Подборка.

Escape plan, Франция, 18 февраля 1944 года.

Бомба, сброшенная с британского бомбардировщика Mosquito, пробивает брешь в стене амьенской тюрьмы. 
Во время войны в амьенской тюрьме содержались в основном члены французского Сопротивления, да пойманные британские разведчики. Число узников было весьма солидным, более семисот человек, но для военных лет тюрьма была довольно тихим местом: к концу 1943 году в ней было казнено только 12 заключённых. 
Однако в начале 1944 года служба внешней разведки Великобритании сообщила, что на 19 февраля в амьенской тюрьме запланирована массовая казнь более чем ста заключённых. 

Достаточно былстро был разработан дерзкий план: Сводная группа скоростных бомбардировщиков Mosquito из состава Кололевских ВВС Австралии, Новой Зеландии и Великобритании должны были на сверхмалой высоте прорваться к Амьену и бомбами разрушить казармы охраны и стены тюрьмы, предоставив, таким образом, возможность пленникам бежать. 
Операцию навали с намёком: "Иерихон". У бойцов французского Сопротивления запросили планы тюрьмы и распорядок дня охраны, и 18 февраля, несмотря на отвратительную погоду, группа из девятнадцати "Москито" и двенадцати истребителей прикрытия вылетела в сторону Франции. 

Результат атаки превзошёл все ожидания: В стенах, окружающих тюрьму, были пробиты бреши, были разрушены казармы, в которых погибло 50 немцев. 
Помимо немцев во время налёта непосредственно от бомбёжки погибло 102 заключённых, ещё 74 были ранены; 
Сбежали 260 пленных, однако почти все они были переловлены в течение следующих двух суток. Многие из них были расстреляны за попытку побега; 
Некоторые заключённые попросту отказались от столь любезно предоставленного им шанса и остались в тюрьме, справедливо опасаясь последствий; 
Три из атаковавших тюрьму Москито были сбиты. 

Англичане объявили операцию полностью успешной, впрочем, французы из Сопротивления придерживались другой точки зрения. 
Начать с того, что никто из них не запрашивал у англичан помощь в освобождении заключённых, а так же не сообщал о планировавшихся массовых расстрелах; 
После освобождения Амьена англичане попытались найти списки приговорённых, но не преуспели. 

Примечательно, что сам момент атаки был заснят камерой, установленной на одном из бомбардировщиков. На фото— широко известный кадр из этой хроники.

В июле 1939 года советский дипломат Федор Раскольников, находившийся за границей, был заочно объявлен вне закона. Это означало, что государственного деятеля должны были расстрелять в течение 24 часов после удостоверения личности, вернись он в СССР. О том, как убежденный большевик стал врагом народа, – в нашем материале. 

Происхождения Федор Федорович Ильин был отнюдь не пролетарского: его отец был протодиаконом. Правда, мальчик родился вне брака и посему носил фамилию матери — Антонины Васильевны Ильиной. Местом, в котором Федор получил начальное образование, стал приют принца Ольденбургского: в этом заведении обучали и воспитывали преимущественно сирот.

Псевдоним Раскольников юноша выбрал уже после того, как серьезно увлекся революционной деятельностью. Восемнадцатилетний Федор вступил в партию и вскоре начал работать в газетах «Правда» и «Звезда». К моменту завершения Февральской революции он дорос до заместителя председателя Кронштадтского совета, некоторое время провел в тюрьме, затем принимал активное участие в Гражданской войне.

В 1923 году в журнале «Пролетарская революция» были размещены воспоминания Раскольникова. Он рассказывал о том, что происходило в стране накануне Октября. Большевик упоминал и о Троцком: «Мы все, старые ленинцы, почувствовали, что он — наш».

