Великое отступление 1915 года

Отступление русской армии 1915 года, продолжавшееся почти полгода — с мая по сентябрь, почти сразу вошло в историю как «Великое». Великим в событиях тех дней действительно было почти все. И масштаб военной операции (в целом успешной) по согласованному маневрированию миллионными армиями. И территориальные потери страны — 15% как плата за спасение тех самых армий. И работа по эвакуации огромного количества предприятий и учреждений (по объемам и организованности выполненная куда лучше, чем большевиками в годы советско-германской войны). И героизм десятков и сотен тысяч русских солдат, ценой своих жизней спасших большую часть отступающей армии от окружения и разгрома.

«Два сильных удара лучше одного смертельного»

Безусловный успех Горлицкого прорыва — прорыва в мае 1915 года Русского фронта в районе польского города Горлице, сдача без боя крупнейшей в Галиции крепости Перемышль и последующая сдача в июне русскими Львова — воочию показали германскому командованию материально-технические проблемы Русской армии.

Начальник полевого Генерального штаба Германии, генерал Эрих фон Фалькенхайн, в принципе крайне настороженно относившийся к идее стратегического наступления вглубь Российской Империи, на фоне очевидного «патронно-снарядного» голода русских стал постепенно менять свою позицию. Важнейшее совещание высших офицеров Германии и их австрийских союзников, состоявшееся в силезском замке Плес 3 июня 1915 года, окончательно утвердило стратегический план главнокомандующего германским Восточным фронтом фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга на предстоящую летне-осеннюю кампанию 1915 года.

План Гинденбурга предусматривал уничтожение основного массива русских вооруженных сил на территории Царства Польского в так называемом польском мешке. Создать этот мешок должен был двусторонний концентрический удар войсковой группы генерала Августа фон Макензена с юга и удар 10-й армии генерала Германа фон Эйхгорна, развернутой от Тильзита до Инстербурга, — с севера.

Армейская группа Макензена должна была нанести удар от Львова на север в обход восточнее Варшавы, а 10-я армия Эйхгорна — на юго-восток в обход русской крепости Ковно на Вильно и Минск. Начальник штаба германского Восточного фронта, генерал Эрих фон Людендорф был уверен, что русские, опираясь на свои крепости в Новогеоргиевске, Ковно, Гродно, Осовце и Бресте, будут пытаться максимально долго удерживать свой «польский выступ», что в итоге позволит германской армии совершить стратегическое окружение всех русских армий в Польше.

Начальник германского Генерального штаба Фалькенхайн, более скептически расценивавший возможность окружения всех русских армий в «польском выступе» (как потом выяснилось — совершенно реалистично), предлагал сделать операцию по созданию русского «польского мешка» более локальной. Он призывал не пытаться «объять необъятное» — то есть сразу четыре полносоставных русских армии (2-ю, 4-ю, 10-ю и 12-ю) и войсковые остатки еще двух (1-й и 3-й). Генерал убеждал Гинденбурга уменьшить предполагаемый охват русских армий вдвое, чтобы в окружение попали русские 2-я и 4-я армии, а также остатки уже разгромленных 1-й и 3-й.

Для достижения этой цели Фалькенхайн предлагал собрать все наличные силы немцев на севере в единый кулак (на основе армейской группы генерала Макса фон Гальвица) и провести массированный удар в районе мазовецкого местечка Прасныш с последующим стремительным форсированием реки Нарев. Соединившись в районе польского Седлеца, группы армий Макензена и Гальвица с очень высокой степенью вероятности сумели бы охватить в кольцо окружения 2-ю и 4-ю русские армии.

Но Гинденбург с присущей ему жесткостью истинного пруссака, категорически отверг стратегическую поправку Фалькенхайна.

Однако интеллектуальный «вес» генерала Фалькенхайна, как военного стратега, существенно уступал в глазах кайзера Вильгельма II стратегической репутации Гинденбурга — «спасителя Восточной Пруссии». Вместе с тем, германский император не захотел травмировать самолюбие своего предельно самоотверженного в работе начальника Генштаба. В результате примирительной позиции кайзера немецкий Генштаб утвердил очень нехарактерный для германской военной мысли стратегический план: нанести по Русскому фронту одновременно два «главных удара»: 10-й армией Эйхгорна — на Ковно-Вильно-Минск и армейской группой генерала Гальвица — на Пултуск-Седлец навстречу «фаланге» Макензена.

