Cамый проницательный враг диктатуры пролетариата

Николай Устрялов
Прочитал советский дневник Николая Устрялова 1935-1937 годов (ссылка на полный текст дневника — в конце поста). Профессор Николай Васильевич Устрялов — либерал-кадет, участник белогвардейского правительства адмирала А. В. Колчака, потом — один из основателей сменовеховства. По нему в 20-е годы не раз "проходились" в важных политических докладах советские вожди.
Ленин: "этакие откровенные враги полезны, надо сказать прямо".
Каменев: "самый проницательный враг диктатуры пролетариата".
Сталин: "Устрялов — это представитель буржуазных специалистов и вообще новой буржуазии. Он – классовый враг пролетариата. Это бесспорно. Но враги бывают разные..." "Он [Устрялов] служит у нас на транспорте. Говорят, что он хорошо служит. Я думаю, что ежели он хорошо служит, то пусть мечтает о перерождении нашей партии. Мечтать у нас не запрещено."
Троцкий: "Устрялов, этот умный, дальновидный буржуа, к которому прислушивался и от которого предостерегал Ленин. И этот выразитель настроений новой буржуазии понимает, что только сползание самих большевиков может наименее болезненно подготовить власть для новой буржуазии... Вы знаете: Устрялов не нас поддерживает, он поддерживает Сталина... Вдумайтесь в это... Устрялов – человек очень сознательный, он знает, что говорит и куда идёт."

Что же этот "самый проницательный", "дальновидный", "откровенный" и "бесспорный" враг, вернувшись в СССР, писал в 1935-1937 годах? Дневник немножко разочаровывает — по остроте и беспощадности анализа он не идёт ни в какое сравнение с предшествующей, харбинской публицистикой и перепиской того же Николая Васильевича. В этом дневнике подчёркнуто взят совершенно "лояльный" тон. Но Устрялов остаётся Устряловым и тут, любое движение советского общества в консервативную, "традиционную" сторону, в сторону прошлого он горячо одобряет и приветствует.


Николай Устрялов в 1908 году

Вот вернувшийся из эмиграции евразиец и бывший князь Дмитрий Святополк-Мирский тихой сапой протаскивает в "Известиях" лозунг "народности" – самую "безобидную" часть уваровской триады "Самодержавие. Православие. Народность". А заодно газета громит революционного историка Покровского и его школу. Устрялов в восторге, записывает 28 января 1936 года: "Бухарин в полемической статье против М. Н. Покровского и объективизма в истории. Покровский третируется... если не canaille [канальей], то en [как] младенец. А в течение десяти лет он царил неограниченно и самодержавно! Да, да, мы растём: тога мужа — вместо детской рубашки (по старинному образу Плеваки). Сегодня Мирский в «Известиях» воскрешает лозунг... «народность»! Конечно: «без народности не может быть полноценной социалистической жизни». Браво, браво! Диалектика. Голова от неё кружится, радостно кружится, как от первосортного шампанского — и замирает дух."

Дмитрий Святополк-Мирский

Но достаётся уже и самому Николаю Ивановичу Бухарину, который пока ещё возглавляет "Известия". Запись Устрялова от 10-11 февраля 1936 года: "В «Правде» — резкая полемическая статья против Бухарина, осмелившегося назвать царскую Россию — «нацией Обломовых». Как можно оскорблять русский народ, его прошлое, его историю?!.. Где мы?.. Ура, мы в стране социализма, мы в СССР, на девятнадцатом году Октября!! Бедный, милый Бухарчик!.."

