Русских не сломить!

С неослабевающим напряжением продолжаются бои за Сталинград. Каждый день сражений приносит смерть сотням и тысячам немцев. Героические защитники Сталинграда! Еще сильнее разите немецко-фашистских разбойников! Очищайте от гитлеровцев наши дома и улицы. Остановить и отбросить врага!

Всеволод Вишневский, "Известия", СССР (№233 [7919]). Статья опубликована 3 октября 1942 года.

Немецкие солдаты снабжены памяткой-инструкцией. Она гласит: «Солдат Гитлера, у тебя нет нервов и сердца. На войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского, не останавливаясь, если перед тобой старик или женщина, девушка или мальчик.. .»

В прошлогоднем приказе по войскам Восточного фронта, отданном гитлеровским генералом Рейхенау, говорилось: «Все, являющееся символом господства большевиков, в том числе и здания, должно быть уничтожено. Никакие исторические или художественные ценности на Востоке не имеют значения...»

Война идет шестнадцатый месяц. Порой кажется, что непрерывный ряд гитлеровских преступлений может притупить остроту наших восприятий. Но нет! Приходят новые сообщения о новых, все более диких зверствах, и внутренний голос диктует: «Русский человек, вставай, души и бей немцев! Пусть адом станет для немца наша земля!»

Нет меры немецким преступлениям. Не будет меры нашей мести!

В захваченных местностях Ленинградской области уцелевшие истощенные советские люди загоняются за колючую проволоку. Немцы гонят последние остатки жителей на окопные работы. Немцы ломают наши старинные здания, а битый кирпич тащат для своих аэродромов, для дзотов.

Ленинград борется. Грозно гремит его артиллерия. Идут в атаку наши закаленные полки и морские бригады. Прорывают немецкую оборону наши бойцы на Западном фронте. Наступают наши воины к северо-западу от Сталинграда.

Все тревожнее становятся ночи в городах Германии — от Восточной Пруссии до Берлина, и на Западе — по промышленным районам — гул тяжелых бомб. Немцы с мрачной душой встречают приближение зимы. Летний их план захвата советского Юга, нефти, поворота на Север, захвата Москвы и Ленинграда — сорван! Немцы умываются кровью, теряют десятки дивизий, а впереди еще более упорное, несокрушимое сопротивление — стена народов и в первом ряду сверхгероическая Россия, наша родина.

Война стала простой, обнаженной до конца. Идет война не на жизнь, а на смерть.

Гитлер мобилизует все свои силы, последние свои резервы, чтобы вырвать победу… Гитлер думает, что он может выкрутиться. Он гонит палкой новые дивизии итальянцев, венгров и румын. Он об'являет «европейскую» трудмобилизацию, выскребывает всюду металл. В последнее время в захваченных местах Ленинградской области и Псковщины немцы ведут повальное из'ятие всех металлических изделий, отбирают все — до последнего колуна, лопаты, до последней ржавой вилки. Снимают рельсы со старых железнодорожных веток и под'ездных путей, выдергивают костыли из шпал, сдирают старое листовое железо с крыш. Шарят по телу и срывают нательные кресты у стариков и старух.

Гитлер прибегает и к привычному и излюбленному террору. Больше виселиц!.. Больше голов на плахи!.. Сотни тысяч советских граждан с Украины загнаны в товарные и скотские вагоны и под конвоем угнаны на каторжные работы в Германию.

Судьба этих людей: голодное истощение, туберкулез, жизнь рабов. Спасти их можно только усилением наших ударов, ускорением темпов борьбы, еще большим накалом нашей решимости и гнева.

Сейчас перед нашим, Ленинградским фронтом немцы ведут окопные работы. На эти работы брошены советские женщины и дети. Из Красного Села, Пушкина, Слуцка, Красногвардейска, Тосно.

Дети на окопной работе!

Ребенка бьют, суют ему в худенькие руки лопату и приказывают: «Копай!.. Шнеллер!.. Быстрее!..»

Ребенку на этой каторжной работе дают граммы хлеба и воды.

Дети от бессилия падают в вырытых ими же ямах, рвах. Немцы ходят и каблуками давят головы измученных, умирающих детей.

«Памятка» ведь гласит: «Солдат Гитлера! Уничтожь в себе жалость и сострадание. Убивай всякого русского, даже если перед тобой девушка или мальчик...»

В последних боях, сатанея, цепляясь за синявинские рубежи, боясь прорыва блокады Ленинграда, немцы изощряются в пытках над пленными.

Выкалывают глаза и вгоняют в глазницы пустые гильзы. Бойцу Лазаренко раздробили череп и набили туда сухарей, в ноздри загнали патроны и на груди раскаленным металлом выжгли звезду.

Немец думает нас этим испугать. На кого он «влиять» собирается — на орлиное племя русских моряков?!

Вот наш ответ:

Балтийский снайпер тов. И.Антонов убил 225 немцев, выйдя на первое место и по Балтийскому флоту, и по Ленинградскому фронту. Яростно бьют балтийцы немцев в воздухе. Балтфлот должен выделить ассов, имена которых прогремели бы по всей стране. Гвардии капитан М.Ефимов сбил уже 34 немецких самолета. Эскадрилья М.Ефимова сбила уже 100 немецких самолетов.

