fly

Войти Регистрация

Вход в аккаунт

Логин *
Пароль *
Запомнить меня

Создайте аккаунт

Пля, отмеченные звёздочкой (*) являются обязательными.
Имя *
Логин *
Пароль *
повторите пароль *
E-mail *
Повторите e-mail *
Captcha *
1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 Рейтинг 5.00 (6 Голосов)

ИНТЕРВЬЮ С ДЕННИСОМ КРЭДДОКОМ
(DENNIS CRADDOCK)
Пожалуйста, расскажите немного о себе, где Вы родились, как стали военным моряком.  
Я родился в Лондоне в 1921 году. Когда мне было 15 лет, наступила депрессия, стало совсем плохо с работой. В конце концов, в начале 1939 года я пошел служить на флот юнгой. Я прослужил на флоте всю войну на различных театрах военных действий и, в определенный период времени, в составе конвоев, направлявшихся в Россию.
Кроме русских конвоев я участвовал в походах в Южную Атлантику и на Средиземноморье. Одним из кораблей, на которых я служил, был крейсер Sheffield, участвовавший в эскорте арктических конвоев с самого начала их проводки. В 1942 году на обратном пути из Мурманска мы подорвались на мине у берегов Исландии, но сумели удержать корабль на плаву. Со временем крейсер вернулся в Англию для ремонта, и меня перевели на другой корабль крейсер Ajax. Этот корабль отправился на Средиземноморский театр. Там мы опять получили повреждения у берегов Северной Африки, и меня перевели на другой крейсер Dido.

Крейсер Sheffield
https://www.naval-history.net/xGM-Chrono-06CL-Sheffield.htm
После похода на Средиземноморье и службы в составе мальтийских конвоев мы вернулись в Англию. Нас вновь направили на проводку арктических конвоев, и мы приняли участие во многих из них. Мы также присутствовали при церемонии капитуляции немецкого флота в Копенгагене.

Крейсер Dido
https://www.pinterest.com.au/pin/520376931935085600/?lp=true
Пожалуйста, расскажите о Ваших чувствах по отношению к Германии в начале войны. Были ли у Вас какие-то антинацистские чувства или только желание защитить свою страну  
Это было давно... Все зависит от возраста: когда ты молод, то мало понимаешь, что происходит вокруг. До меня доносились слухи, я читал газеты, но я не думаю, что у меня были какие-то особенные чувства по отношению к Германии и немцам. Определенно, когда я уже был на службе, нам говорили, что война вот-вот будет объявлена. Очевидно, что моим долгом военнослужащего была защита моей страны я служил на флоте, это было моей работой, и это все, чем я интересовался. Ну а что касается каких-то личных чувств, то они усиливались по мере того, как шла война. Мой город - Лондон - был сильно разбомблен, от этого у любого человека появится враждебное отношение к противнику и одно желание - уничтожить его.

Первоначально Англия не была атакована Германией. Англия объявила войну Германии из-за немецкого вторжения в Польшу. Было ли решение британского правительства вступить в войну абсолютно правильным?  

Да, я в этом не сомневаюсь. Как только война началась, моим единственным желанием стало ее успешное завершение.
Пожалуйста, расскажите подробнее о том, что Вы думали о России до войны, затем во время существования пакта между Гитлером и Сталиным и после немецкого вторжения в Россию.   Как это менялось во время войны?  

Я знал очень мало о России до войны - только то, что читал в книгах или прессе. У меня было представление о том, что это страна, где тяжело живется, и в которой жесткий режим. У нас не было опыта общения с русскими или знания русской жизни, было только то, чему нас учили в школе.
Значит, Вам привили в какой-то степени антикоммунистическое восприятие России...

Да, и когда я был молод, у меня было представление о России как о стране, где холодно и все покрыто снегом, что оказалось правдой, когда я побывал в Мурманске (Деннис смеется - ВК). В то время мы мало путешествовали и мало знали о других странах и народах.

Вы упомянули пакт между Сталиным и Гитлером. Он вызвал некоторую озабоченность и определенные страхи в смысле возможных последствий. После того, как Гитлер вторгся в Россию, все подумали: «Они должны быть теперь на нашей стороне, у нас есть поддержка.» Полагаю, это было в повестке дня, и это то, что мы тогда, по-видимому, чувствовали.


На каких судах Вы служили? Какой была Ваша должность?  

Я служил на крейсерах, был юнгой на крейсере Sheffield и оставался на нем до 1942 года. По профессии я был электриком, и в мои обязанности входило техобслуживание орудий, радиосвязи, торпедных аппаратов. Я также стал «экспертом» по подрывному делу (Деннис смеется - ВК).
Во время норвежской кампании мы высадили войска на берег, но они настолько уступали противнику в численности, что не смогли долго продержаться, и нас послали помочь им эвакуироваться. Мы сошли на берег, чтобы помочь им в отступлении. Я должен был подорвать два моста. Я помню, что это было зимой, выпало много снега, и выиграть войну, барахтаясь в снегу, было делом безнадежным. Мы были плохо экипированы, и я до сих пор помню маленьких детей, скользящих вокруг нас на лыжах, в том время как мы утопали в снегу.

В то время очень активны были квислинговцы (прогермански настроенные норвежцы – ВК). Мы на время расположились в здании школы и как-то собрались вскипятить чаю или кофе, и тут подошла молодая девушка с ведром козьего молока. Мы подумали, что будет здорово выпить чая с молоком, поставили ведро на огонь и начали кипятить его, но появился офицер-медик и спросил: «Что у вас здесь?» - «Молоко.» - «В нем полно мышьяка,» - сказал он, сумев почувствовать его запах.

Значит, они попытались вас отравить?  
Да.

Каково было отношение к вам норвежцев в целом? Было ли оно враждебным?  

Нет-нет. Они были настроены дружелюбно, но квислинговские элементы, а эта девушка была из их среды, вредили нам при любой возможности.
Посещали ли Вы СССР во время войны? Встречались ли Вы с русскими и какими были Ваши отношения с ними?   

Я единственный раз ступил на русскую землю, когда мы заправлялись в Мурманске. Любые контакты были очень ограниченными. Я полагаю, это был период подозрительности между русскими и нами, так как Второй фронт в Европе еще не был открыт. Думаю, что у них было чувство обиды - они считали, что мы сделали недостаточно. Я могу понять их чувства: против них воевала основная масса немцев, и им крепко доставалось от них, могло показаться, что мы привели всего лишь несколько кораблей, а они надеялись получить поддержку на суше. Опять же, все зависело от того, что им говорили то же самое, что и в случае с нами. На низком уровне (иерархии - ВК) вы можете сформировать свое мнение только на основе того, что вам говорят. Иногда получаемая информация очень выборочная. Но у нас не было проблем с людьми, которых мы встречали.

Был ли у Вас шанс поговорить с русскими?
Нет. Смешно, но, главным образом, мы контактировали с людьми с вспомогательного судна. Большая часть команды состояла из женщин! На самом деле, мы были испуганы, так как это были крупные женщины с вот такими мускулами (Деннис показывает размер мускулов и смеется - ВК).

Был ли у Вас или у кого-либо из Ваших приятелей шанс близко пообщаться с русскими женщинами?   
Нет, в сущности нет.

А женщины проявляли интерес к Вам?  
Нет, мы провели не берегу очень мало времени. Просто никаких шансов не было.
Значит, единственным шансом пообщаться с русскими был контакт с теми женщинами?  
Нам разрешили сойти на берег и ознакомиться с местностью, но, я полагаю, существовала атмосфера подозрительности, и им запретили близкое общение с нами. Это вполне понятно.

А потом, когда вы служили на Dido?  
Нет. Мы останавливались однажды на пару дней для заправки, вот и все.
(Деннис показывает фотографии - ВК):
Эти фотографии были сняты в День Победы, когда мы пришли в Копенгаген, чтобы принять капитуляцию немецкого Северного флота. Это старшие немецкие офицеры на палубе крейсера Prinz Eugen, здесь они поднимаются на борт Dido для подписания капитуляции. Когда мы были там, нас посетил и генерал Монтгомери.
Когда мы пришли (в Данию - ВК), мы оказались первыми из союзников в Копенгагене, и нам дали задание очистить город от остававшихся в нем немцев - чисто полицейская акция. Мы присоединились к местной группе Сопротивления, и нас приставили к ее лидеру. Лидер оказался женщиной! Она была газетным репортером и лидером группы Сопротивления. Мы ходили с ней по городу в поисках квислинговцев. Она была безжалостной и расстреляла многих из них...


И вы видели это?  
Да. Она убила многих. Вот она на фотографии...
Это фотография, снятая во время арктических конвоев, - обычный морозный день. Этот парень скалывает лед.
Бен Титеридж показывал мне фото, на которых лед смывали паром из машинного отделения. Так Вы тоже скалывали лед?  
О да. А вот фото, на которых показаны повреждения, вызванные волнами...


Это фото, снятое во время конфликта в Испании. Мы забирали беженцев и увозили их в Гибралтар. Вот видите, мы разместили флаг на крыше орудийной башни, чтобы они (британские летчики - ВК) знали, кто мы. Эти фотографии сняты, в основном, на Средиземноморье во время конвойной службы. Это воздушные атаки итальянских ВВС - ковровая бомбежка с большой высоты. Это все небольшие промахи. Вот это немецкое транспортное судно, которое мы потопили в Северной Атлантике, а здесь мы подбираем спасшихся.


