Компиляция.
"... Итак, наш 88-й отдельный Гвардейский тяжелый танковый полк готовился к наступательной операции 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта на Берлинском направлении. Как известно, немцами на Берлинском направлении, и в особенности против Кюстринского плацдарма, была создана глубоко эшелонированная оборона, состоявшая из трех полос глубиной 30 километров. Оборона строилась по принципу опорных пунктов и узлов сопротивления и проходила для фронта 3-й ударной армии по рубежу: Ортвиг - Золиканте - Зофиенталь - Зидовсвите.
В подготовительный период операции с 8 апреля выполнялось уточнение переднего края обороны противника, доукомплектование стрелковых рот личным составом и матчастью, проведение инженерной подготовки. Приданных стрелковым корпусам танковые полки и полки САУ должны были получить новую матчасть и восстановить неисправные танки и самоходки. В предстоящей наступательной операции 79-му стрелковому корпусу придавались 85-й танковый полк и 351-й танкосамоходный артполк, 12-му гв. стрелковому корпусу - наш 88-й танковый полк и 1818-й самоходно-артиллерийский полк. В прорыв обороны противника с рубежа Гросс-Барним - Вильгельмсауэ согласно плану должен быть введен 9 танковый корпус (23 тбр, 8 мсбр, 1455 сап, 1508 сап, 95 тбр, 108 тбр, 36ттп).
Так как 88-й полк в начале подготовки Берлинской операции имел всего три танка, то мы не имели возможности заниматься тренировкой нового личного состава, готовить его к ведению боевых действий при задаче прорыва сильно укрепленного оборонительного рубежа немцев. Доукомплектование четырьмя маршевыми ротами ИС-2 произошло только 14 апреля - накануне начала операции, поэтому времени на боевое сколачивание подразделений не хватило. Подтверждением недостаточной подготовки экипажей прибывших маршевых рот являлся даже тот факт, что уже после переправы на северную часть Кюстринского плацдарма танкисты спрашивали, будет ли форсирование Одера.
Занятие исходного положения на Кюстринском плацдарме частями 12-го стрелкового корпуса, которых должен поддерживать наш танковый полк, произошло в ночь с 13 на 14 апреля. Пехотные части корпуса заняли позиции вдоль канала Езар-Грабен. Таким образом исходные позиции для танков были определены на Кюстринском плацдарме, что конечно усложняло своевременный выход танков из выжидательного района на передний рубеж атаки.
Для танковых полков и полков САУ, приданных 3-й ударной армии, переправа происходила в ночь с 13 на 14 и с 14 на 15 апреля. Танки нашего полка переправились на плацдарм в 24 часа 15 апреля по мосту у северной окраины пункта Кинитц с интервалами между танками 200 метров, за нами позже переправились 85-й танковый полк и бригады 9 танкового корпуса (смотрите график переправы войск 3-й ударной армии через Одер).
Задача 12-у гв. стрелковому корпусу на первый этап наступления - прорыв тактической глубины обороны и выход на рубеж Мецдорф - Фридлянд с захватом далее пунктов Зитцинг и Кинвердер.
Для инженерных войск армии ставилась задача проделать по четыре прохода в минных заграждениях на каждый батальон первого эшелона с обеспечением прохода танков и САУ.
...16 апреля в 5 часа утра после 30-минутной авиационной и артиллерийской подготовки войска 3-й ударной армии при поддержке танков и САУ, и в том числе 88-го тяжелого танкового 85-го танкового полков, атаковали передний край немцев. С началом огневого налета на левом фланге 12-й гв. стрелкового корпуса была поднята дымзавеса с задачей прикрытия атаки ударной группы.
Особенностью прорыва данной обороны для нас была атака ночью и использование «тактического приема» – 20 зенитных прожекторов для ослепления противника.
На участке прорыва в 8-километровой зоне, в наступление перешли 23-я и 33-я стрелковые дивизии 12-го гв. стрелкового корпуса и 79-й стрелковый корпус 30-й ударной армии. Непосредственную поддержку пехоты 23-й гв. дивизии осуществлял 88-й тяжелый танковый полк. Свой боевой порядок полк построил в один эшелон, состоящий из двух линий, в первой из которых с интервалами между отдельными машинами в 40 – 50 метров двигались танки, а во второй с отрывом 200 – 300 метров – самоходки. Командир полка Мжачих был на своем командном пункте, на удалении километра от линии боевого порядка подразделений первого эшелона с сапером-инженером полка, начальником связи и разведки. Далее располагался штаб полка. Я находился недалеко от переднего края, на наблюдательном пункте командира стрелкового полка 23-й стрелковой дивизии. Как оказалось, артиллерийская подготовка была проведена частично по пустому месту, так как противник накануне перенес вглубь свои огневые точки. Артиллерия сопровождала атаку двойным огневым валом на глубину 2 километра и далее до 4 километров - одинарным.
Ввиду большой плотности наступающих войск, запыленности и ослепления лучами прожекторов действия войск до рассвета носили, на мой взгляд, довольно неорганизованный и сумбурный характер. Хорошо помню, что свет прожекторов отражался от густого дыма и пыли и больше дезориентировал атакующих, чем обороняющихся. Особенно трудно было ориентироваться нашим танковым экипажам ввиду отсутствия тогда приборов ночного видения и ограниченной видимости из-за дыма и пыли. В этих условиях имели место даже случаи поражений своих танков. Как было отмечено в боевом донесении 69-й армии: «Прожекторный свет дал возможность противнику сосредоточить свой огонь на местах скопления наших войск, чем объясняются такие большие потери». Кроме того, большая скученность войск приводила к значительным потерям личного состава в частях и подразделениях даже вторых эшелонов.