Это решение Вильгельма II привело в итоге немцев к стратегическому фиаско. Русская Ставка Верховного Главнокомандования не могла пропустить такой «подарок». «Неприятель разбросал свои усилия, — пишет крупнейший историк Великой войны Антон Керсновский, — русские армии получили два сильных удара, но это было лучше, чем получить один смертельный».

Клещи, которые не удалось сомкнуть

26 июня 1915 года командующий южной группировкой германо-австрийских армий Август фон Макензен перешел в наступление на русские позиции на участке реки Танев-Рава-Русская. Так стала реализовываться первая часть плана по созданию «польского мешка» для русских армий.

Главный удар Макензен направил в левый фланг значительно обескровленной 3-й армии в полосе ответственности русского 24-го корпуса. Немцы создали на этом участке наступления значительное преимущество в живой силе: десять русских дивизий, общей численностью 40 тысяч штыков, сдерживали натиск 8 германских полносоставных дивизий, численностью более 60 тысяч штыков. Преобладание германской артиллерии было абсолютным.Оборонительная позиция по реке Танев была неплохо укреплена, а главное, удобна для маневрирования, и в результате русские войска действовали там инициативно. Из резерва Северо-Западного фронта на передовые позиции был срочно выдвинут 31-й армейский корпус и 48-я «корниловская» кавалерийская дивизия, которые сумели эффективно контратаковать наступающие части Макензена.Германский генерал приостановил наступление и произвел перегруппировку сил. 4 июля Макензен попытался прорвать силами 4-й австро-венгерской армии русские позиции на правом фланге 3-й армии, но во всех пунктах предполагаемого прорыва был отброшен с большими потерями. В четырехдневном Таневском сражении (с 4 по 7 июля) все наступавшие австрийские дивизии были разбиты, причем русскими было взято в плен 297 офицеров, 22 463 солдата и в качестве трофеев 60 пушек.Это был впечатляющий успех, особенно важный на фоне хронического «патронно-снарядного» дефицита у русских.

Переброшенные из резерва Ставки на усиление 3-й армии 2-й и 6-й Сибирские, а также Гвардейский корпуса не оставили надежд Макензену на стремительный прорыв позиций этого, казалось бы, окончательно разгромленного в ходе Горлицкого прорыва армейского соединения.5 июля 1915 года в польском Седлеце состоялось совещание Ставки Верхового Главнокомандования и командующих фронтами. Основной доклад на совещании делал командующий Северо-Западным фронтом, генерал М.В. Алексеев. Он без обиняков сообщил высокому собранию, что со дня на день ожидает мощный удар северной группировки немецких войск в направлении реки Нарев — навстречу рвущемуся на север Макензену. Для парирования этой угрозы резерв Северо-Западного фронта и Ставки располагал 17 пехотными и 5 кавалерийскими дивизиями.Центральной мыслью доклада генерала Алексеева стала констатация невозможности удержать «польский выступ» фронта при имеющемся в войсках и на складах запасе патронов и снарядов. Генерал специально подчеркнул, что существующие темпы производства и доставки на фронт основного боезапаса не позволяют рассчитывать, что боеготовность русских армий изменится в лучшую сторону ранее весны 1916 года. «Поэтому мы имеем возможность сейчас выбрать, — резюмировал генерал, — что для Русской Ставки предпочтительнее: попытка удержать Польшу — с вероятной перспективой катастрофы для армии или же попытка сохранить армию — с неизбежным, в этом случае, выводом всех наших войск из Царства Польского».

