(Дневник.) продолжение. Февраль1943 год. Наступление

Танкисты, совсем молодые ребята, предложили нам фляжечку. У них с этим проблем не было, но я ни разу не видел пьяного танкиста. Слово за слово завязался разговор. Они, оказывается, шли маршем вместе с нами, но не от Ельца а еще дальше. Наши маршруты во многом совпадали, На мой вопрос, не ваш ли там КВ – они утвердительно ответили, что их, даже не спрося номер и где мы его видели. Они сказали, что ни один тяжелый танк не дошел марш до конца. Сперва двигались исключительно по ночам, но потом, в виду того, что не успевали двигались и днем. Что их попеременно бомбили, но только десятая часть танков были выведены из строя бомбами, остальные танки просто поломались, не выдержав марша. И выяснилось, что намело столько снега, что легкие танки типа т 60 которые прошли 300 км почти без поломок не могут его преодолеть и способны двигается в существующих условиях только по дорогам. Так что, вторая танковая армия теперь – это лишь мы – пехотинцы. - Цари полей.
На следующий день, утром, перед полком выступил с речью командир полка полковник Бондаренко, и мы стали выдвигаться на исходную позицию. Прошли хутор Михайловский, и остановились в перелеске за ним, дожидаться сумерек. Как начало сереть, батальоны начали выдвигаться на север параллельно речушке Османки на начальную точку. Там где река делает крутой поворот влево, возле населенного пункта, от которого остались только торчащие из сугробов трубы, батальоны форсировали речку по льду и заняли позиции для атаки на крутом высоком берегу. Ждали разведку. Как стемнело пришли лыжники 616 полка, которые совершили рейд по немецким тылам и обрисовали обстановку.
Полк начал гнуть дугу. Впереди 3 стрелковый батальон капитана Капустина. Мы следом. Наша цель деревня ПОЛОЗОВКА, находящаяся за крутым правом берегом реки Осмонь на холме. Первые километры пройдены спокойно, но, не доходя до деревни метров 500, немцы занервничали и открыли огонь. Понятно, что ночью, не то, что попасть прицельно на таком расстоянии, увидеть бойцов невозможно. Тем более, что у многих были одеты поверх шинелей белые маскхалаты. Но хоть они и стреляли наугад, пулеметы были пристрелены, и появились первые раненые и убитые. Когда были уже видны сараи и заборы деревни, огонь стал прицельным, солдаты стали чаще падать и, в конце концов, батальоны залегли. Хоть наш второй батальон, где я командовал пульвзводом, залег чуть левее, и дальше от деревни, было неприятно и страшно слышать постоянный визг пуль над головой. Сперва вперед продвигались ползком, а потом немцы открыли огонь и по нам, из минометов. Тут продвижение вообще остановилось. Мы стали зарываться в снег с головой. Положение становилось отчаянным. Когда лежишь в глубоком снегу, и другие тоже, ты их не видишь. Остаешься один на один с врагом. Не знаешь, живы ли твои товарищи. Впереди нас выстрелы затихли. Я подумал, что либо третий батальон весь погиб, либо зарылись в снег, чтоб немцы не стреляли на свет выстрелов. На память приходила наша неудачная атака, которая произошла на Угре, у моста, почти год назад. Перед самым рассветом, немцы опять открыли минометный обстрел, по третьему батальону и в нашу сторону. А потом враг предпринял контратаку, пытаясь оттеснить нас на исходный рубеж, за реку. Но не тут то было, Не удалось им уничтожить наших туркестанцев. Мы тоже, поставив пулемет на коробки для лент, открыли по ним фланговый огонь, Атака была отбита с большими для них потерями. Они наверно думали, что нас осталось мало. Как рассвело к нам на помощь пришли танки. Два десятка наших танков т 34. – это грозная сила. Перед ними возникло серьезное препятствие – река Осмонь. Мост через нее был настолько хлипкий, что по нему казалось не проедут и тяжелые грузовики, и существовала вероятность, что он заминирован. Завидев танки, противник открыл яростный артиллерийский огонь по ним, хорошо видным на пологом береге и мосту. Желая выйти из под огня танкисты дали газу и повели свои машины на скорости прямиком к речке. Однако достигнув берега, головной танк забуксовал и стал оседать в топком грунте. Следующий за ним танк, был подбит и оставлен экипажем. Танки ушли левее к мосту, и пропали из виду. Немцы продолжали стрелять наугад в их сторону. Так прошло часа два. Наконец, одиннадцать танков, показались на склоне, развернулись в линию и, взревев моторами, рванули прям через нас, на ПОЛОЗОВКУ. Мы еле успели оттащить, по этому снегу, пулемет. За ними оба батальона поднялись в атаку. К трем часам дня ПОЛОЗОВКА была полностью очищена от противника. Другой полк дивизии, судя по всему, взял ПАЛЬЦЕВО.
Когда шел бой за саму деревню, я прикрывал пехотинцев поставив оба пулемета на развилке, простреливая в обе стороны, вдоль деревни и на КИРИЛОВКУ. В это время ко мне подошел младший лейтенант, командир стрелкового взвода. Грудь его была в крови, шинель разорвана в клочья. Я стал его перевязывать, он махал руками, чем мне мешал, возбужденно рассказывая, как они выбивали немцев из огромного колхозного сарая с сеном. Я на него израсходовал и его и свой санитарный комплект. Пока я перевязывал, он успел рассказать свою историю три раза. Когда бой закончился в деревне там и сям лежали убитые солдаты и наши и немцы. На центральной улице стоял наш сгоревший танк. Немцы отступили в КАМЕНКУ.