Ледяной Поход.

9 (22) февраля 1918 года начался знаменитый «Ледяной поход» (1-й Кубанский) только что сформированной Добровольческой белой армии под командованием генерала Л. Г. Корнилова. В ночь с 9 на 10 февраля 3683 человека во главе с Корниловым вышли из Ростова-на-Дону в задонские степи.

К началу февраля 1918 года Красные части обложили Ростов со всех сторон. В город отошел последний заслон капитана Чернова, теснимый войсками Сиверса. Оставался узенький коридорчик, и Корнилов приказал армии выступить в поход.

Отряд, выступивший из Ростова, включал в себя:
- 242 штаб-офицера (190 — полковники)
- 2078 обер-офицеров (капитанов — 215, штабс-капитанов — 251, поручиков — 394, подпоручиков — 535, прапорщиков — 668)
- 1067 рядовых (в том числе юнкеров и Кадет (воспитанник кадетского корпуса) старших классов — 437)
- добровольцев — 630 (364 унтер-офицеров и 235 солдат, в том числе 66 чехов)
- медицинский персонал: 148 человек — 24 врача и 122 сестры милосердия.
С отрядом также отступил значительный обоз гражданских лиц, бежавших от большевиков.

Станица Ольгинская

Выведя армию из кольца, окружавшего, Ростов, Корнилов остановил ее в станице Ольгинской. Там собирались воедино силы, рассеявшиеся после падения Дона. Подошел отряд Маркова, отрезанный от армии и пробившийся мимо занятого красными Батайска. Присоединились несколько казачьих отрядов. Догоняли офицеры, сбежавшие из Ростова и Новочеркасска после начала террора. Подтягивались отставшие группы и раненые. Всего собралось 4 тысячи бойцов. Здесь Корнилов провел реорганизацию, сводя воедино мелкие отряды. Первыми, положившими начало легендарным добровольческим дивизиям, стали: Офицерский полк ген. Маркова; Корниловский ударный полк полковника Неженцева; Партизанский полк (из пеших донцов) ген. Богаевского; Юнкерский батальон ген. Боровского, сведенный из Юнкерского и Студенческого «полков»; Чехословацкий инженерный батальон; три дивизиона кавалерии (один — из бывших партизан Чернецова, другой — из остальных донских отрядов, третий — офицерский). Огромному обозу беженцев было приказано оставить армию.

Корнилов предлагал уйти в Сальские степи, где на зимовниках имелись большие запасы продовольствия, фуража, много коней. Алексеев резко возражал. Армия оказалась бы в блокаде, зажатая между Доном и линиями железных дорог, лишенная пополнений и снабжения, и могла быть задушена в кольце. Предлагалось идти на Кубань, где еще сражался Екатеринодар, где была надежда на кубанское казачество. На военном совете к Алексееву присоединились Деникин, Романовский.

Корнилов решил идти на восток. Двигались медленно, выслав разведку и организуя обоз. Красные нащупали армию, начали тревожить ее мелкими наскоками. Дополнительные сведения, собранные разведкой о районе зимовников, оказались удручающими.

Бой у села Лежанки

В последней донской станице, Егорлыкской, корниловцев встретили приветливо, с блинами и угощением. Дальше начиналось Ставрополье, где ждала иная встреча. Ясным, морозным днем по колонне ударила артиллерия. Вдоль речушки у села Лежанки протянулись окопы. Большевистский Дербентский полк, дивизион пушек, Красная гвардия. Корнилов атакован с ходу, бросив в лоб Офицерский, а с флангов Корниловский и Партизанский полки. Юнкера выкатили артиллерию на прямую наводку. Марков, даже не дождавшись фланговых ударов, ринулся вброд через стылую грязь реки. И враг побежал, бросив пушки. Белые потеряли убитыми 3 человек, красные — свыше 500. Половину — в бою, половину корниловцы после боя вылавливали по селу и расстреливали.