Была ли у Вас возможность пообщаться с теми немцами?  
Нет. Но мы обращались с ними хорошо, похоронили погибших. С ними не было проблем.
Это - фото крейсера Sheffield, снятое с другого корабля, а это - всплески от снарядов с итальянских кораблей. Видите, совсем небольшие недолеты. Это я работаю (Деннис на фото лежит под подвешенной торпедой и ремонтирует ее - ВК). А это след от куска шрапнели с линкора Bismarck, просвистевшего рядом с моим ухом (Деннис показал фото крупной пробоины на мачте - ВК).


Какой день или эпизод войны запомнился Вам больше всего? Пожалуйста, расскажите о нем.
Мы базировались в Гибралтаре, прикрывая средиземноморские конвои, и получили известия о том, что Bismarck вышел в Атлантику и только что потопил Худ. Тогда нас отправили из Гибралтара на перекрытие линкору Bismarck отходного пути в Южную Атлантику. Когда мы покинули Гибралтар, мы были в 3000 миль от линкора. Через три дня были в 3 000 метров от него, преследуя его в очень плохих погодных условиях, чтобы оставаться в контакте до подхода основных сил. Мы попали в сильную метель. Когда мы вышли из нее, Bismarck оказался напротив нас, повернутый бортом в нашу сторону. С расстояния 3-4 тысячи метров он открыл огонь из главного калибра. Из шести снарядов 4 упало близ правого борта и 2 - близ левого на расстоянии около 200 метров. Верхнюю палубу корабля осыпало шрапнелью. Пара человек погибла, но серьезных повреждений не было. Шрапнельный осколок пролетел рядом с моим ухом.


Поразительной частью этой истории является то, что в сопровождении линкора был Prinz Eugen, который очень походил на наш Sheffield. Самолеты с авианосца были брошены в атаку на Bismarck. Из-за плохой погоды они приняли нас за Bismarck и выпустили по нам шесть торпед. По счастью, торпеды предназначались для линкора, и глубина их погружения была такова, что они прошли под нами!
Значит, они сбрасывали торпеды точно. Я читал, что они едва не попали в цель, но, оказывается, они прошли под крейсером Sheffield… И вы видели это?  
О да.
Страшно было?   
Конечно, вы бы слышали, что сказал об этом капитан! Все возможные в мире ругательства. Это были самолеты Сордфиш. Одному Богу известно, как они умудрились подняться в воздух в такую погоду...


Было ли страшно на протяжении всей погони за линкором Bismarck?   Ведь это был крупнейший в мире боевой корабль...
О да. Мы знали, что у него была отличная конструкция. Их подвела плохая подготовка экипажа. У них не было опыта плавания и ведения боя в плохую погоду. Но это не помешало им нанести удачный удар по крейсеру Hood. Мы уважали их за умение строить корабли, но опыта у них не было. Другое дело - их подводные лодки. А надводные корабли они редко выводили в море для обучения экипажей, и у нас в этом было преимущество.
Я также хорошо помню День Победы в Европе. Мы шли в Копенгаген и подорвались на мине, два человека погибли. Это было трагедией - пережить войну и погибнуть...


Я также служил на крейсере Ajax, но всего лишь месяц. После перевода на Ajax мы ушли на Средиземное море для защиты одной из гаваней от воздушных атак. Мы были всего лишь в часе лета от Сицилии, и, конечно, немцы летали над нами 24 часа в день на Штуках.
Насколько это было страшным?   Для многих людей атаки Штук были самым ужасным опытом на войне...
Точно. Как-то они прилетели и, верите или нет, одна бомба попала в трубу и взорвалась в котельном отделении внизу. Мы сели на грунт прямо в гавани. Вы бы не заметили никаких повреждений. После этого мы три недели пытались поднять корабль со дна. Так или иначе, мы вновь вышли в море, и нас отбуксировали в Алжир, откуда корабль должны были отправить в Америку на ремонт. Это было бы здорово - провести шесть месяцев в Америке. Мы ожидали отплытия, но в Алжир пришел крейсер Didо, а на нем не хватало электрика. Так меня перевели на Dido. Мы вернулись в ту самую бухту, где потопили Ajax.

Мы прошли всю Североафриканскую кампанию, высаживали диверсантов. Как-то мы высадили группу на побережье Южной Франции. Они были из Иностранного Легиона и должны были вывести из строя береговые батареи перед вторжением.
Франция вышла из войны и капитулировала перед немцами. Что вы тогда думали о французах? Было ли у Вас чувство обиды?  
Да, было много антифранцузских и антибельгийских чувств. Они сдались слишком рано. Было много [антифранцузских] чувств даже после войны, и я не думаю, что многие британцы простили их.
И это несмотря на то, что многие французы сражались бок о бок с британцами в Палестине и Северной Африке еще до высадки союзников в Алжире?  
О да, и даже сейчас в Англии сохранилось некоторое чувство обиды.


А что насчет американцев?  
Мы работали с ними бок о бок во многих конвоях и отлично сотрудничали. Мы завидовали условиям на их кораблях, тому, как у них заботились об экипажах. Но мы побаивались находиться с их кораблями слишком близко, так как они слишком легко «нажимали на курок» (Деннис смеется - ВК). Они открывали огонь по любому поводу. Мы, вероятно, получили больше повреждений от них, чем от противника в то время. Если с радара сообщали, что появился самолет в двадцати милях, они начинали палить даже из стрелкового оружия - закрывали глаза и нажимали на курок, поворачивая орудия во все стороны.
Ну а вы получали повреждения от их огня?  
О да. Эти ребята были ужасны.
Был ли у Вас шанс пообщаться с американцами на берегу?  
Да. Конечно. Было нормальное соперничество, иногда легкие потасовки в барах. Довольно смешно, но у нас были частые стычки с австралийцами, но ничего серьезного.
Я думаю, вы читали книги Жестокое Море и Корабль Его Величества Улисс? Понравились ли они Вам, и насколько они показались реалистичными?  
Я нахожу эти книги довольно реалистичными.
Не было ли в них преувеличений, особенно, в Улиссе про условия на судах в период арктических конвоев?  
Да, были. Я также помню, что в фильме Жестокое Море они, казалось, все время были одеты в свою лучшую униформу. Немного смешно.
Еще вопрос. Что вы думаете по поводу ситуации, когда немецкая подводная лодка была атакована глубинными бомбами, и в воде были убиты моряки с потопленных союзных судов? Было ли это оправдано?  
Да, я полагаю, что это было оправдано для того времени. Опять же, на войне возникают ситуации, которые невозможно предусмотреть. В случившемся не было ничего необычного, как не было ничего необычного в том, что немецкие летчики расстреливали оказавшихся в воде моряков с потопленных транспортов.
Вы были свидетелем этого?  
Нет, но это задокументировано.
Пожалуйста, расскажите о войне то, что Вы считаете нужным.   
На войне нет правил. Ваша задача - уничтожить врага. Это так - убей или убьют тебя. На море видишь врага нечасто по сравнению с войной на суше. Мы убивали людей на расстоянии.
Я добровольно пошел на службу в совсем юном возрасте. Мы знали, что скоро будет война. Затем набираешься опыта и вырабатываешь свое собственное мнение. Нам говорили, что делать, и мы делали это. И я могу честно сказать, что в то время я ничего не чувствовал по отношению к людям, которых мы убивали. Мы обстреливали побережье и тому подобное... Мы нанесли большой ущерб побережью в Североафриканской и Итальянской кампаниях, обстреливали Геную, и я знал, что мы убиваем людей, но это было нашей работой. Вероятно, после войны все начинают смотреть на эти вещи более реалистично, и начинаешь относиться к этому по-другому... Война - это война, что тут сделаешь?   В то время мы верили, что защищаем себя. И русские верили в это, когда сражались до последнего человека в Сталинграде...


ИНТЕРВЬЮ С ДЖОРДЖЕМ ТОМАСОМ (GEORGE THOMAS)
Пожалуйста, расскажите немного о себе, где Вы родились, как стали военным моряком.  
Я родился в Вест Керби, графство Чешир, в 1922 году. Еще мальчишкой я хотел поступить во флот, но мой отец был против. Когда началась война, я собрался во флот снова, но отец не позволил мне этого, отказавшись подписать разрешение. Как только мне исполнилось 18 лет, я добровольно записался во флот в Ливерпуле, изъявив желание стать радистом. Меня не призывали вплоть до июля 1941 года, когда меня отправили в бывший курортный лагерь в Скегнес Месс. Мы прошли шестинедельную морскую подготовку на судне Royal Arthur, затем меня отправили в Лондон и поселили в частной гостинице. Здесь я прошел первую часть курса радиста в коммерческой радиошколе в пригороде Хайгейт в Северном Лондоне.
После окончания курса меня откомандировали на корабль Scotia, который базировался в Эйршире на западном побережье Шотландии. На нем мы завершили учебный курс и нас отправили в Портсмут. Оттуда я получил назначение на крейсер Scylla, базировавшийся в Гринноке в устье реки Клайд. Это был абсолютно новый корабль с новой командой, который все еще проходил испытания и обкатку. Оттуда мы переместились в Скапа Флоу и прошли морские испытания. Нас планировали отправить в поход, и мы знали только, что это будет дальнее плавание...

Джордж Томас в 2005 году
В начале сентября мы вышли в море и перебазировались в Лох-Ю на северо-западе Шотландии. Это был сборный пункт для русских конвоев, и оттуда мы направились в Исландию, где должна была пройти конференция старшего офицерского состава. Мы присоединились к конвою, когда он уже был в пути. До этого мы зашли на Шпицберген, заправились и 13 сентября 1942 года - в день, который я буду помнить всегда. Мы догоняли наш конвой - я был на коммерческой частоте и получил во время вахты сигналы о том, что с трех транспортных судов замечены перископы подводных лодок. Когда мы догнали конвой, три транспортных судна уже были потеряны...


