5 марта 1946 года Уинстон Черчилль произнёс в Вестминстерском колледже в Фултоне, штат Миссури, речь, которую впоследствии считал главным публичным выступлением своей жизни. Именно её называют началом «холодной войны».
1. С третьей попытки.
Дважды к Черчиллю не прислушались: в 1918 году он призывал «уничтожить большевизм в зародыше», и в 1938-м, находясь в оппозиции, страстно боролся против чемберленовского «умиротворения» Гитлера. Теперь он хотел вывести Запад из послевоенного благодушия, и с третей попытки, добился успеха.
2. Обстоятельства.
В июле 1945 года Консервативная партия потерпела поражение на выборах, и оставшемуся не у дел 71-летнему сэру Уинстону его лечащий врач Чарльз Моран порекомендовал провести зиму и весну в теплом климате. Черчилль принял приглашение своего канадского друга Фрэнка Кларка погостить в его доме в Палм-Бич во Флориде.
Ещё в славное довоенное время преуспевающий адвокат Джон Грин, в прошлом выпускник Вестминстерского колледжа, завещал своей alma mater средства на организацию ежегодных лекций по международным проблемам, читаемых, как говорилось в уставе фонда его имени, «человеком с международной репутацией, который сам бы избирал тему своей лекции».
Черчилль оказался седьмым по счету.
Однако вовсе не гонорар в пять тысяч долларов заставил бывшего премьер-министра отправиться в захолустный городишко с населением восемь тысяч человек и колледж, где в 1946 году обучались 212 студентов: ректор колледжа Фрэнк Макклуер был однокашником и старым другом советника президента Трумэна Гарри Вайна, а сам хозяин Белого дома родился в Миссури, в городке Индепенденс в ста милях от Фултона, и являлся большим патриотом своего штата.
3. Поездка в Фултон.
Известно, что оба политика вместе добрались президентским поездом из Вашингтона, причём за ужином Черчилль употребил пять порций виски и пошутил, что, мол, всем хороши американцы, только по части выпивки не компания. В полдень 5 марта президентский поезд прибыл в столицу штата Миссури Джефферсон-Сити. Железной дороги до Фултона, как и теперь, не было, поэтому от столицы штата Джефферсон-сити Черчилль и Трумэн проехали 40 километров в машине с откидным верхом. Черчилль был в неизменном чёрном костюме в элегантную полоску и котелке, перед въездом в город сэр Уинстон попросил остановиться, заявив: «Я не могу зажечь свою сигару на таком ветру и знаю, что все будут разочарованы».
По всей стране развернулась дискуссия, начатая газетой «Сент-Луис Глоб демократ» на тему: «Чем бы вы накормили Черчилля и Трумэна, если они придут к вам на обед?». 
Черчилль выступал в алой мантии почётного доктора Оксфорда и говорил около 40 минут. Его слушали 2800 человек (только за первые три недели поступило более 15 тыс. заявок на билеты), на улицу были вынесены громкоговорители. Автор лекции категорически отказался от телевизионной трансляции, заявив в посланной в Вестминстер телеграмме, что «не хочет портить событие техническими экспериментами».
4. Основные тезисы.
«Тень пала на поля, которые совсем недавно были освещены победой. От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес. Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София - все эти знаменитые города и население вокруг них подчиняются усиливающемуся контролю Москвы».
«Свободы, которыми пользуются граждане в Британской империи, не существуют в значительном числе стран. В этих государствах контроль над людьми является подавляющим и противоречит всем принципам демократии».
«Это явно не та освобождённая Европа, за которую мы сражались. И не Европа, обладающая необходимыми предпосылками для создания прочного мира».
«Никто не знает, что Советская Россия и её коммунистическая международная организация намереваются сделать в ближайшем будущем, или каковы границы их экспансионистских устремлений, если таковые вообще существуют».
«Русские больше всего восхищаются силой и ни к чему не питают меньше уважения, чем к военной слабости».
«Средство предотвращения опасности - братская ассоциация народов, говорящих на английском языке».
Первоначально тема лекции была нейтральной: «Мир во всем мире» (World Peace). В последний момент автор поменял заглавие на «Sinews of Peace» (Sinew буквально переводится как «сухожилие», а фигурально как «источник силы»). Выражение «железный занавес» (iron curtain) отсутствовало в распечатке, розданной журналистам, тем не менее, стало одним из самых знаменитых политических клише XX века.
5. Реакция Сталина.