Николай Бухарин и карикатура на него из советской печати 1932 года

А ведь в 20-е годы советская печать помещала карикатуру — гигант Бухарин обедает, держа в руках вилку, а между зубьями этой вилки кое-как вертится лилипут Устрялов. Вот, кстати, хороший урок для современных политиков: никогда не надо недооценивать противника. Приходит время, и безобидный и смешной политический карлик, микроскопический лилипут, как в сказке, вырастает и превращается в великана. А вчерашний великан сдувается в "бедного, милого Бухарчика".
Вот Политбюро ЦК выносит постановление о пьесе Демьяна Бедного "Богатыри" и одноимённой опере-фарсе. По мнению Политбюро, эта пьеса:
"а) является попыткой возвеличить разбойников Киевской Руси, как положительный революционный элемент, что противоречит истории и насквозь фальшиво по своей политической тенденции;
б) огульно чернит богатырей русского былинного эпоса, в то время как главнейшие из богатырей являются в народном представлении носителями героических черт русского народа;
в) даёт антиисторическое и издевательское изображение крещения Руси, являвшегося в действительности положительным этапом в истории русского народа, так как оно способствовало сближению славянских народов с народами более высокой культуры".
(Позднее Сталин говорил об этом: "Конечно, мы не очень хорошие христиане, но отрицать прогрессивную роль христианства на определенном этапе нельзя. Это событие имело очень крупное значение, потому что это был поворот русского государства на смыкание с Западом, а не ориентация на Восток").
Устрялов записывает 30 ноября 1936 года: "Рассказывают об обстановке эпизода с «Богатырями», положившего демонстративный конец оплевательскому хамству по адресу нашего исторического прошлого. Эта пьеса Демьяна Бедного шла раз десять в театре Таирова. И ничего. Говорят даже, сам Керженцев видел её. И тоже ничего. Многие, по инерции, похваливали: «здорово это он... действительно, «богатыри».., а как крещение-то? хе-хе...». Пришёл Молотов В. М. на спектакль. Смотрел, всё в порядке. По окончании, Таиров к нему — с книжкой для почётных посетителей.
— Не откажите, Вячеслав Михайлович, вписать нам на память Ваше мнение.
— Моё мнение? Разрешите подождать до завтра. Через день-два Вы его узнаете — из газет.
И через день-два Таиров узнал, а вместе с ним — urbis et orbis [город и мир]. Таиров — на свою беду, остальные — на великую радость. В самом деле, как не возликовать?.. Да. «В искушеньях долгой кары, перетерпев судеб удары...» — восприняла великая наша страна, и гордая своей историей, своим настоящим и прошлым, бестрепетно смотрит в лицо своему будущему..."

Эскиз костюмов к опере-фарсу "Богатыри"

Сцена оперы-фарса "Богатыри"

В то же время Устрялов иногда печалится, что поворот к "традиции" происходит не так скоро и полно, как ему хотелось бы. Осенью 1935-го он посещает музей в бывшей Троице-Сергиевой лавре в Загорске (ныне Сергиев Посад), запись от 19 сентября: "Мощи Сергия Радонежского. Под склепом. Какие-то тёмные, сгнившие пелены, — и на них остатки костей, череп, клочки рыжеватых волос, беспомощно свалявшихся. Гурьба школьников, разглядывающих это. В их весёлых милых головках эти закопчённые кости не пробудят дум ни о Куликовом поле, ни о «старце чудном», своими «благоуветливыми глаголами» пособлявшем созиданию московской державы, ни об осаде смутных дней, ни о той «атмосфере труда, мысли и молитвы», какую распространяли вокруг себя эти пыльные гнилушки. Что же, каждое время имеет свои символы, свои реликвии. Грустно, что они ревнивы, эти символы... Грустно, но и понятно: ревнива человеческая страсть..."
(Замечу в скобках — вот, наверное, порадовался бы профессор Устрялов, доживи он до 60-х годов, когда советские художники начали охотно изображать Сергия, да ещё с преогромнейшим мечом в руках).

Изображение Сергия Радонежского из советской серии «Герои русского народа XIII-XV веков». 1968 год

Когда несколько лет назад я перелистывал страницы архивных "Правды" и "Известий" за 1936-1937 годы и натыкался там на обширные "подвальные" статьи за подписью Устрялова, то я, честно говоря, думал, что это он сам активно "продвигал" их туда, приносил в редакцию и т.д. Но, оказывается, ничуть не бывало — всё было ровно наоборот! Устрялов и не думал предлагать свои опусы ни "Известиям", ни тем более "Правде" — они их сами просили и заказывали! Раздавался звонок из редакции или "вещий стук" в дверь, по его выражению, — и следовал заказ.
Запись от 15 июня 1936 года: "Дебют в ...«Правде»! Да, странно было бы подумать это, скажем, в 17-м, 19-м, 30-м и проч. годах. Да, да, дебют в «Правде», на тему нашей новой Конституции: — Документ мирового резонанса. Третьего дня часов в одиннадцать — звонок... то бишь стук в дверь. Я был один дома. Открываю. Молодой человек журналистского облика. Сотрудник «Правды». Второй день меня разыскивает. Редакция просит меня на страницах газеты высказаться по поводу проекта новой Конституции. Желательно получить статью немедленно. Строк полтораста. Он может подождать, погулять."
А Устрялов — вот незадача! — и не читал ещё проекта Сталинской Конституции! "После поисков газетного номера и некоторого раздумья — решаю ехать с товарищем в Москву и ориентироваться в деле на месте. Побрился (был невероятно лохмат), переоделся, — поехали... Огромное здание комбината «Правды» на Ленинградском шоссе. Коридорная система. Удобные, спокойные кабинеты. Последние номера «Правды». Между прочим, статья Радека о конституции. Не слишком искромётная."
Декабрь того же года. Радек к этому времени уже три месяца как арестован, а "Известия" заказывают Устрялову новую "большую политическую статью". Он не верит сам себе: "К чему эта акция? Неужели и впрямь моё имя способно появиться на столбцах руководящей советской прессы?! Invraisemblable. [Невероятно.]"
Запись от 18-19 декабря 1936 года: "Именинный подарок — сегодняшний номер «Известий» с подвалом «Самопознание социализма». Напечатали целиком и полностью. С тремя-четырьмя небольшими поправками. Большая политическая статья на страницах советских «Известий»! Хочется протереть глаза:
— Что это? Не сон ли?
Нет, не сон. Явь. Волнующая и почти головокружительная. Поистине, — es schwindelt!.. [Это головокружительно!] Неужели и впрямь я «имманентен» вполне, по-настоящему, великому советскому государству и его идее-правительнице? Если б так!.. Однако, статья-то в самом деле глядит со страницы «Известий». Это — «не обещание, а факт».
В январе 1937 года упомянутого выше Карла Радека уже судят на открытом процессе. Устрялов в час ночи 31 января делает по этому поводу блестящую по стилю и глубине намёков запись, напоминающую прежнего "харбинского" Устрялова:

Скамья подсудимых на процессе "параллельного троцкистского центра"

"Приговор по делу троцкистского параллельного центра. Из 17 подсудимых 13 осуждены на смерть. Среди четырёх счастливцев — Радек и Сокольников: по 10 лет тюрьмы.
Сложные переживания. Хотя гибель этих людей диктуется логикой истории, при вести о Радеке и Сокольникове ощутил искреннейшую радость. Что это: интеллигентское слюнтяйство? уважение, — отвлечённое, цеховое — к «уму», к «таланту», к знаниям? вера, что эти люди способны всерьёз исправиться и пригодятся родине? — Во всяком случае, должен сознаться: когда диктор объявил, что эти двое останутся живы, органически ощутилось душевное облегчение.
В 5 часов — митинг на Красной площади: привет приговору суда. В комнату из радио-ящика неслись чувства миллионных советских масс. Гнев, ненависть к врагам, негодование. Шум, гул приветствий, музыка. Энтузиазм. Свобода. Социализм.
...Лёгкий поворот радио-рычажка — и снова шум, гул, приветствия, ура, восторги. Откуда это? — Берлин, Фридрих-штрассе. Четырёхлетие гитлеровского «пробуждения». Fakelzug. [Факельное шествие]. Массы. Улица. Страсть. — Философия истории. Магия эпохи. (1 ч. ночи)".

Карл Радек

Обложка журнала "Крокодил" за январь 1937 года с карикатурой на Радека, Троцкого и других в связи с процессом "троцкистского параллельного центра"

О Троцком несколько ранее, в дни "первого большевистского процесса" Каменева-Зиновьева: "Троцкий!.. Злая сила, оса, жалящая при первой возможности... Кто не с нами, тот против нас: так поставлен вопрос историей. Кто не с Москвой, тот с Гитлером, Гестапо, Араки".

Карикатура на Л. Д. Троцкого. Авторы — Кукрыниксы. 1937

Дневник обрывается летом 1937 года, когда сам Устрялов был арестован, а затем, в октябре, и осуждён к высшей мере за "контрреволюционную связь с Тухачевским". Была ли такая связь или что-то ей подобное в действительности? С одной стороны, если учесть, что ещё в 1932 году, как видно из его переписки, Устрялов раздумывал, не поддержать ли публично лозунг "С партией — против Сталина!", это вполне могло быть. Он считал тогда, что Сталин слишком верен революционным идеям, чтобы стать советским Бонапартом: "он слишком "честен" для Бонапарта… и несколько старомоден". И предполагал, что, вероятно, Сталин "погибнет русским Робеспьером; вернее всего, в один прекрасный день его забрыкают собственные ослы, жаждущие спокойных стойл". (Нечто подобное и случилось, но позже, в 1953-1956 годах). Конечно, Тухачевский, по этой логике, на роль Бонапарта подходил гораздо больше. Может быть, и впрямь, после неудачной ставки на белого адмирала, бывший колчаковец решил возложить свои надежды на красного маршала?.. Однако в дневнике никаких подтверждений этому нет. Сам дневник был приобщён к следственному делу Николая Васильевича по его просьбе: уже из-под ареста он прислал жене записку: "Милая Наташа, пожалуйста, пришли с посланным дневники...". После смерти Устрялова с его дневником знакомились в ЦК ВКП(б), делали пометки, возможно, он побывал в руках у высших руководителей СССР. Дневник должен был свидетельствовать о полной лояльности Устрялова к советской власти. Но не помогло...

Полный текст дневника

спасибо