Пожалуйста, расскажите о Ваших чувствах по отношению к Германии в начале войны. Было ли у Вас просто желание защитить свою страну или какие-то идеологические антинацистские чувства?  
Еще до войны мы знали, что происходило в Германии, наши политики полагали, что все это останется без последствий. У нас у самих был Моузли - чернорубашечник - люди относились к нему, как к какому-то чудику. Так или иначе, война началась, мы знали, что с ними придется воевать. Я не думаю, что у кого-то из нас были какие-то недобрые чувства по отношению к немцам, но у нас были такие чувства по отношению к Гитлеру: он был сумасшедшим, он хотел захватить Европу, а потом это был бы и весь мир, не так ли? И мы не испытывали каких-либо симпатий по отношению к нацистам.
Исходя из своего опыта, я могу сказать, что немецкие военнослужащие были очень храбрыми людьми. Их летчики атаковали нас с исключительной целеустремленностью... Я полагаю, наши действовали так же, но, вы знаете, я восхищался ими (немцами - ВК).


Пожалуйста, расскажите подробнее о своих чувствах по отношению к России перед войной, затем во время действия пакта между Гитлером и Сталиным и после немецкого вторжения в Россию. Как эти чувства менялись во время войны?  
Россия была какой-то неизвестной величиной. Мы знали, что это была коммунистическая страна, а тогда было много разных историй про коммунизм. У меня никогда не было никакого мнения о России, потому что я знал о ней недостаточно много. Был отрицательные чувства по отношению к коммунистам. Рядом с нами жил человек, он был почтальоном. Это был коммунист, который отправился в Испанию воевать против фашистов.
Вы были с ним знакомы? Что это был за человек?  

Он был в какой-то степени отчужден и не общался с другими людьми. Он казался довольно странным, но у меня не было какого-либо мнения о нем. Его дети ходили в ту же школу, что и я, но сам он сторонился людей. Он вернулся [из Испании] целым и невредимым. Мы знали, что немецкие самолеты поддерживали их (фашистов - ВК), но полной картины той войны мы не знали.
Я всегда старался смотреть на вещи широко... Хотя мы и звали Сталина Дядя Джо, я полагаю, он убил очень много людей - это было ужасно. Жизнь - слишком ценная штука…

Знали ли Вы о ситуации на Восточном фронте во время войны?  
Ну, когда это случилось, Россия стала нашим союзником. Мы все хорошо осознавали это и хотели, что немцы убрались [из России].
На каком судне Вы служили? Какая была у Вас должность?  
В составе русских конвоев я служил на крейсере ПВО Scylla водоизмещением 5500 тонн. Это было быстроходное четырехвинтовое судно. Однажды мы разогнались до 43 узлов - совсем неплохо для такого класса. У нас было на вооружении были четырех спаренных 114-мм артустановки и, плюс к этому, два счетверенных "пом-пома" и восемь 20-мм одноствольных Эрликонов. Это был отличный корабль - у меня не было лучшего корабля и лучшего командира после него. В начале, сразу после того, как я попал на него, я служил рядовым радистом.

Крейсер Scylla, 1943 год
https://www.worldnavalships.com/ship_photo.php?ProdID=111278

После конвоя PQ-18 мы приняли участие в высадке в Северной Африке. Затем, когда мы стояли в Алжире, я сдал экзамен на следующую профессиональную ступень. Мы приняли участие во многих операциях на Средиземноморье и заработали множество вмятин на корпусе - все из-за близких разрывов авиабомб и снарядов противника. Поэтому пришлось идти домой в док на ремонт. Мы покинули Алжир в конце декабря 1942 года и 1 января 1943 года потопили вражеский транспорт в Бискайском заливе (это был германский блокадопрорыватель Rhakotis (6753 брт), возвращавшийся из Японии - ВК). Четыре недели мы простояли в доке, а затем ушли в Скапа Флоу. Выйдя оттуда, корабль присоединился к арктическому конвою JW53. Это был спокойный конвой.
К сожалению, в мае 1943 года, когда я был продвинут на ступень вверх по службе, меня заменил рядовой радист, а я отправился в казармы. Так я попал на маленький французский эсминец Laflore, базировавшийся в Холи Лох в устье реки Клайд, чтобы поработать в составе группы операторов пеленгатора АСДИК, проходивших финальную часть курса обучения. Никаких боевых действий мы не вели. Мы выходили из эстуария реки Клайд каждый день, проходили учения вместе с подводниками, а затем возвращались на якорную стоянку. Я провел там 12 месяцев в должности старшего радиста.


А как Вы общались с французами? Вы говорили по-французски?  
На корабле было только двое французов, работавших в машинном отделении. Это был бывший французский корабль, перешедший в состав Королевского флота. Как ни удивительно, одного из этих двух французов я встретил всего лишь два года назад в Австралии.


А как Вы уживались с французами?   Была ли у Вас обида на них за то, что Франция слишком рано вышла из войны?  
Я полагаю, французы все еще продолжали вести наполеоновские войны (Джордж смеется - ВК). Они были против всего, что было в интересах Британии. Мы терпели их, знаете ли, но они были довольно антибритански настроены. У меня были определенные чувства, но не по отношению к этим двум французам. Они записались в Королевский флот, один из них остался во флоте на довольно долгий срок после войны, женился на англичанке, а теперь они живут в Австралии. Это отличный парень - его зовут Гил Мори. Но вы сами понимаете, мы приняли Де Голля, вооружили войска Свободной Франции, и после всего этого он остался таким высокомерным! Когда он в конце войны вернулся во Францию, про него стали говорить, что он - освободитель Франции. Это был очень высокомерный человек с очень большим самомнением, а став президентом Франции, он делал все, что противоречило британским интересам.


Итак, там на баке было специальное учебное помещение, с двумя длинными скамейками вдоль рядов с приборами АСДИК. В нем одновременно находилось 30 человек. Мы играли в военные игры. Каждый курсант получал возможность засечь АСДИКом субмарину, получить отраженный сигнал и навести на цель [противолодочный] корабль. На подводную лодку сбрасывали ручные гранаты, и ее командир докладывал о том, сколько было попаданий.
Мы с еще одним радистом были рекомендованы к очередному повышению звания (leading rate). Мы отправились в Портсмутские казармы, и накануне вторжения во Францию я попал на фрегат Lawford американской постройки. После высадки мы выходили на патрулирование на рассвете, а на закате возвращались обратно. Через два дня на пути домой наш же самолет Тайфун всадил две ракеты нам в правый борт, приняв нас за вражеское судно, а затем обработал нас из своих пушек...

Фрегат Lawford 13 февраля 1944 года

На судне было мало места в жилых помещениях, и мы, приходя с вахты, менялись местами с вновь заступающим. Я опоздал [в тот день] на вахту, так как меня не могли найти, когда я спал. Меня нашли около 4.30. Я оставил в кубрике бумажник и все остальное, быстро собрался и ушел, а в 5 часов это случилось. Разумеется, погас свет, и суб-лейтенант приказал: «Включите аварийное освещение.» Зажегся свет. Дверь в радиорубку оказалась смятой [взрывом] и ее заклинило. Нам, а нас было около 20 человек, пришлось выбираться через аварийный люк. Мы встали в очередь, и я сам не знаю, как нам всем удалось выбраться. Кто-то спросил меня после этого, что я чувствовал, стоя в очереди: «Тебе было страшно?» - «Нет». – «А о чем ты думал?» - «Я думал о том, как сообщить моей матери, что со мной все в порядке, до того, как она узнает, что мой корабль потоплен.»


После вторжения меня отправили обратно в радиошколу, где я прошел курс ведущего специалиста, а затем послали в Коломбо на Цейлон. Я попал на плавучую базу эсминцев Tyne, и мы переместились на Тихий океан.


Приняли ли Вы участие в антияпонских операциях?  
Нет, мы не участвовали в боях. Мы пришли в залив Лейте. Там на корабле вдоль бортов расставляли часовых, поскольку в районе базы все еще действовали японские боевые пловцы, которые пытались прикреплять мины к бортам кораблей. Нашим ребятам раздали винтовки и ручные гранаты и приказали стрелять по всему, что движется в воде, или бросать гранаты. По ночам периодически было слышно позвякиванье металла, и часовые незамедлительно бросали в воду гранаты! Это было забавно!


Американцы так и не дали должной оценки тому, что мы сделали на войне. Они вступили войну на два года позже, потому что их втянули в это японцы. Мы сделали здесь (на Тихом океане - ВК) очень много, но об этом ничего не говорили. Наши авианосцы участвовали в воздушных атаках на [оккупированные японцами] острова, наш флот действовал в Индийском океане, сдерживая японцев... Когда мы участвовали в мемориальной церемонии на Монумент Хилл (в Перте - ВК), председатель Ассоциации Ветеранов Королевского Флота сказал, что-либо из-за отсутствия информации, либо из-за невежества большинство австралийцев даже не знают, что мы воевали на Тихом океане. Но там было около 500 британских судов и 25 000 военнослужащих. Во Фримантле (порт близ Перта - ВК) была база [британских] подводных лодок, но, так или иначе, это не предмет обсуждения...


