«Вечерами я превращался в личного секретаря Роммеля. Хотя генерал и не достиг еще зенита славы, он получал из разных мест от тридцати до сорока писем в день от представителей всех социальных слоев Германии. Много было писем от поклоняющихся героям мальчиков, но большинство от девушек и женщин. Их любовь к Роммелю граничила с обожанием. Почти все просили прислать фото. Чтобы ответить на этот поток писем, мы держали большую картонную коробку открыток-портретов, снятых Хоффманом из Мюнхена, официальным фотографом Гитлера. Запас пополнялся регулярно, и Роммель лично подписывал каждую фотографию, которую я отсылал.
Это книга о настоящих мужиках — летчиках и штурманах знаменитого «кукурузника» По-2 (У-2). Для управления этим самолетом первоначальной летной подготовки не нужны были особые навыки и способности, все же это был не истребитель или дальний бомбардировщик, однако те задачи, которые приходилось решать экипажу, требовали огромного личного мужества и полной отдачи. Как вспоминал один из ветеранов: «К У-2 относились с насмешкой, но эксплуатировали нас нещадно».
— Однажды мое подразделение после тяжелого марш-броска вышло на большую солнечную поляну, — вспоминает латышский ветеран Вилнис Гринбергс. — В тот же момент с другого конца поляны появились русские — такие же вымотанные и смертельно уставшие. И вот мы смотрим в их изможденные лица, на их грязные руки, лежащие на прикладах. А они смотрят на нас. В полной тишине. И никто не хочет стрелять, все хотят, чтобы этот ужас просто кончился — растворился в воздухе. Это длилось несколько минут. Если бы у кого-нибудь сдали нервы и он нажал на курок, на этой поляне была бы гора трупов. Но вдруг в какой-то момент я понял, что смотрю в зеркало. Мы медленно стали отходить к кустам. И русские, как наше отражение, тоже стали пятиться. Потом мы развернулись и ушли. И русские тоже. Все остались живы.
Из воспоминаний советского офицера Новохацкого Ивана Митрофановича о последнем бое, 9 мая 1945. Название книги "Воспоминания командира батареи".
Приближается время атаки, остались считаные минуты. Командир батальона встает в полный рост и, обращаясь к нам, говорит: «Ну, мужики, пошли». Потом дает команду батальону: «Славяне, в атаку, вперед!» Солдаты батальона дружно поднялись во весь рост. Цепь грозно ощетинилась штыками, суровы лица солдат, молча идущих в атаку. Противник подозрительно молчит. Что это — решил подпустить поближе, а потом прицельным огнем хладнокровно расстрелять батальон? Или же пока нас не обнаружил? Прошли 20 шагов... 30... Вскоре тишину утра распорол захлебывающийся, какой-то испуганный треск вражеского пулемета.
Мимо поезда проносились французские деревушки, освещенные солнцем. Головой я стукался о деревянную спинку сиденья. Другие пассажиры, те, кто принадлежал к иному миру, смеялись. Я смеяться не мог. Не мог я и забыть обо всем, что со мной было.
Я повсюду искал Гальса. Но найти его мне так и не удалось. Я думал только о нем, и лишь привычка скрывать чувства помогла мне не расплакаться. Нас соединило все, что мы испытали на войне, я не забывал о том, что нам пришлось пережить. В этом враждебном мире он один остался мне другом. Он нес мою ношу, когда у меня заплетались ноги. Я никогда не смогу позабыть ни его, ни то, что нам пришлось пережить вместе, ни моих товарищей-солдат, жизни которых теперь уже навсегда связаны с моею.
28 апреля 1944г.
Всего несколько дней назад я вытащил пьяного в дым Ивана из постели какой-то истошно вопившей румынки в только что занятом нами селе. Он был настолько пьян, что не понимал происходящего, явно забыв о том, что идет война и мы, немцы, — враги советских солдат. Поскольку его невозможно было поставить в строй вместе с остальными пленными, мы решили снять с него всю одежду, которую тут же кинули в колодец. Затем мы бросили его в навозную кучу. К несчастью, у нас не было времени, чтобы проследить за его дальнейшей судьбой, нам оставалось надеяться, что румынские женщины не позволят ему бежать.
Продолжение книги «Я дрался на истребителе» состоит из интервью с летчиками, пришедшими на смену погибшим в тяжелейших боях 1941—1942 годов. И хотя многие из них выпускались из училища, имея общий налет около 20 часов, у них было одно существенное преимущество — шанс попасть к опытному и грамотному командиру эскадрильи, от навыков которого во многом зависела жизнь молодого бойца. Единицы из тех, кто пришел на фронт в 1943—1944 годах, стали Героями Советского Союза, но именно они, играя роль ведомых, обеспечивали молниеносные результативные атаки Гулаева, Решетова, Кожедуба и многих других прославленных асов.
"Беспечность нашего начальства была страшная! Вроде недавно отшумела финская кампания. Недавно освободили Бессарабию, Западную Украину и Белоруссию. Все знали, что рядом граница, знали о скорой войне, разговоры шли, но, мы солдаты, нам не до больших материй. Что комиссар в казарме скажет, то и правда.
«САПЕР ОШИБАЕТСЯ ОДИН РАЗ» — эта поговорка родилась на фронтах Великой Отечественной, где их воинская профессия считалась одной из самых опасных: будучи войсками переднего края, саперы действовали в авангарде наступающих войск и на направлениях главных ударов противника, рискуя жизнью, наводили переправы под ураганным огнем и прокладывали путь через минные поля, обязательно включались в состав штурмовых групп и несли потери даже более высокие, чем пехота. Уже в начале 1942 года были сформированы десять саперных армий — по одной на каждый фронт. Гитлеровцы признавали, что «иваны особенно сильны в минной войне» и что операцию «Цитадель» «сорвали русские саперы», а экипажи «Тигров» больше всего опасались противотанковых мин… В этой книге собраны воспоминания тех, кто останавливал немецкие панцеры и «прогрызал» вражескую оборону, штурмовал неприступные укрепрайоны и расписался на стенах поверженного Рейхстага: «ПРОВЕРЕНО: МИН НЕТ».
"После окончания автомобильной школы механики при фабрике Греф и Штифт в Вене, меня вызвали в RAD имперскую службу труда и назначали на стройку для высших партийных чинов в Линце, который называли тогда Фюрерсштадт. Там я пробыл до середины 1940.
Из Линца меня отправили в Вестфалию, область Радштадт в Брайсгау, где до начала войны с Францией я работал на укреплениях Западного вала.
Когда началась компания во Франции, меня призвали в инженерно-штурмовую часть. Нас планировалось использовать для штурма линии Мажино.
2024
Подробнее
Возврат
Подробнее
Возврат
Подробнее
БОИ ЗА БАСТОНЬ ГЛАЗАМИ НЕМЦЕВ
Подробнее
За что командир советской подлодки "Щ-408" получил орден Британской империи
Подробнее
За что командир советской подлодки "Щ-408" получил орден Британской империи
Подробнее
Германо-советский договор о дружбе и границе между СССР и Германией
Подробнее
Германо-советский договор о дружбе и границе между СССР и Германией
Подробнее
О пророчествах весны 1941-го.
Подробнее
Подборка
Подробнее