За эту ночь пехота и танки 88-го и 85-го полков непосредственной поддержки продвинулись только на 2 километра. С рассветом сопротивление немцев стало возрастать и для повышения темпов наступления были введены вторые эшелоны стрелковых корпусов.
...В это же время, при подходе к Зееловским высотам, наступление в полосе 5-й ударной армии замедлилось, из-за неподавленной артиллерией, глубокоэшелонированной обороны противника и густой сети каналов. На высотах, как, оказалось, стоял целый артиллерийский корпус противника. Во второй половине дня в сражение на участке 1-го Белорусского фронта были введены для прорыва обороны, заранее сосредоточенные на Кюстринском плацдарме: 1-я гвардейская танковая армия – в направлении Зееловских высот и 2-я гвардейская танковая армия – на участке Нойгарденберга. Было видно, что такая масса техники (около 1400 танков) привела к неразберихе в построении войск и к нарушению их управления. Кроме того, уменьшилась артиллерийская поддержка пехоты. В итоге за первый день наступления войска продвинулись в среднем только на 3-8 километров. Очень большие были потери. Например, в 1-й гвардейской танковой армии Катукова, по официальным данным, погибло 800 танкистов и две сотни танков. Необходима была, по-видимому, перегруппировка артиллерии и проведение новой авиационной подготовки.
...За первый день наступления 23-я гвардейская стрелковая дивизия и наш 88-й полк, наступавшие в первом эшелоне, продвинулись на 8 километров. К 20.00 дивизия в ожесточенном бою овладела населенными пунктами Позелин, Зитцинг. вела бой на рубеже: мост (700 метров севернее Зитцинг), западная окраина Зитцинг, полевая дорога (1 км южнее Зитцинг). Местность, по которой приходилось наступать, представляла собой низменность, изрезанную сетью каналов и тянувшуюся на десятки километров. Дивизия и наш полк прорвала вторую позицию немцев и начала обходить Лечин с севера. В этом бою были подбиты три машины и сгорели в танках их командиры - командир роты, ст. лейтенант Семенов А.П., лейтенанты Коломин В.В. и Сабкин А.И., были убиты командир танка лейтенант Афанасьев М.Б. и экипаж танка Соков Н.В. и Гусев Н.С"....
-
"...Утром 20 апреля, соединения 3-й ударной армии и в том числе 23-я гв. стрелковая дивизия с танками нашего полка, пройдя с боями Претцельский лесной массив, захватили узел дорог город Вернойхен, первыми вышли на кольцевую Берлинскую автостраду, а в 14 часов дальнобойная артиллерия 79-го стрелкового корпуса дала два первых залпа по Берлину. В итоге, с первого дня наступления 3-я ударная армия прорвала на 60-ти километровом участке от исходного положения до пригорода Берлина 12 промежуточных рубежей.
...21 апреля рано утром у пункта Линденсберг танки передового отряда 88-го полка с десантом автоматчиков неожиданно встретились с превосходящими силами немцев. Вместе с командиром полка я выскочил из танка для организации атаки. В результате рукопашной схватки немцы отступили с потерями и в дальнейшем бою наши танки подбили 4 самоходки и уничтожили 6 орудий. Позже Линденсберг был захвачен танковым десантом. В этом же бою у городка Блумберг, который штурмовал 68-й гв. стрелковый полк, у нас были потери – погиб смертью храбрых командир танка лейтенант Стрюков М.К., уничтожив немецкую самоходку. С захватом опорного пункта Блумберг 23-я гв. дивизия и наш полк перерезали Берлинскую автостраду. Дальше начиналась зона большого Берлина. Оборона Берлина состояла, как известно, из трёх обводов с девятью секторами. Внешний обвод имел 100 км по окружности и охватывал пригороды города. В основном он состоял из окопов неполного профиля и застав. Средний обвод был около 45 км в окружности и опирался на уже имевшиеся преграды, такие, например, как окружная железная дорога. Внутренний обвод был центром города и состоял из массивных правительственных зданий ...
Днем 21 апреля относительно легко захватили городок Бух и к исходу дня вышли на северо-западную окраину берлинского пригорода Каров. Это был обычный немецкий городок, утопающий в зелени садов. Здесь танкам 88-го полка пришлось преодолевать мощные баррикады под немецким обстрелом и только к вечеру, захватив железнодорожную станцию, мы вышли на исходные позиции для наступления на городок Бланкенбург. В этом пригороде Берлина трехэтажные здания были приспособлены к круговой обороне и бои шли до ночи. Далее на пути был пригород Панков. Немцы здесь хорошо подготовились к обороне, используя сады и парки этой дачного района в качестве маскировки...
Наступление началось 22 апреля в 9.30 после десятиминутной артподготовки. Полк поддерживал батальоны 66-го полка 23-й гвардейской стрелковой дивизии. При подходе пехоты к передним траншеям немцев оказалось, что дорогу преграждали противотанковые рвы, которые не позволили танкам с ходу прорваться к станции Панков. Немецкие автоматчики и фаустники расположились так, что могли подпускать наши танки и пехоту на близкое расстояние и стрелять, оставаясь невидимыми. Только к вечеру после ожесточенных боев наши войска вышли к центральной части Панкова, а в ночь на 23 апреля войсками 23-й гвардейской стрелковой и 171-й стрелковой дивизий, при поддержке танков 88-го полка, был полностью взят Панков, окраинный район на северо-востоке Берлина... В этих боях, в нашем полку отличился, помню, опять командир роты капитан Лемешко. Его танк ИС-2 с экипажем: Францев, Шварцман, Елкин в танковой дуэли подбил четыре немецких средних танка...