Посещали ли Вы СССР во время войны?   Встречались ли Вы с русскими и, если да, как Вы общались?  
Во время проводки конвоя JW53 который вышел в море в начале февраля 1943 года, на нас обрушился один из сильнейших в истории Исландии ураганов. У крейсера Sheffield сорвало крышу одной из орудийных башен! Мы потеряли авианосец - ему пришлось вернуться на базу для ремонта. Но, на самом деле, кроме этого все было спокойно. Появилось только несколько Кондоров (преимущественно разведывательный немецкий самолет дальнего радиуса действия - ВК), прилетавших для того, чтобы следить за нами. Мы зашли в Полярное и встали там на якорь. На обратном пути (конвой RA53), как только мы оказались вне района действия вражеской авиации, нам сообщили что нас поджидают волчьи стаи (немецких подводных лодок - ВК). Как-то я был на вахте на мостике и увидел Кондор, который летал вокруг конвоя вне пределов досягаемости наших зенитных орудий. Он то снижался, то вновь набирал высоту. Наш командир пытался догадаться, чем был занят немецкий летчик, и предположил, что тот сбрасывает мины. Мы продолжали двигаться и следить за Кондором, а за нами шел транспорт, который вдруг открыл огонь. Мы присмотрелись и увидели, что они стреляют по воде! Затем раздался взрыв. Это была циркулирующая торпеда, которая попала в транспорт - он затонул.


В том походе я единственный раз побывал в России. Мы не сходили на берег в Полярном. Мы были немного разочарованы, но я слышал, что ситуация на берегу была очень тяжелой, так как немецкие аэродромы были всего в 14 милях от Мурманска. Город постоянно бомбили. Ребята, которым приходилось идти во временные госпитали, спали на почти голых досках. Персонал госпиталей был перегружен работой. Я слышал это от некоторых ребят, которые сходили на берег.


Как-то к нам подошел русский заправщик, и его команда оказалась состоящей из женщин!
И что потом?  
Ничего (Джордж смеется - ВК)! На самом деле, женщины выглядели довольно обветренными, и я полагаю, что такая работа сделала их крупными и сильными. Я не думаю, что им разрешали вступать с нами в контакт. Кто-то из ребят, может, и попробовал бы пообщаться с ними, но я бы не стал.
Какой день войны Вам более всего запомнился? Пожалуйста, расскажите о нем.
Это было 13 сентября 1942 года, когда нас атаковали торпедоносцы, и 8 июня 1944 года, когда нас потопили.
Были ли жертвы среди членов команды, когда Вас потопили?  
Думаю, что погибло около 80 человек - половина команды. Мы вернулись на базу и получили четырехдневный отпуск. Мы не знали, что случилось со второй половиной команды радистов. Девушки из флотских служб пришли во внутренний двор старого сельского особняка, где мы расположились. Они плакали, говорили, что они счастливы, что нам удалось выжить (только один из группы радистов погиб)... Оказалось, что вторая половина группы радистов вернулась раньше и отправилась в отпуск еще до нас. Мы все встретились в Саутгемптоне, пошли в паб и хорошо там погуляли...
У меня в Портсмуте жил дядя, и один из ребят, который его знал, сказал ему, что он не уверен в том, что мне удалось выбраться. Дядя был убит горем, и мне пришлось как можно быстрее сообщить ему, что со мной все в порядке.
Нас экипировали и собрали во внутреннем дворе дома, где мы жили. Капитан, который командовал Группой 1 из состава Форс-Джей (Group 1 Force J - флотская группировка из состава сил вторжения, поддерживающих десант на Пляж Джуно в Нормандии - ВК) выступил перед нами и, прохаживаясь туда-сюда сказал, что мы - отличные ребята, и что он гордится службой вместе с нами и все такое... Он сказал: Я возвращаюсь и хочу, чтобы вы были вместе со мной! Если кто-то из Вас чувствует, что он не хочет этого, - не беспокойтесь, я не буду держать зла. Итак, кто со мной - один шаг вперед. Мы все знали, что отправляться так и так придется, и все сделали шаг вперед: один черт, идти было нужно, хочешь ты этого или не хочешь! Смеху было...
Я полагаю, вы читали книги Жестокое Море и Корабль Его Величества Улисс. Понравились ли они Вам, и насколько они реалистичны?  
Да, я читал обе книги, и они мне понравились. Когда я читал Улисса, мне казалось, что это о крейсере Scylla.


И что, условия на кораблях во время арктических конвоев в реальности были настолько плохи, как это описано в Улиссе?  
Кода мы были в районе действия вражеской авиации, нас постоянно атаковали, и, будучи радистами, мы не могли позволить себе пониженную степень боеготовности. Мы действительно уставали, и у нас было только полчаса в день, свободных от вахты. Кто-нибудь приносил еду с камбуза: обычно это был поджаренный хлеб с бобами и чашка горячего шоколада. Наше жилое пространство, которое мы звали квартирой, находилось вне основной командной рубки. Там были тесные нары, на которых никогда не было места (приходилось раздвигать спящих, чтобы лечь). Только закроешь глаза, тебя расталкивают: «Вперед. На вахту». Через неделю мы были словно зомби. Но мы не ходили все время в мокрой одежде, в отличие от моряков на эсминцах, где жилось действительно тяжко. Хотя и у нас в помещениях обмерзали стены и потолки, и в кубриках было холодно.
А Вам приходилось скалывать лед с палубы и надстроек?  
Нет. Это была работа моряков. Я был радистом и делал только свое дело, но стоило кому-нибудь из нас проштрафиться, то приходилось выполнять и другие работы.

Британские моряки скалывают лед с палубы и надстроек своего корабля. Арктика, февраль 1943 года…
https://www.dailymail.co.uk/news/article-2250499/Arctic-Convoy-heroes-finally-receive-medal-70-years-risking-lives-supplies-open-frozen-hell.html
Вернемся к Жестокому Морю. Была ли оправдана атака глубинными бомбами, когда в воде находились люди?  
Здесь нужно знать все обстоятельства. Если было так, как это показано в фильме, то да. Что сделаешь, если лодка несет угрозу? Были случаи на войне, когда приходилось жертвовать людьми...


Во время конвойной службы на Средиземном море нас атаковали самолеты в 80 милях от Туниса. Штуки и высотные бомбардировщики засыпали нас бомбами, и мы потеряли шлюп. Нам не разрешали останавливаться и подбирать уцелевших моряков, чтобы не подвергать опасности собственный корабль. Но мы вернулись туда вместе с эсминцем (это был то ли Meteor, то ли Milne) и начали подбирать уцелевших, которые провели в воде около 5-6 часов. Когда они увидели нас, то начали петь песни, крича, что было сил. В то время, как мы поднимали их на борт, налетели немцы. Они сбросили осветительные ракеты, и мы превратились в неподвижную мишень. Наш командир приказал уходить. Когда мы тронулись, оставшиеся в воде стали проклинать нас всеми возможными ругательствами. Я так никогда и не узнал, что с ними стало...


Когда мы вернулись в Гибралтар, то наткнулись на американцев, которые только что пришли из Штатов. Мы спросили: «Когда вы, ребята, собираетесь начать воевать?» Война шла уже два года к тому времени, как они вступили в нее.
Значит, у Вас были недобрые чувства по отношению к американцам…  
Да, мы не очень хорошо к ним относились. Они пришли в Англию и всё прибрали к рукам. То же случилось здесь (в Австралии - ВК). Идешь на танцы, приглашаешь девушку потанцевать, а она: «Нет, извините». И тут же идет танцевать с американцем.
Стало быть, девушки интересовались американцами?  
Да. Здесь говорили деньги. К сожалению, у нас было несколько небольших скандалов с ними. Но я встречал и отличных ребят среди них. Нельзя всех мазать одной краской.
Встречали ли Вы бывших врагов и союзников после войны? Если да, то как это происходило?
Я встретил одного или двух немцев после войны, мы никогда не говорили о ней. Они были отличными парнями. Был один немец в Перте, который хвастался, что он был в Гитлерюгенде. Он ушел от жены и жил с молодой женщиной. Он вообще был человеком такого типа. Как-то мы выпили, поболтали, и на другой день он зашел ко мне и сказал: «Джордж, у тебя красивая дочка, но она очень наивная. Я думаю, что ее надо взять на вечер и прогулять, что показать ей, что такое ночная жизнь.» Я сказал ему: «Билл, видишь мои руки (Джордж показал свои здоровенные руки - ВК)?» – «Да.» - «Если я поймаю тебя на том, что ты смотришь на мою дочку, эти руки разорвут тебя. Когда я с тобой покончу, ты перестанешь интересоваться женщинами.»
Когда я смотрю некоторые документальные ленты, мне кажется, что некоторые немцы Вашего возраста до сих пор жалеют, что им не удалось выиграть войну. Они говорят: «К сожалению, нам не удалось взять Каир... Жаль, что нам не удалось перерезать дорогу между Британией и Россией...»
Да, многие из них жалеют об этом...


Пожалуйста, скажите о Второй Мировой войне то, что считаете нужным.
Мне нравилось служить на флоте. Были плохие времена, но я вспоминаю, в основном, хорошие моменты, которых было больше. Война не нужна никому, выигравших в ней не бывает. Россия была опустошена, Британия обанкротилась, Франция оказалась в не лучшей ситуации, и Германия тоже. Деньги, которые могли быть потрачены на благо людей, были пущены на ветер, и я не согласен с этим. Я бы хотел, чтобы войн не было. Но, на самом деле, Гитлер захватил бы еще одну страну и затем сказал бы: «Больше никаких территориальных требований в Европе.» Потом, через какое-то время, он захватил бы другую страну. Этому не было конца. Чемберлен как-то вернулся [в Англию] с листом бумаги, говоря, что он принесет мир целому поколению. Но все это нельзя было остановить потаканием. Что-то надо было делать. Бывают времена, когда надо воевать. Одному Богу известно, что случилось бы, если бы они победили.


Японцы допустили большую ошибку - они атаковали Пёрл-Харбор, и Америка была втянута в войну. Американцы сделали на этом много денег. Они продавали товары и снаряжение, оружие и сырье воюющим странам. Я слышал, что они продавали оружие немцам на начальном этапе войны. Но Америка была бы последней целью для немцев, если бы им удалось захватить Европу и Россию...
Война - штука бессмысленная. Но если вы оказываетесь в такой же ситуации, в какой оказались мы, то надо воевать. Что толку, если ты подставляешь другую щеку   Я делал это, когда был ребенком, и получал по другой...