Позже подобные заявления сыграли против Раскольникова. В конце 1930-х партийного деятеля причислили к разряду «троцкистов». Происходило все следующим образом. Раскольников после окончания Гражданской войны занимался решением дипломатических вопросов — он успел побывать в Дании, Бельгии, Афганистане. Последним местом работы полномочного представителя СССР Раскольникова стала Болгария. В 1938 году дипломат был в ультимативной форме вызван в Москву. Раскольников уже находился в пути вместе с супругой и ребенком, когда прочитал в газете, что его сняли с должности посла. Это сигнализировало лишь об одном — о скором расстреле.

Бывшему дипломату пришлось экстренно вносить поправки в маршрут: о возвращении в Советский Союз не могло быть и речи. Выбор Раскольникова пал на Париж. Некоторое время новоиспеченный «враг народа» отправлял руководству партии сообщения, в которых пытался объяснить причины задержки, но вскоре стало ясно, что приезд в СССР больше не входит в планы Раскольникова. В июле 1939 года стало известно, что убежденный революционер и активный партийный деятель объявлен вне закона.

Находясь во Франции, Раскольников начал работу над материалами, обличающими репрессивную политику. Широко известны две его публикации: «Как меня сделали «врагом народа»» и «Открытое письмо Сталину».

«Вы растоптали конституцию как клочок бумаги, выборы превратили в жалкий фарс голосования за одну единственную кандидатуру, а сессии Верховного Совета наполнили акафистами и овациями в честь самого себя», — обращался он к генсеку. Кроме того, Раскольников был уверен, что Сталина непременно ждет возмездие: «Рано или поздно советский народ посадит вас на скамью подсудимых как предателя социализма и революции, главного вредителя, подлинного врага народа, организатора голода и судебных подлогов».

Работа над письмом была окончена в середине августа 1939 года, однако в прессе оно появилось лишь в октябре, уже после смерти Раскольникова. Обстоятельства его гибели достоверно неизвестны, однако существует несколько противоречивых версий. Согласно одной из них, Раскольников потерял рассудок после того, как узнал о пакте Молотова — Риббентропа. Известие настолько его потрясло, что Раскольников оказался в психиатрической больнице, где вскоре покончил с собой. По другой версии, озвученной его вдовой, Раскольников скончался в клинике от воспаления легких. Но существует и третий вариант: «врага народа» могли ликвидировать сотрудники НКВД.

7 ноября 1942 года немецкий эсминец Z-27 перехватил советский танкер «Донбасс», который шел порожняком в Рейкъявик, где, после загрузки, в составе конвоя должен был вернуться в СССР. Несмотря на превосходство противника в вооружении экипаж танкера принял бой. Немцы расстреливали его с безопасного расстояния из артиллерии и в конечном итоге потопили торпедами. 

Из носового орудия советского танкера, огонь по противнику вел человек, чьей биографии мог позавидовать даже киношный Штирлиц: Арно́льд Ге́нрихович Дейч советский разведчик-нелегал, создатель глубоко законспирированной «Кембриджской группы» агентов – знаменитой «Кембриджской пятерки». 

Арнольд Дейч после начала ВОВ в ноябре 1941 года вместе с группой разведчиков был направлен нелегальным резидентом в Аргентину. Первоначальный маршрут через Иран, Индию и страны Юго-Восточной Азии стал опасным в связи с начавшейся войной США с Японией, и группа вернулась в Москву. Было принято решение плыть через Северную Атлантику, для прикрытия Дейч был включен в состав экипажа танкера «Донбасс». 

После войны вернувшийся из плена капитан Цильке сообщил подробности гибели нашего разведчика. Дейч участвовал в бою с эсминцем в составе артиллерийской прислуги на носу танкера. В момент взрыва торпеды он с перебитыми ногами был там. Пучина Баренцева моря поглотила выдающегося разведчика. Это случилось в трёхстах милях к западу от северной оконечности Новой Земли.

