Западный фронт 1944-45 глазами эсэсовца

Отрывки из мемуаров "Тройной разгром" Леона Дегрелля, лейтенанта штурмовой бригады СС "Валлония" (добровольцы из Бельгии, преимущественно валлонской национальности, сражавшиеся на Восточном фронте). К концу войны - бригадефюрер СС.

Гиммлер готовил 20новых дивизий СС. Он поручилмне командование дивизией «Валлония»- 28-йдобровольческой дивизией СС, - в которую предполагалось включить помимо нашей штурмовой бригадыеще и тысячи рексистов, которые бежали от союзникови теперь слонялись по рейху.

Гитлер вручил мне награду. Затем он подвел меня к маленькому круглому столику. Казалось, его не мучают никакие сложные и острые проблемы. Ни одного слова разочарования, которое могло бы заронить у слушателя сомнения в конечном исходе. Он быстро закончил с военными вопросами и перешел к проблеме буржуазного либерализма. С потрясающей логичностью он объяснил мне, почему его падение неизбежно.
Его глаза лучились добрым юмором. Он терпеливо спорил относительно будущего социализма. [разговор Дегрелля с Гитлером происходил при вручении Дегреллю Дубовых листьев к Рыцарскому кресту, в конце 1944 ]

Неделей раньшея имел долгую беседу с министром иностранных дел фон Риббентропом, который в припадке откровенности доверительно сказал: «Запомните хорошенько мои слова. Никогда еще мы не были столь близки к победе».

Солнце было более смертоносным для немцев,чем две тысячи танков…
Благодаря ему тысячи самолетов союзников постоянно бомбили и обстреливали дороги,деревни, развилки и зенитки, которые пытались остановить их.

Наверняка большинство бомб падало рядом сцелью, создавая огромные грязные воронки на заснеженных полях или ломая ветви елей. Тем не менее союзники сыпали бомбы в таком количестве, что сотни их все-таки находили цель. Автомобили взрывались в пламени. Зияющие дыры возникали на дороге, вьющейся по склону горы. Дома складывались,словно были выстроены из игральных карт, и их обломки перекрывали дороги.

Заливая бензобакна остановке, я задержался на пять минут. Эта задержка спасла мне жизнь. Если бы не она, я оказался бы вСен-Витекак раз в тот момент, когда весь город буквально взлетел на воздух.
Я находился еще в 150 метрах от этого симпатичного маленького городка. Я выезжал из рощи,чьи деревья спускались по крутому склону холма, когда увидел прямо над головой эскадрилью самолетов союзников. Вероятно, это произошло где-то около 16.30. То, что произошло дальше, напоминало конец света. Мигнула едва заметная вспышка, и тут же внезапно вся улица взлетела на воздух. Не дома. Не фонтаны обломков. Именно вся улица целиком. Она поднялась в воздух как единое целое, а потом рухнула обратно с ужасным грохотом.

Мы попытались обьехать эти апокалипсические руины стороной по полям. Мой автомобиль подскакивална бороздах, буксовал в снегу. Я вывел его к траншее на западной окраине Сен-Вита. Там рядком лежали мертвые американцы. Все они были прекрасно одеты. Все солдаты были мускулистыми и прекрасно сложенными парнями, которые явно не голодалии проводили время на свежем воздухе. Они были уничтожены огнем наших танков. У двоих лица стали каким-то плоскими, как рисунок на листе бумаги…
В траншее не было свободного места.

Вражеская авиация в течение нескольких дней уничтожила буквально все в Арденнах. Не уцелел ни один населенный пункт, ни одна дорога, ни один перекресток.Это был ужасный способ ведения войны, жертвами которого становились женщины и дети, прятавшиеся в подвалах. Однако англо-американцы использовалиего без всяких колебаний, и он оказался эффективным.
К концу недели все дороги, которые использовали немецкие войска, стали непроходимыми.Огромные колонны машин с продовольствием,боеприпасами и бензином были вынуждены искать шансы на объездных дорогах, настолько узких, что грузовики сползали на обочину и вязли в снегу, создавая бесконечные пробки. За одну ночь колонны могли продвинуться всего на пять или шесть километров.

Не имея никаких сведений от немецкого командованияв течение нескольких дней, я попытался добратьсядо командного пункта генерала Дитриха подороге. Я едва успел восхититься великолепной панорамой плато в Арденнах на полдороге между Уффализоми Барак-Фретюр, когда на нас спикировали штурмовики, несущиеся буквально над самыми нашими головами. Две пули размером с палец пробили мотор, еще одна скользнула по моей каске, а четвертая пробила бумаги, пройдя у меня между боком и рукой. Грузовик, который мы встретили, совершил безумный пируэт и перевернулся, вспыхнув.Мы сумели вытащить из обломков одного более или менее целого солдата. Остальные, придавленные автомобилем, сгорели заживо. Мы могли видеть,как обугливаются их руки. Целых 15 минут штурмовики шастали туда и сюда, каждый раз обстреливаянас зажигательными пулями и сбрасывая бомбы.
Буквально по всей дороге шла такая же охота залюдьми и машинами.