ИНТЕРВЬЮ С ДЖОНОМ ХЬЮЗОМ (JOHN HUGHES)
Пожалуйста, расскажите немного о себе, где Вы родились, как стали военным моряком.  
Меня зовут Джон Хьюз - это валлийское имя, но я родился на юге Англии в 1920 году. Я бросил школу, когда мне было 13 с половиной лет, затем работал в двух или трех местах, пока не поступил в военно-морскую подготовительную школу в Ливерпуле. Я проучился в ней девять месяцев, а потом пошел служить в Королевский Флот, заключив контракт на 12 лет. Я попутешествовал по свету, покинув Англию еще до войны, в 1938 году. Мы базировались на Цейлоне, когда началась война, оттуда мы ушли на Средиземное море для прикрытия конвоев, идущих на Мальту...


Я закончил службу в Королевском Флоте в 1946-м и в 1948-м вновь вернулся во флот - на этот раз в новозеландский. Когда мой контракт с новозеландским флотом подходил к концу, портовики Окленда бастовали, и персонал армии, военно-воздушных сил и флота был направлен на портовые работы. Забастовка закончилось, все портовики были уволены, и для работы в портах наняли новых людей. Я остался там и проработал докером 38 лет до ухода на пенсию.
На каком корабле Вы служили   Какова была Ваша должность?  


Я служил на крейсере Liverpool зенитчиком на установке Эрликон. Я начал службу в арктических конвоях апреле или мае 1942 года и приходил в Россию 4 раза. Мы вот-вот должны были еще раз отправиться в Мурманск, но были отозваны для похода на Мальту...
Нашим главным врагом во время арктических конвоев была погода, так как мы сначала шли к Полярному Кругу, а затем поворачивали в направлении Архангельска. Во время похода в Россию, а он занимал около четырех недель у нас была возможность принять душ только три или четыре раза. Каждое утро надстройки и палуба покрывались льдом -  корабль становился похож на айсберг. Мы пришли в Архангельск ночью, и, проснувшись, увидели, что корабль вмерз в лед. Пришлось ждать русский ледокол, чтобы он освободил нас!
Я приходил один раз в Архангельск и три раза в Мурманск. Как-то раз в Мурманске мы потеряли четырех членов команды после того, как они сошли на берег, и перебрали водки. Было очень холодно, они свалились по дороге на корабль и умерли от переохлаждения.

Эсминец Leamington на Советском Севере (раскрашенная фотография)
https://www.dailymail.co.uk/news/article-6454549/Stunning-photos-reveal-brutal-conditions-faced-sailors-protecting-WW2-Arctic-Convoys.html


С кем они пили водку?  
С местными парнями. Я тоже сходил на берег, но так не напивался.
А какие-нибудь меры были приняты, чтобы предотвратить повторение этого?   
После этого нам запретили сходить на берег.
Пожалуйста, расскажите о своих чувствах по отношению к Германии в начале войны. Было ли у Вас только желание защитить свою страну от врага или какие-то идеологические антинацистские чувства?  

Мне не было особого дела до немцев, но они мне не нравились. Это довольно высокомерный народ, как и японцы. Я служил во флоте в 1938 году, когда разразился [Мюнхенский] кризис, и премьер-министр Великобритании Чемберлен приехал домой со словами: «Никакого беспокойства, не волнуйтесь, мир будет сохранен.» Но мы знали, что скоро начнется война и не верили ему...
Пожалуйста, расскажите поподробнее, что Вы думали о России до войны, затем во время пакта между Сталиным и Гитлером и после германского вторжения в СССР   Как Ваши чувства менялись во время войны  

Я мало знал о России, и у меня не было никаких чувств по отношению к русским. После того, как началась война, я стал относиться к ним с симпатией. Вообще-то, в конце 1939 года мы заходили во Владивосток на пару дней. Атмосфера визита была великолепной, мы сходили на берег, немного общались с местными жителями, и они были очень дружелюбны.
Хорошо, ну а во время войны Вы были в курсе ситуации на Восточном фронте?  
Я не помню. По правде, я даже об этом не думал...

При поминаете ли вы атаки пикирующих бомбардировщиков – Штук?  
Большинство воздушных атак во время арктических конвоев осуществляли высотные бомбардировщики. Штуки атаковали, когда мы были на подходе к Мурманску, и это было довольно страшно. Тогда в составе конвоев не было авианосцев, а были транспортные суда с катапультами, которые запускали Харрикейны или Спитфайры. Самолет взлетал, сбивал пару самолетов противника и, когда у него кончались боеприпасы или горючее, пилот выбрасывался с парашютом. Пару раз это случалось, когда я был в шлюпочной команде: мы подбирали пилотов. Одного мы подняли на борт живым, а другой оказался мертвым, вероятно, он умер от переохлаждения...

Нас торпедировали во время большого мальтийского конвоя недалеко от Сицилии. Крейсер нес гидросамолеты, цистерны с горючим для них взлетели на воздух и оторвали всю носовую часть корабля (Джон показывает фотографии - ВК). После этого мы могли идти со скоростью не более четырех узлов, и у нас заняло пять дней дойти до Гибралтара. Три дня противник не оставлял нас в покое. Атаковали подводные лодки, Штуки, торпедоносцы. Сам не знаю, как мы умудрились добраться до базы... С кормы корабля я видел торпеду, которая прошла мимо всего лишь настолько (Джон показал расстояние между большим и указательным пальцем - ВК).

А Вы сами сбивали вражеские самолеты?   
Да, один раз...
Была ли у Вас ненависть к немцам в то время?  
Ну, это была война, и они были просто врагами... Когда я служил на сторожевом судне Lulworth (американского производства), мы повредили немецкую подводную лодку недалеко от Азорских островов на пути в Кейптаун. Она всплыла и вступила с нами в артиллерийскую дуэль! В конце концов, мы потопили их, и из всей их команды уцелело только 14 человек. Мы взяли их с собой в Южную Африку и там попытались избавиться от них, но на берегу не было места, где их можно было бы содержать. Пришлось брать их с собой в обратный путь в Лондондерри (Северная Ирландия).

Сторожевик Lulworth
https://i.pinimg.com/originals/2c/07/b5/2c07b5062b636087c7ffdca3aa9a2946.jpg
Была ли у Вас возможность побеседовать с кем-либо из них?  
Начнем с того, что среди них были настоящие нацисты. Мы вытащили их из воды на палубу, и они отсалютовали нам Хайль Гитлер! (Джон показал нацистский салют - ВК). Вот, что мы сделали после этого - мы столкнули их обратно в воду! Когда их снова подняли на борт, один из наших сказал: «Приветствуйте нас вот так (Джон показал традиционный армейский салют - ВК), а не как раньше». Мы посадили их под замок на два-три дня и выводили и на палубу для прогулки по два человека. В конце похода они были просто шелковыми!
Когда мы пришли в Аберфойл в два или три часа ночи, на корабль поднялись военные, чтобы забрать их. Они хотели завязать немцам глаза, но мы сказали: «Забудьте об этом! Они могут подумать, что вы собираетесь их расстрелять!» (Джон смеется - ВК).

О чем Вы разговаривали с этими немцами?  
Мы могли делать это только через переводчика. Так, о семьях, где жили в Германии...
Джон, судя по всему, Вы приходили домой, в Англию время от времени, видели разбомбленные города, узнавали о жертвах среди мирных жителей. Менялись ли Ваши чувства по отношению к немцам?  

О да. И не только это. Мы узнавали о зверствах в оккупированных странах не только по отношению к евреям, но и к другим людям. Немцы расстреливали по полдюжины гражданских лиц в отместку за каждого убитого солдата. Я лично и сейчас их ненавижу от всей души, так же, как и японцев. Мы участвовали в принятии японской капитуляции в Гонконге, и я видел бывших военнопленных, в основном, британцев. Я тогда служил на плавучей базе для подводных лодок, и мы приняли около 500 из них на борт, чтобы отвезти во Фримантл (порт близ Перта в Западной Австралии - ВК). Они были в ужасающем состоянии - даже не могли ходить.

Встречались ли вы с русскими людьми во время войны?   Если да, как проходили эти встречи?   
У нас было мало времени в СССР. Во время третьего похода в Мурманске к нам подошел русский танкер, чтобы заправить нас. Я был на вахте с полуночи до четырех часов утра на посту у мостика, переброшенного с борта нашего корабля на танкер. Вся команда танкера состояла из женщин! На часах у них стояла молоденькая девушка с винтовкой. Я хотел поговорить с ней, но она навела на меня винтовку и не разрешила мне перейти на танкер!
Чуть попозже я решил приготовить себе чашку чая и пожарить хлеб. На хлеб я положил несколько сардин, она почувствовала запах, и у нее слюнки потекли! Я сказал: «Хочешь немного?» Она кивнула головой. Мне пришлось идти на жилую палубу, чтобы взять еще сардин. Она взяла угощение, но у меня могли быть неприятности, так как я нарушил правила. Вахтенный офицер (лейтенант) доложил об этом, но все обошлось благополучно - меня даже не отругал командир. Когда они закончили заправку, по приказу командира к ним на борт отправили два или три ящика с селедкой или консервированной рыбой.
Не приходилось ли Вам слышать о борделях для иностранных моряков в Мурманске или Архангельске?  
Нет, абсолютно ничего не слышал.