ДИВИЗИЯ LSSAH У БЫКОВКИ 

Во время первой атаки под Курском танкам «Тигр» 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» (LSSAH) пришлось жарко не только оттого, что стояла теплая погода, а оттого, что им задала жару Красная армия. К западу от III танкового корпуса и 503-го тяжелого танкового батальона (в составе 4-й танковой армии) готовился к наступлению II танковый корпус СС, входящие в него роты танков «Тигр» моторизованных танковых дивизий «Рейх», «Тотенкопф» и «LSSAH». Напротив них располагались части Воронежского фронта под командованием генерала Николая Федоровича Ватутина, в распоряжении которого находилась 6-я советская гвардейская армия под командованием генерал-лейтенанта Ивана Михайловича Чистякова. Чистяков прекрасно знал о силах немецких войск СС, с которыми ему предстояло воевать. Перед началом немецкого наступления на совещании с командирским составом он сказал вкратце следующее:«Товарищи, будьте предельно сконцентрированны, против вас выступают гвардейские части Гитлера. Этот сектор фронта - ключевой участок немецкого наступления».
Вскоре они увидели, что имел в виду их командир. Для того чтобы прорвать советский фронт как можно скорее, II танковый корпус СС поставил во главе боевого строя подразделения танков «Тигр» с их мощными орудиями. Подразделение LSSAH - это 13-я тяжелая танковая рота 1-го танкового полка СС. Изначально эта рота была 4-й ротой гаупт-штурмфюрера Гейнца Клинга, но в конце мая 1943 года ее переименовали в 13-ю роту и включили в состав II танкового корпуса СС. С этого времени она стала частью 4-й танковой армии под командованием генерал-полковника Германа Гота. Своему танковому корпусу он отдавал приведенные далее приказы. 
«После массированной артиллерийской подготовки II танковый корпус СС в составе рот моторизованных танковых дивизий LSSAH, “Рейх”, “Тотенкопф” и трети имеющихся сил 167-й пехотной дивизии должен прорвать фронт около Березова и Заделъного. До наступления темноты необходимо захватить окружающие холмы и разместить там артиллерийские позиции...После атаки на вражеские оборонительные форпосты корпус должен незамедлительно продолжить атаку на вторую линию обороны между Лучками и Яковлево. Левый фланг, который развернут вдоль реки Ворскла, должна прикрыть треть состава 167-й пехотной дивизии.После прорыва второй линии корпус должен растянуться по правому флангу, чтобы подготовиться к массовому продвижению к югу от Псела на северо-восток по краю правого фланга в обход Прохоровки».

Полковник медицинской службы Войска Польского Владислав Дзержинский, родной брат руководителя ЧК. 

В отличие от брата постоянно проживал в Польше, в 1942 году расстрелян немцами как близкий родственник известного большевика.

Михаил Александрович Романов, брат Николая II, гипотетически мог стать очередным императором России, но отказался принимать престол. Был расстрелян в ночь с 12 на 13 июня 1918 года в Перми. 

На фотографии - непосредственные организаторы и исполнители расстрела: А. В. Марков, И. Ф. Колпащиков, Г.И. Мясников, В. А. Иванченко, Н. В. Жужгов

Информационные войны образца 1919 года - листовка белогвардейцев-пепеляевцев, втирающая населению о том, что белые победили в Гражданской Войне.

Писатель Джордж Оруэлл (самый длинный) на Арагонском фронте в Каталонии. Оруэлл воевал на стороне Республики в составе группы добровольцев из британской Независимой рабочей партии

Охотничья команда* и снятый (то есть взятый в плен) ею с поста японский часовой. Офицер справа, держит в руках винтовку Арисака с примкнутым штыком. Фото открытка. 1905-1906г. 

*Охотничьи команды — подразделения в русской армии для выполнения отдельных поручений, соединенных с особой опасностью и требующих личной находчивости.