Нужно отдать должное личному мужеству русского Верховного Главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича — он всецело взял ответственность за отступление русских армий из Польши на себя. В итоге Совещание поддержало план генерала Алексеева по сохранению потенциала Русской армии в длительном отступлении вглубь страны. Командующий Северо-Западным фронтом получил разрешение на эвакуацию войск из Варшавы, а также из тех крепостей Царства Польского, которые будут находиться в опасном положении.Расчетливая стратегическая линия, намеченная на совещании в Седлеце, в значительной степени обеспечила успех русской обороны в 1915 году.Когда всего через неделю, 13 июля армейская группировка генерала фон Гальвица под ураганным артиллерийским сопровождением из 1400 орудий обрушилась на позиции русской 1-й армии, в штабе Северо-Западного фронта уже хорошо представляли, как, зачем и в какой последовательности русские войска будут действовать.В этот день, как считают ведущие военные историки, по позициям 2-й и 11-й Сибирских дивизий, удерживающих первую линию обороны, было выпущено немцами 2 миллиона снарядов. Ответный русский артиллерийский огонь едва сумел достичь цифры в 50 тысяч выстрелов. Однако, невзирая на столь подавляющую огневую мощь немцев, 2-я Сибирская дивизия сумела отразить наступление гвардейского 13-го Вюртембергского корпуса. Сибирская 11-я дивизия вообще сумела совершить невозможное: об ее позиции разбились волны наступления сразу шести дивизий немецких 17-го и 11-го пехотных корпусов.Эта удивительная стойкость неизбежно привела к колоссальным потерям в русских полках: к исходу дня 30 июня в 5-м стрелковом полку 2-й Сибирской дивизии осталось в живых только 150 человек. Из 7 батальонов 11-й Сибирской дивизии в этот день было уничтожено немцами, по суммарной численности личного состава, 6 батальонов.

Однако эти семь, погибавших на позициях, но не отступавших ни на шаг русских батальона, имевшие на вооружении всего 46 пушек, сумели отбросить на исходные позиции 33 германских батальона с 256 полевыми орудиями.Благодаря стойкости русских солдат и своевременным директивам штаба Северо-Западного фронта немецкие усилия по созданию колоссального «польского мешка» для русских армий оказались тщетными. Немалую роль в провале германского стратегического замысла сыграла задержка почти на 10 дней в предоставлении дополнительных сил армейской группе генерала фон Гальвица. С огромным напряжением сил прорвав, наконец, линию русских оборонительных позиций на реке Нарев, генерал Гальвиц не получил от Гинденбурга ни одного полка для развития успеха в стратегическую глубину. Когда же через 10 дней необходимые резервы 12-й немецкой армии предоставили, было уже поздно: русские войска, огрызаясь короткими контратаками, организованно отступали по всей линии «польского выступа».Отступление русских армий из западной части «польского выступа» шло весь июль. Отход из Польши на восток был организован на высшем уровне: ни одно крупное армейское подразделение не было обойдено немцами, ни одна дивизия не попала в окружение. С тяжелыми боями русские войска вначале отступили на линию Ивангород-Люблин-Холм. Здесь немцев несколько задержали фронтальными контратаками, обеспечивая необходимое время на вывоз материальных ценностей из Варшавы.

Итоги Великого отступления

4 августа русские ушли из Варшавы.22 августа русские войска оставили крепость Осовец. 26 августа эвакуировали Брест-Литовск и Олиту, а 2 сентября — оставили с боями и Гродно. Фронт стабилизировался на линии Рига — Двинск — Барановичи — Пинск — Дубно — Тарнополь. Россия потеряла 15% территории, 30% промышленности и около 10% железных дорог. Падение Новогеоргиевска имело целый ряд последствий как для ситуации на фронте, так и для государства в целом. У германского командования высвободились 3 дивизии, которые усилил 10-ю армию. Русское Верховное командование, удручённое падением Новогеоргиевска и Ковно, приняло решение эвакуировать Брест-Литовск. Хотя, по мнению ее коменданта В. А. Лайминга, при разумном расходовании продовольствия крепость была способна обороняться от полугода до 8 месяцев. В результате произошла вереница военных катастроф — падение и сдача сильнейших крепостей Ковно, Гродно, Брест — Литовска, пленение многих десятков тысяч русских солдат. Если в июне 1915 г. русская армия понесла потери в результате яростных и упорных боев, то в августе — в результате массовых сдач в плен. Русская Ставка была в растерянности. Приезжавший в сентябре 1915 года в Ставку генерал Алексеев был «поражен царящей там неурядицей, растерянностью и унынием. Оба, и Николай Николаевич и Янушкевич, растерялись от неудач Северо-Западного фронта и не знают, что предпринять». Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич не справился со своей задачей. В таких условиях Императора Николай II решил отстранить великого князя и сам встать во главе армии. Как писал Керсновский: «Это было единственным выходом из создавшейся критической обстановки. Каждый час промедления грозил гибелью. Верховный главнокомандующий и его сотрудники не справлялись больше с положением — их надлежало срочно заменить. А за отсутствием в России полководца заменить Верховного мог только Государь». Стоит отметить, что в этот же период провалился план Ставки на «возрождение атмосферы общенародной войны 1812 года». Решение Ставки Верховного Главнокомандования об организации эвакуации населения западных областей вглубь России резко ухудшило и так неблагоприятную социально-экономическую и национальную ситуацию в России. Все дороги Литвы и белорусского Полесья вмиг были заполнены бесконечными вереницами повозок и толпами беженцев. Они смешивались с отступающими войсками, сильно мешая их перемещению. Огромная волна обнищавших и озлобленных беженцев захлестнула центральные губернии России. Общее число беженцев в Центральную Россию достигло к концу 1915 года 10 миллионов человек. Партизанского движения в тылу германской армии по образцу 1812 года не получилось. Зато Россия получила огромную миграционную волну, которая станет одной из предпосылок государственной катастрофы 1917 года. «Ставка не отдавала себе отчета в том, — отмечал историк Антон Керсновский, — что, подняв всю эту четырехмиллионную массу женщин, детей и стариков, ей надлежит заботиться и об их пропитании. … Множество полуголодных людей, особенно детей, погибло от холеры и тифа. Уцелевших, превращенных в нищий деклассированный пролетариат, везли в глубь России. Один из источников пополнения будущей красной гвардии был готов».