Пожалуйста, расскажите еще что-нибудь о том, как встречались с русскими за столом?   Кто они были: военные моряки или гражданские? О чем вы говорили?  
Это были гражданские. Мы не могли уходить далеко от корабля, это было в порту. В любом порту любой страны есть пабы или бары, или что-то еще, где моряки пьют. То же было и в Мурманске. Некоторые из местных говорили по-английски. Мы разговаривали с ними о разном. Давно это было... Все они были настроены очень дружелюбно. Моряк ходит по всему миру, и он всегда хорошо относится к любому другому моряку.
О, я хочу рассказать Вам об одном интересном случае! Когда мы были в России, каждое утро [по радио] исполняли русский гимн. Дайте-ка я вспомню: «Пусть высоко взовьется красный флаг...» (Джон поет - ВК). Мы тоже пели его, но офицерам это не нравилось. После русского мы пели британский гимн.
Какой день войны запомнился Вам больше всего?   

Полагаю, это был день окончания войны. Я был на плавучей базе подводных лодок здесь, на Тихом океане, в Лусоне. Там была наша флотилия - четыре подводные лодки, а у американцев была своя флотилия и собственная плавучая база. Подводные лодки возвращались, команда переходила на базу для отдыха, а на лодку шла запасная команда, осуществлявшая ремонт...
Мы были действительно счастливы, когда война окончилась. Много пили. Нам повезло, так как к нам приходил транспорт из Австралии, загруженный пивом. Мы получали по бутылке пива каждый вечер в дополнение к ромовому рациону. У американцев на кораблях был сухой закон - у них не было спиртного вообще, только кока-кола и прохладительные напитки. Они приходили к нам на корабль, и мы угощали их ромом. Мы разбавляли ром (Джон смеется - ВК), но им все равно нравилось.

Какое впечатление оставили у Вас американцы?  
Они мне не особенно нравились, а сейчас нравятся еще меньше. Они вошли в Ирак, когда все остальные были против этого, а теперь хотят, чтобы другие страны им помогали!
Они любили надувать щеки: «Мы из лучшей в мире страны, мы - лучшие бойцы...» У них было много денег. Скажем, в Гонконге вскоре после окончания войны цены в борделях подскочили вверх в три раза после того, как туда пришли янки. Но многие из них были чудесными людьми. Когда наш крейсер потерял носовую часть, мы ушли в Америку на ремонт в доки Сан-Франциско. Мы провели там три или четыре недели, и местные нас просто на руках носили! Нас приглашали к себе домой, в пивоварни, поили пивом бесплатно. Однажды какие-то местные вытащили нас из бара, где мы пили, затолкали в свои машины и отвезли в мюзик-холл, где пели сестры Эндрюс (популярнейшее в то время певческое трио - ВК). Замечательные люди! По дороге в Нью-Йорк, куда половина команды была отправлена на поезде, где бы мы ни останавливались, было то же самое...

После русских конвоев мы ходили также в Канаду, и это было столь же тяжело, так как нам по-прежнему приходилось подниматься до Полярного Круга (Джон показывает фотографию ледяных полей Северной Атлантики - ВК).

Как-то на эсминце Versatile мы вышли в Северную Атлантику и попали в сильнейший шторм. У нас был новый командир (лейтенант-коммандор), и он шел, не сбавляя ход. За борт уносило шлюпки, по палубе летали глубинные бомбы. Мы потеряли шестерых ребят: их смыло за борт. Когда мы вернулись в Лондон, командир попал под суд, и я был одним из основных свидетелей обвинения, потому что я был рулевым, когда командир приказал мне повернуть назад. 1-й лейтенант сказал: «Не подчиняйся приказу, оставайся на том же курсе!» Но мы повернули назад, и корабль вернулся, затопленный на треть. Сам не знаю, как нам удалось дойти. Лейтенант-коммандер был смещен с должности, лишен возможности быть повышенным в звании на пять лет, и он это заслужил, так как приказал развернуть корабль вместо того, чтобы идти поперек высокой волны.

Я полагаю, вы читали книги Жестокое Море и Корабль Его Величества Улисс. Понравились ли они Вам и насколько реалистичными показались?  
Я прочел эти книги и нашел их реалистичными.
Что вы думаете по поводу ситуации, когда подводная лодка была атакована глубинными бомбами, и погибли моряки с потопленного транспорта? Было это оправданным или нет?  

(После долгой паузы Джон показывает фото - ВК). Это итальянский эсминец, за которым мы гнались и, в конце концов, потопили. Но до этого мы потопили еще один, и в воде были уцелевшие моряки. Мы гнались за эсминцем и так и не поменяли курс - мы прошли через то место, где в воде были люди. Полагаю, многие из них погибли... Но мы не могли избежать этого: нам был нужен другой эсминец.
Но, Джон, я говорю о другой ситуации. В воде были свои же моряки, и командир отдал приказ сбросить глубинные бомбы на подводную лодку. Вы сами поступили бы так, если бы были командиром?  
Очень, очень трудно сказать... Я не знаю. Я бы не хотел быть на месте командира, но это могло случиться...
Были ли у Вас возможности встретить своих бывших врагов и союзников после войны? Если да, то как это было?  
Я не встречал немцев после войны. Когда я работал в оклендском порту после войны, мы загрузили с полдюжины советских судов. Ко мне русские моряки относились с большой симпатией, потому что я был участником арктических конвоев.

Мы играли в футбол с русскими моряками с судов, которые приходили за грузом шерсти. У нас не было возможности пригласить их закусить с нами или выпить чашку кофе или чая. Все русские корабли имели на борту комиссара, и им [морякам] приходилось соблюдать осторожность. Некоторые из русских говорили по-английски, и однажды меня пригласили на борт одного из их кораблей на ужин. Мы сели, нам принесли блюда, но ни один из русских не притрагивался к еде, и я не мог понять почему... А они ждали, когда я начну! Они были очень дружелюбны, и мы хорошо провели время.

Это было во времена Холодной Войны?  
Да, может быть, в 1951 году.
Очевидно, это было непростое время для подобных контактов?  
Холодная Война была между Америкой и Россией, а я был на стороне русских.
Пожалуйста, расскажите о войне то, считаете нужным.
Этого не должно было произойти, я имею ввиду Вторую Мировую Войну. Проблема Британии была в том, что она - всего лишь небольшой остров. Британская Империя раскинулась по всему миру, и у англичан не было в достатке сил, чтобы защитить ее, - едва хватало на сам остров...
Я пришел во флот, чтобы сражаться. Иногда это может нравиться, иногда нет. Каждый день войны был разным, в бою или на берегу. Были хорошие дни, были плохие. Один день никогда не похож на другой. Я прожил каждый день таким, каким он был.


ИНТЕРВЬЮ С ДЖОРДЖЕМ МЭЙНОМ (GEORGE MAIN)
Расскажите немного о себе, где Вы родились, как стали моряком.  
Я родился в Шотландии в 1927 году и получил образование в Эдинбурге. В начале войны нас эвакуировали в городок Купар. Когда обстановка стала получше, я вернулся домой и окончил школу, затем поступил в морской колледж, получил квалификацию и поступил на работу в компанию Хендерсон Лайн в Глазго. В мирное время она действовала на линиях между Соединенным Королевством и Бирмой, но из-за военных действий стала работать где придется. В мое первое плавание я ушел кадетом на судне Ocean Viceroy американской постройки, на которое поступил в Глазго, затем мы отправились в Ливерпуль, а потом, в составе конвоя, - во Фритаун. Из Фритауна мы в одиночку дошли до Буэнос-Айреса, добравшись до цели вполне успешно, но после того, как мы покинули конвой, некоторые суда (например, Hensada) были торпедированы.

Для второго плавания мы загрузились в Ливерпуле и Глазго, а затем ушли в Лох-Ю в Шотландии с тем, чтобы присоединиться к конвою. Мне тогда было 16 лет. Мы отплыли в Россию, и больше никогда на протяжении моей морской карьеры я не видел такой погоды. В канун Рождества мы шли в составе конвоя, и мой вахтенный пост сигнальщика был на мостике. Флажки замерзли, и нам приходилось использовать сигнальный фонарь.

Наш кок старался приготовить рождественский ужин, и у него в плите загорелись индейки и цыплята. Огонь стал вырываться из камбузной трубы, и капитан Макфадиан отправил меня на камбуз, сказав: «Скажи коку, чтобы он притушил огонь, а то нас видит вся Норвегия.» Я спустился вниз. Пол камбуза был залит забортной водой на три дюйма, прямо за дверью там был титан с кипятком... Кок выплеснул полное ведро кипящей воды в огонь, пламя вырвалось из плиты, и прожгло на нем всю одежду до кожи. На мне были парка, балаклава, перчатки, кожаные башмаки - я был одет по погоде (было около -20), и мне обожгло только лицо. У кока хватило сообразительности развернуть меня и вытолкнуть на свежий воздух, затем он вслед за мной выбрался на ледяной ветер. Я отвел его на медицинский пункт, растер мазью от ожогов, но ее было явно недостаточно. Затем я отвел его в кубрик, который был по соседству с моим. Не помню, что случилось сразу за этим, но я, по-видимому, по меньшей мере, на 2-3 дня выбыл из строя. Мне приказали не волноваться и присматривать за коком: больше людей для этого не было.

Джордж Мэйн в 2005 году
В день, когда вручают рождественские подарки, нас атаковал немецкий тяжелый крейсер Scharnhorst. Около 10 часов утра он начал обстрел со стороны левого борта. До этого я ни разу не слышал шума пролетающих снарядов. Они издают звук, похожий на б-р-р-р-р... Что-то, похожее на грохот. До этого мне приходилось слышать свист бомб пикирующего бомбардировщика, но ни разу - рева снарядов, а их было много. Бой продолжался весь день, его финальная часть происходила справа по борту. Scharnhorst продолжал вести огонь, но не думаю, что он целился в нас, - он просто оборонялся, но эта задача была ему не по силам. У нас в эскорте было 32 эсминца, затем к ним присоединились Duke of York, Belfast и Glasgow (первый из них - линкор, остальные два - крейсера. Glasgow в этом бою не участвовал - ВК). У них был прекрасно работающий радар, у немцев он толком не действовал, вероятно, все, что у них было - это радиопеленгатор. Как они (немцы - ВК) вели бой, я не знаю. В конце концов, Scharnhorst был потоплен.

