Короткие истории.

Голова лорда Кромвеля.

С мощами лорда-протектора вообще занятная история произошла. После смерти Оливера Кромвеля его тело забальзамировали и без лишнего шума погребли в часовне Генриха VII в Вестминстерском аббатстве. На публичных похоронах тело покойного изображала фигура из дерева и воска стоимостью в 60 тысяч фунтов стерлингов.

После того, как тело Кромвеля по приказу Карла II денёк повисело в петле, его обезглавили (понадобилось 8 ударом топором -- то ли палач был дохляк, то ли Кромвель оказался мало того, что железнобокий, но ещё и железношеий), туловище выкинули в ров, а голову насадили на пику. В принципе, молодого монарха можно было понять — к убийце отца трудно испытывать какие-то добрые чувства.

25 лет череп Кромвеля находился на крыше Вестминстерского Холла. Потом во время грозы был унесён ветром. Власти расклеили объявление с требованием найти и вернуть пропажу. Череп был найден одним стражником, который принёс его домой и спрятал в дымовой трубе, не сказав об этом даже домашним (наверно, только иногда, когда никого не было, запирался с головой в сортире и долго на неё любовался). Через много лет, умирая, он рассказал о черепе дочери, а та в конце концов продала череп дальним родственникам Кромвеля — Расселам. Потом семья продала его частному коллекционеру, но позже череп опять очутился у Расселов — им завладел Джеймс Рассел, комик, пьяница и вечный должник.
Его актёрство в Ковент Гарден не приносило больших доходов, и он зарабатывал тем, что выставлял голову Кромвеля на пике для обозрения публики. Однажды Джеймс задолжал ювелиру и под угрозой заключения в долговую тюрьму вынужден был расплатиться головой — к счастью, не своей.

Ювелир позже продал голову Кромвеля трём проходимцам, и её опять выставляли за деньги для обозрения. Потом дочь одного из этих "бизнесменов" продала череп некоему Вилкинсону, и в его семье Кромвель гостил уже долго (почему-то все женщины тут же старались продать такое наследство).

В 1935-м году голову Кромвеля (или «голову Вилкинсона», как её стали называть) обследовали несколько экспертов. По остаткам рыжеватых волос и бакенбардов они признали голову подлинной. Кроме того, украшавшая когда-то лицо Кромвеля бородавка, хотя и исчезла со временем, оставила свой след, и не было никаких сомнений, что череп принадлежит именно лорду-протектору. Эксперты опубликовали свои изыскания, и в газету The Times посыпались гневные письма историков с требованием захоронить голову в Вестминстерском аббатстве (напрашиваются аналогии с нашим революционером, которого тоже требуют наконец предать земле).

В 1957-м году очередной Вилкинсон умер, передав голову Кромвеля сыну. В завещании он указал, что у него нет никакого намерения передавать голову музею, поскольку он сам «хранил голову великого человека лучше, чем хранило её государство, когда голова была под его контролем». Хех, ещё бы, государство-то её хранило на пике на крыше.

Через три года голову Кромвеля передали последний раз на настоящий момент — в Sidney Sussex College, в графстве Кембридж, где Кромвель когда-то был студентом. Там её и погребли возле местной часовни. Что же касается тела Кромвеля, то его ищут до сих пор.

Артур Конан Дойл был настоящим британцем, что прекрасно видно в каждой его книге. Да и не только в книге — в биографии тоже. Конечно же, когда в 1914 разразилась война, пятидесятилетний писатель не мог усидеть на месте. Забавно, что он написал в прошении о зачислении в ряды войск: «I think I may say that my name is well known to the younger men of this country and that if I were to take a commission at my age it would set an example which might be of help». К этому он присовокупил описание своих достоинств: «I am fifty-five but I am very strong and hardy, and can make my voice audible at great distances, which is useful at drill».
Несмотря на столь чудесный голос, Конан Дойлу отказали. Отлично, решил писатель, найдём другой способ послужить стране — и принялся организовывать защитные отряды из добровольцев. Военное министерство вскоре приказало расформировать эту самодеятельность и заменить её отрядами, включёнными в общую систему подчинения. Отряд Конан Дойла стал называться Crowborough Company of the Sixth Royal Sussex Volunteer Regiment. Ему предложили командную должность в новом батальоне, но автор «Белого отряда» отказался — он решил показать своим соотечественникам, что все равны в обороне Британской Империи, и записался как рядовой сэр Артур Конан Дойл.

К слову, его шеститомный труд по истории Первой мировой — «The British Campaign in France and Flanders» — не получил особенного признания. Во время войны никому не была интересна история её первых дней, а после — все старались забыть об ужасах и разрушениях, а потому не собирались читать об отшумевшем шторме. Конан Дойл был расстроен до глубины души. Он назвал свою книгу «самым большим незаслуженным литературным разочарованием».