«Мы могли бы сделать вид, будто ничего не случилось, но это не в наших интересах. Мы будем трактовать речь товарища Черчилля как прямой призыв к войне с СССР и лагерем социализма. Очень хорошая и своевременная для нас речь. После войны у нас в обществе появились неверные настроения. Некоторые представители интеллигенции позволяют себе открыто восхищаться западным образом жизни, преступно забывая, что в мире идёт борьба классов».
«Мы должны пресечь настроения благодушия и идеологической слабости. В нашу ныне плохо закрытую дверь сильно дуют капиталистические ветры. Эту дверь мы сейчас закроем, и накрепко. Мы напомним забывчивым товарищам про диктатуру пролетариата. Спасибо тебе, товарищ Черчилль, что ты вернул нас к действительности».
(Из выступление Сталина на заседании политбюро).
6. И чёрная икра.
Ещё во время одной из встреч в военные годы Черчилль похвалил каспийскую чёрную икру, и Сталин начал регулярно отправлять ему посылки. После Фултонской речи советскому лидеру доложили, что Черчилль сказал: «Теперь черта лысого получу хоть зёрнышко».
Иосиф Виссарионович распорядился удвоить порцию.
Комментарии
В Ялте собираются главы антигитлеровско й коалиции Сталин, Рузвельт и Черчилль. Обсуждается план восстановления послевоенной Европы. И вот, как замечает сам автор в своём предуведомлении к рассказу, «после окончания очередного трудового дня английский премьер Уинстон Черчилль обратился к Сталину».
— Иосиф, разыщи среди своих офицеров нормального мужика, с которым можно выпить и поговорить по душам. Не бойся, агитировать я его за капитализм не буду! Пообщаемся и разойдёмся!Стал ин приказал найти такого человека, «чтобы смог перепить заносчивого британца, а также по-английски знал не хуже Черчилля!»Выбор пал на Павленина Николая Васильевича. Оказался он на конференции по настоянию дипломатов и чекистов:— Поработай, Николай Васильевич, плотно и результативно. Это тебе будет большая школа перед отъездом в США.На ялтинской конференции Павленин возглавил группу референтов по США и Англии. За годы пребывания в Европе Николай Васильевич научился прекрасно разговаривать и мыслить по-английски и по-французски. К тому же воинское звание обязывало — генерал-лейтена нт.Встреча Павленина с английским премьером произошла в Воронцовском дворце. Поздоровались. Черчилль с любопытством рассматривал советского генерала. Перед ним стоял русский богатырь — высокого роста и мощного тело-сложения, с мужественным и открытым взглядом.Премье р одобрительно цокнул языком:— Похвально! По-английски говорите прекрасно, акцент минимальный!— Благодарю вас!Николай налил полный фужер виски и залпом опрокинул его. Черчилль с удивлением проследил, как крепкий виски исчез из фужера.— Похвально! — повторил озадаченно британский премьер.— Извините меня, — сказал Николай. — Мы, русские, долго запрягаем, но быстро едем. Я пью быстро и много. У нас есть хорошая пословица по этому случаю: «Раз пошла такая пьянка — режь последний огурец!»— Не могу понять эту пословицу, генерал, — возразил Черчилль. — Но смысл, кажется, я уловил: пить так пить! — и он тоже выпил фужер виски.— Правильно! Вот как поётся в одной нашей песне:Так, наливай, брат, наливай!И всё до капли выпивай!Вино, вино, вино —Оно на радость нам дано!По рюмочке, по маленькойналей, налей, налей,По рюмочке, по маленькой,чем поят лошадей!— Ол райт! Вы, генерал, не только лихо пьёте, но под этот процесс подвели по-этическую базу!Налили опять по фужеру. Черчилль посмотрел внимательно на Николая:— Война подошла к концу, и вы, русские, на мой взгляд, сражались героически. Я согласен с Бисмарком, который утверждал: русских нельзя победить! Выпьем за победу над Германией, за нашу победу!Третий фужер Черчилль предложил выпить за дружбу.— Согласен, — ответил мгновенно Павленин. — За дружбу между народами!— Нет-нет, мой друг, — возразил английский премьер. — Пьём за дружбу между мною и тобою!— Не могу отказать вам в этом! — и Павленин стремительно опрокинул фужер с виски в рот одним глотком. Так пить научился Николай на флоте в царское время у боцмана Овчаренко. Считалось большим шиком зайти в ресторан на Нев-ском проспекте, заказать стакан водки и под восторженные и удивлённые взгляды гостей и присутствующих питейного заведения моментально опрокинуть её внутрь, ни разу не глотнув.