Мы проследовали в Мурманск, к этому времени я уже был в строю. Это [происшествие] было самым тяжелым испытанием в моей жизни. Между прочим, еще до боя с крейсером Scharnhorst и происшествия с ожогом меня отрядили стрелять из Эрликона - 20-мм зенитной пушки, которых у нас было шесть. Я стрелял из пушки, расположенной на правой стороне мостика. Мне было всего 16 лет, и артиллерист из меня был никакой. Но в воздухе в светлое время дня (между 10 утра и 2 часами дня) были немецкие бомбардировщики, которые постоянно атаковали конвой. Нам повезло, что мы шли в колонне, ближайшей к норвежскому побережью: самолеты проскакивали над нами. Всего в конвое было семь колонн, так что они не атаковали нас, - доставалось остальным. Видимость была никудышной, погода - чудовищной...

У Эрликона два магазина, в каждом по 60 снарядов: трассирующие, бронебойные и разрывные - в таком порядке мы их укладывали. Рядом был ящик со стальной крышкой, один магазин был заряжен в Эрликон, другой находился в ящике под рукой. Лично у меня на то, чтобы выпустить весь магазин, уходило три с половиной секунды. После этого его нужно было менять. Однажды во время стрельбы один снаряд заклинил другой, и я страшно запаниковал... У нас на корабле был сержант морской пехоты, который командовал строевой командой из 24 человек. Он вел огонь из 4.7-дюймового многоцелевого кормового орудия, над которым располагалась одна 12-тифунтовка, вторая из них была на баке. Короче, он был на корме. Я спустился на полуют, затем вскарабкался по лестнице. Взрывная волна снаряда 4.7-миллиметровки ударила меня в лицо, и я чуть не свалился с лестницы! Я рассказал ему, что случилось, он дал мне пощечину и сказал: «Заткнись!», затем отвел меня обратно к Эрликону, устранил неисправность и сказал: «Заряжай и веди огонь!» Я сказал: «Есть!» и так приобрел мой единственный в жизни артиллерийский опыт.

Мы провели в Мурманске довольно много времени - примерно с 29 декабря 1943 года по 3 февраля 1944 года. Было очень холодно, мы не могли уйти из порта, так как у выхода из него дежурили немецкие подводные лодки. Они, кажется, особенно не беспокоились о том, было судно загружено или нет, но, разумеется, груженый транспорт был для них более привлекательной целью. Нам пришлось ждать, пока не пришло сообщение о том, что путь открыт. Каждый день в светлое время суток нас бомбили высотные бомбардировщики Ju-88.


Страшно было?  
Да, было страшно. Но наихудшим в той ситуации было то, что делали американцы. Если выстрелить в американца, он откроет огонь изо всего, что только возможно. Просто как в вестерне! Стрелять по Ju-88 из Эрликона бессмысленно: все равно не достанешь... Но янки палили из всех видов оружия, включая 9-миллиметровые пистолеты. Это было паникерство - много шума, который вовсе не отпугивал немцев.
В конце концов, мы добрались до Pentland Firth (акватория между Оркнейскими островами и Шотландией). К сожалению, вместо того, чтобы отправить к западному побережью, нас повели к восточному, где действовали немецкие скоростные торпедные катера. Они достигали скорости около 40 узлов, едва касаясь воды. Немцы были мастерами в изготовлении техники. В нас они, правда, ни разу не попали. Мы дошли до места под названием Хартлпул, и на этом мой единственный поход в составе русского конвоя завершился.


А Вы сами сбивали Штуки?  
Нет, не думаю (Джордж смеется - ВК).
Пожалуйста, расскажите о Ваших чувствах по отношению к немцам в начале войны. Было у Вас только желание защитить свою страну от врага, или какие-то идеологические антинацистские чувства?  
Гитлер захватил всю Европу, и мы его ненавидели. У меня был также опыт общения с немецкими евреями. Немцы убивали евреев, и некоторым из их детей удалось бежать из Германии. Мы были немилосердны по отношению к ним - знаете, дети вообще жестоки по отношению друг к другу. Мы дразнили их кличками Фриц и Гунн. Они носили чулки с кисточками, все как в Германии. Я учился в частной школе в Эдинбурге в 1940-41 годах. В городе жили евреи, у них была синагога, и они заботились об этих детях-беженцах. Не думаю, что они снова увидели своих родителей... Из-за этого у меня не было никакой симпатии к немцам: они жестоко обращались с детьми того же возраста, что и мы.

Вы помните Битву за Британию и бомбежки?  
Да, и эдинбургские дети были эвакуированы, но потом мы вернулись. Немцы тогда пытались разбомбить мост Форт и нарушить коммуникации (между городом и остальной частью страны - ВК).

Вы видели, как люди погибают под немецкими бомбами?  
Нет, потому что у нас были бомбоубежища...

В начале войны немецкие моряки вели себя так же, как Королевский Флот - по-джентельменски. Если они топили судно, то подбирали парней и передавали их на суда для военнопленных. Потом они начали расстреливать спасшихся. Недалеко от Фритауна они потопили судно The Empress of Canada и оставили спасшихся там, где море кишело акулами. Это была одна из самых страшных трагедий, о которой я когда-либо слышал. Я ходил в море с человеком, который оказался одним из немногих уцелевших. Он не сошел с ума, но так никогда и не оправился от пережитого потрясения...
Пожалуйста, расскажите поподробнее, что вы думали о России до войны, затем в период действия пакта о ненападении между Гитлером и Сталиным и после немецкого вторжения в СССР? Как Ваши чувства менялись во время войны?  

Я ничего не знал о России до войны кроме того, что это была самая большая страна в мире - в три раза больше чем Америка. Я мало знаю о ней и сейчас. Пакт между Сталиным и Гитлером немедленно сделал Россию нашим врагом, поскольку нашим врагом была Германия!
А когда вы услышали о том, что Гитлер вторгся в Россию, что Вы почувствовали?   
Это было самым лучшим для Британии из того, что могло произойти. Мы стали союзниками! Россия сопротивлялась, и то как они сражались в Сталинграде было замечательно...

Вы были в курсе событий на Восточном фронте?  
Конечно. После войны я ходил в Финляндию, так там остались одни женщины - просто рай для моряка! Это была единственная страна, которая объявила войну России вместе с Гитлером (явная ошибка - ВК), и было видно, как много их мужчин погибло на фронте...
Какое впечатление у Вас оставил СССР во время посещения Мурманска?   Встречались ли вы с русскими, и, если да, как прошли эти встречи?   
Мурманск был разрушен до основания. Те, кто работал в порту были то ли дезертирами, то ли людьми, совершившими какие-то проступки: их водили строем под вооруженной охраной.

Я был на берегу пару раз, хотя делать там мне было нечего - я был тогда ребенком. Мы ходили в бар Интурист, где после стояния в длинной очереди можно было купить водки и кофе. Вместе с этим давали свечу, так как в баре было темно! Мне не пришлось пообщаться с русскими: я был всего лишь кадетом и делал то, что мне говорили.
В Мурманске было плохо с едой. У нас на твиндеке был продовольственный склад, и мне с еще одним парнем приказали охранять его, чтобы предотвратить воровство. В то время, как судно было под разгрузкой, наши ребята и русские рабочие видели все это богатство, поэтому нам пришлось возводить что-то вроде баррикады (вокруг штабелей с продуктами - ВК), чтобы не дать кому-то стащить наши продукты...

Вы что-нибудь слышали о борделях для торговых моряков в Мурманске?   
Нет, я ничего об этом не знал. Может быть, я был слишком молод, чтобы интересоваться этим. Там было совсем мало женщин, мы очень редко видели их, и было крайне трудно отличить мужчину от женщины, так как все были одеты одинаково...
Какими были бытовые условия на торговых судах по сравнению с военными кораблями, скажем, с эсминцами?   Было ли у Вас получше?   
Конечно, в смысле комфорта намного лучше. У них (военных моряков - ВК) условия были тяжелейшими! Наш мостик был в 50 футах над водой, а на эсминцах - всего в 12. Их все время захлестывала вода, они мерзли и мокли... И потом, они никуда не могли уйти с военных кораблей. А если бы мне не нравилось на судне, я мог бы уйти, не так ли?  
Но в этом случае Вас бы забрали в армию...
Конечно, и отправили бы в Североафриканские пустыни (Джордж смеется - ВК).

[После Арктики] мы приняли участие в первом конвое в Рангун - везли пшеницу из Воллару (Южная Австралия - ВК). Японцы тогда еще были в окрестностях [Рангуна], но, верите или нет, в Бенгальском заливе были немецкие подводные лодки, и там находилась так называемая U-boat Alley.
Вас атаковали подводные лодки?  
Мы все время были под угрозой их атак.
Атаковала ли Вас японская авиация?  
Да. У нашего судна был систершип под названием Sagain. Его потопили бомбардировщики прямо у причала в гавани Тринкомали. Я в то время служил на госпитальном судне Amarapoora, и мы занимались перевозкой раненых.

Какой день войны Вам запомнился больше всего?  
Бой с крейсером Scharnhorst. Этого я никогда не забуду: я видел бои, но тот бой был особенным.
Полагаю, Вы читали книги Жестокое Море и Корабль Его Величества Улисс. Понравились ли они Вам? Насколько они реалистичны?  
Я читал Жестокое Море и Улисса Николаса Монсаррата. Описание погоды в Улиссе было реалистичным...
Я вижу еще одну книгу Монсаррата у Вас на книжной полке...

