Подборка.

Советский генерал-майор (предположительно, Иван Михайлович Шепетов) в немецком плену.

21 мая 1943 года за попытку бежать из Флоссенбургского концлагеря в Германии был казнён советский военачальник, генерал-майор Шепетов Иван Михайлович. 

Иван Михаайлович родился 11 июля 1902 года в селе Каменское (с 1936 по 2016 год город Днепродзержинск) в украинской семье. В 1918 году добровольно вступил в РККА. До 1921 года участвовал в боях на фронтах гражданской войны.После чего продолжил карьеру военного поступив в Полтавскую пехотную школу, а в 1924 году в кавалерийское училище. В 1934 году окончил Военную академию имени М.В. Фрузе. 

Великую Отечественную войну Шепетов встретил 22 июня в должности командира 96-й горнострелковой дивизии в составе 18-й армии. Его дивизия принимала участие в приграничных боях на Южном фронте. С его именем связаны героические рейды разведчиков дивизии на территорию Румынии и захват пленных уже на второй день войны. 

Однако, из за общей неблагоприятной обстановки, дивизии пришлось отступать. В начале августа в составе 18-й армии дивизия попала в окружение. Но, благодаря грамотно организованным действиям, частям дивизии удалось прорвать кольцо и обеспечить выход из него другим частям 18-й армии. В начале октября 1941 года 18-я армия вновь попала в окружение и вновь дивизия Шепетова прорвала кольцо и обеспечила выход из него штаба 18-й армии. За эти успехи Иван Михайлович был награждён орденом Красного знамени, а так же присвоено звание генерал-майора. В ноябре 1941 года И.М. Шепетову было присвоено звание Героя Советского Союза. А его дивизия была преобразована в 14-ю гвардейскую стрелковую. 

В мае1942 года во время Харьковской операции дивизия Шепетова вновь попала в окружение. В районе севернее города Изюм она попыталась прорваться из него на восток, но Шепетов в бою получил ранение в ногу и 25 мая попал в плен. 

Первоначально он содержался в немецком госпитале в крепости Летцен, затем с июля 1942 года — в концентрационном лагере Хаммельбург. За антинацистскую агитацию в декабре 1942 года Шепетова перевели в Нюрнбергскую тюрьму, а впоследствии в лагерь Флоссенбюрг. В мае 1943 года Шепетов совершает неудачную попытку побега. Его как неблагонадежного и вредного элемента передают в гестапо. 21 мая 1943 года Герой Совестского Союза гвардии генерал-майор И.М. Шепетов был расстрелян во внутреннем дворе крематория Флоссенбюрга.

Командир подводной лодки Краснознаменного Балтийского флота Щ-303 капитан 3-го ранга Иван Васильевич Травкин (1908—1985) у перископа.

С советской подводной лодкой Щ-303 связан единственный в своем роде случай дезертирства с подводной лодки, находящейся в боевом походе. 

Вспоминает гвардии капитан 3-го ранга Иван Васильевич Травкин командовавший подводной лодкой Щ-303: 

«Это было 21 мая 1943 года. Мне до сих пор тяжело вспоминать события того дня. 
В 15 часов 35 минут акустик вновь услышал над нами шумы винтов большого числа кораблей. Сделав об этом запись в журнале, вахтенный командир Магрилов поспешил ко мне в пятый отсек, чтобы доложить об изменении обстановки. В этот момент раздался сигнал аварийной тревоги. Погас свет. Лодку слегка встряхнуло, и она стала всплывать. 
Стремглав бросаюсь в центральный пост. Но стальная переборочная дверь, ведущая туда из четвертого отсека, оказывается запертой. В темноте толкаю ее, колочу по ней кулаками — не поддается. Через смотровой глазок — маленькое круглое отверстие в двери — вижу, как яркие лучи солнца врываются во тьму центрального поста через шахту рубочного люка. 

1944 год. СССР. Советская подводная лодка «Щ-303» в порту Кронштадта.

