fly

Войти Регистрация

Вход в аккаунт

Логин *
Пароль *
Запомнить меня

Создайте аккаунт

Пля, отмеченные звёздочкой (*) являются обязательными.
Имя *
Логин *
Пароль *
повторите пароль *
E-mail *
Повторите e-mail *
Captcha *
1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 Рейтинг 0.00 (0 Голосов)

Угра, Большое устье, март 1942 год
..еще одни воспоминания. Достаточно интересные.
Не знаю, кто дал этим островкам леса такие названия, но среди солдат они назывались так и в таком виде и были перенесены на штабные карты. Если роща Сапог, действительно была похожа на сапог, то находящаяся правее плюшка изуродованного бурелома круглой формы называлась носок. Собственно если есть сапог, то должен быть носок. А правее, между сапогом и Большим устьем такая же груда деревьев называлась остров. И самое непонятное – это

бесформенная, похожая сверху на раздавленную ящерицу, роща, находящаяся выше по склону за сапогом называлась «фасоль». Еще были рощи «малый и большой август».И относительно ровное поле между Большим Устьем и Сапогом называлось «тарелкой».Сколько же русские на этой Тарелке своих положили. До этого мы стояли фронтом на запад против 33 армии но потом нас привели из Новой Михайловки к этому проклятому месту. Предполагалось, что в ближайшее время основные события будут происходить на реке Угра. Русские должны совершить попытку по прорыву кольца вокруг 33 армии. А нашему командованию этого откровенно не хотелось бы. Сперва позиции нашего пулеметного звена были левее «фасоли» на вершине склона. Перед нами метрах в трехстах находилась траншея 449 пехотного полка. Они были на самой передовой, занимая оборону в роще «Сапог» и от нее до «Большого устья». Где то в начале марта русским все же удалось взять Юхнов а на нашем участке отбить у нас Малое устье, Аксинино, и даже переправится на наш берег Угры. Виной тому был в основном рельеф местности. Берег реки в этом месте становится более крутым и образует мертвую зону. Ее можно контролировать с восточной окраины сапога, но это место хорошо простреливается прямой наводкой с русского берега и 449 полк нес потери от русской артиллерии. Роща превратилась в сплошной бурелом, из которого торчали одинокие, не завалившиеся стволы, практически без веток. Конечно мы не оставили рощу полностью, там всегда находился взвод охранения, либо корректировщики. Наш взвод перевели в Большое устье. Собственно не в саму деревню, а правее. До нас на этом месте были позиции Пионер Батальона. Нам не пришлось ничего откапывать заново. Пулеметные почки были глубокими, в полный рост. Вырыты не впопыхах и хорошо благоустроены. На дне валялось много русских шинелей собранных, по всей видимости, с убитых которые в большом количестве лежали занесенные снегом на склоне перед нами. В середине марта начались сильные морозы. Ночью температура достигала -30, да и днём было не намного теплее. На ночь взвод отводили в «Фасоль». Там были нарыты крепкие блиндажи, и на позициях оставалась лишь дежурная смена. И эти шинели им очень помогали. Так шли дни. Русские особенно не докучали. После неудачных попыток прорвать нашу оборону в начале марта, на нашем участке вторую неделю было затишье. Все основные усилия по прорыву нашей обороны они сосредоточили на участке 17 Дивизии, и говорят ей доставалось сильно. С другой стороны атаковать в лоб нас было полным безумием, что и доказали предыдущие бои. Оборона была устроена таким образом, что атакуя с плацдарма, они попадали внутрь подковы, простреливаемой насквозь десятками пулеметов, а также еще и пулеметами 17 дивизии в тыл, с высокого берега стрелки Угры и Вори. Предприняв несколько попыток тут несколько попыток правее, за Красной горкой они временно упокоились. Наступило 16 марта «День памяти героев». Для всех нас этот день ассоциировался с настоящей глубокой весной, К этому дню на родине таял последний снег, если он был. Тут же тоже светлило