...За пригородными домами Панкова и за железной дорогой, на юго-западе, уже были видны крыши многоэтажных домов Берлина. В соответствии с приказом, части 12-го гв. стрелкового копуса повернули в направлении южной оконечности пригорода Рейникендорф, к каналу Берлин-Шпандауэр-Шиффартс... На подступах к Берлину и в самом городе оборона, строилась на основе баррикад, противотанковых рвов, каменных строений. Для усиления обороны подступов и самого города привлекались все силы зенитной артиллерии немцев. Как оказалось позднее, свыше шестисот зенитных орудий крупного и среднего калибра были поставлены на противотанковую и противопехотную оборону, кроме того, в качестве огневых точек использовались неисправные танки, закопанные на перекрестках улиц, и танковые башни. На фотографии изображен ДОТ с танковой башней от Pz/ KpfW.V и с дополнительной защитой каменными блоками. По количеству гильз можно судить о накале этих боев...
"...23 апреля начались бои 3-й ударной армии в северной и северо-восточной части Берлина, при этом 2-я гвардейская танковая армия, наступавшая ранее вместе со стрелковыми соединениями, выводилась из боев в городе. Стало ясно, что крупные танковые соединения в городских условиях неэффективны. Целесообразно, по-видимому, было создавать штурмовые отряды из пехоты, саперов и роты танков или самоходок, а наступление проводить не сплошным фронтом, а по основным магистралям. Многие бойцы и командиры, конечно, не имели опыта боев в крупном городе, что вело к громадным потерям. Ведение боевых действий затруднялось возможностью поражения танков из укрытий фаустпатронами и сложностью ориентирования. Пришлось прибегнуть к «эффективной» тактике – вначале артиллерия вела сильный огонь по цели, потом следовали залпы «катюш». После этого вперед шли тяжелые танки не по центру улицы, а по сторонам, круша баррикады и дома, откуда раздавались выстрелы. Потом в дело вступала штурмовая группа – саперы и пехота...
...Когда 88-й танковый полк вступил в Берлин, город пылал, рушились горящие здания, всё было озарено пламенем пожаров и окутано густым дымом. Улицы были безлюдны, но когда спускались в подвалы, то там обнаруживалось все население из разбитых домов вместе со своим скарбом. В глазах людей чувствовался страх и покорность. Это подтверждает то, что немцы были сильны пока были сильнее! Наши танкисты вели себя сдержанно и не помню случаев жестокого обращения с населением, несмотря на то, что немцы принесли нашему народу много горя.
...Как заместитель командира полка, я находился впереди для организации взаимодействия танков и пехоты. Танки полка взаимодействовали, как и в других танковых соединениях, попарно, а пары между собой. Танковый взвод – два танка ИС-2 – простреливал всю улицу, один танк ее правую сторону, а другой левую. Пара танков двигалась уступом по обеим сторонам улицы, причем башня правого была повернута налево, градусов на сорок пять, башня левого – также, но направо. Другой взвод или один танк или самоходка СУ-76 шли следом за первым взводом, и поддерживала его огнем. Каждой танковой роте придавался взвод автоматчиков, состоявший из отделений, по числу тяжелых танков в роте. Автоматчики передвигались на броне, при встрече с противником они соскакивали и вели бой во взаимодействии с экипажем. В нашем полку эту роль выполняла рота автоматчиков под командованием старшего лейтенанта Подокшина Ю.Б., которая прикрывала маневры танков, действуя параллельно, продвигаясь по развалинам и подвалам. Отделения автоматчиков под командованием сержантов Даутова, Галимфанова, Овчинникова, Чутова и Шаймердинова, двигаясь в передовом отряде разведгруппы, уничтожала фаустников и очищали кварталы домов от неприятеля...
Были случаи, когда после захвата улицы противник просачивался по подвалам и возобновлял боевые действия.
Взвод танков ИС-2 в бою.
Во время боев в Берлине на "фаустпатроны" приходилось, как отмечалось позднее в исторических работах, до 70 % всех подбитых машин. Фаустники пропускали пехоту и открывали огонь, когда мимо проходили танки. В мемуарной литературе о Берлинской операции часто пишут, что в качестве защиты «танки оборудовали противокумулятивными экранами, которые изготавливались и устанавливались силами танкоремонтных подразделений из тонких металлических листов или сетки». За все время боев в Германии такой «защиты» на средних и тяжелых танках я не видел и сомневаюсь в ее эффективности, так как фаустпатрон просто пробивал и экран, и броню. Правда, диаметр пробоины получался в два раза меньше. Случаи же массового поражения ИС-2 кумулятивными гранатами можно объяснить в основном грубыми нарушениями тактики городского боя, когда танки бросали вперёд без надлежащего прикрытия со стороны пехоты. Фаустниками были кадровые военные, фольксштурма я не встречал среди пленных. Также, во время боев в Берлине я не видел немецких танков, кроме закопанных на перекрестках.
Самоходки СУ – 76 поддержки штурмовой группы полка .
...24 апреля был захвачен северный район Берлина - Рейникендорф и тяжелые бои шли вдоль канала Берлин-Шпандауэр. При этом накал уличных боев был таким, что наши танковые экипажи в сутки расходовали до трех боекомплектов снарядов.