Что произошло? 

Магрилов и я во всю мочь стучим в стальную дверь. Такой же стук слышится и из второго отсека. В глазок вижу: из радиорубки выскочил Алексеев, открыл дверь второго отсека и впустил в центральный пост вахтенного командира. Тот сразу полез на мостик. Из радиорубки появился Мироненко. Он бежит и открывает нашу дверь. 
В центральном посту уже Ильин и Цейшер. Приказываю готовить лодку к срочному погружению и вслед за вахтенным командиром взбираюсь по скобтрапу на мостик. 
Режет глаза от яркого солнца. Ослепительно сверкает море. Оглядываюсь. Множество кораблей застыло на различном удалении от лодки. Ближайшие из них всего метрах в тридцати. Стволы орудий нацелены на нас. А на носовой надстройке лодки старшина трюмных Галкин размахивает белой тряпкой. 

— Галкин, в чем дело? — кричу ему. 
— Не могу больше. Все равно все погибнем! 
— Предатель! 

Как я пожалел, что пистолет мой остался в каюте! Но надо думать... Что же делать? Скомандовать срочное погружение? Нельзя: лодку расстреляют прежде, чем она укроется под водой, тем более что люди еще не пришли в себя. Нет, надо сначала заполучить несколько минут. Попробую обмануть фашистов. Пусть они и взаправду подумают, что мы собираемся сдаваться. Я даже начинаю что-то кричать на ближайший корабль. Гитлеровцы сочли, что я приглашаю их на переговоры. С корабля стали шлюпку спускать. Поверили, глупцы! 

А из центрального поста уже доложили, что лодка готова к погружению. Взмахиваю рукой. Лодка с большим дифферентом на нос ныряет под воду. Галкин остается барахтаться на поверхности. 

Беру курс прямо под вражеские корабли. Расчет прост: пока они опомнятся, пока разовьют ход, на котором можно бросать глубинные бомбы (иначе от их взрывов сам корабль пострадать может), пока развернутся на боевой курс, мы уже отойдем на некоторое расстояние и притаимся на грунте. 

Так и сделали. Лодка лежит без движения. Наверху неистовствуют фашисты. Их винты буравят воду во всех направлениях. 

Грохает над самой головой. Грохает так, что почти все валятся с ног. Лопаются вдребезги плафоны и лампочки, от их осколков звенит палуба. Мы оказываемся в кромешной тьме. А взрывы — один за другим. Электрик Савельев включает аварийное освещение. В его полумраке закопошились люди, поднимаются, занимают свои места. Кричу в переговорные трубы: 

— Осмотреться в отсеках! 

Серьезных повреждений нет, если не считать, что в шахту подачи воздуха к дизелям откуда-то стала сочиться вода. Это пустяки. 

Из головы не выходит Галкин. Как он мог решиться на такое? Нет, это не отчаяние труса. Это осознанное предательство: ведь он задраил обе двери центрального поста, чтобы никто не мог помешать ему. Товарищи заявили: лучше смерть, чем позор плена. А он, спасая свою шкуру, решил продать их. Как и всякий изменник, он выбрал самый ] тяжелый момент, чтобы ударить в спину. Наше счастье, что Алексеев и Мироненко спали в радиорубке и открыли нам двери. Иначе... Страшно даже подумать, что было бы иначе. 
И как мы просмотрели, что среди нас жил такой мерзавец? Что мы знали о нем? Груб, дружить не умеет, теряется в моменты опасности. И все. Думали, дело поправимое. Мало ли людей менялось на глазах. А глубже не заглянули. Не заглянули в черную душонку, мыслей его черных не разгадали. И чуть не поплатились за это. 

До слез обидно, что не пристрелил гада. 

Но изменнику нигде не спастись от возмездия. Так было во все времена. Так всегда будет. Уже в конце войны, когда наши войска вступили в Германию, Галкин, которого гитлеровцы пригрели-таки под своим крылышком, попал в руки советского правосудия. Он получил по заслугам. Такова участь всех предателей. Иного конца для них нет и быть не может».