Ну и к слову)) охотничья, не охотники, а добровольцы, кто высказал охоту рисковать

Представители эстонских вооруженных сил передают военную базу командирам Красной Армии. Согласно договору о взаимопомощи, подписанному правительствами СССР и Эстонии, в октябре 1939 г. на территории прибалтийской республики были размещены 25 000 военнослужащих наземных, морских и воздушных сил СССР.

В военном отделе Федерального архива во Фрайбурге сохранилось много материалов, собранных цензурой. Речь идет о сообщениях отделов проверки полевой почты, на основании которых можно составить представление о настроении, царившем среди находившихся в окружении военнослужащих.
           Но даже последние отправленные и каким-то образом доставленные в Германию письма были в конечном итоге сожжены по приказу Геббельса, несмотря на противоположную рекомендацию самих цензоров.
           Слишком безнадежным и неприкрашенным было их содержание, и национал-социалистическая пропаганда не могла пойти на риск еще большей дестабилизации из-за Сталинграда и без того очень тревожной обстановки на домашнем фронте.

 В этом смысле цензоры делали все возможное для того, чтобы представить как можно более устойчивым настроение находившихся в окружении солдат: "Мы все твердо верим в то, что фюрер нас не оставит, и он, конечно, как всегда знает, что надо делать", - говорится в письме обер-ефрейтора от 2 января 1943 года.
          "Еще четыре недели нам надо любой ценой удержать наши позиции (мое предположение), и, если мы сможем это сделать, наше сегодняшнее столь тяжелое положение превратиться в великую победу", - написал в своем письме один из фельдфебелей Вермахта в первый день нового года.

В этом смысле цензоры делали все возможное для того, чтобы представить как можно более устойчивым настроение находившихся в окружении солдат: "Мы все твердо верим в то, что фюрер нас не оставит, и он, конечно, как всегда знает, что надо делать", - говорится в письме обер-ефрейтора от 2 января 1943 года.
          "Еще четыре недели нам надо любой ценой удержать наши позиции (мое предположение), и, если мы сможем это сделать, наше сегодняшнее столь тяжелое положение превратиться в великую победу", - написал в своем письме один из фельдфебелей Вермахта в первый день нового года.

Все эти фразы свидетельствуют об уверенности их авторов, однако они почти ничего не говорят об общем настроении. Хотя солдаты получили ясный приказ относительно того, что можно писать, а что нет, в их посланиях встречаются разные пассажи.

"Сто человек - только кожа и кости"

"Мои дорогие родители, если можно, пришлите мне какие-нибудь продукты питания. Мне крайне неприятно об этом писать, но очень хочется есть".

"Из 380 человек, гордо прибывших на фронт, осталось еще примерно 100 человек - только кожа и кости. Мы, еще живые, почти не можем передвигаться из-за голода и слабости".

"Если ничего не изменится, то все мы умрем от голода. Мы уже в таком состоянии, что они могут делать с нами все, что хотят".

"Настроение у нас на нуле".

Многие письма были явно прощальными, и поэтому цензоры рекомендовали более "мягко" осуществлять контроль за предательским содержанием:

"Я приветствую вас, мои дорогие, и прощаюсь с вами; когда вы получите эту открытку, моя судьба в городе Сталина будет уже решена".

"Когда эти строки дойдут до дома, вашего сына уже не будет, то есть не будет на этом свете".

"Спокойно и гордо буду я сражаться и умру за тебя, за мальчика и за нашу родину".

Некоторые из этих прощальных посланий по меркам режима граничили с пораженчеством:

"Я должен предельно честно тебе сказать, что я предпочел бы сейчас быстрый и скорый конец, чем медленное и неизбежное угасание".

"Может быть, это мое последнее письмо. Мы находимся в окружении уже 54 дня, и скоро мы подвергнемся нападению, защититься от которого мы уже вряд ли сможем".

На самом деле многие солдаты совершали самоубийство или сами искали смерти и выходили из укрытий перед русскими позициями.