Бой за станцию Кореновскую

Войска Корнилова вступили на Кубань. Наперерез корниловцам стали бросать отряд за отрядом. Но решительного натиска красные не выдерживали и стоять насмерть не считали нужным. А для Добровольческой армии каждый бой был вопросом жизни. И они побеждали. Уже где-то близко должна была проходить, по расчетам, линия обороны Покровского. Сопротивление красных вдруг резко усилилось. Станция Выселки несколько раз переходила из рук в руки. Ее взяли, лишь введя в бой все силы. И узнали неприятные новости. Во-первых, совсем недавно здесь был бой Покровского с большевиками. Белые были разбиты и отошли в Екатеринодар. А во-вторых, на следующей станции, Кореновской, стояла 14-тысячная армия Сорокина с бронепоездами и большим количеством артиллерии.

4 марта началось сражение. В лоб пошли юнкера и студенты Боровского. Сбоку ударили Офицерский и Корниловский полки. Их встретили шквалом огня, остановили. Корнилов бросил в охват последний резерв — партизан и чехословаков. Патроны и снаряды были на исходе. Красная конница появилась в тылу. Раненые, обозники строили из телег укрепления, занимали оборону. Корнилов лично остановил попятившиеся цепи, а сам со взводом верных текинцев и двумя орудиями обскакал станицу и открыл огонь по тылам. Началась общая атака, и красные побежали.

Но после тяжелой победы ждал еще один удар. В Кореновской узнали, что такой близкий уже Екатеринодар пал. В ночь на 1 марта добровольцы Покровского, казачья фракция Рады, правительство и много беженцев покинули город, уходя в черкесские аулы. Здесь Покровский занялся переформированием частей, насчитывавших около 3 тыс. бойцов с артиллерией. Узнав о боях 2−4 марта, Покровский перешел в наступление, захватил переправу через Кубань под Екатеринодаром и два дня вел с красными перестрелку, уклоняясь от серьезных столкновений. Корнилов, узнав о падении Екатеринодара, как раз в это время свернул в другую сторону. Армия крайне устала. Потеряла до 400 человек убитыми и ранеными. Крушение близкой цели нанесло тяжелый моральный урон. Решили уйти в горные станицы. Отдохнуть, разобраться в обстановке. Сорокин немедленно двинул армию на преследование, прижимая добровольцев к Кубани. А впереди, в станице Усть-Лабинской, ждали свежие силы красных. Пока Богаевский с партизанским полком еле-еле держал наседающие войска Сорокина, корниловцы и юнкера прорвали оборону, овладели мостом через Кубань, и армия выскочила из огненного кольца.

Но отнюдь не отдых ждал на левом берегу. Угодили в сплошной большевистский район. Шли с непрекращающимися боями. 10 марта, форсируя реку Белую, армия попала в засаду, запертая в узкой долине. Тысячи красных, заняв окрестные высоты, поливали артиллерийским и пулеметным огнем. Густыми цепями лезли в атаки. Но продержавшись целый день, белые в сумерках поднялись в отчаянную атаку. Кольцо было прорвано, и армия, сопровождаемая беспорядочным артогнем, ушла в кавказские предгорья.

А кубанцы после бесполезной вылазки к Екатеринодару оказались в критической ситуации. Едва начали отход в горы, красные преградили им путь. 11 марта зажали под Калужской. Из кольца вырваться не получалось. И вдруг появился разъезд корниловцев. Радость кубанцев была так велика, что наутро они ринулись на красных и погнали их прочь.

Бой у станицы Ново-Дмитровской

14 марта в аул Шенджи к Корнилову приехал Покровский. Он попытался было выразить мнение кубанского правительства о самостоятельности своих частей при оперативном подчинении Корнилову, но тот отрезал однозначно: «Одна армия и один командующий. Иного положения я не допускаю». Деваться правительству и Покровскому было некуда — их армия желала идти с Корниловым. Силы объединились, и 15 марта Добровольческая армия, которую большевики уже списали со счетов, перешла в наступление.