О да (Джордж улыбается - ВК). Книга The Cruel Sea очень реалистична. Никто не верит тому, что он написал про океан, но я скажу Вам: у мыса Нордкап погода была именно такой! Нам, в принципе, так сказали: «Если упадете за борт, можете не беспокоиться - искать вас не будут. У вас останется три с половиной минуты...»

Была ли оправдана атака на подводную лодку, когда в воде оставались моряки с торпедированного транспорта?  
Очень тяжелый момент, но могли предпочесть атаку на подводную лодку. Командир выполнял приказ. Он вел бой с противником...
Все так, но в воде могли оказаться и Вы... Встречали ли Вы бывших врагов или союзников после войны   Если да, то в какой атмосфере прошли эти встречи?  
Да, я ходил в Гамбург вскоре после войны. Он был опустошен. За пять сигарет можно было купить все, что угодно. Второй помощник учил меня жизни: он был постарше (Джордж смеется - ВК). У нас были пропуска на берег, и он повел меня в отель Атлантик. Это было шикарное место типа Шератона. Великолепный отель, по две большие кровати на спальню... И за пять сигарет можно было купить бутылку лучшего французского шампанского! А у девушек - молоденьких красивых голубоглазых немецких блондинок - из еды был только отвратительный ржаной хлеб и ничего больше...

Я переехал в Западную Австралию из Квинсленда, чтобы работать во фримантлском порту. У меня были прямые контакты с капитанами всех иностранных судов, приходящих в порт, в том числе, и с русскими.

А Вы говорили им, что бывали в России во время войны?  
Вероятно, но я не помню (Джордж смеется - ВК).
Я плавал в Эстонию, Латвию и Литву после войны, возможно, в начале 1950-х, - первым помощником капитана, и нашим грузом были лесоматериалы. Я учился лесоперевозкам - это непростая работа, так как возникает проблема остойчивости. Дерево плавает, но для судна это плохо. Мы довольно часто сходили на берег, и я близко познакомился с одним латышским парнем, который был суперкарго в порту. Он увлекался коллекционированием марок, и я отдал ему все марки, которые смог найти, и пару журналов. Думаю, что им не разрешалось брать те журналы... У нас [в порту] забрали даже радиоприемники! Это были времена Холодной Войны. Меня это особенно не волновало, но они отключили даже судовую радиостанцию. Вообще у нас забрали все журналы, чтобы мы не могли никому их передать, но я припрятал парочку для того парня...

Плавание в балтийских водах и Финском заливе было изумительным, особенно зимой. Вода черная, острова и деревья белые от снега! Чудесно, действительно, очень красиво...
Пожалуйста, скажите о войне то, что Вам хотелось бы сказать.
Война была страшно долгой. В конце концов, любая война бессмысленна, потому что страдают не те, кто заслужил это. Может быть, война хороша для политиков, но в ней нет ничего хорошего для простого парня с улицы. Страшно много людей погибло, и я потерял многих из тех, кого знал. Я рад, что мы победили. Мне жалко немцев, потому что их одурачили, и ими руководили дурные люди. Я чувствую огромную симпатию к потерявшим все жителям Лондона, Ковентри, Ливерпуля... Теперь я живу в лучшей в мире стране и мне не на что жаловаться, и я радуюсь тому, что мы свободны.
 

ИНТЕРВЬЮ С ДЖОРДЖЕМ РЭМЗИ (GEORGE RAMSAY)
В октябре 1941 года австралийский эсминец Norman дважды посетил Советский Север. Он привез на своем борту делегацию британских профсоюзов, которая приехала, чтобы выразить моральную поддержку Советской России в ее усилиях по отражению германской агрессии. Norman стал одним из первых союзных военных кораблей, побывавших в СССР тогда, когда страна напрягала все силы в антинацистской борьбе. Этот визит ознаменовал начало осуществления программы поставок в СССР по ленд-лизу.

Norman был одним из пяти новых однотипных эсминцев, переданных флотам стран-союзников Великобритании. Его команда состояла, в основном, из бывших моряков с крейсера Sydney - около 120 из них были переведены на Norman в середине 1941 года. И им повезло: Sydney, австралийский крейсер, ранее принимавший участие в морских сражениях на Средиземном море и потопивший итальянский крейсер Bartolomeo Colleoni, 19 ноября того же года сам был потоплен немецким рейдером Kormoran у берегов Западной Австралии – при этом погибли все без исключения члены команды крейсера...
Среди моряков эсминца был молодой уроженец Перта – столицы Западной Австралии – Джордж Рэмзи. Он добровольно поступил на службу в Королевский Австралийский ВМФ еще до начала войны и позднее принял участие в ожесточенных сражениях против итальянского флота, Люфтваффе и немецких подводных лодок на крейсере Sydney и эсминце Norman. Многие из его друзей погибли вместе с крейсером Sydney... Он также принимал активное участие в боевых действиях в Индийском и, позднее, на Тихом океане в составе команды крейсера Hobart.

Джордж, расскажите, пожалуйста, о своем пребывании на Севере России в 1941 году.
Мы провели довольно много времени в Архангельске, где наша якорная стоянка была примерно в 2 километрах через залив от города. Я был очень удивлен, увидев, что все было деревянным – причалы, здания... Было очень холодно, а у нас не было зимней одежды. Но мы сходили на берег и даже пытались играть в австралийский футбол (вероятно, это была первая в истории попытка сыграть в австралийский футбол на российской земле – ВК). Некоторые из ребят сумели выменять на сигареты и шоколад что-то из зимней одежды у местных, но этого было явно недостаточно (на фото слева - австралийские моряки в разнообразном ассортименте русской зимней одежды - ВК). Самым лучшим из того, что удалось добыть у русских, была меховая зимняя шапка. Вот почему мы редко сходили на берег, поскольку было холодно пересекать залив на небольшой шлюпке, и мы предпочитали оставаться на борту корабля.
Общались ли Вы с русскими?  

Скорее, нет. Мы не говорили по-русски, там не было переводчиков. По правде говоря, русские относились к нам с подозрением – это чувствовалось. На берегу были женщины-охранники с винтовками, которые отгоняли детей, которые хотели что-то выменять у нас. Как-то мы пошли в одно место – что-то типа салуна – который был минутах в пяти ходьбы от причала. Там люди пили и даже занимались любовью где-то в углу. Мы выпили по нескольку стаканов довольно дрянного пива. Когда наше время истекло, нас просто вытолкала за дверь прямо в снег с высоты примерно два метра женщина, которая заправляла этим заведением.

Что Вы знали или думали о России и какие чувства у Вас были по отношению к немцам до войны?  
Я ничего не знал о России. Я также ничего не знал о Германии, но тучи над Европой сгущались, немцы жаждали реванша, и я решил, что настало время идти на флот.

Встречались ли вы после войны с бывшими врагами и союзниками?  
Да, поскольку я являюсь президентом ассоциации HMAS Sydney, я встречался с уцелевшими моряками с рейдера Kormoran и крейсера Bartolomeo Colleoni.
Ну и в какой атмосфере проходили эти встречи?  

Дружелюбной, но без объятий и поцелуев: мы ведь когда-то стреляли друг в друга... Я еще помню, как мы подбирали уцелевших моряков с потопленного итальянского эсминца Espero, и как итальянские бомбардировщики атаковали нас, как будто не желая того, чтобы мы спасли их соотечественников. Те итальянцы были счастливы от того, что им удалось спастись, и благодарны нам (Джордж показывает фотографию с мокрыми, покрытыми нефтью, но улыбающимися итальянскими моряками – ВК). Мы дали им сухую одежду, чтобы переодеться, накормили, попытались перевязать раны...
Читали ли вы книги Жестокое Море и Корабль Его Величества Улисс?   Если да, то понравились ли они Вам?  

Я читал обе книги, мне понравилось Жестокое Море, это реалистичная книга, но Улисс, с моей точки зрения, содержит много преувеличений.
Как Вы считаете, оправдана ли была атака на подводную лодку глубинными бомбами в тот момент, когда рядом в воде находились уцелевшие моряки с потопленного?  
У них не было выбора – шла война, и они выполняли приказ. Но сам я не хотел бы участвовать в этом или принимать такое решение.
Верите ли Вы, что немцы с рейдера Kormoran перестреляли уцелевших моряков с крейсера Sydney?  
Нет, не думаю. Они открыли огонь их множества малокалиберных зенитных орудий, стреляли почти полчаса и, скорее всего, убили большинство моряков на верхней палубе. Но они не стали бы стрелять в кого-либо, кто оказался в воде. Остальные погибли вместе с кораблем.
Пожалуйста, скажите о Второй Мировой войне то, что Вам хотелось бы сказать.

Теперь я чувствую, что многое прошло мимо меня. Я был молодым парнем, и многое из того, что я мог сделать или увидеть, было упущено. Теперь я оглядываюсь вокруг себя, вижу множество молодых ребят, которые катаются на досках по волнам, гоняют мотоциклы, ударяют за молодыми девушками, и завидую им, потому что за шесть лет войны у меня ничего этого не было. У меня была девушка в Англии, но это были чисто платонические отношения, и ничего из этого не вышло, потому что нас перевели в Индийский океан. Я был счастлив, когда война закончилась, и мы победили.

Джордж Рэмзи в 2004 году

Все интервью – Владимир Крупник (2000-2004)

Выражаю огромную благодарность Владимиру, за материалы которыми он делится с нами.


Комментарии могут оставлять, только зарегистрированные пользователи.