«Люди с оружием в руках врывались в дома и силой вытаскивали женщин, вели их на городскую площадь и стригли наголо. Женщин держали за руки, чтобы не сопротивлялись. Призванный исполнить свой патриотический долг парикмахер орудовал ножницами или машинкой для стрижки. Наказание и унижение были тем сильнее, что совершались публично, на глазах у родственников, соседей и знакомых. Собравшиеся смеялись и аплодировали. После этого опозоренных женщин водили по улицам - всем напоказ. Иногда с женщин срывали одежду. Мальчишки улюлюкали.
С 1943 по 1946 год больше 20 тысяч женщин во Франции были обвинены в сотрудничестве с оккупантами и наголо острижены. Таково было наказание за то, что они помогали врагу, выказывали симпатии нацистской Германии или просто спали с немцами, что называлось "горизонтальным коллаборационизмом".
Публичное наказание женщин давало возможность каждому французу почувствовать, что оккупация закончилась, что он наконец-то свободен! Это было самым зримым избавлением от позорного прошлого, которое хотелось поскорее забыть.
Иногда, впрочем, в этой церемонии не было никакой политики. Женщин стригли наголо и в городках, где в годы войны не размещались немецкие гарнизоны, не было ни коллаборационистов, ни участников Сопротивления. Хозяева городка возвращали себе власть над женщинами, или, как говорят феминистки, удовлетворяли свой мужской шовинизм.
Известны случаи, когда наголо стригли и мужчин - за мародерство и доносительство. Но вот что интересно - никого из французов не остригли за интимные отношения с немкой.
Считалось, что немецкие солдаты сознательно стремились переспать как можно с большим числом француженок потому, что такова была политика оккупационных властей. В реальности командование вермахта было обеспокоено распространением венерических заболеваний и пыталось ограничить интимную жизнь солдат проститутками, работавшими под контролем.
Только в районе Парижа немецких солдат обслуживал 31 публичный дом. Еще пять тысяч проституток трудились на постоянной основе, но индивидуально. И примерно 100 тысяч француженок время от времени торговали своим телом. После освобождения Франции в разных городах с проститутками обошлись по-разному. Одних простили - они же просто зарабатывали на жизнь, других обвинили в сотрудничестве с врагом. Даже во время оккупации они обязаны были проявить патриотизм и обслуживать только французов...
Если француженка спала с немцем, то после освобождения это однозначно трактовалось как предательство. Сами по себе интимные отношения не означали предательства и не таили никакой опасности для Франции и французов. Но была принята такая точка зрения: каждая женщина, которая легла с немцем, предала родину в душе. "Горизонтальный коллаборационизм" был самым невыносимым признаком поражения и оккупации. Это была метафора полного подчинения Франции, которая легла под Германию в прямом и в переносном смысле.
Впервые женщины были острижены участниками Сопротивления в июне 1943 года. Об этом сообщила подпольная печать. Это было не только наказание, но и предупреждение остальным женщинам: иметь дело с немцами опасно, за коллаборационизм придется заплатить слезами - если не кровью. Остригли женщину, которая как-то раз пила кофе с немецкими солдатами, это тоже сочли свидетельством сотрудничества с врагом.
"Француженки, которые отдаются немцам, будут пострижены наголо, - предупреждали листовки, распространявшиеся Сопротивлением. - Мы напишем вам на спине - "продалась немцам". Мы должны провести вакцинацию - выработать иммунитет от дьявольского искушения коллаборационизмом, от вируса пятой колонны. Когда юные француженки продают свое тело гестаповцам или милиционерам, они предают кровь и душу своих французских соотечественников. Будущие жены и матери, они обязаны сохранять свою чистоту во имя любви к родине".
Французы были несчастны из-за того, что проиграли войну да еще сотрудничали с оккупантами. Они жаждали утешения. И генерал Шарль де Голль пришел к ним на помощь. Он создал миф, будто французский народ как целое участвовал в Сопротивлении.
- Париж освобожден французскими руками, - торжественно говорил Шарль де Голль. - С помощью всей Франции, настоящей Франции, вечной Франции.
По случаю освобождения был устроен грандиозный праздник. Маршал Петен запрещал танцы. Французы четыре года не танцевали. А де Голль разрешил. Присоединение к странам-победительницам позволили французам вернуть уверенность в себе, восстановить самоуважение. Это было сладостное избавление от унижения и позора, возвращение к новой и чистой жизни. Французам нужно было решительно и зримо порвать с прошлым. Им хотелось выразить свои чувства каким-то необычным путем. Когда люди видели остриженных наголо женщин, они убеждались в том, что правосудие восторжествовало. Для многих это было не только местью и восстановлением справедливости, но и очищением всего общества.