"Ведь расстрелянные враги народа основной своей задачей ставили свержение советского строя, восстановление капитализма и власти буржуазии в СССР, который бы в этом случае превратился в сырьевой придаток Запада, а советский народ – в жалких рабов мирового империализма...

Захватив власть и установив бонапартистские порядки в стране, опираясь на вооруженное ими контрреволюционное отребье, на уголовные и деклассированные элементы, эти презренные и жалкие предатели намеревались, прежде всего отказаться от социалистической собственности, продав в частную собственность капиталистическим элементам важные в экономическом отношении наши хозяйственные объекты. Под видом нерентабельных ликвидировать совхозы и распустить колхозы. Передать трактора и другие сложные сельскохозяйственные машины крестьянам-единоличникам, именуемым ими фермерами, для возрождения кулацкого строя в деревне. Закабалить страну путем получения иностранных, займов. Отдать в концессию важные для империалистических государств наши промышленные предприятия..."

(с) И.В. Сталин. Выступление на расширенном заседании Политбюро ЦК ВКП(б). Соч., т. 15, стр. 33-34

7 декабря 1941 года японский пилот Сигенори Ничекаичи, принимавший участие во второй волне налёта на Пирл-Харбор и чей Mitsubishi A6M Reisen (Zero) получил повреждения, направил его к острову Ниихау. При аварийной посадке самолёт был практически разрушен.

Остров Ниихау - один из мелких островов Гавайской гряды который в 1915-м году был продан в частную собственность и в 1941-м году на нем была ферма. Сам по себе остров очень плоский, и поэтому японцы в своих планах решили использовать его как аэродром для вынужденной посадки поврежденных самолетов откуда пилотов потом можно будет снять подлодкой. Но когда в начале 1930-х годов Билли Митчелл предсказал атаку на Пирл Харбор, он заметил что из этого острова получится неплохой аэродром для врага и в 1933-м году американский майор по имени Брандт уговорил владельца острова прокопать поперек полей глубокие канавы что бы предотвратить это.

Японцы про канавы не знали (они вообще считали что остров необитаем) и поэтому "Зеро" потерпел аварию при посадке. Пилот выжил, а местные фермеры, не зная о том что началась война (так как радио на острове не было) приняли его с гостеприимством. Японскому же пилоту удалось уговорить одного из двух живших на острове японцев помочь ему захватить остров, и вдвоем они начали терроризировать местных, пока 12-го декабря один из гавайцев не начал с ними драку и не убил японского пилота. Местный японец застрелился. Его поведение стало одной из основных причин по которой президент Рузвельт издал приказ собрать всех японцев западного побережья в концлагеря.

А самолет который начал всю эту катавасию пролежал на острове до 2006-го года и, после переговоров с владельцами острова (он все еще принадлежит той-же семье), доставлен в музей.

На картинке тот самый японский Mitsubishi A6M5 Reisen (точнее то, что от него осталось) в Pacific Aviation Museum в Пирл Харбор.

5 Июня 1945 года. Во время жестокого шторма в Тихом океане пострадало несколько кораблей американского авианосного соединения TF.38.1. Тяжелому крейсеру «Питтсбург» оторвало носовую часть по 26-й шпангоут, а на авианосце «Хорнет» поломало углы полетной палубы.

Штормующее рядом британское авианосное соединение TF.57 на жизнь не жаловалось. Когда командующий американским соединением Кларк запросил британцев, какие штормовые повреждения получили их корабли во время тайфуна, командир английского флагманского авианосца «Индефатигейбл» кэптен Грэхэм невозмутимо ответил: «Тайфуна? Какого тайфуна?»

Сутками позже бесхозно плавающую по океану носовую оконечность «Питтсбурга» выловил морской буксир «Манзи», о чем немедленно и сообщил циркуляром по 3-му флоту: «Взял на буксир пригород Питтсбурга».

