Подборка фото.

Немецкие войска в Киеве. 1918 год.

Высадка американских войск в Архангельске. 6 сентября 1918 года.

Революционный Юго-Восточный батальон. "Сорокин". 1918 г.

Бойцы китайского интернационального батальйона красной армии. 1918г.

Парад в Москве в честь годовщины Октябрьской революции, 1918 год.

Красногвардейский патруль у Смольного. Октябрь 1917 года.

Демонстрация красногвардейцев в первые дни Октябрьской революции в Петрограде. Октябрь 1917 года.

Латвийские войска во время войны за независимость Латвии. 1919 год.

Красные латышские стрелки во время войны за независимость Латвии. 1919 год.

Финские красногвардейцы с пулемётом, 1918 г.

Слова «революция», «революционный» и прочие в то сумбурное время оказывали магическое действие на публику, и игнорирование их всякое начинание обрекало на провал, так как почиталось за революционную отсталость и приверженность к старому режиму. Правда, не исключалась возможность под флагом «революционности» вести работу явно контрреволюционную. Среди широкой публики мало кто в этом разбирался; важно было уметь во всех случаях и во всех падежах склонять слово «революция» — и успех всякого выступления с самыми фантастическими проектами был обеспечен.

Атаман Григорий Семенов о первых месяцах после февральской революции. Свои отряды он собирал под вывеской "революционных бурятских частей".

Из дневников Рахманинова, 15 ноября 1917 года

Большевистский переворот застал меня в старой московской квартире. Я начал переделывать свой первый фортепьянный концерт, который собирался снова играть, погрузился в работу и не замечал, что творится вокруг. В результате жизнь во время анархистского переворота, несущего гибель всем людям непролетарского происхождения, оказалась для меня сравнительно легкой. Я просиживал дни напролет за письменным столом или за роялем, не обращая внимания на грохот выстрелов из пистолетов и винтовок. Любого незванного гостя я бы встретил словами Архимеда, которые он воскликнул во время завоевания Сиракуз ["Не трогай моих чертежей" - прим. адм.]. По вечерам, однако, мне напоминали о моих обязанностях «гражданина», и по очереди с другими квартирантами я должен был вести добросовестную охрану дома, а также принимать участие в собраниях домового «комитета», организованного немедленно после большевистского мятежа. 

Как только я ближе столкнулся с теми людьми, которые взяли в свои руки судьбу нашего народа и всей нашей страны, я с ужасающей ясностью увидел, что это начало конца — конца, который наполнит действительность ужасами. Анархия, царившая вокруг, безжалостное выкорчевывание всех основ искусства, бессмысленное уничтожение всех возможностей его восстановления не оставляло надежды на нормальную жизнь в России. Напрасно я пытался найти для себя и своей семьи лазейку в этом «шабаше ведьм». 

Нам на помощь пришел совершенно неожиданный случай, который я могу отнести только к проявлению воли провидения, — во всяком случае, это был счастливый знак расположения судьбы. Три или четыре дня спустя после того, как в Москве началась стрельба, я получил телеграмму с предложением совершить турне по Скандинавии с десятью концертами. Денежная сторона этого предложения была более чем скромная — в былые времена я бы даже не принял его во внимание. Но теперь я без колебаний ответил, что условия меня устраивают и я их принимаю.

спасибо