Командный пункт 88-го танкового полка находился вместе со штабом стрелкового полка поддерживаемой 23-й гвардейской стрелковой дивизии и переправлялся из одного подвала дома в другой по мере продвижения войск к центру. Помню, что узкие берлинские улицы были усыпаны грудами кирпича, обломками баррикад. Едкий дым от горящих зданий застилал глаза. Грохот орудий, разрывы бомб и снарядов не смолкали ни на минуту. Облака дыма и кирпичной пыли заволокли центр города. Ночь превратилась в день…
"...27 апреля – первая половина 28 апреля после тяжелых боев с большими потерями войска 79-го корпуса 3 УА освободили район и тюрьму Моабит, и вышли, минуя Лертерский вокзал, на северо-западный берег реки Шпрее, на набережную Фридрихсуфер...
...С северо-запада по Мюллерштрассе и далее по Шоссештрассе к Штетинскому вокзалу продвигались и танки нашего 88-го полка, поддерживая 66-й гвардейский полк 23-й гвардейской стрелковой дивизии. Путь пролегал через Веддинг – плотно застроенную часть Берлина, в которой многие дома были превращены в опорные пункты обороны. В этом районе также было много долговременных сооружений, так называемых бункеров. В результате боев центр города превратился в настоящий ад. От жары было нечем дышать, трескались даже камни зданий. Передовой линии как таковой не было – отчаянный бой шел за каждую улицу и каждый дом…
...Полк прошел с севера через Райникендорф к Зеештрассе и повернул направо по направлению к мосту через Берлин-Шпандауэр канал. Там нас встретило ожесточенное сопротивление противника, и полк вернулся назад к Мюллерштрассе, повернул на нее и начал продвигаться в сторону центра к Штеттинскому вокзалу. Вблизи от перекрестка находится (по сей день) станция метро "Зеештрассе". По воспоминаниям радио-мастера Леонарда Бухова, один из танков ИС-2 наехал на крышу ее подземного вестибюля и провалился в нее своей задней, трансмиссионной частью. Так он и сидел там несколько дней, выставив пушку в небо, пока его не вытащили...
... К утру 28 апреля танковые бригады и полки поддержки стрелковых дивизии были, как следует из архивных документов, «перераспределены». Для 171-й дивизии, наступавшей в первом эшелоне, на левом фланге были выделены 351-й и 1203-й самоходные артиллерийские полки. 150-й дивизии была передана 23-я танковая бригада с 30 танками Т-34 и 85-й отдельный танковый полк, сохранивший 16 танков (из них 6 танков ИС-2). Наш 88-й полк, сохранивший после тяжелых боев 5 танков ИС-2 и 4 самоходки СУ-76, должен был поддерживать наступление пехоты 23-й гвардейской стрелковой дивизии на подходах к Штеттинскому вокзалу. Командный пункт нашего полка в это время находился на Мюллерштрассе, у вокзала Веддинг. Направление движения полка – по Шоссештрассе к Штеттинскому вокзалу. Утром 29 апреля танки полка прорвали баррикаду на Мюллерштрассе, обеспечив продвижение нашей пехоты. В этом бою погибли смертью храбрых командир роты танков старший лейтенант Морозов Н.В. и механик-водитель старший лейтенант Матвеев М.И....
...За рекой Шпрее от Мольткештрассе были германские правительственные учреждения, посольский квартал и Рейхстаг. Отступив на южный берег 28 апреля, гитлеровцы не взорвали мост Мольтке, ведущий к Рейхстагу, но, как оказалось, заминировали его. На мосту были надолбы и две противотанковые баррикады – одна примыкала к северному берегу реки, а вторая – к южному. Мост длиной около 60 метров простреливался противником с разных сторон – с Тиргартена и с ближайших домов набережной Кронпринца – швейцарского посольства и министерства внутренних дел – «дома Гиммлера». Утром 29 апреля подразделения 171-й и 150-й дивизий при поддержке средних танков 23-й танковой бригады 9-го танкового корпуса попытались с ходу, после гаубичного обстрела преодолеть мост. Обстрел немцев был настолько сильным, что форсировать реку не удалось. В это же время среднюю часть моста Мольтке немцы частично взорвали, она накренилась и осела на полуразрушенные опоры. На настиле моста в правой части образовался провал. Днем штурмовые группы 171-й стрелковой дивизии захватили несколько зданий на Кронпринценуфер, но далее продвинуться не смогли из-за сильного обстрела. Вечером батальон 380-го полка 171-й дивизии с левого фланга перешел мост и завязал бой на Кронпринцуфер. Его поддерживали танковые пушки с нашего берега реки.
В ночь на 30 апреля 221-й саперный батальон, ценой больших потерь, сделал проход в обеих баррикадах на мосту. В наступившей темноте штурмовые группы пехоты 150-й дивизии при поддержке артиллерии перескочили по мосту и захватили дом юго-восточнее моста. Потом переправились отдельные подразделения 674-го и 756-го полков, вышли на Кронпринценуфер и Мольткештрассе и начали захват швейцарского посольства.