Анна Грин

Этот случай описан в опусе некоего Ричарда Уоткинса «Новости из мира мёртвых или правдивое и точное описание чудесного спасения Анны Грин» (1651). Он пишет: «Случился недавно в этом городе [Оксофорде] очень редкий и примечательный инцидент, который разнообразно и ошибочно рассказывали в народе, а я честно записал его здесь. В Данс-Тью в Оксфордшире жила девица Анна Грин, около 22 лет от роду, среднего роста, сильная, полная, с умеренно привлекательными чертами лица, к которой, как она сообщила, часто приставал с щедрыми обещаниями и другими любовными соблазнениями мистер Джеффри Рид [16-17 лет]... Наконец, она согласилась удовлетворить его незаконное желание. В результате она зачала и родила ребёнка мужеского полу, о чём никому не сказала, пока ребёнка не нашли мёртвым, что вызвало подозрение, не убила ли его мать и выбросила, чтобы сокрыть и его и свой стыд».
Судя по всему, ребёнок был мертворождённым. Анна испугалась и спрятала его в уборной, в углу под мусором и золой. Когда трупик нашли, её обвинили в детоубийстве и заключили в тюрьму. По статуту 1624 года незамужняя женщина, которая скрыла смерть своего ребёнка, презюмировалась виновной в его убийстве.
«Её немедленно привлекли к суду, и они предстала перед несколькими мировыми судьями, и вскоре, в холодный и дождливый день, её послали в оксфордскую тюрьму, где она провела около трёх недель в постоянном страхе и ужасе, после чего её дело рассмотрели в сессионном суде в Оксфорде, признали виновной, вынесли приговор, и в в субботу 14 декабря привели на место казни. Там она спела псалом и сказала несколько слов в своё оправдание, упомянув развратность семьи, в которой жила. потом её столкнули с лестницы и она была повешена за шею на протяжении почти получаса, и некоторые её друзья всё это время давили ей на грудь, пока другие висели на её ногах всем своим весом, иногда приподнимая её и снова опуская вниз сильным рывком, чтобы скорее избавить её от боли.

Наконец, когда все решили, что она скончалась, тело сняли и положили в гроб, который унесли в частный дом, где несколько врачей должны были провести вскрытие (в Оксфорде студентам и преподавателям позволялось изучать тела казнённых). Гроб был открыт, и заметили, что она дышит и неразборчиво хрипит. Увидев это, крепкий парень (считая, что совершает акт милосердия, избавляя её от мучительной жизни) надавил несколько раз на её грудь и живот со всей силой, с какой мог».
Тут прибыли учёные-анатомы, и увидев, что Анна дышит, постарались оживить её. «Приподняв её, они разжали её зубы, которые были плотно сжаты, и влили в её рот горячие сердечные капли; от этого она захрипела ещё больше. Тогда они приказали растирать её конечности, что делали четверть часа; время от времени в неё вливали по полной ложке сердечных капель, и щекотали её горло пером, от чего она открывала глаза, но потом сразу закрывала».
В итоге женщину вынули из гроба и поместили в тёплую постель. Доктора сделали кровопускание, продолжили давать капли и растирать её конечности, и на следующий день она смогла сесть и пожаловалась на боль в горле. «Итак, в течение месяца она полностью выздоровела: и в той же самой комнате, где её труп должен был быть расчленён, она стала большим чудом, ожила к восхищению многих людей, которые стекались туда ежедневно, чтобы увидеть её».
После Анна перебралась выздоравливать окончательно к своим друзьям, захватив гроб как сувенир. Её отец собрал большие пожертвования от посетителей, денег хватило не только на оплату докторов, но и на ходатайство о помиловании, которое и было получено. Анна вышла замуж, родила троих детей и прожила ещё 15 лет.

В боях за освобождение Днепропетровской области осенью 1943 года принимало участие специальное подразделение собак-связистов. В подразделениях, выделяемых для формирования Днепра, обязательно должны были присутствовать несколько четвероногих связников. Собакам приходилось работать под огнем, и они проявляли удивительные смелость и сообразительность. При форсировании Днепра у Никополя телефонная связь между 101-м полком на одном берегу и батальоном на другом прервалась всего через десять минут после того, как была установлена. Все остальное время связь между подразделениями осуществлял пес Рекс вожатого Николая Больгтынова, который три раза в течении дня переплывал реку с донесениями. В боях под Днепродзержинском овчарка Мечта вожатого Петра Себрова не успела пробежать с донесением и ста метров, как осколком снаряда у нее срезало ошейник. Портдепешник упал. Бойцы увидели, что собака вернулась, разыскала его, подняла и побежала дальше, неся портдепешник на пункт назначения в зубах.

Во время Никопольско -Криворожской операции штаб одного из батальонов 197-й стрелковой дивизии оказался отрезанным противником. Связь полностью отсутствовала, а требовалась немедленная помощь. Вся надежда людей была на собаку Ольву вожатого Бычкова. Но ей пришлось пробиваться к своим под интенсивным обстрелом. Она сумела доставить донесение и даже вернулась с ответным сообщением, что помощь высылается. Вскоре атаку на штаб отбили.

спасибо