Стелется дым на берегах Невы. За последние три дня немцы потеряли здесь 65 самолетов. Их вогнали в землю наши летчики, наши зенитчики... И еще вгоним — и в воду, и в землю!

Наша ярость и стойкость принесут нам победу. Мы будем выигрывать день за днем. Ткнем немцев снова мордой в грязь, потом в сугроб и скажем: «Нет, русских вам не сломить!»

Каждый крепкий удар, меткий выстрел, бросок и поиск разведчиков, сбитый немецкий самолет, утопленный катер, транспорт, подбитый танк, автомашина, продавленный дзот, каждый убитый немец сейчас особенно важны.

Гитлеровцы с мутными глазами лезут за обещанным им до зимы «концом похода на Восток», лезут по колена в немецкой крови, хрипя и думая, что вот-вот им удастся достигнуть решающего успеха.

Надо страшными ударами — прямо между глаз — вышибить из немцев их мечты и заодно дух.

Немцы подсчитывают: «До зимы, до снега еще месяц-полтора. Может быть, успеем». Не успеете!

Мы бьем и неустанно будем бить немцев, чтобы крахнули все их планы, мечты, иллюзии.

Сколько бы ни сделал уже каждый из нас, — ненависть неутолимая пусть твердит: Мало!.. Бей без устали!.. Мы, друзья, хорошо отдохнем после победы!.. // Всеволод Вишневский. ЛЕНИНГРАД.

Перебежчики

На одном из участков нашего фронта на-днях добровольно сдались в плен два солдата германской армии. Оба они — поляки.

Сигизмунд Шаблевский, солдат 502-го немецкого пехотного полка, пробыл на фронте всего один день. Ночью он насыпал в свой ручной пулемет песку, а затвор бросил в болото. Убедившись, что вокруг никого из немецких солдат нет, Шаблевский побежал к нашим окопам и при встрече с первым же бойцом Красной Армии поднял руки.

Солдат 28-го пехотного полка Францишек Печенка пробыл на фронте шесть дней. Возможность бежать представилась ему только 28 сентября. Ночью он сделал проход в минном поле у переднего края немецкой обороны и заранее заготовленными ножницами перерезал несколько рядов проволоки.

Неподалеку от нашего переднего края в кустах Печенка срезал длинную ветку и нацепил на нее белый платок. На рассвете он подошел к нашим окопам. Оба солдата сообщают об издевательствах над поляками в германской армии.

— 20 мая этого года, — говорит Сигизмунд Шаблевский, — Гитлер мобилизовал в германскую армию польскую молодежь. В его армию взяты насильно, под страхом расстрела, поляки рождения 1919—1923 годов. Месяцем позже он мобилизовал в Польше возрасты 1903—1918 годов рождения. Забрал в армию всех рабочих-поляков из военной промышленности, с заводов, расположенных в Польше, и всех бывших солдат польской армии, попавших в плен во время немецко-польской войны 1939 года.

— За малейшую провинность, — рассказывает Францишек Печенка, — поляков зверски избивают. Командир роты, в которой я находился, каждый день бил меня палкой по голове за то, что я разговаривал со своими односельчанами по-польски.

Печенка рассказал о том, что он видел в Германии, в городе Линбурге, где служил первое время после мобилизации.

— Там работает на заводах много русских, насильно угнанных в Германию, — заявил он. — Все они живут в специальных лагерях, за проволочными заграждениями, под сильной охраной. У каждого сзади на плече нашит кусок белого полотна с большой буквой «С», что означает «советский, из Советского Союза» (поляки носят нашивку с буквой «П»). Мне удалось побеседовать с одним из таких рабочих. Он оказался украинцем, из Киева. Я плохо знаю украинский язык, а он еле разбирал польскую речь. Но я прекрасно понял все, что он мне сказал. Его силою угнали сюда, работать заставляют по 14—15 часов в сутки, морят голодом.

Сообщил Францишек Печенка и о том, что он видел в лагерях для советских военнопленных. Он встречал их под Берлином, в Линбурге, Бреславле и других городах. Немцы строят для военнопленных бараки, обносят их проволокой, через которую пропускают электрический ток, и размещают такие лагери по соседству с казармами своих солдат.

Сигизмунд Шаблевский сообщил, что немцы раз’единяют польские семьи, членов одной семьи поселяют в разных областях, держат тысячи людей в качестве заложников. Тысячи поляков, находящихся в немецкой армии, мечтают о том, как бы пробраться в Советский Союз. Но не всем удается бежать. Ведется слежка, и немало поляков уже было расстреляно за попытки сдаться в плен.

— Мы ехали на фронт в подавленном настроении, — говорит Шаблевский. — Поезд от Риги до Старой Руссы шел очень медленно. Когда я спросил о причине, мне об'яснили, что здесь действуют русские и латвийские партизаны. Незадолго до нас проходил эшелон с солдатами испанской «Голубой дивизии». Партизаны взорвали этот поезд, при чем около 50 солдат было убито и несколько сот ранено. // А.Розен, спец. корреспондент «Известий». СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ.

спасибо