочки и ещё одна битый час провели около окна, пересмеиваясь с солдатами. Солдаты на них указывают друг другу, и они довольны. А как больно за них. 

18 августа 1943 г. 

Наши мужчины уехали работать за Брянском. К нам поставили вчера немцев. У нас стоит шеф-капитан с денщиком и шофёром. Сейчас провели радио, телефон и свет, но у них нет лампочки, а мы не даём. 

То и дело звонит телефон, капитан сам слушает, он как будто не очень злой; да ладно, лишь бы из дома не выставили, как они думали сделать. 

21 августа 1943 г. 

Сегодня в управу приезжал комендант со своей «свитой». Прошли, посмотрели, в мою комнату даже не вошли, а постояли на пороге и пошли дальше в обход. Комендант уезжает, его сменяет новый, как видно, большой чин — «на лбу написано». Близко слышна канонада, всё приближается, особенно от Жиздры. 

Заболел денщик, жар, бредит, а перед этим только что «спиртное вкушал» с шефом, наверное, лишнее повлияло. 

Эвакуированные умирают в день по несколько человек. Шеф-офицер приехал с собакой. Собака, как видно, дрессированная, а на этот раз никак не хочет дисциплины признавать: воет, да и всё. 

31 августа 1943 г. 

В прошлое воскресенье была в парке. Пошла было в кино, но аппаратуру уже увезли, и мы решили провести вечер в парке. Был концерт, но никто ничего не слушал, а занимались все разговорами. Самыми любопытными посетителями были солдаты. Интеллигенции в парке нет, одна подгородщина. Ни у кого из девчат нет простых причёсок, все завитые, намазанные, накрашенные. 

Сегодня утром пришли немцы с эвакуированными и через весь огород копают окопы. Все заборы на нашей окраине снесли. Сейчас разбирают наш забор, вырубают малину. 

Толки разные ходят по городу, и всё на разный лад. Ничего нельзя понять ни по действиям, ни по разговорам. 

2 сентября 1943 г. 

Сегодня работали последний день, до обеда, потом попрощались и разошлись. Вечером копали картошку, вдруг выстрелы из орудий, и потом потянулись эвакуированные из Радицы. Видны пожары около Брянска. 

3 сентября 1943 г. 

Встали очень рано, всё связываем, укладываем. Мама очень волнуется из-за окопов. Радицких возвратили было домой, а сейчас назад гонят. 

5 сентября 1943 г. 

Всё время такое напряжённое положение, как на пороховом погребе. Надежды на спасение очень мало. Единственная надежда на Бога. Последнее население Радицы выгоняют, дали срок до 2 часов дня. 

Сейчас, ровно в два часа, подожгли в нескольких местах Радицу, правее тоже горит. Сегодня забирали в городе мужчин до 45 лет. В городе скопилось очень много народа, со всех концов Орловской области. 

В город уже долетали русские снаряды. 

Орловцев собрали всех в один дом до 60 человек, хотели увозить, но пока сидят, наверное, вместо спектаклей попадут на окопы, т. к. увозить их некуда, по железной дороге идут только военные эшелоны. 

8 сентября 1943 г. 

Сижу дома, никуда не выхожу. Нового ничего нет, кроме волнения, которое сейчас немного улеглось. Мама очень легко поддаётся всяким слухам без разбора, её настроение быстро меняется: то плачет, то мирно разговаривает. Как её, бедную, жаль, сколько ей пришлось пережить. Иногда сгоряча на неё посердишься, а потом станет до слёз обидно за себя, за своё нетерпение. 

Радица сгорела почти вся, остались домики возле линии, а по всей остальной видны только белые печки. Сначала зажгли одну сторону посёлка, а другую часть грабили и немцы, и эвакуированные. 

Очень много пленных мужчин гоняют на окопы в сторону Власовой будки. Дом на Власовой будке сожгли ещё 5-го. Его взорвали, и он горел до самого вечера. О подругах по работе из Радицы ничего не знаю, ко мне никто не заходил. Что делается в управе, тоже не знаю, т. к. не была нигде со дня окончания работы. 

У нас живут две эвакуированные женщины, сёстры из Радицы. Вчера приехали из Даманова соседи, которые жили там с начала войны. 

Последнее время как-то замолчали о мире, а сейчас опять заговорили на эту желанную для всех тему. Эвакуация, по слухам, пока отложена. Ну вот и все новости. Спокойной ночи. 

Каждый день «любуемся» иллюминацией. Вот и сейчас наши смотрят на пожары от Брянска до нас. 

9 сентября 1943 г. 

Сегодня был большой налёт русских штурмовых самолётов. Сейчас повесили объявление об эвакуации города. Предлагается в течение 4 часов уйти из города, взяв с собой самое необходимое. Но в городе столько народа, около 20 тысяч, что немыслимо такое мероприятие, а там как барская милость будет. 

11 сентября 1943 г. 

Случилось то, чего больше всего боялись. Ещё не было 6 часов утра, как пришёл жандарм и приказал собраться за пять минут. Выгнали всех, не исключая больных. Приказали идти к Десне. 

Это действительно великое бегство. Народ идёт пешком, едет на тачках, двуколках, тележках; запряжены в убогие тележки козы, телята, жеребята. Некоторые едут на коровах, и ещё меньше на лошадях. Немцы всё время подгоняют, поджигая узкие кварталы, чтобы не останавливался народ. 

Первый раз наше путешествие прервалось на Крахтовской улице (ныне ул. Карла Либкнехта. — Прим. автора), когда обломилась с одной стороны ручка у нашей тележки. Подвязали и двинулись дальше. Потом ещё два раза поправляли тележку; сначала ехали вместе с соседями и квартирантами, а потом со своей рухлядью стали отставать и, наконец, потеряли попутчиков. 

Проехав переезд в городке, хотели было остановиться на ночь, простояли часа два, и совсем вечером <немцы> всё-таки погнали <нас>дальше. Отъехав немного, мы и ещё две семьи съехали немного с дороги и остановились на ночь. Сварили картошки, принесли соломки и легли спать под открытым небом в первый раз за своё путешествие. Погода пока сухая, светит луна, и укачивает канонада. Всю ночь до зари стоял бой в стороне Брянска и Чайкович. К утру зарево опустилось ниже к горизонту, канонада стала стихать, переходя в отдельные залпы. Морозы стукают, и на заре довольно холодно. Так мы провели нашу первую ночь путешествия.

спасибо