Прежде всего офицеры пытались обойти официальную почту и передавали свои послания летному персоналу или тем товарищам, которым посчастливилось получить приказ покинуть оказавшуюся в котле группировку.
           Возможно, именно в одном из таких писем было написано следующее: "Положение становится все более мрачным... Постепенно кончаются запасы, оставленные на самый черный день... 
           С боеприпасами такая же ситуация, и русские поэтому ведут себя нагло. Их пропаганда с помощью листовок в подобных условиях не является совсем безопасной, хотя наши ребята еще держатся. 
           Не следует забывать, что наша тонкая фронтовая линия удерживается лишь небольшим количеством бойцов, а остальные преимущественно малоценные тыловики.
           Ясно одно - дальше так продолжаться не может. Я в целом не понимаю, почему все так произошло. Почему кадровики все еще не перешли к тотальной войне. Сталинград на самом деле полностью разрушен, и что нам тут делать?"

В январе некоторые здоровые солдаты из всех дивизий - не старшие штабные офицеры и специалисты - получили приказ покинуть окруженную группировку, и были вывезены оттуда на самолетах.
            На самом деле они должны были стать основой новой 6-й армии, с помощью которой Гитлер хотел забыть о гибели старой. Новая 6-я армия должна была состоять из 20 дивизий. А еще существовавшей, но погибающей армии диктатор приказал: "Капитуляция исключена. Войскам защищаться до последнего".

https://www.welt.de/geschichte/zweiter-weltkrieg/article112864373/Wenn-das-so-weiter-geht-werden-wir-verhungern.html
"Die Welt", Berthold Seewald.

Пароходофрегаты британского флота «Merlin» и «Firefly» нарвавшиеся на минные заграждения у Кронштадта, 20 июня 1855 г.

В июне 1855 г., в ходе Крымской войны, союзная англо-французская эскадра вошла в Балтийское море имея целью блокирование русского флота на его базах и последующее его уничтожение.
Ввиду явного превосходства противника (как количественного так и технического), командование Балтийского флота заранее отказалось от сражения в открытом море и готовилось к обороне под прикрытием крепостей и береговых батарей. Именно тогда, для защиты Кронштадта, впервые в истории русского флота были созданы минные заграждения. Минные поля на подступах к острову Котлин в Финском заливе, начали выставляться ещё в 1854 г., причём все они были прикрыты береговой артиллерией, образовав, таким образом, первую в истории морских войн минно-артиллерийскую позицию.
Когда 20 июня 1855 г. к Кронштадту подошла вражеская эскадра, в водах вокруг него уже находилось более двух тысяч мин (разных моделей и мощности). Перед началом решительных действий, командование союзной эскадры решило провести разведку укреплений Кронштадта. Пароходофрегаты «Merlin» и «Firefly» были высланны к острову и сходу налетели на минное заграждение. Оба корабля подорвались на минах Нобеля (имеющих слабый заряд) и получили лёгкие повреждения. Однако,сам факт наличия минных полей перед крепостью, резко убавил боевой пыл британского и французского адмиралов, - от атаки Кронштадта они решительно отказались и до конца войны больше не пытались прорваться в Финский залив.

 p.s.

 — Этого ещё не хватало,— глубокомысленно заметил капрал.— И без того военных изобретений хоть пруд пруди. Возьмём, например, маски для отравления газом. Натянешь её себе на голову— и моментально отравлен, как нас в унтер-офицерской школе учили. 

— Это только так пугают,— отозвался Швейк.— Солдат ничего не должен бояться. Если, к примеру, в бою ты упал в сортирную яму, оближись и иди дальше в бой. А ядовитые газы для нашего брата — дело привычное ещё с казарм — после солдатского хлеба да гороха с крупой. Но вот, говорят, русские изобрели какую-то штуку специально против унтер-офицеров. 
— Какие-то особые электрические токи, — дополнил вольноопределяющийся.— Путём соединения с целлулоидными звёздочками на воротнике унтер-офицера происходит взрыв. Что ни день, то новые ужасы!