солнце, но стоял жуткий мороз. Весной и не пахло. Зато тут он приобрел для нас особенный смысл. Вобщем, я обещал постараться достать нашим шнапса или спирта. Все таки праздник надо было отпраздновать, а шнапса у нас было мало. Им можно было разжиться в полку СС, которых снабжали лучше. Они располагались в большом овраге за Большим Устьем, фронтом на запад. Там находился их командный пункт, там же стояли связисты и снабженцы. Тут глубина нашей обороны была менее километра, а потом опять русские из окруженной 33 армии. Нас, свободных от дежурства и офицеров 449 полка собрали в этом овраге. Через громкоговоритель шла трансляция речи Гитлера, в которой он обещал уничтожить Красную армию уже летом этого года, говорил об героизме, наших успехах и называл русских недочеловеками. Если честно, мы их недочеловеками особенно не считали. Тогда в марте было не понятно, кто был сильнее окружен. Собственно дорога на Вязьму была перерезана русскими парашютистами, а вторая дорога блокирована 33 армией, которая в свою очередь тоже была окружена. Но, стоит им сломать оборону 17 дивизии, и соединится с 33 армией, как сразу падет Вязьма, мы остаемся в полной изоляции, и наедятся нам уже не на что. И еще в это же время Русские пытаются прорвать нашу оборону со стороны варшавского шоссе у Спассдеменска. Успех на любом из этих направлений и катастрофа неизбежна. Но мы держимся, латаем дыры, строительные подразделения воюют наравне со всеми. Ну и у Русских не хватает сил собрать кулак. Они бьют нас растопыренными пальцами уже месяц, без особенных результатов. Хоть и у нас не было уже того энтузиазма, как в прошлом году, но все равно, пока у нас есть еда и боеприпасы, нам было приятно слушать эти обещания.
Нас поздравило начальство и отпустило по подразделениям. По дороге я заскочил к своему земляку, Штабс ефрейтору Рудольфу Ленеру. У него можно было чем нибудь разжиться. Но чтоб выпросить у него шнапс, мне пришлось, выпить сперва с ним, и потратить на это час. В конце концов, он дал мне две фляги спирта, и я пошел к своим.
На позициях я отдал спирт своим солдатам и они вылили его в бидон с чаем. Затем«Чай» разнесли по точкам. Я, конечно не поощрял алкоголь, но сейчас был совершенно другой случай- Мы были на войне, а на войне всегда есть потери и всегда есть место героям, и такие дни как этот, конечно поднимают боевой дух у солдат.
Правда наша рота не потеряла в бою ни одного человека с осени 41 года. Тогда всю дивизию оставили в резерве тут под Юхновым, и мы не принимали непосредственного участия в боях за Москву, и вот война опять докатилась обратно до нас.
Вдруг прогремел взрыв, затем еще и еще. Русские начали артобстрел. Мы знали что просто так они не стреляют. Если артобстрел, то будет и атака. Обычно они устраивали артналет на ту точку, которую будет атаковать их пехота. Но в этот раз они сперва обстреляли сапог, потом перенесли огонь в глубь, на овраг, откуда я только недавно вернулся. Мы уже выпили, и нам хотелось, чтоб они уже стали бы нас атаковать. У нас был пристрелян каждый куст. Каждый изгиб местности. Я даже сказал, - "что это не артобстрел, а салют нашим погибшим товарищам. «Давайте, мы вам покажем»". Но Потом Русские перенесли огонь на Большое Устье. Мы вжались в стенки окопа, и пили «чай» подбадривая друг друга. Земля дрожала сильно, говоря, что это больший калибр, чем они использовали обычно. Страшно не было. Спирт делал свое дело. Артналет продолжался достаточно долго и закончился внезапно. Но когда он закончился, ни какой атаки не последовало. Рассеялся дым, я выглянул из убежища. Оказалось, что выпили мы изрядно. Шатаясь, я пошел в сторону второго расчета, проверить как у них дела. Но на том месте, где стоял их пулемет, зияла большая воронка и более ничего.

 

Унтер-офицер 8 роты 468 пехотного полка Феликс Теннинг

Спасибо


Комментарии могут оставлять, только зарегистрированные пользователи.