Всю ночь накануне лил дождь. Армия шла по сплошным пространствам воды и жидкой грязи. Люди были промокшие насквозь. На подступах к станице Ново-Дмитровской была речка без мостов, берега которой подернулись льдом. Марков нашел брод. Приказал собрать всех коней, переправляться верхом по двое. По броду начала бить артиллерия врага. К вечеру погода сильно переменилась: неожиданно грянул мороз, ветер усилился, началась снежная пурга, лошади и люди обрастали ледяной коркой. Станицу, битком забитую красными полками, договаривались брать штурмом с нескольких сторон. Но Покровский с кубанцами посчитал невозможным наступать в такую жуткую погоду. Пушки завязли в грязи. Добровольческая армия надолго застряла на переправе. И авангард, Офицерский полк, оказался у станицы один. Марков решил наступать. Полк бросился в штыки. Опрокинули линию обороны и погнали по станице, где грелись по домам не ожидавшие такого удара основные красные силы. Подъехал Корнилов со штабом. Когда они входили в станичное правление, оттуда в окна и другие двери выскакивало большевистское командование.

Два дня подряд красные контратаковали, врывались даже на окраины, но каждый раз их отбивали с большим уроном. 17 марта подтянулись кубанцы. Корнилов перемешал их воинские части со своими, объединив в три бригады — Маркова, Богаевского и Эрдели.

Штурм Екатеринодара

Чтобы штурмовать Екатеринодар, нужны были боеприпасы. Конница Эрдели пошла брать кубанские переправы, Богаевский с боями очищал окрестные станицы, а Марков 24 мата атаковал станцию Георгие-Афипскую с 5-тысячным гарнизоном и складами. Внезапным нападение не получилось. Красные огнем остановили добровольцев. Пришлось перебросить сюда и бригаду Богаевского. Бой был жесточайшим. Получил ранение генерал Романовский, Корниловский полк трижды ходил в штыки. Но станцию взяли, и главное драгоценные трофеи — 700 снарядов и патроны.

Два моста через Кубань, деревянный и железнодорожный, естественно, сильно охранялись и могли быть взорваны. Поэтому Эрдели по приказу Корнилова стремительным броском занял единственную паромную переправу у станицы Елизаветинской. Войска выходили на штурм не с юга, где их ждали, а с запада. Переправившись на пароме грузоподъемностью в 50 человек, армия отрезала себе путь к отступлению. Корнилов оставил за Кубанью прикрывать переправу и обоз бригаду самого боевого генерала — Маркова.

27 марта началось сражение. Красные повели наступление на переправу от Екатеринодара. Корниловский и Партизанский полки опрокинули их. Корнилов приказал немедленно штурмовать город, еще не подтянув всех сил. Желая разделаться с красными сразу, Добровольческая армия принялась обкладывать Екатеринодар со всех сторон. Большевикам некуда было отступать. Против них начали восставать окрестные станицы, присылая к Корнилову отряды казаков.

28-го сражение приняло сразу ожесточенный характер. Если белые вынуждены были экономить каждый снаряд, огонь красных орудий достигал 500−600 выстрелов в час. Чередовались атаки и контратаки. Все же белогвардейцы упорно продвигались, очищая предместья, и зацепились за окраины — дорогой ценой, потеряв около 1000 человек. Бой продолжался и ночью. Но фронт не продвинулся, приведя лишь к новым потерям.

29-го подтянулась бригада Маркова, и Корнилов бросил на штурм все силы. Марков, лично возглавляя атаку, занял сильно укрепленные Артиллерийские казармы. Узнав об этом, Неженцев поднял поредевший Корниловский полк — и был убит пулей в голову. Его заменил полковник Индейкин — и свалился раненым. Атака захлебнулась. Подошедший с резервным батальоном партизан раненый Казанович выправил положение, прорвал оборону большевиков и ворвался в Екатеринодар. Но Казановича никто не поддержал. Кутепов, принявший корниловцев, уже не мог поднять в атаку расстрелянные войска. Марков не получил донесения Казановича. И тот всего с 250 бойцами дошел по улицам до центра города. Захватил повозки с хлебом, патронами и снарядами. И лишь под утро, удостоверившись, что помощи не предвидится, повернул к своим.