Подводная лодка «Щ-408» на дне

22 мая 1943 года советская подводная лодка Щ-408 приняла неравный бой с противником в надводном положении. За этот бой лодку окрестили «Балтийским «Варягом»». 

В боевой поход лодка вышла из Кронштадта 7 мая 1943 года. В районе острова Вайндло она в течение трёх суток пыталась преодолеть сетевые и минные заграждения, выставленные противником на пути из Финского залива в Балтийское море. 

На лодке заканчивались запасы воздуха, аккумуляторные батареи требовали подзарядки. Лодка вынуждена была всплыть. К этому моменту она уже была обнаружена противником, из топливных цистерн, повреждённых взрывами мин, на поверхность всплывали пятна дизельного топлива, демаскирующие подлодку. 

Когда лодка всплыла капитан-лейтенант П. С. Кузьмин увидел приближавшиеся к Щ-408 сторожевые катера противника, которые уже издалека начали обстреливать лодку. Положение было явно не равным, однако Кузьмин решил не сдаваться, а принять бой. На палубу был вызван артиллерийский расчёт, к орудиям поданы снаряды. В штаб флота было отправлено донесение о сложившейся ситуации, капитан запросил помощи. 

Щ-408 открыла огонь одновременно производя ускоренную подзарядку аккумуляторных батарей. Артиллерийский бой продолжался 2 часа. Лодка получила несколько попаданий артиллерийских снарядов противника, погибло и было ранено несколько матросов у артиллерийских орудий, получили повреждения палубная надстройка, прочный корпус и балластные цистерны. 

Однако и противник нёс потери. Метким огнём с Щ-408 были потоплены 2 немецких сторожевых катера, ещё один финский сторожевой катер VMV-17 получил повреждения. Повреждения получили немецкие быстроходные десантные баржи F-188, F-189 и F-191, а также ещё один неустановленный сторожевой катер. 

И всё же положение было на стороне противника. Отправленная в район боя советская авиация не смогла ни чем помочь, одни группы оказались скованными боем с противником, другие не смогли найти лодку, при этом было потеряно 4 самолёта. 

Щ-408, не сдавшись врагу, ушла под воду. Финские сторожевые катера сбросили две серии глубинных бомб над местом погружения лодки. После чего наблюдали всплытие масляных пятен и мусора. На этом было решено, что лодка уничтожена, точка потопления лодки отмечена на карте. Щ-408 из этого похода не вернулась. В ВМФ Балтийского флота лодку также признали погибшей. 

История получила продолжение уже в наши дни, когда российские дайверы решили найти и обследовать лодку, однако в указанной финнами точке места потопления Щ-408 не оказалось. 

Лодку всё же нашли в двух километрах от места боя, её исследование показало, что не смотря на наличие попаданий вражеских снарядов, серьезных повреждений на корпусе лодки не было. Дайверы увидели, что около орудий до сих пор стоят ящики от снарядов, бой был ожесточенный и стреляли много. Был обнаружен также автомат ППШ, который, скорее всего, являлся личным оружием командира подлодки Павла Кузьмина. Судя по всему, удары по Щ-408 с помощью глубинных бомб не нанесли ей серьезного ущерба. Все люки были закрыты, и экипаж, до последнего боролся за живучесть лодки, лодка пыталась уйти, но, сколько точно ещё продолжалась борьба людей под водой неизвестно. 

В 1944 году эдиктом короля Великобритании и Северной Ирландии Георга VI капитан-лейтенанту Павлу Кузьмину было присвоено звание почетного офицера ордена Британской империи V степени с вручением знака члена ордена посмертно. А вот советских наград капитан так и не получил. 

Именем П. С. Кузьмина названа улица в Санкт-Петербурге — улица Подводника Кузьмина. На доме № 4 по этой улице в 1969 году установлена мраморная мемориальная доска в честь П. С. Кузьмина. А в школе № 504 действует Мемориальный зал памяти подвига экипажа лодки Щ-408.