В тылу, на улице Альт-Моабитштрассе, у Лертерского вокзала, на Инвалиденштрассе шла борьба с отдельными группами гитлеровцев, каким-то образом просочившимися в наши тылы. В это же время штурмовые группы частично освобожили от гитлеровцев дома северо-восточнее швейцарского посольства и попытались продвинуться к Рейхстагу. Здание Рейхстага противник приспособил к круговой обороне. Все оконные и дверные проемы замурованы кирпичом, в них оставлены амбразуры и бойницы. Рейхстаг, как потом стало известно, оборонялся многочисленным гарнизоном, включавшим солдат и офицеров отборных гитлеровских частей, еще остававшихся курсантов морской школы, сборного батальона СС, артиллеристов, летчиков, отрядов фольксштурма...
...В ночь на 30 апреля 66-й гв. полк 23-й гв. стрелковой дивизии, при поддержки танков 88-го полка, сломали сопротивление немцев и захватил железнодорожную станцию Веддинг на Мюллерштрассе.. Таким образом, у противника остался последний рубеж обороны к северу от Рейхстага - Штеттинский вокзал и казармы у Экзерцир-Плац.
...Утро 30 апреля, как и во все предыдущие дни, было хмурое и холодное. Помню, что моросил дождь и вместе с каплями на землю падал пепел. В 6.00 при поддержке артиллерии и «катюш» штурмовыми группами 150-й дивизии был предпринят штурм и частично захвачено здание министерства внутренних дел в южной части Мольткештрассе. Расстреляв из пушек баррикады у входа, наша пехота сумела ворваться в здание. За это здание сражались, как известно, штурмовые группы из двух полков – 756-го из 150-й дивизии и 380-го из 171-й дивизии. Это шестиэтажное здание, расположенное наискосок от Рейхстага, было отличной исходной позицией для штурма. Таким образом наша пехота вышла на рубеж 300 – 400 метров северо-западнее Рейхстага....
...Днем этого же дня танки нашего 88-го полка вышли к корпусам клиники Шарите, занимающей целый район и находившейся на расстоянии около 700 метров северо-восточнее Рейхстага. На фотографии ниже этот район - на заднем плане слева от Рейхстага. Между танками полка и Рейхстагом была река Шпрее с взорванными мостами....
...К середине дня через полуразрушенный мост Мольтке переправились отдельные пехотные подразделения и артиллеристы с пушками малого калибра и полностью очистили здание министерства внутренних дел. Теперь в руках фашистов остались лишь Рейхстаг и напротив него, через площадь Кенигсплац, Кроль-Опера. Перед Рейхстагом были вырыты траншеи, водоем с водой, построено около 15 дотов. Поперек площади в 120 метрах от Рейхстага, оказался ров шириной четыре метра, залитый водой, – преграда о которой ничего не было известно. Оказалось, что залитый водой ров – это часть трассы метрополитена, строившегося открытым способом. Все переходы через ров были разрушены, на многих участках установлены мины. На крышах ближайших к Рейхстагу домов – орудия разных калибров, в том числе зенитные, направленные на площадь. Во взятии Рейхстага по официальным данным принимали участие: 150, 171 и 207-я дивизии, а фактически – несколько доукомплектованных батальонов. Штурмовые группы 171-й дивизии должны были наступать через посольский квартал левее моста Мольтке и атаковать Рейхстаг с севера. Было предпринято несколько атак, но при отсутствии танковой поддержки, сильного огня немцев и наличии рва с водой и водоема результата не было, а были новые потери. По воспоминаниям однокашника по Саратовскому танковому училищу, старшего лейтенанта Шипова К.Н., для поддержки 150-й дивизии к мосту Мольтке подошла его 23-я танковая бригада – 21 танк Т-34. Три танка переправились под обстрелом через мост, и пошли было вперед, к Рейхстагу, но один провалился в залитый водой ров, переправляясь через мостик, а два – немцы тут же сожгли у дома министерства внутренних дел. Из трех экипажей выжил только один танкист. По другим свидетельствам, согласно журналу боевых действий 150-й стрелковой дивизии, прорвавшиеся через мост 10 танков Т-34 были подбиты фаустниками, из них 4 сгорело. Один танк за № 122 выдвинулся из-за квартала генерального штаба артиллерии и своим огнем уничтожил пушки расположенные южнее здания Рейхстага, но и сам был подбит снарядом из парка Тиргартен....
...Днем 30-го апреля подразделениям 150-й дивизии удалось подойти ко рву. Однако вскоре пехотинцы оказались накрыты огнем зенитных орудий, расположенных в башнях парка Тиргартене на расстоянии двух километров. Пехоте пришлось отойти и ждать наступления темноты. Тем временем всю вторую половину дня подразделения 171-й дивизии зачищали здания, расположенные в дипломатическом квартале на северной стороне Кёнигсплац. Здесь штурмовым группам оказывали мощную поддержку самоходки 351-го и 1203-го полков....
В немногочисленных материалах по боевым действиям гвардейских тяжелых танковых полков отмечено, что «с утра 88-й тяжелый танковый полк, переправившись через Шпрее по уцелевшему мосту Мольтке, занял огневые позиции на набережной Кронпринценуфер. В 11.30 части 79-го стрелкового корпуса перешли в наступление и преодолели ров на Кенигсплатц перед Рейхстагом. В 13.00 танки полка, участвуя в общей артиллерийской подготовке, предшествовавшей штурму, открыли огонь прямой наводкой по Рейхстагу. В 18.30 полк своим огнем поддержал и второй штурм Рейхстага, и только с началом боя внутри здания танки прекратили его обстрел…».
Не могу не подтвердить, не опровергнуть этот факт, хотя возможно, что несколько танков полка, выделенные для дополнительной поддержки 150-й дивизии, были на южной набережной Шпрее и обстреливали Рейхстаг от дипломатического квартала вдоль Альзен – Штрассе.
