Последний мирный день

Последний мирный день перед началом Великой Отечественной войны — 21 июня 1941 года — был насыщен событиями до предела. В ту субботу мирные жители Советского Союза занимались своими обычными делами, в то время как две армии, которым предстояло менее чем через сутки сойтись в долгой смертельной схватке, занимались приготовлениями к войне. Однако если для вермахта это были «последние штрихи» тщательно разработанного плана, то командование Красной Армии действовало нерешительно, не будучи до конца уверенным в том, что в ближайшие часы придется давать отпор агрессору.

Генерал-губернаторство, Польша. Моторизованные корпуса 3-й танковой группы вермахта сменили пехотные соединения на границе с СССР

Накануне нападения на Советский Союз немцы провели масштабную кампанию дезинформации, убеждавшую в том, что ближайшей целью Германии является высадка в Англии. Этим объяснялась высокая концентрация немецких пехотных соединений на границе с СССР. Действительно, механизированных и танковых войск вермахта там не было до последнего момента. Они прибыли в ночь на 21 июня, превратив немецкую группировку из оборонительной в наступательную.

Одной из причин неудач советской разведки во вскрытии немецких планов является жесткий режим секретности, с самого начала окружавший операцию «Барбаросса». Точная дата наступления до последнего момента оставалась достоянием узкого круга лиц в высшем руководстве Третьего рейха. Гитлер утвердил 22 июня как дату нападения еще 30 апреля 1941 года, затем она была подтверждена фюрером через месяц, 30 мая. Однако только 10 июня командующий сухопутными силами Германии генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич направил в войска директиву, в которой 22 июня определялось как день нападения. Последней поворотной точкой становилось время 13:00 21 июня. В этот час предполагалась передача одного из двух кодовых сигналов:

    сигнал «Дортмунд». Он означал, что наступление, как и запланировано, начнется 22 июня, и что можно приступать к открытому выполнению приказов;
    сигнал «Альтона». Он означал, что наступление переносится на другой срок.

Таким образом, даже имевший доступ к сверхсекретной информации советский разведчик вряд ли мог до середины июня сообщить точную дату вторжения.

Артем Дгабкинспасибо