— Бог мой! Такого я ещё не видал! А выпить я любитель, да ещё какой! Как это? — Черчилль задумался, нерешительно поднёс фужер ко рту, широко его разинул и забросил жгучую жидкость в горло, прислушиваясь, как она покатилась по пищеводу в желудок. Лицо его напряглось, покраснело, глаза подались вперёд, он неумело вдохнул воздух и разразился громким кашлем. — Чёрт возьми! Здесь я чувствую себя учеником-первог одком! Спасибо за науку, генерал. Давайте закурим!— Я не курю, господин Черчилль. Отец, дед никогда табак в рот не брали.— А я, генерал, закурю. После такого шока немного успокоюсь, — и он достал сигару.Черчилль жадно затянулся один раз, второй, закрыл глаза и отвалился на спинку кресла.— Слушай, генерал, ты любишь музыку? Медведь тебе на уши наступил? Правильно я говорю?— Медведь на ухо наступил, а смысл вы передали правильно.— Так, так. У вас, русских, очень много забавных вещей: самовар, медведи по улицам ходят, гармошка вместо пианино… Вроде забавы смешные и народ весёлый и тихий, а в бою с вами лучше не встречаться: враз свалите и в землю втопчете. Играете, генерал, на гармошке?— Да, господин премьер, играю и пою!Черчилль вызвал адъютанта и что-то ему тихо наказал. Через пять минут в руках Николая очутилась двухрядная русская гармошка. Черчилль, оказывается, основательно приготовился к встрече с Павлениным.— Что споёте?Николай медленно прошёлся по кнопкам и запел:— Ехал на ярмарку ухарь-купец,Уха рь-купец, удалой молодец!Черчилл ь с одобрением встретил музыкальное вступление генерала.— О чём эта песня?— О молодом купце, который загулял в одном селе. Девки гуляют, и мне весело!Помолчал и. Вновь наполнили фужеры.— Давай, генерал, выпьем без всякого повода. Твой начальник Иосиф Сталин любитель произносить тосты по всякому случаю. Пьём каждый за своё!Выпили.— А теперь и от меня музыкальный сувенир!Он завёл патефон, перевернул пластинку, и в комнате зазвучала популярная песня об английских лётчиках. Черчилль и Павленин тихо и душевно подпевали:— Мы летим, ковыляя во мгле…Мы к родной подлетаем земле.Бак пробит, хвост горит,Но машина летитНа честном слове и на одном крыле!— А вы знаете эту песню?— Ничего особенного! — ответил Николай. — Её поёт вся страна.— Браво, генерал! Вы мне всё больше нравитесь. Не каждому, а вам скажу по секрету: я ведь в душе художник. В юности печки складывал из кирпича, рисую неплохо.— А я люблю охоту, рыбалку. Природа у нас на Урале сказочная: таёжные леса, светлые и чистые реки, огромные луга. Воздух целебный, прозрачный, как хрусталь!— На лис охотитесь? — спросил Черчилль.Павлен ин, осмысливая странный вопрос, замолчал.— Гонять лис, — пояснил Черчилль, — это наша национальная охота.— Ах, вот о чём! В России никто за лисой не гоняется. Не та фигура, чтобы из-за неё ноги мозолить. Русских интересует боровая дичь, лоси, медведи. В старые годы мой дед на медведя в одиночку с рогатиной ходил.— С чем-чем? Я не понял, — заволновался Черчилль, — что есть «рогатина»?— Это деревянная пика с железным наконечником.— Бог мой! И неужели жив остался?— Дед за свою жизнь убил тридцать двух медведей! И жив!— Ол райт! Феноменально. Гениальный дед!— В молодости, господин Черчилль, я много работал. Любил с братом Егором косить траву на пойменных лугах литовкой.— Что есть «литовка»? Объясни!— Это разновидность косы. К нам на Урал она проникла из Литвы.Немного помолчали. Выпили опять по фужеру. Черчилль, довольный вечером, засмеялся и сказал:— Спасибо, генерал, за прекрасный вечер! Пьёте вы много и, что удивительно, нисколько не пьянеете! Вы выпили мою вечернюю норму — больше литра — и держитесь молодцом. А пить по-флотски — это оригинально! Я взял себе на заметку. В знак нашей дружеской встречи и того, что вы меня сегодня превзошли, в этом я признаюсь, примите от меня золотые швейцарские часы.…На следующий день Черчилль выждал момент и обратился к Сталину:— Спасибо, Иосиф, за генерала. Отличный парень! И пьёт, и поёт, и поговорить с ним интересно. Незаурядная личность! Где вы их находите?— У нас все такие, господин Черчилль, плохих не держим. Про таких говорят: он и жнец, и кузнец, и на дуде игрец!— Да-да, игрец! Это правильно! — подтвердил Черчилль.
8 мая 2015 года Газета "Звезда"
RSS лента комментариев этой записи