По свидетельству разведчика 88-го полка старшего сержанта Николая Ивановича Зубова, он, в это же время, с напарником на подвернувшейся доске переплыли Шпрее на ее южный берег (Фюрст-Бисмарк-Штрассе – Ред.) и ползком под ураганным огнем добрались до солдат, атаковавших Рейхстаг…
...Окончательно, Рейхстаг целесообразно было начинать штурмовать в сумерках, что было и сделано 30 апреля в 21 час 30 минут после сильной артподготовки и воздушного налета. В атаке по центру участвовали штурмовые группы 756-го и 674-го полков 150-я дивизии, а на левом фланге от посольского квартала – штурмовые группы 380-го и 525-го полков 171-й дивизии при огневой поддержке 351-го и 1203-го самоходных полков. В ночь на 1 мая был захвачен частично первый этаж здания. В 9 часов утра 1 мая немцы предприняли согласованную контратаку снаружи и из подвальных этажей. От Бранденбургских ворот позиции 674-го полка атаковали до 300 гитлеровцев при поддержке десятка танков. Среди контратакующих в самом Рейхстаге были кроме немцев и солдаты СС других национальностей. Бои за Рейхстаг шли с вечера 30 апреля по ночь с 1 на 2 мая…
...Утром 1 мая 88-й полк вернулся на Лизенштрассе – улицы, отходящей на север от Шоссештрассе до эстакады железнодорожных путей. Задача полка - недопустить прорыва немцев от Штеттинского вокзала вдоль железной дороги на запад. Командный пункт полка находился в подвале дома на Лизенштрассе, рядом у входа в подвал стоял танк ИС-2 командира. С утра немцы несколько раз переходили в атаки с направлений Гартенштрассе и Штеттинского вокзала вдоль железнодорожных путей на запад, однако, понеся потери, отходили. Остался в памяти трагический эпизод, случившийся в этот день. Командир полка послал, хотя я и не советовал, разведчиков и саперов из роты управления с целью определить местонахождение наших танков на данный момент. В результате они были обстреляны и погиб сапер Халев Николай, а прошедшего всю войну командира саперного отделения и трижды орденоносца старшего сержанта Макарцова Н.А. принесли в подвал на командный пункт полка смертельно раненого в спину осколками мины...
...2 мая около 10 часов утра вдруг наступила тишина, прекратился огонь. И мы поняли, что что-то произошло. В подвал на КП полка вбежал мой ординарец Николай Опанасенко и сообщил, что разведчики взяли в плен сразу несколько сотен немцев. Мы выскочили наружу и увидели белые простыни, которые «выбросили» в домах и из подвалов, которые ещё не были взяты. Из различных укрытий повалили целые колонны сдающихся немцев, грязных, с черными от копоти лицами – военнослужащих, членов гитлерюгенда и фольксштурма...
Продвижение 88-го отдельного гвардейского тяжелого танкового полка в Берлине 21-30 апреля 1945 года.
...На этом боевые действия в Берлинской операции для 88-го гвардейского тяжелого танкового полка были закончены, если не считать необдуманных действий некоторых военнослужащих, что зачастую приводило к лишним жертвам. Один такой случай произошел 2 мая на Лизенштрассе, где стояли наши уцелевшие танки и когда немецкие солдаты строем под командованием своих офицеров начали сдаваться. Лизенштрассе шла под уклон, в нижней части улицу пересекала эстакада с железнодорожными путями, шедшими от Штеттинского вокзала. Под эстакадой находилась траншея, в которой все еще держала оборону большая группа хорошо вооруженных немцев. Оттуда пришел офицер-парламентер, с предложением сдаться с оружием в руках......Неожиданно наш солдат открыл огонь из автомата по строю сдающихся немцев, в результате чего вся группа численностью около 150 человек разбежалась и начала вести ответный огонь. Командир полка полковник Мжачих для прекращения боя поставил на свой танк немецкого офицера с белым флагом. Однако командир танка, вместо того чтобы продвигаться, не стреляя, открыл огонь из пушки. Офицер был сбит с танка откатом пушки, а немецкий фаустник с близкого расстояния пробил броню башни. К счастью, танк не загорелся, а экипаж успел выскочить. Командир танка в дальнейшем не смог объяснить свои действия...
К концу дня на сборный пункт военнопленных 23-й гвардейской стрелковой дивизии поступило около трех тысяч офицеров и солдат немцев.
Так вечером 2 мая 1945 года для меня закончился «танковый марш» длинной в четыре года... 
...Танковые войска 1-го Белорусского фронта за период Берлинской операции с 14 апреля по 3 мая, по нашим данным, понесли значительные потери – 1940 танков и самоходок, из них безвозвратные потери только по двум танковым армиям – 441, в том числе на улицах Берлина – 208. А за броней этих машин погибли танкисты, в последние дни войны! Эти потери объяснялись использованием танков для прорыва мощной обороны в городских условиях, необходимостью скорейшего взятия Берлина, стремлением опередить союзников, а также, по-видимому, личными амбициями наших военноначальников. Я не вправе давать оценку целесообразности таких потерь в Берлинской операции....
