Шлиссельбургский десант.

Попытки деблокады Ленинграда составляют одну из самых трагических страниц обороны города. В 1941-1942 годах они готовились поспешно и стоили большой крови. Одной из таких попыток стал Шлиссельбургский десант 28 ноября 1941 года.

Осенью 1941 года Ленинградский фронт и 54-я армия предприняли несколько попыток прорыва блокады. Традиционно в советской историографии принято считать, что таких попыток было две. Последняя закончилась в конце октября 1941 года, когда стало ясно, что силы, выделенные для нее, придется перебрасывать для противодействия немецкому наступлению на Тихвин и Волховстрой. 

В сентябре 1941 года бои по прорыву блокады разгорелись с неослабевающей силой. Ленинградский фронт в этот момент предпринимал активные усилия на двух участках: «Невский пятачок», единственный захваченный и удержанный плацдарм на реке Нева, и участок южнее Колпина, там, где наступала 55-я армия. На этих участках бои шли крайне жестокие, прорвать блокаду с них никак не удавалось. И командование Ленинградским фронтом решило использовать только что замерзшее Ладожское озеро, точнее, его южную часть, для того, чтобы обойти немецкие позиции в «бутылочном горле», южнее Ладоги, по льду. 

Для этих целей были выделены только что основанный 1-й отдельный лыжный полк, сформированный из моряков, в основном из военнослужащих береговой обороны Краснознаменного Балтийского флота, и 80-я стрелковая дивизия, бывшая 1-я гвардейская дивизия народного ополчения, которая до определенного момента находилась на Ораниенбаумском плацдарме, а потом была переброшена в Ленинград, где ожидалось ее небольшое пополнение. 

Сама операция планировалась как серия одновременных ударов. Предполагалось не только пройти по льду Ладоги и нанести удар немцам на побережье Ладожского озера, но и провести наступление с «Невского пятачка» силами 55-й армии. То есть это был не какой-то отдельный эпизод, отдельный бой, а достаточно серьезная задумка советского командования, которая непременно должна была быть реализована и, по мнению командующего Ленинградским фронтом Михаила Семеновича Козина, должна была привести к быстрому решению задачи по прорыву блокады. 

Содействовать войскам Ленинградского фронта, вести вспомогательные действия внутри блокадного кольца должна была 54-я армия. 

Степень важности, которую советское командование придавало этой операции, хорошо отражает тот факт, что непосредственно руководить действиями лыжного полка и одной стрелковой дивизией должен был начальник штаба фронта Дмитрий Николаевич Гусев. То есть далеко не последний человек в военной иерархии. 

Однако стоит отметить, что операция не была хорошо проработана. Сложная ледовая обстановка не позволила в течение одного из выходов на лед дойти до южного берега Ладоги. Вдобавок люди, особенно в стрелковой дивизии, которые были достаточно сильно истощены. И в один из дней дивизия просто не смогла вовремя выйти на лед, за что ее командование было снято со своих должностей и отправлено в Ленинград. В итоге командиром был назначен отличившийся в предыдущих боях Павел Федорович Бурыгин, который до этого руководил одним из ударных полков на «Невском пятачке».

Последняя попытка выйти на лед и все-таки дойти до южного берега Ладоги в районе поселка Липки и участка восточнее Шлиссельбурга пришлась на ночь 27 — 28 ноября. В этот момент лыжный полк уже действовал с островов Зеленцы на Ладожском озере. Командовал полком Василий Филиппович Маргелов, человек, который, в общем-то, создал послевоенные воздушно-десантные войска. Он был командиром 80-й стрелковой дивизии, руководил одним из полков, и его назначили командиром лыжников. И получилось так, что только лыжному полку удалось вовремя и относительно организованно выйти на южное побережье Ладоги. Полк оказался в очень сложной ситуации, потому что он подошел к указанному месту в районе поселка Липки, когда уже начало рассветать. И у Маргелова оставался только один выбор — вступить в бой, что он и сделал. 

Стрелковая дивизия, к сожалению, поддержать его не смогла. Марш ее был организован плохо. Дивизия рассеялась на льду, и немцы достаточно легко смогли отразить ее атаки. 

Ну, а в случае с Маргеловым, его полк продержался в районе Липок почти целиком, хотя и понес большие потери. Но все же остатки полка смогли выйти из боя и, частично вернувшись на западное побережье Ладоги, доложить, что в действительности произошло. 

История эта также известна трагическим фактом, связанным с расстрелом командира и комиссара 80-й стрелковой дивизии. К 28 ноября это событие уже не имело никакого отношения. Руководители были сняты как раз за невыход дивизии на лед в одну из предыдущих попыток. Тем не менее, командование Ленинградского фронта и лично Андрей Александрович Жданов, как член Военного совета фронта, посчитали, что их наказание послужит хорошим примером для всех тех, кто сомневается в решениях начальства. И санкционировали их расстрел, в том числе, попросив разрешения у Сталина. 

Что же касается Маргелова, то его, судя по всему, решили не наказывать. В этом бою он был ранен, а полк вскоре после операции решили воссоздать. 

И эта история — один из многих трагических эпизодов, связанных с обороной Ленинграда. Интересна она тем, что в ней буквально по крохам удалось восстановить боевой путь полка. Его первое формирование существовало очень короткое время, в документах это почти не нашло отражения. 

Валерий Шагин: Несколько слов про судьбу моего деда по отцовской линии. В нашей семье сохранился один-единственный документ, который моя бабушка получила в 1945 году. Почему только в 1945-м? Дело в том, что долгое время они с моим отцом находились на оккупированных территориях, в Ленинград вернулись только в 1945 году. Бабушка написала запрос в Политуправление, где служил ее муж. В Политуправлении Краснознаменного Балтийского флота мой дед был политруком, военным комиссаром. Ей ответили, что ваш супруг, Шагин Павел Иванович, погиб 28 ноября 1941 года в боях с германским фашизмом в районе деревни Липки. Это все сведения, которыми мы располагали. 

Я начал искать. Первой ниточкой стала объединенная база данных «Мемориал». Сначала я пошел по ложному следу, поскольку деревня Липки была у нас не только под Шлиссельбургом, но и в районе Малые Вишеры, где тоже шли бои. Тем не менее в скором времени меня вывело на информацию, что, оказывается, после войны в районе нынешнего Кировского района Ленобласти треть деревень не была восстановлена. Среди них была и деревня Липки. Помог мне потомственный шлиссельбургский краевед Юра Овсянников. От него я также узнал, что полком, в котором служил мой дед, командовал Василий Филиппович Маргелов.

Дальше поиск пошел быстрее: новые люди, новая информация… Знакомство с Вячеславом Мосуновым обогатило нашу историю. Он щедро поделился со мной тридцатью страницами найденных немецких документов. 

Потом я направился в архивы, прочитал всю литературу о Маргелове, просмотрел все фильмы, пообщался с его сыном, Героем России. Через три месяца усердного поиска передо мной в гатчинском архиве лежало личное дело Шагина Павла Ивановича, моего деда, и фотография, которую не видел даже мой отец…

© diletant.media