«Из всех тяжких последствий войны, — заявил 12 августа 1915 года на заседании правительства главноуправляющий земледелием Александр Кривошеин (один из сподвижников П. Столыпина), — подстегивание эвакуации населения — явление самое неожиданное, самое грозное и самое непоправимое. И что ужаснее всего — оно не вызвано действительной необходимостью или народным порывом, а придумано мудрыми стратегами для устрашения неприятеля. Хороший способ борьбы! По всей России расходятся проклятия, болезни, горе и бедность. Голодные и оборванные толпы повсюду вселяют панику, угашаются последние остатки подъема первых месяцев войны. Идут они сплошной стеной, топчут хлеб, портят луга — крестьянство все более громко начинает роптать. … Я думаю, что немцы не без удовольствия наблюдают это «повторение 1812 года»».Тяжёлые поражения русской армии вызвали восторг в германской прессе и обществе. Германские бюргеры устраивали торжественные манифестации и шествия со знаменами, плакатами и скандируемыми выкриками: «Russland Kaput!» Русскому поражению бурно радовались в Турции. Однако на самом деле германские победы не привели к стратегическому перелому в войне. В течение лета 1915 года русская армия оставила Галицию, Литву и Польшу, то есть не только утратила все приобретения кампании 1914 г. но и потеряла уже собственные земли. Но стратегический план по разгрому Русской армии провалился. Россия продолжала борьбу. Русская армия избежала масштабного окружения и осенью 1915 года ответила рядом контрударов. Положение же Германии и её союзников с каждым месяцем ухудшалось. Ресурсы Центральных держав были скуднее, чем у Антанты, затяжная война неизбежно вела Берлин, Вену и Стамбул к поражению. Германская армия не смогла добиться решительной победы и в сентябре 1915 года остановила наступление. Сыграли свою роль несколько факторов: 1) ожесточенное сопротивление русской армии, которое привело к тяжёлым потерям германских и австро-венгерских войск. Германцы и австрийцы оплатили свои победы на Восточном фронте весьма дорогой ценой. К примеру, прусский гвардейский корпус только за лето 1915 года понес на Восточном фронте потери в 175% личного состава, то есть был фактически уничтожен почти два раза.

Германские войска были утомлены и не могли развить успех. 2) Явное нежелание части германского генералитета наступать далее вглубь России. Многие боялись повторить опыт Наполеона и Карла XII. Германская армия могла завязнуть на колоссальных просторах России и потерпеть поражение на Западном фронте. 3) Всё более увеличивающаяся протяженность коммуникаций для снабжения германской армии, ухудшение дорожной сети в глубине России и приближение осеннего периода дождей и зимы, что резко ухудшало возможности по передвижению и ведению активных боевых действий. Германские пехотные офицеры с каждой неделей наступления оценивали русские позиции как все более тяжелые для атаки и требовали все более продолжительной артиллерийской подготовки.4) Стало ясно, что стратегический замысел по окружению и уничтожению основных сил русской армии провален.Требовался новый план.

Н. Лысенко А. Самсонов

соц. сети