По завершении Берлинской операции командира 88-го тяжелого танкового полка полковника Мжачих П.Г. представили к званию Героя Советского Союза, однако отдельные танковые полки были «не на виду» у начальства и Мжачих дали четвертый орден Красного Знамени. Процесс награждения личного состава отдельного полка, отличившихся в боях, зависел от своевременного представления на награды в стрелковые части, с которыми взаимодействовал полк. Бывали случаи, когда результаты награждения не успевали дойти до награжденных, так как полк переподчинялся другой дивизии или армии. Поэтому командование полка старалось сделать представление на награждение из расчета быстрого получения результата. Чаще всего это было представление на медаль «За отвагу» или орден Красной Звезды – то чем могли наградить командир полка или бригады. Так за Берлинскую операцию орденами было награждено 71 человек из рядового и младшего командного состава нашего полка...
...После окончания штурма Рейхстага, с 3 мая, наш танковый полк был временно расквартирован к северу от Рейхстага в парке Гумбольдт Хайн, так как в домах оставаться было опасно из-за укрывавшихся в городе небольших групп немецких солдат. В этом парке на фотографии, снятой 5 мая - взвод управления 88-го танкового полка со своим командиром старшим лейтенантом Владимиром Ивановичем Кузнецовым (сидит в центре четвертый справа).
Как вспоминал, уже в наше время, мой однополчанин Леонард Бухов: «В дальнем углу парка находился один из знаменитых берлинских бункеров – железобетонное сооружение кубической формы размером с четырехэтажный дом, с одной дверью и множеством узких амбразур. Мощное сооружение, выдерживавшее прямое попадание авиабомбы. Теперь в нем уже никого не было, зато там обнаружилась гора новеньких спальных мешков из шелковистой ткани на пуху. А мы располагались в палатках, так что по ночам было еще холодно и эти мешки здорово нас выручили. Надо сказать, что берлинцы по сей день вынуждены терпеть соседство двух таких бункеров, так как. взорвать их в черте города невозможно. Один из них и «украшает» парк Гумбольдт Хайн...
...Как выяснилось позже, наиболее крупные бункеры находились в парках Фридрих Хайн, Тиргартен и в районе Веддинга – в парке Гумбольт Хайн. На крышах бункеров находилось от 4 до 8 зенитных орудий, для которых были смонтированы шахтные подъемники для подачи снарядов. В парке Гумбольт Хайн была боевая башня зенитного комплекса №3, которая выполняла функция ПВО и защиты гражданского населения на 16 тыс. человек от бомбежек. Также в здании располагались госпиталь, родильное отделение больницы, хранилища музейных ценностей, склады военного имущества, артпогреба и хранилища запасных стволов зенитных орудий.
На снимке ниже эта башня снятая летом 1944 года. Во время штурма Берлина в боевой башне комплекса разместился командный пункт сектора обороны города "G". Третий зенитный комплекс блокировали часть советского 12-го гвардейского корпуса. Личный состав укрылся в башнях, забаррикадировав входы, и предпринимал попытки обстреливать из зенитных орудий атакующих. После общей капитуляции Берлина 3 мая в 12 часов личный состав третьего зенитного комплекса сдался. Эта боевая башня ПВО существует и сейчас. Частично она была взорвана французскими сапёрами в 1947-м, но справиться с этой бетонной массой они не смогли без опасности для окружающих районов и большая часть в итоге уцелела, дойдя до наших дней...
...Полк в эти майские дни располагался в юго-восточной части парка у башни управления, представлявшей собой бетонное сооружение размером около 50 на 25 метров. Было поставлено несколько палаток и вдоль аллеи были выстроены оставшиеся у полка танки и машины... ...4 мая на площади у Бранденбургских ворот и Рейхстага состоялся военный парад советских войск Берлинского гарнизона. Принимал парад военный комендант Берлина генерал Н.Э. Берзарин. От нашего полка в параде участвовал только начштаба Широкий Н.С. - как награжденный орденом Александра Невского....
...Итак, понемногу жизнь входила в мирное русло. Что представляли собой улицы Берлина у парка Гумбольт Хайн видно на снимке ниже...
Как подсчитали, 45% домов в Берлине были разрушены полностью и 35% - частично. Все население, кроме стариков и женщин с малыми детьми, было мобилизовано на работы. Мужчины должны были вернуться к своим обычным занятиям или же выполнять тяжелую работу; женщины - убирать щебень, складывать в кучи кирпичи и хоронить тысячи разлагавшихся среди развалин трупов. На первых этажах уцелевших зданий стали открываться магазинчики и т.п. заведения. Например, на Амстердамерштрассе, недалеко от парка Гумбольдт Хайн, открылась парикмахерская пожилого немца Пауля Шёнфельдера, где мне удалось пару раз побриться и подстричься. Продовольственные карточки получали старики и женщины с детьми и лица, зарегистрировавшиеся для работы. Жители, которым нечего было обменять на продукты, голодали...
...Позже в июне в Берлине возник «черный рынок». По свидетельству моего однополчанина Леонарда Бухова «черный рынок, располагавшийся возле Рейхстага, просуществовал года два. Наряду с немцами, предлагавшими в обмен на продукты и сигареты всякие безделушки, там были военные всех четырех союзников. Американцы продавали сигареты, шоколад, тушенку и швейцарские часы. Они привозили их целыми коробками. У них оккупационные марки обменивали на доллары, и потому они развили бешеную активность. Англичане и французы имели ассортимент победнее, но тоже торговали, а наши продавали немцам даже махорку и черный хлеб. Официально появляться на этом рынке было запрещено и там периодически происходили облавы. Немецкая полиция окружала всю территорию рынка цепью полицейских, и по периметру рынка стояло несколько фургонов. Полиция сходилась к центру территории рынка, вылавливая всех немцев, которые чем-либо торговали, их забирали и увозили на машинах. Ни о каком контроле цен или наведения порядка на рынке речи даже не было. Периодически происходили облавы силами патрулей союзных войск. При этом американцы забирали американцев, русские - русских и т.д.». Когда потом, летом, сослуживцы ездили в Берлин, ординарец купил мне на этом «черном рынке» у американцев за 400 оккупационных марок швейцарский хронометр, который служит до сих пор. (Для справки, союзники начали выпуск оккупационных марок в сентябре 1944, а Советский Союз – с апреля 1945 года. Билеты в военных марках, были объявлены на территории Германии законным платежным средством наряду с пока оставшимися в обращении и сохраняющими свою покупательную способность рейхсмарками. Нам оккупационные марки стали выдавать, наряду с рублевым денежным довольствием, как только войска перешли старую границу Германии.