30-го продолжались бои, хотя войска уже выдохлись. Измотанные и выбитые, они не могли продвинуться ни на шаг. В середине дня состоялся военный совет. Картина выявилась катастрофическая. Командный состав выбит. Огромные потери: только раненых — свыше полутора тысяч. В Партизанском полку остались 300 штыков, в Корниловском — еще меньше. Боеприпасов нет. Настал предел человеческих сил. Корнилов, выслушав всех, сказал, что другого выхода, как взятие города, нет. Отступить большевики не дадут. Без боеприпасов это будет лишь медленная агония. Он принял решение дать войскам день отдыха, перегруппировать силы, а 1-го апреля идти в последнюю отчаянную атаку.

Начаться штурму было не суждено. 31 марта в восьмом часу утра снаряд попал прямо в дом, где расположился штаб. Корнилов погиб. Его смерть нанесла армии последний жестокий удар. Оставалось одно — отступать. Алексеев издал приказ о назначении Деникина командующим армией.

Бой у станции Медведовской.

Деникин решил выводить армию из-под удара. С юга была река Кубань, с востока — Екатеринодар, а с запада — плавни и болота. Оставался путь на север. После захода солнца войска скрытно снялись с позиций. Уходили в порядке, с обозом и артиллерией. Из Елизаветинской не смогли вывезти 64 раненых, телег не хватало. Уже с рассветом колонну обнаружили. Из попутных станиц встретили ружейным и артиллерийским огнем. Бронепоезд стал обстреливать арьергард. Красных выбили атакой. Пытавшуюся приблизиться многочисленную пехоту отогнали пушечными выстрелами. После 50-километрового марша армия остановилась в немецкой колонии Гначбау. Впереди лежала Черноморская железная дорога, занятая красными. Сзади появились крупные преследующие силы, начали окружать селение, десяток орудий повели обстрел. Бригада Богаевского, выдвинувшись в поле, отбивала атаки. Деникин приказал сократить обоз, оставив одну повозку на 6 человек. Оставить лишь 4 орудия — для них все равно было лишь 30 снарядов. Остальное испортили.

2 апреля, перед самым закатом авангард Добровольческой Армии выступил на север. Его заметили, начали обстреливать ураганным огнем. Но едва стемнело, колонна круто повернула на восток. Вышли к железной дороге вблизи станции Медведовской. Марков со своими разведчиками захватил переезд, от имени арестованного сторожа поговорил по телефону с красным станционным начальством и заверил, что все в порядке. На станции был бронепоезд, 2 эшелона пехоты. А под боком у них, на переезде — весь белый штаб. Около 4 часов утра части Маркова стали переходить через железнодорожное полотно. Марков расставил пехотные части вдоль железнодорожного полотна, выслал в направлении станицы отряд разведчиков для атаки противника и начал организацию переправы через железную дорогу раненых, обоза и артиллерии. В это время от станции в сторону сторожки двинулся красный бронепоезд. Генерал Марков бросился навстречу поезду с криками, что это «свои». Ошеломленный машинист затормозил, и Марков тотчас зашвырнул в кабину паровоза гранату. Следом две трехдюймовые пушки в упор выстрелили в цилиндры и колеса паровоза. Завязался горячий бой с командой бронепоезда, которая в результате была перебита, а сам бронепоезд — сожжен.

Боровский, поддержанный Кубанским стрелковым полком, атаковал тем временем станцию и взял ее после рукопашной схватки. С юга сунулся было второй бронепоезд. Белая артиллерия встретила его точным огнем, и он отошел, продолжая обстрел на предельной дистанции и не причиняя вреда.

Окончание похода

Армия вырвалась из кольца. К 29 апреля белые вышли на юг Донской области в район Мечетинская — Егорлыцкая — Гуляй-Борисовка. Поход был окончен, он длился 80 дней, из них 44 — с боями. Армия прошла свыше 1100 километров.

спасибо