Мы запросили через нейтральное государство или Международный Красный Крест о том, какая судьба ждет наших добровольцев, если они попадут в рукиангло-американских армий во время их наступленияна восток.
Через неделю на мой командный пункт пришел официальный ответ. Он был очевидным. Если наши солдаты будут взяты в плен англичанами или американцами,с ними будут обращаться как с обычными военнопленными. То же самое ожидало солдат генерала Власова и всех остальных европейских добровольцевна Восточном фронте.
Это было нормально. Такая новость приободриламоих парней.
Поэтому, даже когда катастрофа подступила вплотную, некоторое количество добровольцев продолжало верить в честность англо-американскоговоенного командования. Увы! Никто с ними не обращался, как с обычными солдатами. Эти герои Восточного фронта, каждый из которых был ранен, и не один раз, были отданы в лапы свирепой бельгийской полиции...

в 21.00 я прибыл в Берлин. Отель «Адлон» все еще работал, хотя кругом на улицах рвались бомбы и снаряды. В ярко освещенном ресторане официанты и метрдотели в смокингах продолжали спокойно и с достоинством резать малиновую кольраби на больших серебряных подносах.Все шло как по расписанию, чинно, без единого резкого слова, без всяких признаков спешки.

Ночью противник продолжал перебрасывать подкрепления, через реку были перевезены огромные массы солдат, техники и боеприпасов. Лодки совершенно свободно ходили по Одеру. Наша артиллерия без боеприпасов и самолеты без топлива ничем немогли им помешать.
Когда наступил рассвет, советские танки, длинные,как крокодилы, выползли на наш берег реки,пока еще осторожные, они не двигались вперед, однако образовали стальной барьер перед береговыми устоями разрушенного моста.

Шесть раз в течение этого ужасного дня 21 апреля валлоны получали приказ снова атаковать левый берег Одера. Шесть раз они бросались в это пекло. Ужасающая цифра: из 650 человек, участвовавших в рукопашных
схватках на дюнах, к вечеру 21 апреля только 35 остались целы. Остальные 615 человек были либо убиты, либо ранены, другими словами, погибли 94 процента личного состава батальона. Причем эти жертвы были принесены во имя проигранного дела.

Немецкий генерал в приказе на отступление сообщал,что переводит свой командный пункт на опушку леса в 20 километрах западнее Пренцлау. Я прибыл туда примерно в 15.00 после бесконечных объездов и приключений.
Естественно, что в указанном месте не оказалось никого, кроме советских танков, движущихся по опушке леса. Мотор моего маленького автомобиля был готов вот-вот взорваться от перегрева после долгой езды по целине. За последнюю неделю мы не получилини капли бензина. Я мог использовать только картофельный спирт, полученный для танков, но этобыло плохое и ядовитое топливо. Укрывшись в кустарнике,мы выждали примерно четверть часа, чтобы отремонтировать ремень вентилятора и охладить мотор.
Советские танки невозмутимо катили мимо.

в Дании мы могли видеть, что конец близок.
Отступающим немецким войскам было категорически запрещено пересекать ее границу. Нас на целый час задержали офицеры таможни. Потребовался телефонный звонок фельдмаршала Кейтеля, чтобы убедить офицеров разрешить нам продолжать путь.Впереди нас колонна автомобилей шведского Красного Креста, перевозившая сотни политических заключенных, освобожденных из немецких концлагерей.В каждом городе огромная толпа сбегалась, чтобы приветствовать их. Наш маленький автомобиль СС в конце процессии не пользовался таким благожелательным вниманием. Мужчины грозили нам кулаками, а женщины, задрав юбки, показывали задницы.

Вечером мне сервировали роскошный ужин. Несмотря на войну [речь идет о событиях мая 1945], Дания совсем не бедствовала: выпечка,масло, сливки, яйца, ветчина и прочие разнообразные деликатесы в изобилии.
Однако я постоянно был настороже. Я слушал радио.Вероятно, это случилось около 21.30. В немецких передачах заговорили о капитуляции в Дании. Я начал лихорадочно перебирать радиостанции и наконец услышал роковое известие: «Немецкие войскав Дании безоговорочно капитулируют. Они складывают оружие завтра утром в 08.00».
Я попытался позвонить в штаб СС. Но в телефонене было слышно ничего, кроме криков толпы, штурмующей здание. И все колокола в городе звонили.

спасибо