...Ниже на фотографии от 5 мая - однополчане из роты технической части полка. На Мюллерштрассе еще недавно воевал наш полк, а теперь спокойно разъезжают танкисты. Улица уже чистая, поскольку сразу после окончания боев все население поголовно мобилизовали на расчистку улиц, а Мюллерштрассе - одна из главных магистралей города.
Снимал всех в эти майские дни сержант Костя (Забихула) Курамшин – мой ординарец. До войны он работал фотографом, и все снимки сделал в тот же день. Он – молодец: все делал быстро. Я даже не знаю, как и где он напечатал фотографии. Во время штурма Берлина он был радиотелеграфистом на танке командира полка и за обеспечение четкой связи с командирами рот и штабом был награжден орденом...
...7 мая было организовано посещение мест недавних боев. Однополчане во время этой экскурсии фотографировались на фоне неразрушенных домов в центре Берлина и у Рейхстага.
Конечно, хотелось побывать у Рейхстага – перед его главным входом на Королевской площади. Помню, у здания было очень много людей. У Рейхстага сфотографировались: командир полка – полковник Мжачих Петр Григорьевич (8-й слева); зам. командира полка – майор Жаркой Филипп Михайлович (6-й слева); начштаба полка – майор Широкий Николай Сергеевич (3-й справа); зам. по техчасти полка – майор Романченко Николай Петрович (7-й справа); помощник начальника штаба полка – капитан Гирман Иван Сергеевич (2-й слева); механик-водитель – Смирнов Иван Иванович (4-й слева); врач полка – капитан Пахаренко Федор Дмитриевич (5-й слева); санитарка Трихина Валентина (5-я справа); адъютант командира полка – лейтенант Молотков Владимир Николаевич (10-й слева); уполномоченный СМЕРШа полка – капитан Субочев Михаил Тимофеевич (11-й слева); водитель командира полка – Тютин Кирилл Андреевич (12-й слева). Между командиром и заместителем полка – командир взвода управления ст. лейтенант Кузнецов Владимир Иванович....
...В тоже время, в парке Гумбольдт Хайн мои однополчане наслаждались непривычной тишиной и праздновали День Победы. На снимке, сделанном уже 9 мая, у стола – технические службы нашего полка. Радиотелеграфист и фотограф Костя Курамшин сделал и надпись на фотографии - как на стене Рейхстага!
... В эти же майские дни была сфотографирована легковая машина «эмка» (ГАЗ-11-73) командира полка. Благодаря исключительному мастерству и бережному отношению водителя сержанта Тютина Кирилла, автомобиль проехал с соответствующими ремонтами от Сталинграда до Берлина. Ходовая часть машины заимствовалась при этом, как помню, от бронеавтомобиля. На лобовом стекле нашими художниками нарисованы награды 88 (51)-го отдельного танкового полка – ордена Ленина, Красного Знамени, Суворова III степени, Кутузова III степени, Богдана Хмельницкого II степени. На этом снимке справа – налево: командир полка Мжачих П.Г.; водитель командира полка сержант Тютин К.А.; зам. командира полка Жаркой Ф.М.; адъютант командира полка Молотков В.Н.
В продолжение темы об автомобиле – при штурме Берлина разведчики нашего полка нашли и отдали командиру шикарную спортивную машину «Штеер 220». Однако комполка поездил на ней недолго – машину увидел командующий бронетанковыми войсками фронта и забрал. Пришлось полковнику Мжачих взять себе мой Опель-Кадетт, взамен отдав старенький БМВ....
...9-го мая утром объявили построение, и командир полка Мжачих зачитал приказ Верховного главнокомандующего о полной капитуляции Германии. В конце дня, после застолья, когда начался салют, Мжачих приказал зарядить холостыми все танковые орудия и по его сигналу был произведен коллективный выстрел из шести пушек, потрясший все окрестности парка Гумбольдт Хайн....
...10 мая на одной из алей парка я с зам. комполка по политчасти, майором Глушковым произвели построение личного состава роты технического обеспечения, роты автоматчиков, взвода управления, саперного и хозяйственного взводов...
...Наутро 11 мая 88-й тяжелый танковый полк покинул Берлин, торжественным строем при развернутом знамени на танке командира полка, а наш парк Гумбольдт Хайн вошел потом в английский сектор города. Сначала полк остановился в пригороде Берлина – в лесу южнее городка Эберсвальде, а затем на несколько недель в городке Фризак. Согласно приказу командующего 3-й ударной армии от 18 мая полк вышел из состава 12-го стрелкового корпуса.
...За боевые действия на подступах к Берлину и в уличных боях в городе, в июне полк был награждён орденом Ленина...
Комментарии
RSS лента комментариев этой записи