Не кнутом, так кистенем.

В рейтинге рабочих профессий столетней давности ямщики были, пожалуй, самыми высокооплачиваемыми. Только за один чайный рейс из Китая в Сибирь возчик мог заработать целый капитал – несколько сотен рублей! Мог, правда, и не заработать. И вообще из рейса не вернуться – время было лихое. Поэтому у тогдашних дальнобойщиков под рукой всегда были два предмета, от виртуозного владения которыми зависели и успех товарных экспедиций, и собственная жизнь.
«Зимой на возу везли около 400 кг разного груза, – рассказывает Татьяна Назаренко, старший научный сотрудник научно-исследовательского отдела. – Это мог быть, например, китайский чай. И, если только за провоз одного цибика (ящик весом до 40 кг) ямщику платили 10-18 рублей, то понятно, насколько дорогостоящим был сам цибик с чаем! Естественно, возчики пытались себя обезопасить.

В больших обозах, которые достигали порой 400 возов, люди старались ехать со своей связкой - обычно группировались по пять лошадей. Но все равно случались ситуации, когда кто-то отставал, обгонял, в общем — оставался в одиночестве.
Места у нас глухие, и некоторые районы в окрестностях Томска особенно располагали к нелегальному промыслу. Взять отрезок между Семилужками и Халдеево: там и холмистый рельеф, на котором обозы непременно растягивались, и живописные пейзажи - ельники, болота. Можно было незаметно подкрасться, и, если вдруг грех случился, следы преступления укрыть в болотце...»

В качестве средства индивидуальной защиты ямщики первым делом использовали... кнут. Название происходит от скандинавского «кнутр» – нарост, узел. Это орудие труда и обороны состоит из кнутовища (рукоять длиной 30-50 см) и тела («тулова» – ремня длиной до 10 метров, сплетенного из кожаных полосок). Экземпляр из Томского краеведческого музея «тулово» имеет четырехметровое, которое заканчивается «фолом» – тоненьким сыромятным ремешком.
«Вообще-то к фолу должен еще крепиться «крекер», – объясняет Татьяна Назаренко, – косичка из конского волоса, металлический тросик или просто узелок. Когда пастухи, например, взмахивают кнутом, скорость движения фола и крекера – сверхзвуковая.
За счет рассечения воздуха этим крекером и получаются те самые щелкающие, как выстрел, удары кнута. Кстати, для того, чтобы гонять скотину, совершенно необязательно было стегать ее кнутом. Ее просто пугали этими щелчками, и она понимала, что надо двигаться...»
Пастухи в своем владении кнутом достигали такого мастерства, что время от времени устраивали на потеху публике показательные выступления. На расстоянии длины кнута они вбивали колышек, или ставили на землю спичечный коробок и, упражняясь с кнутом, как с гимнастической лентой, в конце действа должны были сбить предмет – причем, именно крекером. Как правило, после удачного номера предмет восстановлению не подлежал.
До 1845 года кнут также использовался и как орудие наказания. Причем, удары кнутом могли выписываться как самостоятельно, так и в комплекте с другими наказаниями. Различалось «простое» и «нещадное» битье кнутом – в зависимости от тяжести проступка. А нарваться на наказание можно было по самым разным поводам: в 17 веке, например, за работу в воскресные дни, за нищенство, или за складирование навоза и помета перед домом на московской улице. В 19 веке сфера применения наказания резко сузилась: битье кнутом иногда добавляли к ссылке на каторгу или заменяли им смертную казнь. При этом смертельный исход от наказания кнутом явлением был вполне обычным.
«Честность палача легко можно было определить по силе удара, - говорит Татьяна Назаренко. – Если палач не халтурил, то удар кнута мог пробить не только кожу, но и мышечную ткань – буквально до кости... Неудивительно, что многие, получив более 10 ударов кнута, просто не переносили этого наказания.»
Так что незадачливым охотникам за чужим добром тоже иногда доставалось по полной. Тем более, что в дополнение к кнуту у возчиков почти всегда под рукой имелся и другой предмет – кистень.
Этимология названия до конца неизвестна. Одни считают, что слово чисто русское: и по звучанию, и по назначению – чтобы пользоваться кистенем, не всегда нужна рукоять (кистенище), достаточно просто цепи с грузом на конце, которую можно прицепить на кисть руки. Другие уверены, что корень в слове – тюркский, означает палку-дубинку.
«Есть еще два варианта, – поясняет Татьяна Назаренко. – Это «басалык», польское название того же самого оружия, и «телепень». Насколько я знаю, среди боярских семей, которые пострадали от Ивана Грозного, были Телепневы-Оболенские. Наверное, прозвище «телепень» многое говорило о первом носителе этой фамилии...
Этот самый телепень, или кистень, был не очень тяжелый. Я специально принесла безмен, чтобы взвесить – 1360 граммов. Гиря отдельно весит – 600 граммов. Но чтобы воспользоваться этим предметом и не вывихнуть руку, требовались определенные навыки...
Телепни-кистени-басалыки обычно надевали себе на плечо и прятали в рукаве. Могли спрятать в голенище сапога, или заткнуть за пояс. Ведь неожиданное нападение – это преимущество. Оборона при помощи кистеня тоже была довольно эффективной: когда человек размахивал перед собой такой штукой, подойти к нему было очень затруднительно. Разбойники все эти приемы тоже брали на вооружение...
Неслучайно в притрактовых селах были оборудованы «холодильники» – морги для неопознанных трупов. Свозили туда и несчастных возчиков, и разбойников. И если родственники не забирали их, то всех хоронили в общей могиле на Троицу – день, когда разрешено поминать даже «заложных покойников», то есть умерших неестественной или преждевременной смертью...»
Кистень, по словам Татьяны Назаренко, - один из самых популярных экспонатов музея. Как объясняют посетители, в нем чувствуется сила. И на то, чтобы жизнь защитить, и на то, чтобы ее отнять.

Автор: Лариса Муравьева, фото Сергей Коновалов

спасибо