Два закона, принятых Консультативной ассамблеей 24 августа и 26 сентября 1944 года, устанавливали ответственность тех, кто "оказывал помощь Германии и ее союзникам, угрожал национальному единству, правам и равенству всех французских граждан". Создали специальные суды, которые рассматривали дела обвиняемых в коллаборационизме. Иногда происходил самосуд - служивших в вишистской милиции и осведомителей гестапо вытаскивали из тюремных камер и казнили прилюдно. Кто-то использовал благоприятный момент для сведения давних счетов. Но добраться до уже арестованного агента гестапо было невозможно - он сидел за решеткой, срывали свой гнев на женщинах, которых обвиняли в том, что они немецкие шлюхи, стригли им головы и водили по улицам.
Британские и американские солдаты были удивлены и возмущены тем, что делали с женщинами, считали это садизмом и говорили толпе:
- Отпустите их, ради бога! Вы сами все коллаборационисты.
Они не понимали сложного клубка чувств и переживаний только что освободившихся от оккупации французов. Для местной власти стрижка женщин была доказательством того, что они уже приступили к зачистке своей территории от врагов народа. Толпа неистовствовала: никакой жалости к тем, кто отдал свое тело и душу бошам! Но больше восьми суток заключения женщинам, обвиненным в интимных отношениях с врагом, суды не давали. Да еще обязывали в течение полугода дважды в неделю посещать венеролога - вместе с зарегистрированными проститутками.
Чистка стала тем общим делом, которое объединяло всех. Стриженная наголо женщина ставилась символом освобождения и окончания оккупации. Публичная расправа над врагом поднимала партизан в глазах толпы, создавала им героический ореол. Но и объединяла всех - и тех, кто сражался с врагом, и тех, кто наблюдал за происходящим со стороны. Бывшие служащие вишистской милиции, исполнявшие задания гестапо, теперь примазывались к партизанам. Участие в наказании женщин казалось самым очевидным способом проявить свою лояльность новой власти. Это был самый простой и безопасный способ вписаться в круг победителей - наказать невооруженных и беззащитных женщин.
Настоящие партизаны меньше всего были готовы винить женщин:
- Женщина подарила несколько часов счастья немецкому солдату. Нам неприятно, что это была наша соотечественница. Но в общем-то это никак не отразилось на ходе войны. Так что происходит? Получается, что остричь легкомысленную женщину наголо и выставить ее на поругание - значит зачислить себя в число бойцов Сопротивления? Люди уверены, что тем самым демонстрируют свои смелость и мужество. А толпа с удовольствием наблюдает за увлекательным зрелищем.
В некоторых случаях француженкам удалось оправдаться, представив справку о девственности. Это свидетельствовало о том, что они никак не могли иметь интимные отношения с врагом. В некоторых случаях обвиняемых отправляли к гинекологу на обследование. Невинность считалась доказательством невиновности. А вот наличие венерического заболевания - доказательством "горизонтального коллаборационизма".
Парики подскочили в цене. Парики, шляпы, шарфы, тюрбаны помогали скрыть позор, но не избавиться от перенесенного унижения. Некоторые женщины не вынесли позора и покончили с собой. Другие угодили в больницу с серьезным нервным расстройством. Все зависело от характера и психики. Находились и такие, кто сохранял полнейшее хладнокровие и подавал жалобы, доказывая, что их обвиняли напрасно.
Мужчины понимали, что поражение в войне и оккупация были результатом их неспособности исполнить свой долг, защитить страну и спасти женщин от вторжения врага. Освобождение стало возможностью восстановить свою мужественность. Это было возвращением традиционной мужской роли воина. Французы хотели сквитаться с нацизмом за все, что с ними делали эти годы. Личная вендетта и желание справедливости, стремление покарать врагов страны и разделаться с кем-то, кого ненавидишь, перемешались. Ненависть, которая копилась с момента капитуляции, выплеснулась на женщин.
Теперь французы упрекали своих жен, сестер, дочерей в том, что они позволяли себе развлекаться с немцами, пока их мужчин держали в лагерях для пленных или в трудовых лагерях. Остриженная наголо голова была зримым доказательством вины женщин перед французскими мужчинами. Как изображение лилии, которой в прежние времена клеймили плечи проституток».
Источник: Леонид Млечин "В постели с врагом"
Комментарии
RSS лента комментариев этой записи